то, как представители фирмы обстукивают стены и потолки, или же их разговоры, как много людей сможет вместить дом, если убрать стену здесь, а новую выстроить там, или же поведение Пруденс Феррингтон? Дама беззастенчиво разглядывала ее личные вещи. Молли постаралась стать таким образом, чтобы загородить от посторонних взглядов свою постель, что было, конечно, глупостью, если учесть громадные размеры старинной кровати.
Приемная мать Клитуса рассматривала туалетный столик, и Молли казалось, она сейчас спросит, откуда эти сухие веточки кизила. Но вдруг Молли увидела в зеркале отражение сына этой любопытной женщины. Клитус стоял на пороге. Его взгляд был направлен на ее пуховую постель, он думал… он думал то, что и все в этом городе. Слезы обиды навернулись Молли на глаза. Она поспешно вывела назойливых посетителей из своей комнаты и повела в крыло для постояльцев, где Пруденс Феррингтон так сморщила губы, что они стали напоминать сушеную хурму. Не дав себе труда скрыть отвращение, женщина бегло осмотрела комнаты.
– Здесь эти… э… мужчины спят?
– Спали, – поправила Молли. – Сейчас у нас нет постояльцев.
Когда все спустились по задней лестнице и оказались в кухне, Молли подумала было переложить обязанность сопровождать гостей на Шугар, но один взгляд, брошенный на негодующее лицо старой негритянки, сказал ей, что не стоит этого делать. Они обе сожалели, что впустили в Блек-Хауз этих людей.
– Шугар не продается вместе с домом, – заметил Альберт Феррингтон, – но после того, как вы отведаете приготовленные ею блюда, думаю, вы станете несколько упорнее торговаться с моим сыном за Блек-Хауз.
Замечание не понравилось Молли, но она решила пропустить его мимо ушей. Во время обеда она оставалась спокойной и молчаливой. За столом были только взрослые, дети поели раньше. Ненавидя себя за то, что она обманула Линди и Тревиса, Молли, однако, тем самым избежала, чтобы они узнали правду. Во всяком случае, пока продажа Блек-Хауз не стала реальностью. Если, конечно, вообще когда-нибудь это произойдет.
Тревиса она отослала к Тейлору с длинным списком вопросов о поступлении в школу и убедила Линди взять младших братьев на рыбалку, сказав, что Клитус пригласил на обед людей, занимающих высокие посты. Отсутствие детей за столом, впрочем, вовсе не означало, что о них кто-либо забыл.
– Молли, – произнесла миссис Пруденс со своего места рядом с Клитусом, который сел, как и прежде, во главе стола. – На этой неделе я узнала от твоей тети Шарлотты кое-что интересное для тебя.
Первым порывом Молли было сказать этой женщине, что она вмешивается не в свое дело, но она пробормотала всего лишь:
– Как чудесно!
Повернувшись к мистеру Брауну, Молли предложила ему жареную говядину, купленную у мистера Крокита на часть уже довольно истощенных ресурсов, оставшихся от оплаты Рубелом проживания.
– Пожалуйста, и вы, мистер Троуп. Мы передадим тарелку по кругу. Не стесняйтесь, берите еще.
– Твоя тетя Шарлотта горит желанием усыновить… как его имя?..
– Вилли Джо, – подсказал Клитус.
Молли взглянула на него с другого конца стола. Клитус состроил гримасу, будто огорчен дерзостью матери.
– Да, так вот, твоя тетя Шарлотта горит желанием воспитывать мальчика у себя в Гэлвистоне. Она уверена, что ему понравится жить на берегу океана.
Опустив глаза, Молли уставилась в свою тарелку. Она не отважилась ответить, поскольку все другое, кроме как взрыва негодования, было бы неискренностью с ее стороны. Она хотела, отчаянно хотела поставить Пруденс Феррингтон на место, указав ей на дверь, но не осмеливалась даже пошевелиться. С каждым днем становилось все очевиднее, что ей нужно запастись терпением, выслушивая подобные замечания. В любое время от нее могли потребовать принять предложение «Харвей» и, не исключено, поставить при этом в такие условия, что она не смогла бы отказаться.
За все время приема представителей «Харвей» и лиц, их сопровождающих, Молли получила некоторое подобие удовольствия лишь от заключительного разговора с одним из представителей компании. Начат был, однако, разговор Альбертом Феррингтоном.
Молли подавала мужчинам шляпы и трости. Альберт Ферринтон, истинный образчик того типа мужчин, на кого быть похожим хотел и его сын, взглянув на время, большим пальцем засовывал обратно свои карманные часы, пристально глядя на Молли. Переведя же взгляд на представителей «Харвей», он сказал:
– Почему бы вам, господа, не проследовать за моим сыном в банк, где вы сможете обсудить сделку. Я думаю, вы увидели достаточно, чтобы понять: эта собственность содержит в себе немало возможностей использования. Предупреждаю, с вами будут торговаться!
Джеймс Браун окинул взглядом Пруденс и Клитуса, остановившись глазами на Молли.
– Я склонен думать, что вы являетесь хозяйкой дома, мисс Дюрант, не так ли?
– Да, я, вместе с младшими сестрой и братьями.
Мистер Браун указал рукой на Клитуса:
– Вы уполномочивали мистера Феррингтона заключать сделку от вашего имени?
– Нет.
Клитус побледнел, но Альберт Феррингтон не выдержал:
– Мой сын в скором времени станет владельцем этой собственности. Они с мисс Дюрант собираются пожениться.
Джеймс Браун повернулся к Молли как бы за подтверждением.
– Если я решу продать Блек-Хауз, я дам вам знать, мистер Браун. Клитус дает мне советы, но окончательное решение приму я сама.
Обеспокоенный таким поворотом дел, Клитус попытался не отстать от гостей, покидавших Блек-Хауз, но Молли его удержала. Ее рука лежала на его рукаве, и они вместе наблюдали, как представители «Харвей» и приемные родители Клитуса спускаются вниз по тропинке и выходят за ворота.
Даже сейчас, в ярости, Молли подумала о Рубеле. Мучительные, безрадостные мысли! Если бы он был здесь, ничего подобного не случилось бы. Если бы он был здесь, ей не пришлось бы терпеть это тяжелое и унизительное испытание. Если бы он был здесь… Но его не было… и никогда не будет. Она должна научиться жить без него.
– Клитус, почему я должна терпеть подобное обращение твоих родителей?
– Они поступают так из лучших побуждений.
– Поступать из лучших побуждений можно и дурно. Я не позволю отдать малышей в разные дома. Сколько раз мне надо повторять тебе это?
Клитус внимательно посмотрел на нее.
– Ты хочешь сказать, что отдашь обоих в одну семью!
Молли сердито отвернулась. Он схватил ее за руку. Прежде чем она смогла остановить его, Клитус притянул ее к своей груди. В его объятиях она была скованной и неподатливой, но его голос ее успокаивал. Молли знала, что ей не следует сердиться на Клитуса из-за его приемных родителей, но что, если он сам такой же, как они?
– Все, довольно, – прошептал он в ее волосы, – давай не будем больше обсуждать это до пятницы.
– До пятницы?
– В пятницу мы повезем Тревиса в школу святого Августина, ты забыла?
– Я не забыла, но я не намерена спорить с тобой по дороге.
Он погладил ее по спине, попытавшись успокоить, но что бы он ни делал, все напоминало ей о Рубеле, в чьих руках она всегда чувствовала себя спокойно и в безопасности, даже когда в безопасности не была…
Школа выглядела очень красиво, кирпичные здания, уютно устроившись в колыбели столетних сосен и дубов, затенялись гигантскими деревьями. Мэтр Винтроуп, директор, не смог помочь Молли выяснить, откуда пришли деньги для уплаты школьного взноса Тревиса.
– Я сам с удовольствием от вашего имени пожму руку благородному человеку, пожертвовавшему деньги на образование талантливого юноши, – сказал он.
Директор был худощавым и лысым мужчиной средних лет. Великолепные пушистые усы словно старались скрасить отсутствие волос на голове. Из-за его своеобразной манеры говорить у Молли создалось впечатление, что когда Тревис вернется домой из школы святого Августина спустя семестр, он будет говорить на языке, который семья понять не сможет.
– Я никогда не изменю слову джентльмена, мадам, и потому не могу назвать имя человека, пожертвовавшего деньги.
– Дело в том, мэтр Винтроуп, что Тревису, конечно, нужно хорошее образование…
– Мадам, рекомендации, которые дал ему учитель Тейлор, исключительны. Мы в школе святого Августина будем рады помочь дальнейшему развитию его способностей.
– Спасибо, – ответила Молли, раздумывая, следует ли ей изменять мнение мэтра насчет того, что она мадам, замужняя женщина, а не мадмуазель.
Стоявший рядом Клитус задирал нос каждый раз, когда директор обращался к ней, как к «мадам». Однако другое беспокоило Молли:
– Я должна знать, что ждут от нас в ответ на оплату обучения.
Директор покачал головой:
– Ничего, мадам, ничего! Деньги пришли от того, кто всего лишь желает видеть мальчика образованным человеком.
– И при этом речь не идет об усыновлении?
– Усыновлении? Мадам! Я должен сказать – нет! Что за странная идея?
Молли молчала, про себя думая, что для столь образованного мужчины, каким он кажется, мэтр Винтроуп довольно наивен. Или он просто никогда не жил среди таких людей, среди которых приходится жить ей? Она последнее время все чаще задумывалась о вопросе Рубела: почему она хочет остаться жить в Эппл-Спринз? Да, она любит свой город, но за прошедшие несколько недель даже ее гордость за свой дом начала слабеть.
– Тревис быстро приноровится к новой обстановке, – заметил Клитус.
Мальчик поселился в доме мисс Элизы Беньямин, старой девы, жившей поблизости от школы и бравшей на постой учеников. Клитус привел лошадь, и они уехали. Молли помахала Тревису рукой, храбро сдерживаясь, но когда они скрылись из виду, приложила к глазам носовой платок. Тревога, мучившая ее с тех пор, как пришло в Блек-Хауз письмо от мэтра Винтроупа, вновь охватила ее сердце.
– Ты точно не платил за обучение Тревиса, Клитус?
– С чего бы я сделал это и не сказал тебе? – он положил руку на спинку сиденья, жестом подзывая выбраться из своего угла и сесть с ним рядом.
Молли, однако, не пересела.
– Хотя бы потому, что ты упорно пытаешься вмешиваться в мою жизнь.
Клитус слегка дернул поводья, понукая лошадь. Молли показалось, что он разозлился.
– Ты не возражала, когда в твою жизнь вмешивался Джаррет.
Молли внимательно смотрела на хорошо укатанную дорогу. Ночь быстро опускалась на землю, а путь еще предстоял долгий.
– Я отказываюсь говорить с тобой о Рубеле Джаррете.
– Тогда хотя бы сядь возле меня, Молли. Если честно, я тоже не хочу говорить о нем.
Через несколько минут Молли всполошилась, заметив, что Клитус съехал с дороги и направил упряжку к маленькому участку, расчищенному под пашню.
– Что ты делаешь?
– Давай остановимся ненадолго и разделаемся с остатками еды, которую дала нам с собою в дорогу Шугар.
Они останавливались по дороге в Сан-Августин, но тогда с ними был Тревис. Останавливаться сейчас, когда темнеет, одной, с Клитусом Феррингтоном? От этой мысли холодок пробежал по спине Молли. «Как глупо!» – выбранила она себя за беспокойство. Если бы он был ничтожеством, тогда… Но Клитус был джентльменом. Тем не менее, он был также и мужчиной, влюбленным в нее.
– Останавливаться уже поздно, – возразила она, – мы можем поесть на ходу.
Молли наклонилась, чтобы открыть корзину, стоявшую у ее ног, а Клитус уже остановил экипаж. Он подставил под колеса тормозные колодки и вернулся к ней. Она забилась в дальний угол экипажа. Он бросился за ней, решительно сорвавшись с места, и прежде чем Молли смогла придумать, как остановить его, Клитус дотянулся до нее, окружил ее объятием и захватил во власть своих рук.
– Клитус, не надо…
Она прилагала усилия, чтобы высвободиться, но он только сильнее прижимал ее к себе. Клитус пытался поцеловать ее, Молли уклонялась от поцелуя.
– Надо ехать, – бормотала она. – Это небезопасно – останавливаться в лесу так поздно!
Он силой запрокинул ей лицо, завладел губами, приоткрытыми, чтобы сказать «нет», и проник языком в ее рот. Тело Молли напряглось от сопротивления.
– Кли… – пыталась сказать она, но это только позволило ему еще глубже проникнуть языком в рот.
Поцелуй был сильным, страстным, требовательным, отчаянным… и подлым, подлым, подлым… Она пыталась уклониться от поцелуя. Вдруг он схватил одну из ее грудей, сжав упругую плоть ладонью, и прикосновением большого пальца принялся дразнить сосок. Уперевшись двумя руками ему в грудь, Молли ухитрилась оттолкнуть его. Клитус откинулся на спинку сиденья, запрокинув голову и тяжело дыша.
– Я знаю, ты не любишь меня, Молли.
Она сидела, негодуя, ненавидя… Рубелу она позволяла дотрагиваться до ее груди и даже больше. Ей нравились голодные, влажные поцелуи Рубела. Она любила, когда он проводил языком по ее деснам. Она позволяла Рубелу многое. Почему же она не могла позволить все это Клитусу? Он ведь на самом деле искренне ее любил.
– Я буду добрым к тебе и терпеливым, Молли, и ты полюбишь меня. Со временем полюбишь.
– О, Клитус! – она потянулась к нему.
Вместо того, чтобы взять его руку, Молли случайно дотронулась до бедра, и, прежде чем она сумела отдернуть ладонь, он схватил ее пальцы, прижав их к своему паху, что заставило Молли заизвиваться червяком. Когда он задвигал ее рукой, ужас охватил Молли. Она дергалась, пытаясь высвободиться, и не сомневаясь в его намерениях. Боролась она отчаянно, возмущенная прикосновением… к тому, что она ласкала у Рубела. Воспоминания, как они с Рубелом занимались любовью, охватили ее, смутили и вызвали в теле слабость. Молли чувствовала, ее лицо пылает в полумраке. Клитус был сильнее, но, к удивлению Молли, он поднес ее руку к своим губам и стал целовать ей пальцы. Она расслабилась.
– Прости меня, Клитус!
– И ты прости меня, милая, – пробормотал он ей в ладонь. – Но когда-нибудь ты согласишься, я подожду.
Клитус положил ее руку себе на плечо. Неторопливо он снова наклонился к ней. Его пальцы скользили по ее шее, и тело Молли вновь напряглось. Пальцы Клитуса дотронулись до ее подбородка, он обвел линию губ. Молли, не желая того, задрожала от прикосновения. Но когда он попытался пальцем проникнуть между ее губами к деснам, она слегка прикусила зубами его палец, этим жестом умоляя отказаться от всех этих ласк.
Но он не отказался, напротив, он придвинулся ближе и попытался снова ее поцеловать. Он старался быть ласковым, мягким, но как это было непохоже на врожденную мягкость Рубела! Попытки Клитуса были грубоватыми, неуклюжими. Они оставляли ее холодной. И нет для них никакой надежды? Никакой надежды?.. Клитус пытался быть настойчивым, но Рубел и в настойчивости был лучше. Клитус старался… но Рубел… В отчаянии Молли снова забилась в угол.
– Отвези меня домой, Клитус, пожалуйста!
С минуту он сидел молча, слышалось только тяжелое дыхание. Молли разглядела усмешку на его губах. Она знала, что он рассердился. Он отпустил ее, сходил снять тормозные колодки и поехал домой.
– Прости меня, Молли, – пробормотал он по дороге. – Как убедить тебя, что я влюблен безумно?
– Я знаю, – прошептала она. – Прости, что не могу ответить на твои чувства.
– Этот проклятый Джаррет! Настроил тебя против меня!
– И вовсе я не настроена против тебя, Клитус. И Рубел Джаррет тут ни при чем.
«Это не совсем ложь», – подумала она. Рубел только показал ей, что ее чувства к Клитусу были ненастоящими. К несчастью, Рубел показал ей и то, что настоящими были у нее чувства к нему самому.
… И нет никакой надежды?..
Темной ночью они ехали в тишине, фонари на экипаже были единственным источником света, так как деревья образовывали непроницаемый навес над головой, закрывая луну. Обычно Молли любила ездить ночью, она любила и в темноте бывать в лесу. Но сегодня все вокруг казалось ей угрожающим, зловещим. Она чувствовала себя так, словно лес наступает на нее со страшной и неясной целью. А, кажется, ей следовало бы радоваться! Тревис поступил в школу, мечта осуществилась, пусть пока только на один семестр. И вдруг, ей показалось, она поняла правду!
– Если ты думал, Клитус Феррингтон, что, отослав Тревиса в школу, ты сможешь поступать со мной, как тебе заблагорассудится…
– Молли, последний раз говорю тебе, что я не отсылал Тревиса в школу! И не пытался поступать с тобой, как мне заблагорассудится! Черт побери, разве ты не понимаешь, как я тебя люблю? Ты не знаешь, какое это несчастье, когда любимая…
– Не надо, Клитус, пожалуйста, не говори ничего! – ей удалось сменить тему. – Кроме тебя, только один человек мог оплатить обучение Тревиса – мистер Тейлор.
– Я тоже так думаю.
– Но что же он ожидает в ответ? И почему заплатил только за один семестр? Если мальчику придется вернуться домой после первого же семестра, это разобьет ему сердце.
– Молли… э… может быть, сейчас не самый подходящий момент сообщать тебе это, но представители «Харвей» сделали предложение перед тем, как покинули город.
У Молли перехватило дыхание, во рту пересохло.
– Я знаю, ты не хочешь думать о продаже Блек-Хауз, но это позволило бы Тревису закончить школу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37