Или боится как следует дотронуться из-за шрамов?Боже милостивый, шрамы! Даже Кэрри, при всей ее материнской любви, невольно кривилась, бросив на них взгляд.— Ты спишь, Эвери?Вместо «доброго утра» в ответ с языка сорвалось:— Ну, и что ты думаешь?— Насчет чего?— Насчет моего вида сзади?— А ты готова услышать правду?Ну вот, так она и знала! Вопрос говорит сам за себя. Эвери немедленно ощетинилась.— Представь себе, всегда готова! Давай, выкладывай!— Зад у тебя — просто чудо, маленький и тугой. Она возвела глаза к небу.— Между прочим, это первое, что я отметил, когда ты вышагивала там, на курорте, как по подиуму.— И не думала вышагивать! — Но она против воли улыбнулась.— Не прикидывайся, я видел. Каждая рада покрасоваться, дай только возможность.— Шовинист!— А ты либерал! Это ничем не лучше, так что мы один другого стоим. Что касается шрамов…— Да, что насчет их? — поощрила Эвери, все еще улыбаясь.— Шрамы как шрамы, и нечего с ними так носиться. Это всего лишь незначительная деталь твоей внешности, а уж к характеру вообще не имеют отношения. Одевайся, завтрак на подходе! — Джон Пол спрыгнул с кровати. — Чего ждешь? Шевелись!Он был совершенно голый, но держался вполне естественно, словно так и надо. Он был великолепен! Сплошные мышцы.— Не хочешь одеться?— Зачем это?— Затем, что так не разгуливают. Или у себя на пустоши ты практиковал нудизм?— Пару раз это приходило мне в голову, но увы, там полно дикой живности. Не ровен час…Тем не менее он подхватил со стула джинсы и ушел в жилую комнату с ними под мышкой. Эвери приняла душ, надела шорты и блузку, заправила волосы за уши, чтобы не мешали, и вышла к столу.Джон Пол появился из кухонного проема с тарелкой и каждой руке. На столе уже красовались плетенка с хлебом, стаканы сока, соль и соус табаско.На завтрак полагалась яичница, так щедро посыпанная перцем, что первый же кусочек заставил Эвери схватиться за свой стакан.— Вижу, ты любишь острое!— Как всякий уроженец Луизианы. Там без специй не бывает блюда.— А каково это было? Я имею в виду, расти в городке вроде Боуэна, у отца вроде Большого Па?— Пожалуй, занятно. Отец — человек с фантазией и неуемной энергией, из тех, кто вечно берется сразу за десять дел и ни одно не доводит до конца. Аферист, но с золотым сердцем.Снова пошли истории из детства. Эвери забывала жевать, слушая о том, какие проказы выдумывали Джон Пол и его брат Реми. Было что послушать и о младшей сестре Мишель. Стоило упомянуть о ней, как голос рассказчика смягчался.— Мы зовем ее Майк. Это давно повелось, еще с детства. Она любит командовать, потому и выбрала себе мальчишеское имя. — Он произнес это с улыбкой, как комплимент. — Муж, между прочим, упорно зовет ее Мишель, один-единственный. В сентябре они ждут первенца.— Муж? Ты имеешь в виду Тео, того самого, что работает в министерстве юстиции?— Ну да.Случай за случаем — и наконец тарелки опустели. Эвери и Джон Пол плечом к плечу, по-домашнему, вымыли посуду.— Рано утром была гроза, да такая, что дом весь трясся.— Надо же, а я не слышала!— Я тебя совсем замучил.Это прозвучало без малейшего раскаяния. Эвери как-то не захотелось сбивать с Джона Пола законную мужскую спесь.— Это правда. — Она пристроила полотенце на вешалке и сменила тон: — Пора нам подумать о будущем.— Можно, — согласился он.Они вернулись в жилую комнату. Эвери свернулась калачиком в одном углу дивана, Джон Пол сел в кресло, сбросил обувь и скрестил вытянутые ноги в другом углу. Он был такой громадный, что казалось, кресла ему едва хватает.— Но сегодня мне что-то не хочется строить планы, — сказал он. — Займемся этим завтра.— Тогда о чем же мы будем говорить?— Не о чем, а о ком. О Джилли.Эвери хотела запротестовать, но вечно отнекиваться не годилось.— Что ж, о Джилли так о Джилли. Кэрри вела дневник. Начала еще девочкой, в одиннадцать лет, только это не была история обычных девчоночьих надежд, стремлений и разочарований — там было все о Джилли, и только о Джилли. Не проходило дня, чтобы к списку не прибавился еще один зловещий инцидент. Это напоминало историю болезни из дома для умалишенных. По-моему, Кэрри хотела создать что-то вроде… я не знаю… вещественного доказательства, что ли, если когда-нибудь встанет вопрос о психической ненормальности Джилли. Думала, наверное, что доктора, прочтя ее дневник, поймут, насколько Джилли опасна, и упрячут ее подальше до скончания жизни.— Не сладко ей жилось, — заметил Джон Пол.— Когда Джилли уехала из города, нечего стало записывать, но Кэрри берегла дневник на случай, если «полоумная сестрица» снова объявится. Я о нем знала и не раз просила почитать. Кэрри не позволяла.— Но ты все равно его прочла, верно?— Верно, и очень об этом сожалею. В то время я была уже не маленькая и думала, что совладаю со всем, с чем угодно, но те страницы были полны такого ужаса!— Сколько же тебе было?— Четырнадцать. Я прочла дневник и потом месяцами не могла избавиться от кошмаров. Кэрри не пожалела подробностей. Чего только я не узнала о Джилли!Эвери прижимала диванную подушку к груди так, словно хотела расплющить. Боль в ее глазах трогала до глубины души.— Ненавижу говорить о ней!— Понимаю.— В этом мире порой рождаются настоящие чудовища… — вздохнула она, поникая. — Хищники, только внешне похожие на человека. Такова Джилли. Знаешь, что меня испугало больше всего?— Что?— Что однажды поутру я проснусь и пойму, что стала точно такой же! Помнишь, как это — доктор Джекилл и мистер Хайд? Генетически я ведь навеки с ней связана.— Ничего подобного не случится.— Кто знает…— Невозможно иметь совесть и вдруг лишиться ее. Совесть или дается от рождения, или нет. Ты не имеешь с Джилли ничего общего.— Так утверждал и доктор Хан.— Кто такой доктор Хан?— Психиатр. Я каждую ночь просыпалась с криком, в ледяном поту, так что в конце концов Кэрри повела меня к психиатру. Мне пришлось пообещать, что я не упомяну об этом ни единой живой душе, чтобы не пошли разговоры, что и со мной не все в порядке.— Выходит, твою тетку волнует мнение других людей? — удивился Джон Пол.Эвери пропустила вопрос мимо ушей.— Доктор Хан был очень добр ко мне, и он мне в самом деле очень помог. Я научилась… жить с этим. Кэрри понятия не имела, почему у меня кошмары, но где-то на третью или четвертую встречу доктор пригласил ее и предложил мне объяснить, в чем дело. Она ужасно вспылила, но когда наконец успокоилась и доктор спросил, нельзя ли и ему прочесть дневник, она согласилась. Кэрри готова была на все, лишь бы избавить меня оттого, что называла «ночными припадками».Некоторое время длилось молчание. Неожиданно Эвери улыбнулась и села на диване.— После прочтения дневника у доктора тоже начались кошмары. Ты не можешь себе представить, что там понаписано! Я росла, зная, что родилась от психически ненормальной женщины, но и помыслить не могла, что она собой представляет на самом деле.— Почему ты решила, что у доктора Хана начались кошмары? Он что-то говорил об этом?— Он был вне себя. При этом он страшно сожалел, что не может изучить ее подробно как пациентку. Не часто ведь встретишь законченного психопата. По его предварительному заключению, Джилли морально и эмоционально недоразвита и потому не способна на чувство вины или жалости. Чужая боль для нее — источник неиссякаемого развлечения. Зато другим она не прощает ни малейшей обиды и часто даже выдумывает проступки, за которые должна «покарать». Ее способность менять лица не знает сравнений.Джон Пол тоже опустил ноги на пол, уперся локтями в колени и наклонился вперед, ближе к Эвери.Та продолжала:— Поразительно, как Джилли умеет заставить других плясать под свою дудку! Если ей нужно, чтобы ее любили, ее любят невзирая ни на что.— Например?— Еще в детстве Джилли выказала интерес к домашним животным — особого рода интерес. Например, она замучила котенка Кэрри до полусмерти, потом облила бензином и подожгла. Кэрри она со смаком описала подробности, но перед матерью рыдала взахлеб, от жалости к «несчастному котику, которого так любила». Соседка, что была при этом, так расчувствовалась, что купила ей мороженое, чтобы утешить. Подрастая, Джилли сделалась только хуже, но в школе, разумеется, была самой популярной девочкой. Все ее обожали. Однако на конкурсе красоты победила другая ученица, некая Хизер Митчелл. Ее нарекли королевой школы, а Джилли достался только титул первой фрейлины. Ты не знаешь, в какой ярости она вернулась в тот день домой, хотя в школе проглотила поражение с милой улыбкой. Дом едва-едва уцелел. Больше всего досталось комнате Кэрри — там как будто прошелся смерч. К ужину Джилли успокоилась, только в глазах затаился особенный хитрый блеск.Эвери умолкла, чтобы перевести дух. Мышцы рук болели. Она взглянула вниз и увидела, что снова комкает подушку.— На другой день в школьной лаборатории недосчитались колбы с серной кислотой. Позже Кэрри видела, что Джилли под руку уводит Хизер Митчелл в укромный уголок. Видишь ли, Джилли пригрозила, что Хизер пожалеет, если явится на коронацию. Бедняжке и без того приходилось несладко: за полмесяца до этого ее мать внезапно умерла от аневризмы аорты, и потрясение еще длилось. Угрозы Джилли заставили ее запереться в спальне. Она отказывалась выходить, пока отец не выманил у нее признание. По словам Хизер, Джилли похвасталась насчет кражи кислоты и обещала когда-нибудь подстеречь ее после школы и облить этой кислотой лицо.— Сурово.— Я это к тому, что Кэрри не просто домысливала то, что писала. Это были факты. Насчет кислоты она знает от самой Хизер.— Что же отец?— Пошел к директору и потребовал исключения Джилли. В полицию он тоже обратился.— Ну?— Ничего не вышло, ни там, ни там. Шеф полиции был близким другом бабушки Лолы и не совершил бы ничего, что могло повлиять на их отношения. И потом, что такое слово девочки? Подростковое соперничество в порядке вещей, а Джилли, конечно, все отрицала. В тот день вечером мать повела ее к директору и заставила Кэрри пойти тоже.— Но Джилли не исключили?— Как можно! — фыркнула Эвери. — Ведь директор был мужского пола. Некий мистер Беннет, солидный человек, очень несчастливый в браке. Если судить по записям Кэрри, он был женат на холодной и сварливой особе.— Чем же все кончилось?— Кэрри стала свидетелем того, как Джилли соблазнила мистера Беннета. Ловко, так что не придерешься: устроила истерику, рухнула, заливаясь слезами, на диван в директорском кабинете. Само собой, он бросился к ней со стаканом воды, сел рядом, обнял за плечо… и тут уж осталось только читать речь тела. Кэрри пишет, что это был спектакль не хуже, чем на сцене. Ты когда-нибудь обращал внимание, как ластится кошка? Так вот, Джилли именно это и делала: терлась о мистера Беннета без малейшего стыда.— Но ведь там была ее мать.— Наивная, как всегда… во всяком случае, так считает Кэрри. В тот момент бабушка Лола бегала в школьный медпункт за валерьянкой, но даже сиди она рядом, не заметила бы ничего, потому что не хотела замечать. В процессе утешений как-то само собой вышло, что Джилли рыдает у директора на груди. В какой-то момент она посмотрела через его плечо на Кэрри и улыбнулась улыбкой одновременно торжествующей и плотоядной. Позже, провожая всех до дверей, мистер Беннет обещал исключить Хизер за наговоры.— Ого!— Говорю тебе, Джилли всегда умела вертеть мужчинами. Большинство из них теряли из-за нее голову, звонили в любое время дня и ночи. Иногда Кэрри пробиралась в бабушкину спальню, к другому аппарату, и подслушивала. Мужчина плакал и унижался, а Джилли, бросив трубку, хохотала, довольная. Ей нравилось играть мужскими сердцами. Секс — одно из самых действенных орудий манипуляции. Больше всего ей нравилось разбивать семьи. Нетрудно догадаться, чья была первой.— Мистера Беннета?— Именно.— И все это еще в школе? Эвери молча кивнула.— А как потом обернулось дело с Хизер?— Понятно, что она не явилась на коронацию и по традиции корону присудили первой фрейлине. Думаешь, Джилли на этом успокоилась? Как бы не так! Ей была не в радость корона, на которую имела шансы и другая. Эту другую следовало наказать за дерзость, и потому втайне она при каждом удобном случае изводила несчастную Хизер. У нее была на это своя метода: жертве дается передышка, и когда та вздохнет свободно, думая, что мучение кончилось, все начинается снова. Как-то раз после такого вот затишья Хизер вернулась домой из школы и нашла свою любимую детскую игрушку в жутком состоянии — ее щедро полили кислотой. Понятно кто?Джон Пол кивнул.— Узнав об этом, на другой день Кэрри зашла домой к Митчеллам. Отец был дома, вынужден был остаться, поскольку дочь была на грани нервного срыва. Кэрри прямо сказала ему, что Джилли не остановится и что единственный шанс для него помочь Хизер — это увезти ее из города и никому не говорить куда. К тому времени бедняжка уже ходила на курсы психотерапии. Психотерапевт тоже считал, что ей полезно сменить обстановку, так что после зимних каникул она не вернулась в Шелдон-Бич.— Надеюсь, это поставило точку на всей истории?— Не надейся. Некоторое время спустя отец Хизер подал жалобу в полицию: у него то и дело пропадала корреспонденция. Он решил выследить вора и обнаружил, что это Джилли. Открыв почтовый ящик, она просматривала письма, выясняя, где теперь Хизер.— Упорная особа.— Еще какая! А расчетливая просто на удивление. Вообрази, она не позволяла вольностей ни единому парнишке в школе и слыла недотрогой. Никто ни на минуту не усомнился в физической чистоте самой безнравственной девицы в городе, и только среди более старшего поколения ходили кое-какие слухи. В результате история с Хизер еще больше укрепила ее популярность. Ту заклеймили, а Джилли превознесли до небес, как оболганную добродетель. Тебе это нравится?— Не слишком.— Выпить не хочешь?Джон Пол поразмыслил. Странное дело, после услышанного сама мысль об алкоголе была противна. Он взял себе и Эвери по бутылке воды, чтобы смыть неприятный привкус во рту.— Послушай, неужели родители Джилли не видели, что с ней что-то не в порядке? — спросил он, когда они снова уселись.— Родители! Отец бросил семью, когда дети были еще маленькие, и с тех пор о нем не было ни слуху ни духу, а мать, то есть моя бабушка Лола, жила в воображаемом мире, мире розовых красок и идеальных людей. Что бы Джилли ни натворила, у нее всегда находилось для этого извинение.— Даже когда она забеременела еще в школе?— Конечно. Между прочим, эта беременность и спасла бедняжку Хизер — у Джилли появились другие заботы, и она оставила мысли о дальнейшем преследовании. О ребенке и речи не шло, но когда она наконец обратилась к доктору, для аборта было уже слишком поздно. Пришлось рожать. Едва покончив с этим, Джилли сбежала неизвестно куда. На этом дневник кончается.— А ребенок… то есть ты?— Меня забрала из роддома бабушка. Это был тяжкий удар, после которого она наконец прозрела: собрала вещи Джилли и выбросила в мусорный бак. Опустошая платяной шкаф, она обнаружила на самом дне в углу коробку с письмами Хизер отцу и… угадай что?— Кислоту?— Правильно. В колбе оставалась еще половина — более чем достаточно, чтобы изувечить или даже убить человека. Джилли никогда окончательно не отказывалась от мысли о мести. Она и теперь просто ждет подходящего момента.Неожиданный удар грома заставил Эвери подпрыгнуть и сжаться. Она бросилась к окну. Небо обложили тяжелые темные тучи. Молнии сверкали еще в отдалении, но гром звучал все ближе. Не отрывая взгляда от этой мрачной картины, Эвери продолжала:— Кэрри считает, что при всей своей ловкости Джилли была тогда не слишком умна — просто у нее в распоряжении был хороший арсенал, и она без зазрения совести им пользовалась. Но с годами ее дьявольская натура созрела, а гнусные таланты отточились. Кэрри думает, что теперь ни один мужчина не устоит перед ней.— Ты не можешь в это верить!— Сама жизнь показывает, что это так. Взять хоть Скаррета. Наверняка Джилли вертела им, как хотела. Мне было пять лет, когда они вдвоем явились забрать меня у бабушки. Джилли предложила ей откупиться, если хочет, чтобы я оставалась в доме. К счастью, Кэрри еще не уехала, хотя именно в тот день собиралась в Калифорнию. Она без долгих слов вытолкала Джилли за дверь. Хотя скандал был ужасный, Скаррет остался в стороне… до поры до времени. Помню, Джилли кричала: «Тебе конец, Кэрри!»— А где была ты?— Понятия не имею. То есть знаю, конечно, но только со слов Кэрри. Она нашла меня под кроватью. У меня у самой это выветрилось из памяти, видимо, от ужасного потрясения. Кэрри пообещала тогда, что это не повторится.Эвери выпила воды, чисто механически закрутила крышку, отставила бутылку и снова устремила взгляд в окно. На ладони — там, где она сжимала пробку, — остался глубокий след.— Но повторилось?— Да.Джон Пол молча выслушал рассказ о том, что случилось четырнадцатого февраля, много лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43