– В ее голосе звучала ярость. – Надо бы тебя хорошенько продырявить… – Сожаление и обида помимо ее воли выплеснулись наружу. – Я ведь писала тебе, когда попала в беду. Как дурочка, думала, что ты любишь меня и отнесешься ко мне справедливо. Думала, что я тебе небезразлична. Будь ты проклят, Колин!
– Ты была мне небезразлична, Мэгги, это правда. – Он взбежал на веранду и взял ее за плечи. На его лице отражалось раскаяние. Несмотря на то что он стал старше, под глазами появились мешки, а плечи стали более крепкими, он сохранил юношескую привлекательность, которая очаровала ее десять лет назад. – Мне очень жаль, Мэгги, что я тогда так повел себя. Это было некрасиво. Поверь, теперь я понимаю. Но все это было так давно. Я был еще ребенком. Да и вообще, мы оба были детьми. И именно об этом нам следует поговорить. – Он снова огляделся вокруг и склонил голову набок. – Я могу войти?
– Нет, не можешь. Все, что ты хочешь сказать, можешь сказать здесь. – Тут она вспомнила кое-что. – А разве ты не должен быть сейчас на собрании вместе с моим мужем? Оно ведь в девять часов, как говорил Сойер.
– Я скажу ему, что перепутал время. Собрание может подождать еще часик. Мне нужно было сначала увидеть тебя. Боже, я ведь даже не мог уснуть прошлой ночью! Как только поднялся на рассвете, так сразу приехал сюда и начал караулить, ждал, пока все уедут. Знаешь, я не отказался бы от чашечки кофе, Мэгги.
– Кофе? – Она издала нервный смешок и начала пятиться в дом. – Если ты не уберешься до того, как я закрою дверь, я точно возьму в руки ружье.
Он схватил ее за руку:
– Думаю, ты выслушаешь меня.
Тихая угроза, прозвучавшая в его голосе, не прошла для Мэгги незамеченной.
Встревоженная и сжигаемая яростью, она повернулась к нему.
– Колин, мне совсем неинтересно, что ты собираешься мне сказать…
– Будет интересно. Но я не думаю, что тебе захочется, чтобы любой слышал это.
Она нерешительно посмотрела на него, оглядела пустой двор, с беспокойством взглянула на загон.
– Одну чашечку, – настаивал Колин. – А потом я уйду. Даю слово.
– Слово? На него уж точно можно положиться! – Глаза Мэгги сверкали, голос звенел от сарказма. – Не желаете ли пройти в дом?
Он только улыбнулся в ответ и вошел следом за ней в гостиную.
Оставшись одна в кухне, Мэгги загремела фарфоровыми чашками и блюдцами, радуясь возможности спрятаться от его внимательного взгляда. Нужно успокоиться, взять себя в руки!
«Что он скажет? – думала она, прислушиваясь к тишине, царившей в гостиной. – Наверное, просто хочет объяснить свое поведение – или отсутствие всякого поведения – много лет назад. Или здесь кроется что-то еще, какие-то неприятности?»
Ее руки дрожали, когда она внесла поднос в гостиную, где на диване расположился Колин. Один его вид снова привел ее в ярость. Какое право он имеет находиться здесь! Комната, с новым нарядным ковром и кружевными занавесками, с последней акварелью Абигейл на стене, напоминала ей о счастливой жизни мистера и миссис Сойер Блейк. Колин, которого когда-то она безумно любила, теперь мучительно напоминал о далеком и печальном прошлом, о котором она всеми силами пыталась забыть.
Хорошо бы плеснуть дымящимся кофе ему в лицо! Нет, это некрасиво. Ладно, она выслушает его молча, как и положено настоящей леди. А потом прогонит его навсегда.
Она наливала кофе, когда он заговорил.
– Ты даже не представляешь, как я был потрясен, увидев тебя вчера вечером. – Он покачал головой, отметив ее настороженность. Она опустилась в кресло напротив. – Но, я считаю, мы хорошо вели себя. Клара ничего не заметила. А твой муж?
– Я отказываюсь обсуждать с тобой Сойера. Скажи то, что собирался сказать, и уходи.
Колин посмотрел на свои руки.
– Я не виню тебя в том, что ты ненавидишь меня, Мэгги. Я повел себя не… как джентльмен. Прости мне всю ту боль, которую я причинил тебе.
– Ты извиняешься? Очень хорошо. Это все?
– Я думал, ты хочешь услышать новости о своей семье, оставшейся в Канзасе. Не так давно я видел Кэла и Энн.
Имена из прошлого словно прорвали оболочку холодного равнодушия, которой Мэгги себя окутала. Она закусила губу, с волнением глядя на него.
Колин кивнул.
– Они сказали мне, что ничего не слышали о тебе вот уже десять лет. По-моему, их это не очень волновало, но вот твоя тетя… Мне кажется, ее иногда волнует.
В глубине ее глаз промелькнула боль.
– И как тетя Виллона? – осторожно спросила она.
– Плохо. Она уже около года больна.
Новость буквально потрясла Мэгги. Тетя Виллона, которая ни разу не поцеловала ее, не похвалила и не проявила какие-нибудь чувства, хоть отдаленно напоминающие любовь, все же делала то, что могла. Грубоватая, уставшая от забот, она была строгой, но справедливой по отношению ко всем своим детям. Она пять лет держала Мэгти в своем доме – ей это было непросто.
– А что с ней?
– Началось с лихорадки, и с тех пор тетя никак не может прийти в себя. Твой дядя погиб в результате несчастного случая пять лет назад. Теперь мальчик, Эван, управляет фермой в меру своих способностей.
Дядя Гарри мертв. Эван – сейчас ему, наверное, четырнадцать, управляет фермой.
– А Кора? – От волнения она облизнула губы.
– Кора вышла замуж за какого-то фермера и ждет ребенка, который родится весной. У Энн и Кэла уже пятеро детей, и должен сказать, они не очень ладят. Дела Кэла пошли не так хорошо, как он рассчитывал. Они еле-еле перебиваются. – Колин оглядел большую красивую гостиную, взял в руки тонкую фарфоровую чашку. – Энн отдала бы все, чтобы у нее был дом, хоть в половину такой же роскошный, как этот. Если бы она знала, как все обернулось для тебя, – он покачал головой и улыбнулся, – о, тогда бы Кэлу не поздоровилось.
Мэгги переживала за тетю Виллону, больную и несчастную. Она ведь ни разу не написала Белденам, считала, что эта часть ее жизни давно умерла и канула в Лету. Но… может, стоит снова установить связь с Корой… и Эваном…
Колин вдруг наклонился вперед, впился взглядом в Мэгги:
– Мы никогда полностью не освободимся от нашего прошлого, Мэгги. Теперь-то я это знаю, – продолжил он, понизив голос. – Ребенок, которого ты носила, когда написала мне… Мой ребенок… Что с ним случилось?
Нарушив воспоминания о людях, которые остались в прошлом, вопрос прозвучал совершенно неожиданно. К ней вернулись настороженность и усталость. Медленно отпив глоток кофе, она осторожно поставила чашку на блюдце.
– Он умер.
На его лице промелькнуло выражение, которое она не успела понять.
– Тетя Виллона выгнала меня, когда узнала, что я беременна. Думаю, ты уже слышал всю эту историю от Кэла. Я поехала в Техас на дилижансе, и у меня случился выкидыш.
– Понятно. – Колин откинулся на диване, внимательно глядя на нее. – А как ты попала сюда, вышла замуж за Сойера Блейка?
Теперь она чувствовала себя спокойной и уверенной.
– Мы с Сойером встретились по дороге в Техас, в Форт-Уэрте, после того как я потеряла ребенка. Я не знала, что делать, собиралась отыскать брата – единственное, что мне пришло в голову. Сойер был очень добр, заботился обо мне. – Она постаралась вычеркнуть из памяти то, что случилось на станции «Бандит Рой», и гибель Альмы. – Когда он предложил мне выйти за него замуж, я сразу же согласилась. Мы были очень счастливы. – Она замолчала. Что он спросит еще? Ее рука не дрожала, когда она подносила к губам чашку. Кофе оказался слишком сладким, – нервничая, она переложила сахара. Она поставила чашку на блюдце. – А как жил ты? – спросила она снисходительно. Наверное, в данной ситуации такой тон выбрала бы Аннабел, сдержанная и чуть-чуть высокомерная. – Твоя жена очень красива. Вы, должно быть, тоже очень счастливы.
– О да. Клара – отличная жена для человека, занимающего в обществе такое положение, как я. Превосходная хозяйка, умная собеседница, она искусно управляет и моим хозяйством. – Он вертел в руках чашку, не сводя с Мэгги глаз, наблюдая, как изменится выражение ее лица. – Единственный недостаток нашего брака – у нее никогда не будет детей. – Он немного помолчал. – Это особенно беспокоит моего дедушку. Он – воспитанник старой школы и считает, что нужен наследник, который продолжил бы род и дело семьи. Дочь моего брата, с точки зрения дедушки, не подходит для того, чтобы унаследовать состояние Вентвортов. Но Эмброз все старается приучить его к своему ребенку, надеясь, что девочка когда-нибудь все же заслужит его одобрение. Если я не смогу родить сына, то у него есть все шансы на успех.
– Ужасная ситуация! Мне очень жаль, что бедный ребенок используется как… как пешка в игре взрослых мужчин. Но это, в принципе, меня не касается, а ты опоздаешь на свою встречу. – Мэгги почувствовала, что ее ладони стали немного влажными.
Колин стряхнул со своего колена невидимую пылинку.
– У тебя ведь трое детей, не так ли, Мэгги?
– Откуда ты знаешь?
– Наблюдал за ними, когда они сегодня выходили. Как я понимаю, в школу.
Наблюдал? Ей стало зябко. Она представила себе, как он прятался, сидя на лошади, среди тополей, в то время как Эбби, Регги и Джона проходили мимо него. Она молча начала собирать чашки и блюдца.
– Девочки просто очаровательны, но они слишком взрослые, чтобы быть твоими дочерьми от Сойера Блей-ка, – невзначай заметил он.
– Это мои приемные дочери. Сойер был вдовцом, когда мы встретились. Но Джона – наш совместный сын. – Глубоко вздохнув, она поднялась с подносом в руках. – Думаю, ты скоро его увидишь. Он такой же, как Сойер, и у него непомерный интерес ко всему, что касается бизнеса и скота. Я уверена, что Сойер возьмет его на одно из ваших собраний. А теперь, если ты извинишь меня…
Она уже вносила поднос на кухню, когда его голос заставил ее застыть на месте:
– Я разговаривал с Джоной. Очень умный мальчик. Сколько ему лет? Восемь? Девять?
Она медленно повернулась и шепотом переспросила:
– Ты разговаривал с ним?
Теперь Колин тоже поднялся и с насмешливой улыбкой на губах подошел к ней. Его светлые волосы блестели на солнце.
– О, разве я не говорил, что представился им, когда они проходили мимо? Джона был очень рад познакомиться со мной.
Мэгги изо всех сил пыталась придать своему лицу спокойное выражение и скрыть панику, охватившую ее.
– Уже поздно, Колин. Тебе надо поторопиться, иначе ты задержишь переговоры и Сойер решит с тобой не связываться. Он очень нетерпеливый человек, когда дело касается его скота.
– А когда дело касается его жены? И его сына? Или я должен говорить – приемного сына? – Колин говорил тихо, но в его голосе звучал триумф. – Я видел родимое пятно, Мэгги. Я знаю, что мальчик – мой!
Мэгги вскрикнула, как будто он пронзил ей сердце ножом. Поднос, который она держала, с грохотом упал на пол, и фарфоровые чашки разлетелись на тысячу ярких осколков.
– Этот мистер Вентворт – делец себе на уме, правда, папа? – Джона отправил в рот целую ложку картофельного пюре, продолжая говорить. – Но скотоводческий синдикат будет выгоден для Тэнглвуда, ведь так?
– Что за вопрос, сын! – Сойер для убедительности взмахнул вилкой. – Я никогда не стал бы связываться с тем, что не пошло бы на пользу Тэнглвуду.
– У него такая красивая жена. Кто-нибудь хоть раз видел такое платье, которое было на ней вчера в городском зале? Я бы променяла все свои дурацкие наряды на одно это прекрасное шелестящее платье из тафты! – вставила Регги.
Даже Абигейл не могла скрыть своего восхищения Вентвортами.
– У нее даже ридикюль расшит драгоценностями! Она сказала мне, что купила его в Париже. Никогда в жизни не видела такой прелести!
Только Мэгги хранила молчание. Из-за бури, царившей в ее душе, она не могла даже есть, поэтому просто ковыряла в тарелке, пока семья с аппетитом поглощала приготовленный ею обед и оживленно обсуждала самых интересных гостей, которые когда-либо приезжали в округ Кориелл.
– В чем дело, мама? Тебе не нравятся Вентворты? – Абигейл первая обратила внимание на ее молчаливость.
– Конечно, нравятся, но они здесь уже почти две недели, и все это время только о них и говорят. – Мэгги выдавила из себя улыбку и дотронулась вилкой до кусочка жареного цыпленка, лежавшего на тарелке. – Когда они уезжают, Сойер?
– В конце недели, – улыбнулся он. – Только не говори, что боишься, будто эта городская дама затмит тебя. Ты все равно останешься самой красивой, самой лучшей и замечательной на свете! Даже несмотря на то, что эти девушки в последнее время неравнодушны к Кларе Вентворт.
– Я проводил кучу времени с мистером Вентвортом – и папа немного не возражал, – добавил Джона.
– Нисколько не возражал, – поправил его Сойер, бросив смеющийся взгляд на Мэгги. – Вот даже мама побледнела, услышав, как безграмотно ты изъясняешься. Теперь она снова будет говорить, что ты мало занимаешься.
– Джона, я заметила, ты проводишь в последнее время много вечеров с мистером Вентвортом, катаешься верхом или охотишься, – Мэгги тщательно подбирала слова. За окном светило тусклое осеннее полуденное солнце, на сером небе собирались дождевые тучи. – О чем можно столько говорить?
– О, о многом! О Нью-Йорке, Европе, – важным тоном сказал Джона. – Он рассказал мне о своем городском доме, о своем дедушке и обо всех развлечениях, которые доступны мальчикам, живущим на востоке. Звучит очень заманчиво, правда. А для городского жителя Колин очень хорошо умеет ездить верхом.
К удивлению Мэгги, Сойер казался довольным и нисколько не волновался, что у Джоны появился герой для обожания. Тут она поняла, что он просто уверен в любви к нему Джоны и нисколько не боится. Впрочем, у него нет пока причин бояться.
– И Колин любит скотоводческий бизнес, – с энтузиазмом продолжал Джона. – Мы говорили о его ранчо в Монтане и Вайоминге и как все начнет изменяться здесь, в Техасе, когда будут построены изгороди из колючей проволоки. Хотя мне совсем не по нраву эти изгороди на наших пастбищах, пришлось согласиться с его программой по селекции скота.
Сойер явно гордился познаниями и проницательностью мальчика.
– Мы должны шагать нога в ногу с рынком, иначе вылетим в трубу. Это факт, простой и ясный.
Сойер продолжал говорить о том, что времена меняются, о железной дороге, продвигающейся все дальше на запад, о необходимости сохранить доступ ко всем водоемам пастбищ, особенно учитывая недавние появления в этих местах овцеводов и назойливых мелких фермеров. Но Мэгги погрузилась в собственные кошмарные переживания и едва слышала конец разговора. Колин Вентворт знает о том, что Джона – его сын! Вот самое страшное несчастье. Как справиться с ним? Да, Колин пообещал ей, что не откроет секрета; клятвенно заверил ее, что хочет лишь поближе познакомиться с мальчиком.
– У тебя нет на это права, – уверяла она его, когда они стояли над осколками разбитых чашек. – Ты отказался от него и от меня… Ты не хотел иметь ничего общего с нами!
– Я сделал ошибку, был не прав. – Колин упрямо сжал губы. – Неужели ты не понимаешь, Мэгги, что этот мальчик мог бы унаследовать одно из крупнейших состояний Америки?
Она побледнела.
– Нет, твой дедушка никогда не признает… ублюдка как своего наследника.
– Признает! Такое уже случалось в роду Вентвортов. Старик оставит свое состояние любому наследнику, в ком течет истинная кровь Вентвортов. Даже незаконнорожденный имеет все преимущества, если он мужского пола. – Он печально рассмеялся. – Эмброз уже потирает свои липкие ладони в ожидании, когда старик умрет, чтобы его тщедушная дочь все унаследовала. Она ведь не сможет пользоваться капиталами, пока не достигнет совершеннолетия, значит, у Эмброза есть не один год, когда он сможет делать все что хочет. Мэгги, по всем правилам наследство должно достаться Джоне.
– Тебе. Разве не это ты хочешь сказать? – Ее охватила слепая ярость. – Ты хочешь разрушить судьбу Джоны, только чтобы наложить лапу на эти деньги.
– Это не только деньги. Акции, земля, железные дороги, фабрики… Ты даже не представляешь. Нет, я не буду разрушать судьбу Джоны. Я не сделаю ничего, что могло бы повредить ему.
На ее лице отразилось сомнение. Она изо всех сил старалась не шевелиться: боялась, что стоит ей позволить себе хоть одно движение, как она ударит его.
– Я хочу только поближе познакомиться с мальчиком, – повторил Колин. – Ведь он мой сын, черт побери! Я имею право провести с ним хоть несколько часов, пока я здесь. Обещаю, что не скажу ему правду.
– Если скажешь, я тебя убью. – Она произнесла это спокойно, но решительное выражение ее лица не оставляло никаких сомнений.
Колин был ошарашен, но быстро взял себя в руки.
– Что ж, у меня нет желания расставаться с жизнью, – весело сказал он. – И никакого желания обижать Джону или тебя. Мэгги, ты превратилась в замечательную женщину, не только красивую, но и сильную. Я восхищаюсь тобой.
– Тебе пора идти.
Он с сожалением покачал головой и бросил на нее последний, почти печальный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Ты была мне небезразлична, Мэгги, это правда. – Он взбежал на веранду и взял ее за плечи. На его лице отражалось раскаяние. Несмотря на то что он стал старше, под глазами появились мешки, а плечи стали более крепкими, он сохранил юношескую привлекательность, которая очаровала ее десять лет назад. – Мне очень жаль, Мэгги, что я тогда так повел себя. Это было некрасиво. Поверь, теперь я понимаю. Но все это было так давно. Я был еще ребенком. Да и вообще, мы оба были детьми. И именно об этом нам следует поговорить. – Он снова огляделся вокруг и склонил голову набок. – Я могу войти?
– Нет, не можешь. Все, что ты хочешь сказать, можешь сказать здесь. – Тут она вспомнила кое-что. – А разве ты не должен быть сейчас на собрании вместе с моим мужем? Оно ведь в девять часов, как говорил Сойер.
– Я скажу ему, что перепутал время. Собрание может подождать еще часик. Мне нужно было сначала увидеть тебя. Боже, я ведь даже не мог уснуть прошлой ночью! Как только поднялся на рассвете, так сразу приехал сюда и начал караулить, ждал, пока все уедут. Знаешь, я не отказался бы от чашечки кофе, Мэгги.
– Кофе? – Она издала нервный смешок и начала пятиться в дом. – Если ты не уберешься до того, как я закрою дверь, я точно возьму в руки ружье.
Он схватил ее за руку:
– Думаю, ты выслушаешь меня.
Тихая угроза, прозвучавшая в его голосе, не прошла для Мэгги незамеченной.
Встревоженная и сжигаемая яростью, она повернулась к нему.
– Колин, мне совсем неинтересно, что ты собираешься мне сказать…
– Будет интересно. Но я не думаю, что тебе захочется, чтобы любой слышал это.
Она нерешительно посмотрела на него, оглядела пустой двор, с беспокойством взглянула на загон.
– Одну чашечку, – настаивал Колин. – А потом я уйду. Даю слово.
– Слово? На него уж точно можно положиться! – Глаза Мэгги сверкали, голос звенел от сарказма. – Не желаете ли пройти в дом?
Он только улыбнулся в ответ и вошел следом за ней в гостиную.
Оставшись одна в кухне, Мэгги загремела фарфоровыми чашками и блюдцами, радуясь возможности спрятаться от его внимательного взгляда. Нужно успокоиться, взять себя в руки!
«Что он скажет? – думала она, прислушиваясь к тишине, царившей в гостиной. – Наверное, просто хочет объяснить свое поведение – или отсутствие всякого поведения – много лет назад. Или здесь кроется что-то еще, какие-то неприятности?»
Ее руки дрожали, когда она внесла поднос в гостиную, где на диване расположился Колин. Один его вид снова привел ее в ярость. Какое право он имеет находиться здесь! Комната, с новым нарядным ковром и кружевными занавесками, с последней акварелью Абигейл на стене, напоминала ей о счастливой жизни мистера и миссис Сойер Блейк. Колин, которого когда-то она безумно любила, теперь мучительно напоминал о далеком и печальном прошлом, о котором она всеми силами пыталась забыть.
Хорошо бы плеснуть дымящимся кофе ему в лицо! Нет, это некрасиво. Ладно, она выслушает его молча, как и положено настоящей леди. А потом прогонит его навсегда.
Она наливала кофе, когда он заговорил.
– Ты даже не представляешь, как я был потрясен, увидев тебя вчера вечером. – Он покачал головой, отметив ее настороженность. Она опустилась в кресло напротив. – Но, я считаю, мы хорошо вели себя. Клара ничего не заметила. А твой муж?
– Я отказываюсь обсуждать с тобой Сойера. Скажи то, что собирался сказать, и уходи.
Колин посмотрел на свои руки.
– Я не виню тебя в том, что ты ненавидишь меня, Мэгги. Я повел себя не… как джентльмен. Прости мне всю ту боль, которую я причинил тебе.
– Ты извиняешься? Очень хорошо. Это все?
– Я думал, ты хочешь услышать новости о своей семье, оставшейся в Канзасе. Не так давно я видел Кэла и Энн.
Имена из прошлого словно прорвали оболочку холодного равнодушия, которой Мэгги себя окутала. Она закусила губу, с волнением глядя на него.
Колин кивнул.
– Они сказали мне, что ничего не слышали о тебе вот уже десять лет. По-моему, их это не очень волновало, но вот твоя тетя… Мне кажется, ее иногда волнует.
В глубине ее глаз промелькнула боль.
– И как тетя Виллона? – осторожно спросила она.
– Плохо. Она уже около года больна.
Новость буквально потрясла Мэгги. Тетя Виллона, которая ни разу не поцеловала ее, не похвалила и не проявила какие-нибудь чувства, хоть отдаленно напоминающие любовь, все же делала то, что могла. Грубоватая, уставшая от забот, она была строгой, но справедливой по отношению ко всем своим детям. Она пять лет держала Мэгти в своем доме – ей это было непросто.
– А что с ней?
– Началось с лихорадки, и с тех пор тетя никак не может прийти в себя. Твой дядя погиб в результате несчастного случая пять лет назад. Теперь мальчик, Эван, управляет фермой в меру своих способностей.
Дядя Гарри мертв. Эван – сейчас ему, наверное, четырнадцать, управляет фермой.
– А Кора? – От волнения она облизнула губы.
– Кора вышла замуж за какого-то фермера и ждет ребенка, который родится весной. У Энн и Кэла уже пятеро детей, и должен сказать, они не очень ладят. Дела Кэла пошли не так хорошо, как он рассчитывал. Они еле-еле перебиваются. – Колин оглядел большую красивую гостиную, взял в руки тонкую фарфоровую чашку. – Энн отдала бы все, чтобы у нее был дом, хоть в половину такой же роскошный, как этот. Если бы она знала, как все обернулось для тебя, – он покачал головой и улыбнулся, – о, тогда бы Кэлу не поздоровилось.
Мэгги переживала за тетю Виллону, больную и несчастную. Она ведь ни разу не написала Белденам, считала, что эта часть ее жизни давно умерла и канула в Лету. Но… может, стоит снова установить связь с Корой… и Эваном…
Колин вдруг наклонился вперед, впился взглядом в Мэгги:
– Мы никогда полностью не освободимся от нашего прошлого, Мэгги. Теперь-то я это знаю, – продолжил он, понизив голос. – Ребенок, которого ты носила, когда написала мне… Мой ребенок… Что с ним случилось?
Нарушив воспоминания о людях, которые остались в прошлом, вопрос прозвучал совершенно неожиданно. К ней вернулись настороженность и усталость. Медленно отпив глоток кофе, она осторожно поставила чашку на блюдце.
– Он умер.
На его лице промелькнуло выражение, которое она не успела понять.
– Тетя Виллона выгнала меня, когда узнала, что я беременна. Думаю, ты уже слышал всю эту историю от Кэла. Я поехала в Техас на дилижансе, и у меня случился выкидыш.
– Понятно. – Колин откинулся на диване, внимательно глядя на нее. – А как ты попала сюда, вышла замуж за Сойера Блейка?
Теперь она чувствовала себя спокойной и уверенной.
– Мы с Сойером встретились по дороге в Техас, в Форт-Уэрте, после того как я потеряла ребенка. Я не знала, что делать, собиралась отыскать брата – единственное, что мне пришло в голову. Сойер был очень добр, заботился обо мне. – Она постаралась вычеркнуть из памяти то, что случилось на станции «Бандит Рой», и гибель Альмы. – Когда он предложил мне выйти за него замуж, я сразу же согласилась. Мы были очень счастливы. – Она замолчала. Что он спросит еще? Ее рука не дрожала, когда она подносила к губам чашку. Кофе оказался слишком сладким, – нервничая, она переложила сахара. Она поставила чашку на блюдце. – А как жил ты? – спросила она снисходительно. Наверное, в данной ситуации такой тон выбрала бы Аннабел, сдержанная и чуть-чуть высокомерная. – Твоя жена очень красива. Вы, должно быть, тоже очень счастливы.
– О да. Клара – отличная жена для человека, занимающего в обществе такое положение, как я. Превосходная хозяйка, умная собеседница, она искусно управляет и моим хозяйством. – Он вертел в руках чашку, не сводя с Мэгги глаз, наблюдая, как изменится выражение ее лица. – Единственный недостаток нашего брака – у нее никогда не будет детей. – Он немного помолчал. – Это особенно беспокоит моего дедушку. Он – воспитанник старой школы и считает, что нужен наследник, который продолжил бы род и дело семьи. Дочь моего брата, с точки зрения дедушки, не подходит для того, чтобы унаследовать состояние Вентвортов. Но Эмброз все старается приучить его к своему ребенку, надеясь, что девочка когда-нибудь все же заслужит его одобрение. Если я не смогу родить сына, то у него есть все шансы на успех.
– Ужасная ситуация! Мне очень жаль, что бедный ребенок используется как… как пешка в игре взрослых мужчин. Но это, в принципе, меня не касается, а ты опоздаешь на свою встречу. – Мэгги почувствовала, что ее ладони стали немного влажными.
Колин стряхнул со своего колена невидимую пылинку.
– У тебя ведь трое детей, не так ли, Мэгги?
– Откуда ты знаешь?
– Наблюдал за ними, когда они сегодня выходили. Как я понимаю, в школу.
Наблюдал? Ей стало зябко. Она представила себе, как он прятался, сидя на лошади, среди тополей, в то время как Эбби, Регги и Джона проходили мимо него. Она молча начала собирать чашки и блюдца.
– Девочки просто очаровательны, но они слишком взрослые, чтобы быть твоими дочерьми от Сойера Блей-ка, – невзначай заметил он.
– Это мои приемные дочери. Сойер был вдовцом, когда мы встретились. Но Джона – наш совместный сын. – Глубоко вздохнув, она поднялась с подносом в руках. – Думаю, ты скоро его увидишь. Он такой же, как Сойер, и у него непомерный интерес ко всему, что касается бизнеса и скота. Я уверена, что Сойер возьмет его на одно из ваших собраний. А теперь, если ты извинишь меня…
Она уже вносила поднос на кухню, когда его голос заставил ее застыть на месте:
– Я разговаривал с Джоной. Очень умный мальчик. Сколько ему лет? Восемь? Девять?
Она медленно повернулась и шепотом переспросила:
– Ты разговаривал с ним?
Теперь Колин тоже поднялся и с насмешливой улыбкой на губах подошел к ней. Его светлые волосы блестели на солнце.
– О, разве я не говорил, что представился им, когда они проходили мимо? Джона был очень рад познакомиться со мной.
Мэгги изо всех сил пыталась придать своему лицу спокойное выражение и скрыть панику, охватившую ее.
– Уже поздно, Колин. Тебе надо поторопиться, иначе ты задержишь переговоры и Сойер решит с тобой не связываться. Он очень нетерпеливый человек, когда дело касается его скота.
– А когда дело касается его жены? И его сына? Или я должен говорить – приемного сына? – Колин говорил тихо, но в его голосе звучал триумф. – Я видел родимое пятно, Мэгги. Я знаю, что мальчик – мой!
Мэгги вскрикнула, как будто он пронзил ей сердце ножом. Поднос, который она держала, с грохотом упал на пол, и фарфоровые чашки разлетелись на тысячу ярких осколков.
– Этот мистер Вентворт – делец себе на уме, правда, папа? – Джона отправил в рот целую ложку картофельного пюре, продолжая говорить. – Но скотоводческий синдикат будет выгоден для Тэнглвуда, ведь так?
– Что за вопрос, сын! – Сойер для убедительности взмахнул вилкой. – Я никогда не стал бы связываться с тем, что не пошло бы на пользу Тэнглвуду.
– У него такая красивая жена. Кто-нибудь хоть раз видел такое платье, которое было на ней вчера в городском зале? Я бы променяла все свои дурацкие наряды на одно это прекрасное шелестящее платье из тафты! – вставила Регги.
Даже Абигейл не могла скрыть своего восхищения Вентвортами.
– У нее даже ридикюль расшит драгоценностями! Она сказала мне, что купила его в Париже. Никогда в жизни не видела такой прелести!
Только Мэгги хранила молчание. Из-за бури, царившей в ее душе, она не могла даже есть, поэтому просто ковыряла в тарелке, пока семья с аппетитом поглощала приготовленный ею обед и оживленно обсуждала самых интересных гостей, которые когда-либо приезжали в округ Кориелл.
– В чем дело, мама? Тебе не нравятся Вентворты? – Абигейл первая обратила внимание на ее молчаливость.
– Конечно, нравятся, но они здесь уже почти две недели, и все это время только о них и говорят. – Мэгги выдавила из себя улыбку и дотронулась вилкой до кусочка жареного цыпленка, лежавшего на тарелке. – Когда они уезжают, Сойер?
– В конце недели, – улыбнулся он. – Только не говори, что боишься, будто эта городская дама затмит тебя. Ты все равно останешься самой красивой, самой лучшей и замечательной на свете! Даже несмотря на то, что эти девушки в последнее время неравнодушны к Кларе Вентворт.
– Я проводил кучу времени с мистером Вентвортом – и папа немного не возражал, – добавил Джона.
– Нисколько не возражал, – поправил его Сойер, бросив смеющийся взгляд на Мэгги. – Вот даже мама побледнела, услышав, как безграмотно ты изъясняешься. Теперь она снова будет говорить, что ты мало занимаешься.
– Джона, я заметила, ты проводишь в последнее время много вечеров с мистером Вентвортом, катаешься верхом или охотишься, – Мэгги тщательно подбирала слова. За окном светило тусклое осеннее полуденное солнце, на сером небе собирались дождевые тучи. – О чем можно столько говорить?
– О, о многом! О Нью-Йорке, Европе, – важным тоном сказал Джона. – Он рассказал мне о своем городском доме, о своем дедушке и обо всех развлечениях, которые доступны мальчикам, живущим на востоке. Звучит очень заманчиво, правда. А для городского жителя Колин очень хорошо умеет ездить верхом.
К удивлению Мэгги, Сойер казался довольным и нисколько не волновался, что у Джоны появился герой для обожания. Тут она поняла, что он просто уверен в любви к нему Джоны и нисколько не боится. Впрочем, у него нет пока причин бояться.
– И Колин любит скотоводческий бизнес, – с энтузиазмом продолжал Джона. – Мы говорили о его ранчо в Монтане и Вайоминге и как все начнет изменяться здесь, в Техасе, когда будут построены изгороди из колючей проволоки. Хотя мне совсем не по нраву эти изгороди на наших пастбищах, пришлось согласиться с его программой по селекции скота.
Сойер явно гордился познаниями и проницательностью мальчика.
– Мы должны шагать нога в ногу с рынком, иначе вылетим в трубу. Это факт, простой и ясный.
Сойер продолжал говорить о том, что времена меняются, о железной дороге, продвигающейся все дальше на запад, о необходимости сохранить доступ ко всем водоемам пастбищ, особенно учитывая недавние появления в этих местах овцеводов и назойливых мелких фермеров. Но Мэгги погрузилась в собственные кошмарные переживания и едва слышала конец разговора. Колин Вентворт знает о том, что Джона – его сын! Вот самое страшное несчастье. Как справиться с ним? Да, Колин пообещал ей, что не откроет секрета; клятвенно заверил ее, что хочет лишь поближе познакомиться с мальчиком.
– У тебя нет на это права, – уверяла она его, когда они стояли над осколками разбитых чашек. – Ты отказался от него и от меня… Ты не хотел иметь ничего общего с нами!
– Я сделал ошибку, был не прав. – Колин упрямо сжал губы. – Неужели ты не понимаешь, Мэгги, что этот мальчик мог бы унаследовать одно из крупнейших состояний Америки?
Она побледнела.
– Нет, твой дедушка никогда не признает… ублюдка как своего наследника.
– Признает! Такое уже случалось в роду Вентвортов. Старик оставит свое состояние любому наследнику, в ком течет истинная кровь Вентвортов. Даже незаконнорожденный имеет все преимущества, если он мужского пола. – Он печально рассмеялся. – Эмброз уже потирает свои липкие ладони в ожидании, когда старик умрет, чтобы его тщедушная дочь все унаследовала. Она ведь не сможет пользоваться капиталами, пока не достигнет совершеннолетия, значит, у Эмброза есть не один год, когда он сможет делать все что хочет. Мэгги, по всем правилам наследство должно достаться Джоне.
– Тебе. Разве не это ты хочешь сказать? – Ее охватила слепая ярость. – Ты хочешь разрушить судьбу Джоны, только чтобы наложить лапу на эти деньги.
– Это не только деньги. Акции, земля, железные дороги, фабрики… Ты даже не представляешь. Нет, я не буду разрушать судьбу Джоны. Я не сделаю ничего, что могло бы повредить ему.
На ее лице отразилось сомнение. Она изо всех сил старалась не шевелиться: боялась, что стоит ей позволить себе хоть одно движение, как она ударит его.
– Я хочу только поближе познакомиться с мальчиком, – повторил Колин. – Ведь он мой сын, черт побери! Я имею право провести с ним хоть несколько часов, пока я здесь. Обещаю, что не скажу ему правду.
– Если скажешь, я тебя убью. – Она произнесла это спокойно, но решительное выражение ее лица не оставляло никаких сомнений.
Колин был ошарашен, но быстро взял себя в руки.
– Что ж, у меня нет желания расставаться с жизнью, – весело сказал он. – И никакого желания обижать Джону или тебя. Мэгги, ты превратилась в замечательную женщину, не только красивую, но и сильную. Я восхищаюсь тобой.
– Тебе пора идти.
Он с сожалением покачал головой и бросил на нее последний, почти печальный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40