Время от времени он (видимо, бессознательно) напрягал мышцы, привлекая ее ближе и снова отпуская, и проводил подбородком у нее по макушке (не то чтобы приободрить, не то чтобы успокоить зуд от двухдневной щетины).В кустах совсем близко от них что-то завозилось. Эвери напряглась. Интересно, это то, что рычало, или еще одна угроза? Рычать, между прочим, мог кто угодно, от барса до медведя!Дикие звери кругом, дождь и холод, что пробирает до костей. Нет, так не годится. Надо думать позитивно. Кружка всегда наполовину полна, не следует об этом забывать.Но что толку в наполовину полной кружке, если без другой половины они умрут? Хороша оптимистка!Эвери затрясло. Это не прошло незамеченным — Джон Пол начал растирать ей руку, замедленно, словно в полусне. Она нашла это приятным, даже очень, но расслабиться так и не удалось. Тревога пропитывала все существо, подгоняла мысли в одном и том же направлении. Неужели физической усталости недостаточно? Заползая в углубление, Эвери думала, что отключится сразу, как только усядется. Это было бы кстати — ведь скоро им снова пускаться в путь.Знать бы, как там Кэрри. Жива? Или Джон Пол прав, и она вместе с другими двумя уже убита?Думать об этом не хотелось. Эвери завозилась, устраиваясь, в надежде все же вздремнуть. Болели не только мышцы и сочленения, но как будто каждая клеточка тела. Перед привалом она хотела снять мокрую обувь. Джон Пол не позволил, объяснив, что потом будет только хуже. Тело привыкает, сказал он. Ноги перестанут замечать влагу. Перед выходом просто нужно будет немного их размять. Поскольку он был человек с опытом, Эвери подчинилась, тем более что на споры не было сил.Воспоминания потянулись, выманив у нее слабую улыбку. Когда они стояли на козырьке над пропастью, под проливным дождем, Джон Пол ехидно осведомился, как она теперь определит ситуацию. Оптимистка вопреки всему, она собралась с силами и объявила, что все не так уж плохо — подумаешь, заморосило! А промозглый туман, который пополз из всех складок горы, — это чудесная кисея, наброшенная природой на свой зеленый шедевр. К тому же, если поразмыслить, они все равно так и не высохли, значит, ничего страшного не происходит. Джон Пол не нашел достойной отповеди, и последнее слово осталось за Эвери.А потом ливень перешел в град. Крупные горошины секли настолько больно, что пришлось искать укрытие. Так возникла идея получасового привала.Шуршание в кустах стало громче. Треснула ветка. Определенно там бродит что-то крупное! А несносный тип спит и в ус не дует. Эвери приподняла голову с теплого плеча и всмотрелась в серую кисельную пелену. Дождь явно не собирался идти на убыль.Она покосилась на Джона Пола. Веки его медленно приподнялись. Взгляды встретились. Какое счастье, что он рядом! На него всегда можно опереться. С ним все кажется поправимым, с ним верится в благополучный исход. Ничего, что она недостаточно сильна, он умеет быть сильным за двоих.Эвери хотела высказать, как она благодарна, но она опустила взгляд на губы своего спутника и растеряла все слова.— Я хочу, чтобы ты…— Знаю.Позже она не могла вспомнить, как случилось, что их губы встретились. В какой-то момент Эвери и Джон Пол просто смотрели друг на друга: она — снизу вверх, чего обычно просто не выносила. И вдруг оказалось, что они уже целуются.Это было чудесно, так чудесно! Губы были горячие, а Эвери так хотелось тепла! Ей много чего хотелось в ту минуту. Казалось странным, что мужчина может быть одновременно бережным и грубоватым, щедрым и требовательным, и все привычные понятия, все бастионы, что она возвела вокруг себя, просто рухнули. Она позволила усадить себя на колени и не протестовала против ласк, а ласки обжигали, она в конце концов согрелась, тем более что руки уже были под майкой, на горячей мужской коже, и сердце его билось часто, как может биться сердце только у мужчины, который желает. Когда Эвери заколебалась, он прижал ее крепче, без слов давая понять, что не отпустит, и она сдалась без протеста, потому что невозможно протестовать против того, чего хотят оба…Прошло очень много времени, прежде чем губы разомкнулись.— Знаешь, что сейчас было бы очень кстати? — услышала Эвери у самого уха.Она не сразу опомнилась, продолжая ощущать на губах и языке вкус его рта, а во всем теле — упоительную покорность. Он умел целоваться, этот Джон Пол.Потом смысл вопроса наконец дошел.— Хочешь секса?Джон Пол помолчал, словно говоря: «Ты произнесла это слово — на тебе и вся ответственность».— Очень мило с твоей стороны предложить. В другое время я бы весь был к твоим услугам, но сейчас больше мечтаю о паре гамбургеров.Нет, каков наглец! Эвери возмущенно вскинула голову. На этот раз Джон Пол успел вовремя отдернуть подбородок.— Ей-богу, съел бы и четыре! — вздохнул он. — И две порции жареной картошки.— Как, разве ты не наелся корешками? — съязвила она.— Это были не корешки, а стебли, между прочим, съедобные. Скажи спасибо, что я в этом разбираюсь. Признайся, было не так уж плохо… но гамбургер! Полжизни отдал бы за двойной! Это все зять. Он вечно ест всякую дрянь и меня приохотил.— Хочешь сказать, что гамбургер интересует тебя больше, чем…— Секс? Какие могут быть сравнения? Но если тебе невмоготу, я готов на время забыть о еде.— Мне невмоготу?! Мне?!!!— А разве нет?— Ничуть!— Ты набросилась на меня с поцелуями, вот я и подумал…— Что?!— И так беспардонно меня при этом ощупывала!Верно говорят, что любовь и ненависть ходят рядом, подумала Эвери, скрипя зубами. У нее руки чесались придушить наглеца. Хлебом не корми, дай только выставить ее на посмешище! Ничего, последнее слово все равно останется за ней.— Подумаешь, поцелуй!— Тогда почему на тебе высохла одежда? Да ты прямо горишь!— Неправда!— Прожженная лгунья, — сказал Джон Пол ласково.— А ты разве не горишь?— Я-то? С чего бы?— Прожженный лгун!— Вовсе нет. Когда-то меня учили, что на задании лгать нужно только по большому счету, а мелкая ложь вредит делу. Сойдемся на том, что по большому счету я лгу, ты тоже. Главное, что ты согрелась. А теперь отдыхай, скоро в путь.В самом деле, она согрелась, но не расслабилась — как раз наоборот. Оставался единственный способ. Махнув рукой на реакцию Джона Пола, Эвери уселась в позу лотоса, уронила руки на колени ладонями вверх, распрямила спину и закрыла глаза. Несколько минут потребовалось на то, чтобы выровнять дыхание и полностью отрешиться от звуков дикой природы. Затем настала очередь сознания, этого своенравного существа, живущего по собственным законам (вот почему так трудно принудить его подчиняться). Зато, когда мысли перестали гудеть в голове растревоженным пчелиным роем, тело без труда расслабилось.— Чем это ты занимаешься?Вопрос вырвал Эвери из глубин, в которые она медленно погружалась.— Я же тебе рассказывала!— Занятия по системе йогов?— На довольно высоком уровне. Я расслабляю тело и сознание, чтобы можно было уйти… — Она запнулась.— Куда?Домой, подумала Эвери со вздохом. В прекрасный, безупречный дом, возможный только в воображении. — В мой «счастливый уголок». Смешно?— Нет, почему же! Просто я подумал тогда, что ты шутишь. Но если это серьезно и особенно если помогает…— В первую очередь там хорошо, и это чувство довольства придает сил. — Она снова опустила ресницы. — Я вижу дом… крыльцо с висячими качелями — знаешь, такая скамья на цепях в углу веранды. Вижу себя… как покачиваюсь, откинувшись на спинку. Где-то цветет сирень… я не вижу ее, но чувствую аромат… слышу журчание воды неподалеку… ручей, фонтан или, может быть, крохотный водопад в японском уголке сада. Все это успокаивает, внушает уверенность — и вот тогда я начинаю обдумывать проблему.— Был бы толк… — заметил Джон Пол.Разумеется, он не верил, как и каждый, кто не испытал этого на себе. Эвери было не до чужого неверия, оно давно уже ей не мешало. Она снова позволила себе погрузиться в видения.Прошло некоторое время. Кусочки воспоминаний и образов двигались перед мысленным взором, пытаясь сложиться в нечто цельное. Но мозаика не складывалась, пока — вспышкой — не вспомнились слова Джона Пола. Эвери открыла глаза.— Что ты имел в виду?— Когда именно?— Помнишь, «на задании лгать нужно только по большому счету, а мелкая ложь вредит делу»?— Правильно. Иначе запутаешься в собственном вранье.— Значит, это общее правило?— Для всякого, кто вынужден работать под прикрытием.— То есть… — Эвери помолчала, прикидывая, — одна большая ложь не подведет, потому что ее ты придерживаешься как основы основ. Верно? Но если лгать по мелочам, может статься, что начнешь сам себе противоречить. Противник тебя на этом подловит и… кто знает?Она поспешно расстегнула внутренний карман ветровки и достала карту, влажную, но целую.— Как глупо с моей стороны был не сообразить раньше! Я Думала, Монк просто вычитал всю историю в газетах и воспользовался броским названием, когда Кэрри спросила, куда он их везет. Думала, преступнику невыгодно говорить правду, даже по мелочам. Но ведь это киллер, профессионал! Он не может себе позволить промахов, не должен дать жертве что-то заподозрить. Допустим, он сказал правду…— Ты несешь несуразицу, — с тревогой заметил Джон Пол. — Дай потрогаю лоб.— Просто я кое в чем разобралась.— В чем же?— Где Монк держит Кэрри и остальных!— Правда? — Тревога в его глазах сменилась надеждой.— Я все время это знала! Кэрри оставила мне послание.— И ты только теперь об этом говоришь? — Джон Пол хмыкнул. — Ничего себе!— Я и не думала что-то утаивать, — отмахнулась Эвери, — просто не сознавала ценности определенной информации. Откуда мне было знать, что и киллер может говорить правду?— А вдруг эта информация и есть его единственная большая ложь? Как ты можешь быть уверена?— Не могу, — согласилась она. — Но давай восстановим все по шагам. Помнишь, я расспрашивала мистера Кэннона насчет проблем с водоснабжением?— Конечно, помню.— И насчет домика в горах? Проблемы он категорически отрицал, а насчет домика сказал, что им невыгодно было бы вкладывать средства в иную недвижимость.— Ну и что же?— Это поставило точку на моих расспросах. Я решила, что Монк наплел Кэрри разного, только чтобы заморочить. Но давай на минутку представим, что он не лгал! Согласись, зачем ему? Зачем лгать насчет места назначения, если он не стал лгать насчет имени? Здесь налицо правило, о котором ты говорил! Вообще, я считаю, лгать не было никакой необходимости, ведь Кэрри и без того пошла за ним покорно, как ягненок. Единственное, чего Монк не предусмотрел, — что она позвонит мне. Наверняка она звонила из туалетной комнаты. Ей бы в голову не пришло поставить в известность об этом какого-то шофера.— Раз уж он упомянул свое имя и место назначения, то потом, конечно, не спускал с нее глаз.— Не мог же он запретить ей воспользоваться туалетом! Это показалось бы подозрительным. А сопровождать ее туда он тем более не мог. Думаю, у нее при себе был один из мобильных телефонов.— «Один из»? — Джон Пол иронически приподнял бровь.— А что такого? У кого-то ни одного, у кого-то не — сколько. В конце концов, это вопрос личных предпочтений. Кэрри — трудоголик. Знаешь, что это такое? Она держит телефон под рукой, даже когда принимает душ.— Сколько же ей нужно батареек?— По комплекту для каждого телефона, — ответила Эвери совершенно серьезно. — Ну, что скажешь? — Притянуто за уши.— Но шанс есть, ведь правда? На случай, если я права, надо заглянуть в «горный домик для особо важных гостей».— Сначала надо выяснить, где он.— Уже выяснено.Эвери рассказала о встрече в придорожном заведении, пересказала и историю с тяжбой о доме.— Видишь, он даже отметил для меня это место. Дом пока ничей, но, по словам старого джентльмена, скорее всего отойдет жене. Допустим, в преддверии этого муж нанял Монка, чтобы взорвал дом — пусть не достается никому.— Пожалуй, в этом есть рациональное зерно. Заглянуть туда не помешает. Тогда пора в путь.— Первым делом надо добраться до телефона, остальное подождет.— Не совсем так, — возразил Джон Пол. — Первым делом надо выйти из этой передряги живыми. Мертвым телефон ник чему. Глава 23 Настал момент покинуть дом, но пленницы медлили, охваченные страхом.Только что пробило четыре. Это означало, что до рассвета остается пара часов. Кэрри, Сара и Анна жались друг к другу за кухонным столом, закутанные по самую макушку. Они также решили напиться горячего чаю, чтобы не сразу ощутить на себе холод горной ночи. Судя по ветерку, что врывался в пробитое отверстие, снаружи было немногим теплее, чем зимой.— А если лес на склоне… скажем, заминирован? — опасливо предположила Кэрри. — В темноте ничего не стоит споткнуться о проводок!С минуту сидели молча в тисках страха, потом Сара возразила:— К чему такая перестраховка? Ему никак не могло прийти в голову, чтоб мы пробьемся сквозь стену.— Я только хочу сказать, что такая попытка чревата… — начала Кэрри, дрожа как в лихорадке.— А попытка остаться не чревата ничем? Надеюсь, ты не это предлагаешь?— Нет, конечно! Но я хочу, чтобы вы мне кое-что пообещали, обе. Если я не доберусь к людям… не важно, по какой причине, обещайте помочь Эвери! Расскажите все полиции, позвоните моему мужу! Тони найдет ее, где бы она ни была.Кэрри вдруг разрыдалась, спрятав лицо в ладони.— Сначала хоть кто-то из нас должен выбраться, — вздохнула Сара.— Давайте будем последовательными, — поддержала Анна. — Для начала спустимся по веревке, а там будет видно.— Ладно, — неохотно согласилась Кэрри, преследуемая нехорошим предчувствием, — но тогда хватит рассиживаться. Идем!— Все будет хорошо, вот увидишь! — воскликнула Анна в неожиданном порыве энтузиазма и до боли сжала ей руку.Кэрри мягко высвободилась. Глаза у Анны приобрели тот особенный остекленевший вид, что чаще всего сопровождает действие сильного обезболивающего. Вспомнился туалетный столик в ее комнате и целая батарея всевозможных коробочек. Их хватило бы на небольшую аптеку.— Ты не забыла прихватить лекарства? — спросила Кэрри как бы между прочим.— Нет, как можно!— У меня в карманах еще есть место.— Мне хватит и своих.— Письма! — встрепенулась Сара. — Надо обязательно забрать с собой письма! Где они?— При мне. — Кэрри похлопала по внутреннему карману жакета.— Тогда довольно отсрочек!Было решено, что Сара спустится первой, как самая тяжелая. Хотя веревку привязали к кухонному столу, а стол заклинили в дверях, предполагалось, что другие двое будут страховать — на случай, если узлы подведут. Для этой цели Анна завязала на верхней части веревки несколько крупных узлов. Второй на очереди была Кэрри. Хрупкая Анна мог — ла спуститься без подстраховки. Даже если бы веревка вдруг оборвалась в процессе ее спуска, из всех троих у нее был самый солидный шанс добраться вниз, хватаясь за кусты. Во всяком случае, так она утверждала, и после короткого спора остальные вынуждены были согласиться.— Вообрази, что будет, если веревка оборвется под тобой, — сказала Анна Кэрри, которая поначалу оспаривала ее желание спускаться последней. — Нам с Сарой ни за что тебя не подхватить. А вот меня вы без труда подхватите.— Зачем вообще рассматривать такую возможность? — возражала Кэрри. — Веревка выглядит крепкой, как стальной канат.— Спасибо, но лучше все же не рисковать.Анна все время улыбалась, и эта неуместная веселость действовала Кэрри на нервы. Что тому виной, лекарство или помешательство?В кладовой под взглядом двух пар глаз Сара покрепче обвязала веревку вокруг талии, бормоча:— Только бы хватило длины…Затем она тяжело опустилась на колени и заглянула в отверстие.— Ах Боже ты мой!..— Тебе придется проползти через дыру, — сказала Кэрри, отчего-то шепотом. — Ложись на живот, головой вперед.— Фонарик не забыла? — громко осведомилась Анна.— Нет-нет.Сара встала на четвереньки. С ее массивной фигурой это было нелепое зрелище, но смешно не было, скорее пробирал страх. Она протиснулась, повозилась за стеной — и веревка натянулась так, что Кэрри охнула. Натруженные плечи сразу заломило. Потянулись минуты. Когда уже стало казаться, что Сара просто висит где-то посредине, веревка вдруг ослабела так резко, что обе женщины едва удержались на ногах.— Моя очередь! Ну, я пошла.Кэрри приготовилась протиснуться в дыру, когда Анна вдруг воскликнула: «Постой!» — странным голосом, тонким и дрожащим, и сунула что-то во внутренний карман ее жакета.— Что это?— У тебя больше всего шансов выйти из этой передряги невредимой! Прошу, если нам с Сарой не так повезет, позаботься…— О чем?— Потом, все потом! Сейчас не время.А вот это верно, подумала Кэрри и полезла в дыру, откуда то и дело налетал пронизывающий ветер. Пластырь на руках пропитался кровью, ладони саднило, по щекам, обжигая их, катились слезы боли и страха. Для Кэрри дыра была достаточно просторной, но она сделала ошибку, попытавшись перехватить веревку, когда уже была наполовину снаружи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43