– спросила она и тут же пожалела о сказанном. В пору их совместной жизни Самюэль всегда разливал вино гостям. Они часто приглашали друзей и угощали их хорошим бордоским.
Самюэль встал и осторожно разлил вино в бокалы. Будучи ценителем и знатоком вин, делал он это, как и полагалось, без излишней спешки. Когда он наклонился над ее плечом, ее вновь охватило странное чувство, похожее на сожаление. Если бы она забеременела, они никогда бы не расстались. Никогда!
Почему она думала об этом, ведь Самюэль собирался жениться, да и сама она была на пороге романа с Лораном, который, как она успела заметить, не сводил с нее вопросительного взгляда.
– Паскаль, дорогая, вино божественное! – раздался восхищенный голос отца.
– Это комплимент Авроре, она выбирала.
– К счастью для нас, – заметил Самюэль, – поскольку, если мне не изменяет память, сомелье из тебя был неважный.
– Попытайся хотя бы во время обеда быть хорошим мальчиком, – поморщившись, ответила Паскаль.
– У него не получится, уж такой он есть! – смеясь, сказала Марианна, полагая, что ее слова попали в цель.
По выражению лица Самюэля Паскаль заметила, что эта реплика вызвала у него раздражение. Она молча встала, взяла корзинку для хлеба и отправилась на кухню.
– Пойду порежу остаток филе, думаю, никто не против дополнительной порции? – спросил Жорж.
– Пожалуй, я сам займусь этим, ты и так уже достаточно потрудился!
Самюэль перехватил блюдо и вышел вслед за Паскаль.
– Ты действительно считаешь, что я невыносим? – спросил он, когда они остались одни.
– Ты немного напряжен сегодня.
– Мне очень жаль. Марианна действует мне на нервы. Она слишком много выпила, а алкоголь ей противопоказан.
– Лоран тоже действует тебе на нервы!
– Здесь другое. Я его очень люблю, но когда я вижу, как он смотрит на тебя, то…
– И что же?
Она повернулась, оглядев его долгим многозначительным взглядом.
– Ничего. Ты права, прости меня.
Когда Самюэль бывал виноват, он умел признавать это и мириться.
– У меня вид, наверное, еще хуже, чем у него. Ты сегодня просто восхитительна. Ты всегда…
Он положил нож и посмотрел на нее. Их взгляды встретились.
– Пойдем, пока это не остыло, – смущенно прошептала Паскаль.
Каждый раз ему удавалось вызывать в ней самые разные чувства. Неужели она так и не освободилась от него по-настоящему? В таком случае, ей больше не следует смотреть ему в глаза. А для Марианны эта ситуация, должно быть, вообще невыносима и недопустима…
Они вернулись в столовую, где велась оживленная беседа. Паскаль, улыбаясь, направилась к Лорану и завела с ним разговор о предстоящем переходе на новое место работы.
– Понимаете, я чувствую себя под неусыпным надзором Надин Клеман, словно вернулась в те времена, когда проходила интернатуру. Она меня терпеть не может и контролирует все, что я делаю, – мои диагнозы, назначения, обследования! Стоит мне задержаться возле больного, как тут же является она и придумывает что-то, чтобы увести меня из палаты. Возможно, таким образом она заботится о том, чтобы я эффективно работала, но я ведь чувствую, что мне попросту не доверяют. С другой стороны, ее опыт и профессионализм заслуживают всяческого уважения, и если бы не ее сварливость, работать с ней было бы просто замечательно.
Лоран улыбнулся, мысленно радуясь, что может предложить ей место получше.
– Больница Альби, конечно, очень мала по сравнению с Пюрпаном, но, как мне кажется, там никто не станет отнимать у вас инициативу, которой вам так не хватает, да и вообще, мне кажется, что вам там понравится.
– Не беспокойтесь, я никогда не упрекну вас в том, что вы предложили мне это место! – сказала она, смеясь.
После того как все насытились филе барашка, Аврора предложила перейти в зимний сад, где намеревалась подать кофе и печенье с засахаренными фиалками.
– О, там мы откроем подарки! – взвизгнула Марианна. Было заметно, что она несколько перебрала, и Паскаль бросила вопросительный взгляд на Самюэля. Тот с обреченным видом подошел к Марианне и, взяв под руку, прошептал ей что-то на ухо, после чего вместе они вышли из столовой.
Часы, которые Самюэль положил на подоконник, показывали без четверти шесть. Он еще раз огляделся, убедился, что грязной посуды больше не осталось, отжал и положил губку на место.
Это был ужасный для него вечер, хотя остальным было весело. Анри был с ним ласков, будто Самюэль по-прежнему оставался его зятем.
Почему он занялся этой горой посуды, а не пошел спать? Чтобы наказать себя? Да нет, просто перспектива лечь рядом с Марианной уж как-то совсем его не привлекала. Паскаль отвела им одну комнату, полагая, что они по-прежнему были любовниками. Самюэль раздел Марианну, побыл с ней, пока она не заснула, и спустился вниз. Все уже спали, кроме Лорана и Паскаль. Эти двое сидели в зимнем саду и тихо разговаривали. Самюэль не стал им мешать и отправился в библиотеку, где стал просматривать книги по медицине. Некоторые из них, с пометками Паскаль, относились к тому времени, когда она готовилась к поступлению в интернатуру. Самюэль снова погрузился в воспоминания, не обращая внимания на время. Когда он вышел из библиотеки, везде было тихо и темно. Он, конечно, не смог удержаться от того, чтобы не удостовериться, что машины Лорана нет. Удивляясь собственному скудоумию, он даже рассмеялся.
Провести Рождество рядом с Паскаль, чувствуя, что он больше ничего для нее не значит, было для него истинным мучением. Ему никогда не хотелось создать семью с какой-то другой женщиной, однако он вступал в возраст, когда этот вопрос становился актуальным. Конечно, ему хотелось иметь детей, и лучше девочек с огромными черными глазами, как у Паскаль…
Во время обеда, когда Паскаль поправляла шиньон, ему отчаянно захотелось прикоснуться к ее волосам – блестящим и шелковистым, и, увидев, как это сделал Лоран, он чуть не задохнулся от жгучей ревности. Эта женщина была его женщиной, как же он смог позволить ей уйти?
Самюэль открыл кухонный шкаф, чтобы поставить тарелки и стаканы. В этом доме даже шкафы были полны очарования – большие и вместительные, с медными крючками на дверцах старого дерева.
Бедная Марианна! Он знал, почему она так напилась сегодня, и обвинял себя в том, что заставил ее страдать. Но что он мог поделать? Показать характер и держать ее на расстоянии? Это было бы самым простым решением, если бы он сам не страдал так же, как она.
– Ты как сказочная фея этого дома! – воскликнул Адриан, войдя в кухню. – Я не верю своим глазам…
На нем была голубая фланелевая пижама, усыпанная розовыми слониками.
– Да, выглядишь ты что надо, – иронично заметил Самюэль. – Хочешь, Золушка приготовит тебе кофе?
– Было бы неплохо.
Адриан рухнул в кресло, провел рукой по волосам и потянулся.
– Я тоже хотел все это сделать сам, чтобы девочкам не пришлось возиться. Спасибо, что опередил меня, ты настоящий брат.
Еще одно выражение из прошлого, из того времени, когда Адриан был шурином Самюэля.
– Как хорошо здесь завтракать, чувствую себя так, будто помолодел на двадцать лет!
– Если я правильно все помню, ты был против того, чтобы твоя сестра выкупила Пейроль?
Адриан нахмурился и, казалось, всерьез задумался над этим вопросом.
– Уже и не знаю… Этот дом полон чудесных и ужасных воспоминаний.
– И по этой причине ты вместе с Анри так сопротивлялся переезду сюда Паскаль?
– Как только речь заходит о Паскаль, ты становишься невыносим! Ты думаешь, что она нуждается в чьей-то защите? У нее своя голова на плечах, притом упрямая, и ты это должен знать лучше меня.
– Не зли меня, а то я тебе такой кофе сделаю, что больше не захочется.
Адриан засмеялся и поднял руки в знак примирения.
– Как твоя подруга?
– Она спит.
– Как мне кажется, проспит она долго! Когда проснется, дай ей аспирин, пусть выпьет вместе с кофе. Она очень мила и очень соблазнительна. Тебе стоит уделять ей больше внимания, не то она тебя бросит.
– Это уже случилось, мы с ней расстались.
Адриан сделал большие глаза.
– Я думал, у вас любовь и ты собираешься жениться на ней…
– Нет, вовсе нет.
– Ты хочешь остаться старым холостяком, Самюэль?
– А ты? Мы с тобой можем организовать клуб!
К нему вернулось плохое настроение, но Адриан был безжалостен.
– Держу пари, что ты имеешь виды на Паскаль.
– Не то чтобы я особенно надеюсь, но…
Адриан с сочувствием закивал головой, но ничего не сказал. Он добавил два кусочка сахара в кофе и подлил немного молока.
– Что ж, – наконец произнес он, – моя сестра – прекрасная женщина, да и вообще подобные истории не забываются.
– Откуда ты знаешь? Разве у тебя был опыт несчастной любви?
– Был, и серьезнее, чем ты думаешь.
Самюэль в замешательстве смотрел на него. Никому так не удавалось держать свою личную жизнь в тайне, как Адриану. Даже Паскаль ничего не знала и сама этому удивлялась, хотя у них были доверительные отношения.
– Не смотри на меня так и оставь свои выводы при себе, – неожиданно резко произнес Адриан.
Какие выводы? Неужели у Адриана могли быть такие проблемы, о которых он даже говорить не хотел? Самюэль взял кофейник и поставил на стол между ними.
– Ты знаешь, что Паскаль интересуется прошлым своей матери?
– Да. Папа мне сказал пару слов об этом, перед тем как идти спать. Меня удивляет то, что ты тоже в курсе.
– Она была так поражена тем, что узнала, что позвала меня на помощь.
– Конечно… Кому же ей еще довериться, как не тебе? Через некоторое время Лоран Вийнев станет для нее опорой, но пока она рассчитывает на тебя. Ты всегда под рукой.
Его насмешливый тон был невыносим, и Самюэль жестко парировал:
– Тем лучше для нее! Ты и твой отец не помогли ей, когда она пожелала изменить свою жизнь. Можно подумать, что она совершала какое-то преступление. То же самое происходит и теперь, когда она просит вас рассказать о том, что произошло в вашей семье много лет назад. Значит, есть вещи, которые вы предпочитаете скрывать?
– Не говори того, чего не знаешь! – взбеленился Адриан, стукнув кулаком по столу.
Гневно глядя друг на друга, они оба вскочили из-за стола и внезапно услышали голос Паскаль.
– Вы что, заболели или как? Что это еще за ссора?
Самюэль повернулся к ней, и его гнев мгновенно рассеялся. Она была одета в голубой бархатный пеньюар, ее волосы струились по плечам, и, несмотря на то что она почти не спала, лицо ее сияло. Откуда только она черпала энергию и безмятежность?..
– О… Вы здесь все привели в порядок! – весело воскликнула она.
– Это все он сделал, – пробурчал Адриан.
Она подошла к брату, обняла его за шею и поцеловала.
– У тебя сегодня вид старого брюзги.
– Пока я еще не знаю, что где находится, из чего ты будешь пить – из чашки или стакана? – спросил Самюэль.
Зная ее вкусы, он достал чашку, и она одарила его благодарным взглядом.
– Ты избавил меня от удовольствия мыть всю эту посуду. Я хотела сделать сюрприз Авроре и не ожидала, что в кухне идет такое оживленное заседание…
Никто из них не счел нужным что-то ответить, и Паскаль продолжила:
– Этой ночью шел снег. Вы видели?
Самюэль подошел к окну и прижался лбом к стеклу. Солнце еще не взошло, но было видно, что повсюду белел снег.
– Невероятно…
Там, в библиотеке, ставни были закрыты, и он ничего не заметил.
– Шоссе, должно быть, посыпали солью, но вряд ли кто-нибудь сделал это на проселочной дороге, что ведет сюда. Тем более 25 декабря!
– В любом случае, снег здесь довольно редкое явление, и работы привалило немало, – подтвердил Самюэль.
Ему было бы не в тягость побыть еще немного в Пейроле, если бы он был один, но Марианна скоро проснется, и он не представлял себе, как проведет с ней вместе целый день.
– Я не смогу выехать отсюда, – сказал он с сожалением.
– Нет, это абсолютно исключено! – запротестовала Паскаль. – Вы позавтракаете с нами, а днем снег растает. Ты хороший пилот, Самюэль, и я не хочу, чтобы ты зря рисковал. Ты ведь не спешишь?
Он еще не почувствовал усталости от бессонной ночи, да и уезжать на самом деле ему не хотелось. Адриан провозгласил:
– Ладно, пойду одеваться, будем играть в снежки! Самюэль подождал, пока Адриан выйдет, и налил себе кофе.
– Почему вы поссорились? – спросила Паскаль.
– По поводу тайн семьи Фонтанель. Ты права, твой брат очень злится, когда говоришь с ним о прошлом.
– Папа тоже начинает сильно нервничать, когда с ним заводишь об этом разговор. Вчера он уверял меня, что Юлия умерла, и, по-моему, в свое время он всех в этом убедил.
– Без сомнения, он боялся, чтобы не стали осуждать Камиллу. К женщине, потерявшей ребенка, отношение совсем другое, чем к той, что бросила его. И тебе отец не позволит осуждать свою мать…
– Почему ты его защищаешь? – удивилась она.
– Потому что он хороший человек. По крайней мере, мне так кажется, несмотря даже на то, что не понимаю, почему он продал тебе Пейроль, а не подарил.
Паскаль задумчиво покачала головой. Самюэль достаточно хорошо ее знал, чтобы догадаться: она не отступит и сделает все, чтобы увидеть свою сводную сестру, даже если Анри с этим не согласен. Как пройдет ее встреча с этой сорокалетней женщиной, с рождения обреченной на жалкое существование? Как Паскаль собирается восстановить справедливость?
– Здесь холодно, я тоже пойду оденусь, – решила она. – А тебе следует принять душ, Самюэль, у тебя усталый вид, ты ведь сегодня не спал.
– Подожди! – окликнул он ее, когда она уже собиралась выйти. – Как у тебя… с Лораном?
Она повернулась к нему и оперлась спиной о стену.
– У меня с Лораном?
– Да, я имею в виду ваш флирт…
– Что именно тебя интересует?
– Мне просто любопытно, – ответил он хмуро.
– Что ж, я удовлетворю твое любопытство и признаюсь, что Лоран чувствует себя неловко в твоем присутствии! Мне приходится напоминать, что я больше не являюсь твоей женой, мы просто друзья. Почему ты пытаешься с ним соперничать?
– Нет, я не…
– О, прекрати, Самюэль! Ты не хочешь, чтобы я снова устроила свою жизнь? Или же ты считаешь, что Лоран мне не подходит?
Захваченный врасплох, запутавшийся в противоречиях, Самюэль пытался найти нужные слова.
– Если… Лоран тебе нравится… Я очень хорошо к нему отношусь.
Он пытался сказать что-то более убедительное, но не смог. Паскаль не знала, сердиться ей или смеяться; наконец она подошла к нему, обняла за плечи и произнесла, глядя ему в глаза:
– Храни свою нежность ко мне, Самюэль.
Он беспомощно улыбнулся, не в силах понять эту загадочную фразу.
После веселого позднего завтрака на кухне Паскаль пригласила Адриана нанести дружеский визит Леони Бертен.
Снег на дороге слегка подтаял, а на обочине покрылся ледяной коркой. Адриан, следуя за Паскаль, скользил, увязал и чертыхался.
– И ты называешь это небольшой прогулкой, полезной для пищеварения! Погибла моя бедная обувь…
– Иди по дороге, машин ведь нет.
– Потому что люди не дураки и сидят дома! Сколько еще?
– Вон этот дом. Видишь ту крышу?
Паскаль тепло оделась, и после вчерашней вечеринки с наслаждением вдыхала свежий морозный воздух.
– А зачем я тащу этот пакет? – негодовал Адриан, едва не шлепнувшись на землю. – Я даже понятия не имею, что в нем лежит!
– Там шерстяная шаль, она совсем не тяжелая, так что не жалуйся.
– Шаль… Ты могла бы взять эту старушку под свою опеку, если, конечно, твои поклонники не взбунтуются.
– Кого ты имеешь в виду?
– Да всех! Твой бывший муж, твой директор… даже дружок Авроры поглядывает на твои ножки, когда ты проходишь мимо.
– Жорж? Ты говоришь такую чепуху, он любит Аврору, это видно за километр.
– Одно другому не мешает, блошка, ты, похоже, не знаешь мужчин!
Паскаль остановилась и посмотрела на брата.
– Ну ты и циник, Адриан. Что с тобой?
Она была уверена, что он отшутится, но, видимо, что-то его задело за живое.
– Ничего. Просто мне все надоело… и все эти праздники, и моя холостая жизнь.
– Правда? Адриан, если я могу тебе чем-то помочь… Но мгновение искренности прошло.
– Ничем ты мне помочь не можешь, дорогая моя! – отрезал он.
Она смутилась и, не решаясь более о чем-либо спрашивать, ускорила шаг. Он никогда не говорил с ней о своих проблемах и, несмотря на всю свою колкую ироничность, почти всегда был в хорошем настроении. Какая муха его укусила? Может, это следствие утренней ссоры с Самюэлем?
Через некоторое время она услышала хруст льда за спиной. Он догнал ее.
– Не обижайся, – сказал он вкрадчиво. – Просто мне плохо.
– Из-за отца?
– Нет, я забочусь о нем и думаю, что у него все в порядке. В клинике тоже все нормально: все места заняты, счета оплачены… в наше время это можно считать просто подарком небес!
– Тогда что же не так, Адриан? Любовные муки?
– Думаю, что это именно так и называется, – процедил он сквозь зубы, – но, прости, у меня нет никакого желания рассказывать тебе о своих несчастьях. Я твой старший брат, это я должен опекать тебя, давать советы, утешать, а не наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30