Линди исчезла, не побеспокоившись остаться, чтобы помочь вымыть посуду, но Молли не заботило ее отсутствие. Наверняка наряжается наверху! Не может же она запереть эту взбалмошную девчонку у себя в комнате, пока та не повзрослеет! Или хотя бы пока не кончатся танцы.
Молли перемерила три платья, прежде чем поняла, что ей не из чего выбирать. Зеленое платье, в котором она была в ту ужасную ночь, когда Рубел появился в Блек-Хауз, было ее единственным праздничным платьем.
Другое, желтое, она отдала Линди, третье, розовое, слишком вылиняло от стирки.
Хотя Молли за последний год немного похудела, зеленое платье все еще было по фигуре. Посмотрев в зеркало, Молли побледнела. Она целый год не носила платье с таким глубоким вырезом. Что подумает Клитус по поводу декольте?
А что подумает Джубел? «Ничего! – упрекнула она себя. – Абсолютно ничего!» Его брат видел ее в этом платье… и даже без него. Молли поспешно расчесала волосы, и завязала непокорные прядя на затылке зеленой лентой.
Каждые пять минут она выглядывала в окно, выходившее на улицу. Ей очень хотелось увидеть лицо Клитуса, когда он станет оглядывать дом. Почему-то это стало для нее важнее всего остального и даже заглушило беспокойство о Линди и Джефе и уменьшило сожаление, что приходится надевать «платье Рубела», как она называла про себя это зеленое платье. Теперь она счастлива, что не сожгла его, хотя клялась сжечь.
Вальдо и Джо Дон из кузницы уже настраивали инструменты, когда Молли увидела вдруг Клитуса, идущего к дому. Она воткнула в волосы последнюю шпильку и бросилась за дверь. Наверху лестницы она столкнулась с Джубелом.
Ошеломленная его мужественным видом: хрустящей белой рубашкой, хлопчатобумажными штанами, кожаным жилетом и чисто выбритым лицом – Молли забыла о Клитусе. Она буквально таяла от чувственного созерцания этого мужчины. Когда он поднес ее пальцы к своим губам, она испугалась. Он почувствует ее трепет.
Но Молли ухитрилась вернуть себе самообладание вновь.
– Идем, – сказала она, широко улыбаясь, и потащила за собой вниз, выскочила за дверь и резко остановилась на крыльце.
Рубел стоял возле, пытаясь сдержать свои чувства, захлестнувшие его, когда он увидел ее в этом платье, о чем мечтал больше года. Почему она надела это зеленое платье? Что она хочет этим сказать ему? Или спросить?
Рубел наблюдал, как Молли обвила руками одну из колонн, улыбка шириной во весь Техас играла у нее на губах. Проследив за ее взглядом, Рубел тут же скис, поскольку заметил Клитуса, который шел к дому, видимо, погруженный в свои мысли.
Она так рада приходу жениха? Охваченный гневом, Рубел повернулся, чтобы уйти, но Молли схватила его за руку.
– Посмотри на выражение лица Клитуса, когда он взглянет на Блек-Хауз!
Ее пальцы жгли ему руку.
– Я красил этот дом не для него, Молли! Я делал это для тебя.
– Я знаю.
Они наблюдали. Клитус прошел ворота, сделал один шаг, другой… и, остановившись на полпути, уставился на дом, с глупым видом вытаращив глаза.
Глядя на Клитуса, Молли тихо произнесла:
– Он всегда говорил мне, что Блек-Хауз – старый и безобразный дом, и его не следует даже ремонтировать. Теперь он увидит, что это не так!
Рубел чувствовал, она трепещет, стоя возле него, он слышал торжество в ее голосе. Повернувшись, он увидел ликование, написанное на ее лице, и никогда раньше ему не хотелось так сильно поцеловать Молли. Поцеловать так, чтобы она навсегда забыла о существовании банкира по имени Клитус Феррингтон. Целовать… держать в своих объятиях… любить ее… Любить или заниматься с ней любовью? Пока Рубел старался разобраться в своих желаниях, Клитус, выйдя из оцепенения, подошел к ним.
– Что, черт побери, здесь происходит?
– Джубел и лесорубы выкрасили дом!
– Я это вижу, – пролаял Клитус. – Но зачем?
– Зачем? – переспросила Молли.
Рубел услышал замешательство в ее голосе.
– Зачем? – повторил Клитус с еще большим неистовством.
– Теперь ты видишь, я была права – он красив, мой дом!
Рубел слышал: интонацией она просила Клитуса согласиться.
– Немного краски на фасаде ничего не изменит. Этот дом непригоден для того, чтобы провести в нем хотя бы вечер, тем более, чтобы жить! – Клитус в бешенстве взглянул на Рубела. – Ты зря тратишь свое время, Джаррет!
Рубелу хотелось спуститься с крыльца и ударить Клитуса Феррингтона в нос. Ужасно хотелось. Но он не сделал этого. Он даже не спросил Клитуса, как много вечеров он проводил в этом доме в последние дни, и не послал его к черту. Вместо всего этого он пожал плечами:
– А Молли нравится! – и пошел в дом.
Танцы начались без задержки. Пришло так много людей, что Молли сбилась со счета. Тревис разместился в холле с коробкой из-под сигар для мелочи, чтобы собирать в нее по двадцать пять центов за вход. Дважды за вечер Молли видела, как Джубел забирал деньги из коробки по мере её наполнения и относил наверх. Они так договорились.
Даже Тейлоры веселились. Мистер Тейлор оказался опытным танцором. Он искусно кружил свою жену под резкие звуки музыкантов-любителей и поделился с Молли:
– Мой дедушка рассказывал: он в молодости посещал танцы в Блек-Хауз.
Несколько человек чуть ли не дословно повторили то же самое. Со всех сторон на хозяйку таверны сыпались комплименты.
– Особняк выглядит прекрасно, Молли!
– Уже год прошел с тех пор, как в последний раз я танцевала в этой гостиной!
– Самый красивый дом в наших краях – Блек-Хауз!
– И самые милые, и самые почитаемые люди нашего города – сегодня у тебя в гостях, Молли!
Ее сердце таяло от гордости. Все возвращается на круги своя! Первый раз после смерти матери она поверила, что сможет претворить мечты в жизнь.
«Ну, по крайней мере, некоторые из них», – поправила себя Молли. Она чувствовала неловкость и едва не падала в обморок всякий раз, когда встречалась глазами с Джубелом. Он так сильно был похож на Рубела, что у нее захватывало дух.
Или это у нее от Джубела захватывало дух? Да, это Джубел заставил ее сердце биться сильнее, он принес надежду и вернул ей радость.
Джубел издалека ласкал ее глазами так, словно занимался с ней любовью… Все, как в ту ужасную ночь, год назад…
Клитус приглашал Молли на каждый танец, и она соглашалась, потому что полагала: если она будет в его объятиях, к ней не сможет подойти Джубел, не спускавший с нее глаз, однако державшийся на расстоянии длиной и шириной с комнату.
Но зная, что он здесь, и время от времени улавливая его взгляды, Молли ловила себя на прежних чувствах – тех, что она испытала в ту ночь… Порой она не сомневалась, что Джубел чувствует то же… То же?.. С самого начала ей было трудно разделить в своем сознании этих двух мужчин. Сегодняшний вечер только усилил путаницу.
Но ее самое большое опасение – и самое большое желание (совпадавшее с опасением) – оказалось напрасным. Она боялась, что Джубел пригласит ее на танец. Он не пригласил.
Он танцевал с Бетти, и Цинтией, и с Джимми Сью… С каждой по очереди и не по одному разу. Она считала, с кем сколько. Он даже танцевал с Анни Тейлор! Один раз. Но чаще всего он опирался о дверной косяк и делал вид, что не замечает Молли – или ей так только казалось? Время от времени она видела, он разговаривал с Вилли Джо и Малышом-Сэмом, до того как Шугар прогнала их спать. Однако позже Молли заметила, как Джубел и эти двое сорванцов сидят и беседуют на крыльце. Было видно, Джубел уговаривает их отправиться в постель. Затем малыши исчезли.
Джеф и Линди вели себя настолько прилично, что Молли перестала беспокоиться, но она все равно держала их в поле зрения и, наблюдая, кто выходит из дома, всякий раз смотрела на переднюю и заднюю двери, едва они открывались.
Она должна спросить у Джубела, что же такое он сказал Джефу! Чудо с молодыми людьми сотворил он, Молли была уверена. Впрочем, и многими другими чудесами был обязан ему Блек-Хауз.
Когда танцы закончились, Молли стояла на пороге, уверенная, что Джубел возьмет на себя большинство ее забот, когда все разойдутся. И даже смажет, наверное, петли скрипящих дверей.
Она пожимала руки каждому гостю, принимая слова благодарности и приглашая приходить снова. Она поймала себя на том, что без конца ей повторяют комплименты Джубела в адрес Шугар и ее кулинарных способностей. Молли подумала: а не поставить ли второй стол в холле? Возможно, они станут, как и ее мать, накрывать два стола для ужина по выходным дням.
Клитус уходил последним. Молли ждала его ухода и боялась. Он попытался отвести ее к качелям, лозы жимолости отбрасывали на качели тень, скрывая от света, льющегося из окон дома. Молли бесцеремонно плюхнулась в одно из кресел-качалок. Она видела, он обиделся. Вытянув ноги, она прижалась спиной к спинке кресла и принялась покачиваться. Клитус стоял, неловко вертя в руках шляпу.
– Ну, я должен признаться, все вышло лучше, чем я ожидал.
– И лучше, чем я мечтала!
– Сколько, однако, пришло людей!
– Сегодняшний вечер здорово пополнил бюджет семьи!
Клитус шаркнул ногой, все еще вертя в руках шляпу.
– Даже Тейлоры, кажется, искренне веселились.
– Да, они удивили меня тем… что вели себя, как нормальные люди!
– Может быть, это хорошее начинание, Молли. Может, теперь ты не будешь против отдать Тревиса и остальных детей…
– Что?!
Как часто она не понимала Клитуса!
– Теперь ты увидела правду, – добавил он.
– Какую правду?
– Город желает тебе добра! Жители Эппл-Спринз, придя сегодня в Блек-Хауз, как бы сказали тебе это!
– Какое отношение имеют танцы к вопросу усыновления детей чужими семьями?
– Никакого, я думаю. Просто я подумал, что это поможет тебе увидеть правду. Есть несколько очень хороших семей в Эппл-Спринз. Молли, они станут хорошими приемными родителями твоим братьям и сестре!
Молли вскочила.
– Ты не понимаешь, Клитус! Сегодня было положено прекрасное начало. Начало, не конец! Сегодняшний вечер доказал, что я смогу…
– Сможешь, что?
– Добиться успеха! Воспитать детей! Содержать Блек-Хауз!
– Молли, не будь смешной! Это только всего лишь танцы. Танцы не выправят твое финансовое положение. Дюжина танцев не выправит!
Схватив за руки, он грубо притянул ее к себе.
– И покраска дома не сделает его пригодным для жилья!
Позже Молли гордилась, что сумела сдержаться. Она не закричала, не ударила по лицу, даже не набросилась на него со всеми теми грубыми словами, которые пришли ей на ум.
Она решительно освободилась от его объятий и тихо сказала:
– Уходи. Я думаю, сейчас тебе лучше всего уйти, Клитус.
Он нахмурился, губы искривились. Молли уже поднималась по ступенькам.
– Сейчас же, Клитус!
– Но…
Дойдя до двери, она взялась за ручку обеими руками, постояла, спокойно прислушиваясь, как он нерешительно топчется у крыльца, помедлила… Она не тронулась с места, чтобы остановить его, и Клитус зашагал по тропинке. Первый раз за год тропинка не была покрыта сорною травой, спасибо Джубелу Джаррету, вовлекшему в работу и лесорубов, и Тревиса, и малышей, и даже Линди! Но сам Джубел Джаррет однажды уйдет по этой самой тропинке, как это сделал и его брат. Уйдет по этой тропинке – из ее жизни.
Боль переполнила ее душу. Но Молли утешала мысль: она никогда бы не обрела силы и желание бороться и выиграть битву с судьбой, если бы Джубел не прибыл в Блек-Хауз.
В доме все лампы оказались погашены. Молли на ощупь пробиралась через холл. Наставление матери – никогда не ложиться спать в неприбранном доме – вспыхнуло в усталом мозгу. Но матери уже не было в Блек-Хауз, и Молли собралась отправиться спать. «Завтра рано утром все приведем в порядок, расставим мебель…» – думала она.
– Молли! – голос Джубела послышался из темноты, испугав ее.
Она остановилась на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж. Повернув голову, Молли увидела Джубела, стоящего на пороге гостиной. Лучи лунного света проникали сквозь щели дощатой двери, слабыми полосами ложась на сосновый пол. Из гостиной позади него лунный свет лился через шторы окон, они не были задернуты до конца. Он стоял в тусклых потоках света, прислонившись к косяку двери – как и Рубел в ту ночь.
– Иди сюда, – позвал он.
Молли колебалась, стоя одной ногой на верхней ступеньке лестницы. Ее сердце стучало. Она удивилась, когда ее губы сказали:
– Ты не танцевал со мной.
– Я знаю. Иди сюда.
Она спустилась на пару ступенек, но заколебалась вновь. Он протянул руку, будто чтобы помочь ей. Молли вложила свои пальцы в его твердую и надежную ладонь. Он сжал их и тянул ее к себе, шаг за шагом, пока она не оказалась рядом.
Очень медленно, почти лениво, он оттолкнулся от стены и выпрямился в полный рост, не сводя с нее глаз.
Молли чувствовала, как участился ее пульс. Но она не могла оторвать от Джубела взгляда, даже если бы захотела. А она, конечно, не хотела. Наоборот, она хотела удержать его в своих глазах – ив своем сердце! – навечно.
Внезапно он принял танцевальную позицию, обняв ее за талию.
– Можно вас пригласить, мисс Дюрант?
Страх, смешанный с желанием, разлился по телу Молли. Она не могла танцевать сейчас! Если она станет танцевать с ним… все будет, как в ту ночь. Если она станет танцевать с ним… она потеряет голову… она не сможет отказать ему ни в чем… Он потанцует… использует для своего наслаждения ее тело… и покинет, как Рубел. Она не должна, танцевать с ним!
Но ничто уже не могло удержать Молли.
– Музыки нет, – возразила она слабо.
– Я буду напевать.
Странное предложение вызвало у нее улыбку. В приливе чувств он закружил ее по гостиной. Они стукнулись о диван, и Молли наступила ему на носок.
– Извини, – сказала она.
– Пустяки!
Напевая мелодию «Лунный свет в сосновом бору», он вальсировал с ней длинными скользящими шагами вокруг дивана, между стульями и шкафами. Ее дыхание стало стесненным и частым. Наконец, ее мысли прояснились:
– Мебель на месте!
– Тревис и Джеф помогли мне.
Она огляделась в почти полной темноте гостиной.
– Все в кроватях, – сказал он. – Укрыты одеялами. Целые и невредимые.
Он остановился всего на мгновение, но Молли умудрилась чуть не упасть ему на грудь. Рубел протанцевал, не выпуская ее из объятий, на середину комнаты, подальше от мебели. Они смотрели друг на друга и часто, тяжело дышали.
Наконец он позволил ей отстраниться, но тут же склонился к ее лицу, его губы припали к ее губам, отчаянно требуя отклика. После крепкого и страстного поцелуя он поднял голову:
– Черт побери, Молли, мне так хотелось танцевать с тобой сегодня! Твое платье сводило меня с ума… и твои глаза… и волосы…
Пока Рубел говорил, его руки касались ее прически, он развязал бант, вытащил шпильки, бросив их на пол… Распущенные волосы упали ему на руки. Он пробежал по ним пальцами, смял в пригоршню и уткнулся в них лицом, вдыхая чистый, сладкий запах.
– О, Молли, я хотел бы, чтоб это мгновение длилось вечно!
Она стояла, не в состоянии ответить. Ее сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Рубел чувствовал и слабость, и в то же время прилив сил.
Они поцеловались снова. Он прижал ее сильнее, и она позволила, не стыдясь. Желание было столь неудержимо, что вытеснило из головы все другие мысли – даже мысли о той, другой, ночи и о том, другом, мужчине. Ее обнимал Джубел… губы касались губ… руки скользили по телу, сжимали ей груди и освобождали из заточения мечты, которым, как она думала, никогда не суждено было осуществиться. И если она может быть с ним только сегодня, только одну эту ночь, значит, она будет сегодня ночью упиваться своим счастьем. Будет!
– Ты не чувствуешь ничего подобного с Клитусом, правда? – прошептал он где-то возле ее шеи, больше оправдываясь, чем спрашивая. – Скажи, что нет, Молли, пожалуйста, скажи, что нет!
– Нет, – ответила она едва слышно.
Ее пальцы гладили его по волосам. Она уткнулась лицом ему в шею. Молли чувствовала, как ее груди наполняются предвкушением блаженства.
– Я никогда не чувствовала ничего подобного… ни с кем, – она говорила правду.
– Здорово!! Вот это да!!!
Голос Линди мгновенно прояснил их затуманившееся сознание, разделив, как нож мясника разрезает кусок мяса. Повернув головы, они увидели стройную фигурку на пороге. Линди вызывающе подбоченилась, оправив на себе ночную рубашку.
– Вы посмотрите! Только посмотрите! Как занудливо они толковали мне и Джефу об одном и том же, об одном и том же! Но ты, Молли, прокралась в темноте в гостиную на свидание к Джубелу и делаешь теперь именно то, что запрещала нам с Джефом! – Линди повернулась и побежала наверх по ступенькам.
– Линди! – Молли рванулась следом.
– Подожди, Молли! – остановил ее Рубел. – Я сам…
В мгновение ока он пересек холл, поднялся по лестнице, перепрыгнул через две ступеньки и рывком распахнул дверь в комнату Джефа, только что закрывшуюся за Линди. На лице Джефа, стоявшего у постели в нижнем белье, надо отдать ему должное, было написано смущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Молли перемерила три платья, прежде чем поняла, что ей не из чего выбирать. Зеленое платье, в котором она была в ту ужасную ночь, когда Рубел появился в Блек-Хауз, было ее единственным праздничным платьем.
Другое, желтое, она отдала Линди, третье, розовое, слишком вылиняло от стирки.
Хотя Молли за последний год немного похудела, зеленое платье все еще было по фигуре. Посмотрев в зеркало, Молли побледнела. Она целый год не носила платье с таким глубоким вырезом. Что подумает Клитус по поводу декольте?
А что подумает Джубел? «Ничего! – упрекнула она себя. – Абсолютно ничего!» Его брат видел ее в этом платье… и даже без него. Молли поспешно расчесала волосы, и завязала непокорные прядя на затылке зеленой лентой.
Каждые пять минут она выглядывала в окно, выходившее на улицу. Ей очень хотелось увидеть лицо Клитуса, когда он станет оглядывать дом. Почему-то это стало для нее важнее всего остального и даже заглушило беспокойство о Линди и Джефе и уменьшило сожаление, что приходится надевать «платье Рубела», как она называла про себя это зеленое платье. Теперь она счастлива, что не сожгла его, хотя клялась сжечь.
Вальдо и Джо Дон из кузницы уже настраивали инструменты, когда Молли увидела вдруг Клитуса, идущего к дому. Она воткнула в волосы последнюю шпильку и бросилась за дверь. Наверху лестницы она столкнулась с Джубелом.
Ошеломленная его мужественным видом: хрустящей белой рубашкой, хлопчатобумажными штанами, кожаным жилетом и чисто выбритым лицом – Молли забыла о Клитусе. Она буквально таяла от чувственного созерцания этого мужчины. Когда он поднес ее пальцы к своим губам, она испугалась. Он почувствует ее трепет.
Но Молли ухитрилась вернуть себе самообладание вновь.
– Идем, – сказала она, широко улыбаясь, и потащила за собой вниз, выскочила за дверь и резко остановилась на крыльце.
Рубел стоял возле, пытаясь сдержать свои чувства, захлестнувшие его, когда он увидел ее в этом платье, о чем мечтал больше года. Почему она надела это зеленое платье? Что она хочет этим сказать ему? Или спросить?
Рубел наблюдал, как Молли обвила руками одну из колонн, улыбка шириной во весь Техас играла у нее на губах. Проследив за ее взглядом, Рубел тут же скис, поскольку заметил Клитуса, который шел к дому, видимо, погруженный в свои мысли.
Она так рада приходу жениха? Охваченный гневом, Рубел повернулся, чтобы уйти, но Молли схватила его за руку.
– Посмотри на выражение лица Клитуса, когда он взглянет на Блек-Хауз!
Ее пальцы жгли ему руку.
– Я красил этот дом не для него, Молли! Я делал это для тебя.
– Я знаю.
Они наблюдали. Клитус прошел ворота, сделал один шаг, другой… и, остановившись на полпути, уставился на дом, с глупым видом вытаращив глаза.
Глядя на Клитуса, Молли тихо произнесла:
– Он всегда говорил мне, что Блек-Хауз – старый и безобразный дом, и его не следует даже ремонтировать. Теперь он увидит, что это не так!
Рубел чувствовал, она трепещет, стоя возле него, он слышал торжество в ее голосе. Повернувшись, он увидел ликование, написанное на ее лице, и никогда раньше ему не хотелось так сильно поцеловать Молли. Поцеловать так, чтобы она навсегда забыла о существовании банкира по имени Клитус Феррингтон. Целовать… держать в своих объятиях… любить ее… Любить или заниматься с ней любовью? Пока Рубел старался разобраться в своих желаниях, Клитус, выйдя из оцепенения, подошел к ним.
– Что, черт побери, здесь происходит?
– Джубел и лесорубы выкрасили дом!
– Я это вижу, – пролаял Клитус. – Но зачем?
– Зачем? – переспросила Молли.
Рубел услышал замешательство в ее голосе.
– Зачем? – повторил Клитус с еще большим неистовством.
– Теперь ты видишь, я была права – он красив, мой дом!
Рубел слышал: интонацией она просила Клитуса согласиться.
– Немного краски на фасаде ничего не изменит. Этот дом непригоден для того, чтобы провести в нем хотя бы вечер, тем более, чтобы жить! – Клитус в бешенстве взглянул на Рубела. – Ты зря тратишь свое время, Джаррет!
Рубелу хотелось спуститься с крыльца и ударить Клитуса Феррингтона в нос. Ужасно хотелось. Но он не сделал этого. Он даже не спросил Клитуса, как много вечеров он проводил в этом доме в последние дни, и не послал его к черту. Вместо всего этого он пожал плечами:
– А Молли нравится! – и пошел в дом.
Танцы начались без задержки. Пришло так много людей, что Молли сбилась со счета. Тревис разместился в холле с коробкой из-под сигар для мелочи, чтобы собирать в нее по двадцать пять центов за вход. Дважды за вечер Молли видела, как Джубел забирал деньги из коробки по мере её наполнения и относил наверх. Они так договорились.
Даже Тейлоры веселились. Мистер Тейлор оказался опытным танцором. Он искусно кружил свою жену под резкие звуки музыкантов-любителей и поделился с Молли:
– Мой дедушка рассказывал: он в молодости посещал танцы в Блек-Хауз.
Несколько человек чуть ли не дословно повторили то же самое. Со всех сторон на хозяйку таверны сыпались комплименты.
– Особняк выглядит прекрасно, Молли!
– Уже год прошел с тех пор, как в последний раз я танцевала в этой гостиной!
– Самый красивый дом в наших краях – Блек-Хауз!
– И самые милые, и самые почитаемые люди нашего города – сегодня у тебя в гостях, Молли!
Ее сердце таяло от гордости. Все возвращается на круги своя! Первый раз после смерти матери она поверила, что сможет претворить мечты в жизнь.
«Ну, по крайней мере, некоторые из них», – поправила себя Молли. Она чувствовала неловкость и едва не падала в обморок всякий раз, когда встречалась глазами с Джубелом. Он так сильно был похож на Рубела, что у нее захватывало дух.
Или это у нее от Джубела захватывало дух? Да, это Джубел заставил ее сердце биться сильнее, он принес надежду и вернул ей радость.
Джубел издалека ласкал ее глазами так, словно занимался с ней любовью… Все, как в ту ужасную ночь, год назад…
Клитус приглашал Молли на каждый танец, и она соглашалась, потому что полагала: если она будет в его объятиях, к ней не сможет подойти Джубел, не спускавший с нее глаз, однако державшийся на расстоянии длиной и шириной с комнату.
Но зная, что он здесь, и время от времени улавливая его взгляды, Молли ловила себя на прежних чувствах – тех, что она испытала в ту ночь… Порой она не сомневалась, что Джубел чувствует то же… То же?.. С самого начала ей было трудно разделить в своем сознании этих двух мужчин. Сегодняшний вечер только усилил путаницу.
Но ее самое большое опасение – и самое большое желание (совпадавшее с опасением) – оказалось напрасным. Она боялась, что Джубел пригласит ее на танец. Он не пригласил.
Он танцевал с Бетти, и Цинтией, и с Джимми Сью… С каждой по очереди и не по одному разу. Она считала, с кем сколько. Он даже танцевал с Анни Тейлор! Один раз. Но чаще всего он опирался о дверной косяк и делал вид, что не замечает Молли – или ей так только казалось? Время от времени она видела, он разговаривал с Вилли Джо и Малышом-Сэмом, до того как Шугар прогнала их спать. Однако позже Молли заметила, как Джубел и эти двое сорванцов сидят и беседуют на крыльце. Было видно, Джубел уговаривает их отправиться в постель. Затем малыши исчезли.
Джеф и Линди вели себя настолько прилично, что Молли перестала беспокоиться, но она все равно держала их в поле зрения и, наблюдая, кто выходит из дома, всякий раз смотрела на переднюю и заднюю двери, едва они открывались.
Она должна спросить у Джубела, что же такое он сказал Джефу! Чудо с молодыми людьми сотворил он, Молли была уверена. Впрочем, и многими другими чудесами был обязан ему Блек-Хауз.
Когда танцы закончились, Молли стояла на пороге, уверенная, что Джубел возьмет на себя большинство ее забот, когда все разойдутся. И даже смажет, наверное, петли скрипящих дверей.
Она пожимала руки каждому гостю, принимая слова благодарности и приглашая приходить снова. Она поймала себя на том, что без конца ей повторяют комплименты Джубела в адрес Шугар и ее кулинарных способностей. Молли подумала: а не поставить ли второй стол в холле? Возможно, они станут, как и ее мать, накрывать два стола для ужина по выходным дням.
Клитус уходил последним. Молли ждала его ухода и боялась. Он попытался отвести ее к качелям, лозы жимолости отбрасывали на качели тень, скрывая от света, льющегося из окон дома. Молли бесцеремонно плюхнулась в одно из кресел-качалок. Она видела, он обиделся. Вытянув ноги, она прижалась спиной к спинке кресла и принялась покачиваться. Клитус стоял, неловко вертя в руках шляпу.
– Ну, я должен признаться, все вышло лучше, чем я ожидал.
– И лучше, чем я мечтала!
– Сколько, однако, пришло людей!
– Сегодняшний вечер здорово пополнил бюджет семьи!
Клитус шаркнул ногой, все еще вертя в руках шляпу.
– Даже Тейлоры, кажется, искренне веселились.
– Да, они удивили меня тем… что вели себя, как нормальные люди!
– Может быть, это хорошее начинание, Молли. Может, теперь ты не будешь против отдать Тревиса и остальных детей…
– Что?!
Как часто она не понимала Клитуса!
– Теперь ты увидела правду, – добавил он.
– Какую правду?
– Город желает тебе добра! Жители Эппл-Спринз, придя сегодня в Блек-Хауз, как бы сказали тебе это!
– Какое отношение имеют танцы к вопросу усыновления детей чужими семьями?
– Никакого, я думаю. Просто я подумал, что это поможет тебе увидеть правду. Есть несколько очень хороших семей в Эппл-Спринз. Молли, они станут хорошими приемными родителями твоим братьям и сестре!
Молли вскочила.
– Ты не понимаешь, Клитус! Сегодня было положено прекрасное начало. Начало, не конец! Сегодняшний вечер доказал, что я смогу…
– Сможешь, что?
– Добиться успеха! Воспитать детей! Содержать Блек-Хауз!
– Молли, не будь смешной! Это только всего лишь танцы. Танцы не выправят твое финансовое положение. Дюжина танцев не выправит!
Схватив за руки, он грубо притянул ее к себе.
– И покраска дома не сделает его пригодным для жилья!
Позже Молли гордилась, что сумела сдержаться. Она не закричала, не ударила по лицу, даже не набросилась на него со всеми теми грубыми словами, которые пришли ей на ум.
Она решительно освободилась от его объятий и тихо сказала:
– Уходи. Я думаю, сейчас тебе лучше всего уйти, Клитус.
Он нахмурился, губы искривились. Молли уже поднималась по ступенькам.
– Сейчас же, Клитус!
– Но…
Дойдя до двери, она взялась за ручку обеими руками, постояла, спокойно прислушиваясь, как он нерешительно топчется у крыльца, помедлила… Она не тронулась с места, чтобы остановить его, и Клитус зашагал по тропинке. Первый раз за год тропинка не была покрыта сорною травой, спасибо Джубелу Джаррету, вовлекшему в работу и лесорубов, и Тревиса, и малышей, и даже Линди! Но сам Джубел Джаррет однажды уйдет по этой самой тропинке, как это сделал и его брат. Уйдет по этой тропинке – из ее жизни.
Боль переполнила ее душу. Но Молли утешала мысль: она никогда бы не обрела силы и желание бороться и выиграть битву с судьбой, если бы Джубел не прибыл в Блек-Хауз.
В доме все лампы оказались погашены. Молли на ощупь пробиралась через холл. Наставление матери – никогда не ложиться спать в неприбранном доме – вспыхнуло в усталом мозгу. Но матери уже не было в Блек-Хауз, и Молли собралась отправиться спать. «Завтра рано утром все приведем в порядок, расставим мебель…» – думала она.
– Молли! – голос Джубела послышался из темноты, испугав ее.
Она остановилась на ступенях лестницы, ведущей на второй этаж. Повернув голову, Молли увидела Джубела, стоящего на пороге гостиной. Лучи лунного света проникали сквозь щели дощатой двери, слабыми полосами ложась на сосновый пол. Из гостиной позади него лунный свет лился через шторы окон, они не были задернуты до конца. Он стоял в тусклых потоках света, прислонившись к косяку двери – как и Рубел в ту ночь.
– Иди сюда, – позвал он.
Молли колебалась, стоя одной ногой на верхней ступеньке лестницы. Ее сердце стучало. Она удивилась, когда ее губы сказали:
– Ты не танцевал со мной.
– Я знаю. Иди сюда.
Она спустилась на пару ступенек, но заколебалась вновь. Он протянул руку, будто чтобы помочь ей. Молли вложила свои пальцы в его твердую и надежную ладонь. Он сжал их и тянул ее к себе, шаг за шагом, пока она не оказалась рядом.
Очень медленно, почти лениво, он оттолкнулся от стены и выпрямился в полный рост, не сводя с нее глаз.
Молли чувствовала, как участился ее пульс. Но она не могла оторвать от Джубела взгляда, даже если бы захотела. А она, конечно, не хотела. Наоборот, она хотела удержать его в своих глазах – ив своем сердце! – навечно.
Внезапно он принял танцевальную позицию, обняв ее за талию.
– Можно вас пригласить, мисс Дюрант?
Страх, смешанный с желанием, разлился по телу Молли. Она не могла танцевать сейчас! Если она станет танцевать с ним… все будет, как в ту ночь. Если она станет танцевать с ним… она потеряет голову… она не сможет отказать ему ни в чем… Он потанцует… использует для своего наслаждения ее тело… и покинет, как Рубел. Она не должна, танцевать с ним!
Но ничто уже не могло удержать Молли.
– Музыки нет, – возразила она слабо.
– Я буду напевать.
Странное предложение вызвало у нее улыбку. В приливе чувств он закружил ее по гостиной. Они стукнулись о диван, и Молли наступила ему на носок.
– Извини, – сказала она.
– Пустяки!
Напевая мелодию «Лунный свет в сосновом бору», он вальсировал с ней длинными скользящими шагами вокруг дивана, между стульями и шкафами. Ее дыхание стало стесненным и частым. Наконец, ее мысли прояснились:
– Мебель на месте!
– Тревис и Джеф помогли мне.
Она огляделась в почти полной темноте гостиной.
– Все в кроватях, – сказал он. – Укрыты одеялами. Целые и невредимые.
Он остановился всего на мгновение, но Молли умудрилась чуть не упасть ему на грудь. Рубел протанцевал, не выпуская ее из объятий, на середину комнаты, подальше от мебели. Они смотрели друг на друга и часто, тяжело дышали.
Наконец он позволил ей отстраниться, но тут же склонился к ее лицу, его губы припали к ее губам, отчаянно требуя отклика. После крепкого и страстного поцелуя он поднял голову:
– Черт побери, Молли, мне так хотелось танцевать с тобой сегодня! Твое платье сводило меня с ума… и твои глаза… и волосы…
Пока Рубел говорил, его руки касались ее прически, он развязал бант, вытащил шпильки, бросив их на пол… Распущенные волосы упали ему на руки. Он пробежал по ним пальцами, смял в пригоршню и уткнулся в них лицом, вдыхая чистый, сладкий запах.
– О, Молли, я хотел бы, чтоб это мгновение длилось вечно!
Она стояла, не в состоянии ответить. Ее сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Рубел чувствовал и слабость, и в то же время прилив сил.
Они поцеловались снова. Он прижал ее сильнее, и она позволила, не стыдясь. Желание было столь неудержимо, что вытеснило из головы все другие мысли – даже мысли о той, другой, ночи и о том, другом, мужчине. Ее обнимал Джубел… губы касались губ… руки скользили по телу, сжимали ей груди и освобождали из заточения мечты, которым, как она думала, никогда не суждено было осуществиться. И если она может быть с ним только сегодня, только одну эту ночь, значит, она будет сегодня ночью упиваться своим счастьем. Будет!
– Ты не чувствуешь ничего подобного с Клитусом, правда? – прошептал он где-то возле ее шеи, больше оправдываясь, чем спрашивая. – Скажи, что нет, Молли, пожалуйста, скажи, что нет!
– Нет, – ответила она едва слышно.
Ее пальцы гладили его по волосам. Она уткнулась лицом ему в шею. Молли чувствовала, как ее груди наполняются предвкушением блаженства.
– Я никогда не чувствовала ничего подобного… ни с кем, – она говорила правду.
– Здорово!! Вот это да!!!
Голос Линди мгновенно прояснил их затуманившееся сознание, разделив, как нож мясника разрезает кусок мяса. Повернув головы, они увидели стройную фигурку на пороге. Линди вызывающе подбоченилась, оправив на себе ночную рубашку.
– Вы посмотрите! Только посмотрите! Как занудливо они толковали мне и Джефу об одном и том же, об одном и том же! Но ты, Молли, прокралась в темноте в гостиную на свидание к Джубелу и делаешь теперь именно то, что запрещала нам с Джефом! – Линди повернулась и побежала наверх по ступенькам.
– Линди! – Молли рванулась следом.
– Подожди, Молли! – остановил ее Рубел. – Я сам…
В мгновение ока он пересек холл, поднялся по лестнице, перепрыгнул через две ступеньки и рывком распахнул дверь в комнату Джефа, только что закрывшуюся за Линди. На лице Джефа, стоявшего у постели в нижнем белье, надо отдать ему должное, было написано смущение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37