Джордж Уэбстер оказался маленьким пухлым человеком с проницательными голубыми глазками и копной вьющихся каштановых волос. Он предложил Калебу сесть, вежливо поинтересовался состоянием его здоровья и откинулся на спинку стула в ожидании, пока Калеб объяснит цель своего визита.
Метис быстро перешел к сути дела:
– В вашем банке находится закладная на «Рокинг-С». Я хотел бы знать, за какую сумму я смогу ее выкупить.
– Если не ошибаюсь, ссуда составляла пять тысяч долларов, – ответил Уэбстер. – Однако, как я понимаю, вы больше не являетесь владельцем ранчо.
– Верно, но новый владелец сейчас не в состоянии выкупить его, а я не хочу, чтобы банк отказал в этом ему позже из-за просрочки.
– Понятно.
– Правда, есть еще одна проблема. У меня сейчас нет пяти тысяч наличными, поэтому мне хотелось бы занять эти деньги под обеспечение городской усадьбы Страйкеров.
Уэбстер нахмурился:
– Вы считаете, что разумно брать ссуду под собственное имущество, чтобы выкупить закладную на имущество, принадлежащее другому?
– Я полагаю, это не ваше дело, – резко бросил Калеб. Краска прилила к шее Уэбстера.
– Расписка на ранчо действительна еще неделю. Но прежде чем я стану с вами обсуждать условия, мне необходимо удостовериться в том, что мисс Макгир не способна уплатить по закладной до указанного срока.
– Ладно. Скажите ей, что некто хочет выкупить расписку и продлить ее еще на год, но не упоминайте меня. Понятно?
– Хорошо, сэр.
– Я зайду к вам на следующей неделе.
Уэбстер склонил голову в знак согласия. Поднявшись со стула, он крепко пожал Калебу руку, надеясь, что никогда в жизни ему не придется смотреть в холодные серые глаза метиса – ни под дулом револьвера, ни за покерным столом.
Келли сидела на краешке стула, устремив взгляд на Джорджа Уэбстера.
– Пять тысяч долларов! Вы уверены?
– Абсолютно уверен.
– Но где же я могу достать столько денег за такое короткое время?
– Дела обстоят не так плохо, как кажется. Есть сторона, очень заинтересованная в том, чтобы выкупить вашу расписку и продлить ее еще на год.
– Неужели? И кто же это?
– В настоящее время я не уполномочен оглашать какие-либо имена.
– И ничего нельзя изменить?
– Боюсь, что нет. Банк уже достаточно долго хранил расписку. И мы, конечно, желаем возместить наши вложения.
– Но… Что, если я не смогу выкупить расписку за этот год?
– В таком случае этот вопрос будет обсуждаться вами и тем вкладчиком, которого я упоминал. Он может продлить срок действия расписки или же потребовать выплаты денег.
– И если я не найду их, то могу потерять ранчо?
– Боюсь, это так.
– Благодарю вас, мистер Уэбстер, – пробормотала Келли.
Выйдя из банка, она остановилась на дощатом тротуаре в полном смятении. Что же теперь делать? Ей пришло в голову, что Калеб с самого начала знал о расписке. Она почувствовала, как в ней разгорается гнев. Однако, поразмыслив над тем, что услышала от Уэбстера, Келли поняла: этого не может быть. Калеб бы давным-давно ей об этом сказал.
Внезапно в памяти всплыло: «Мама заложила ранчо для того, чтобы добыть денег для защиты прав индейцев»…
Слова, произнесенные достаточно давно, отчетливо прозвучали в ее сознании.
Прямо через улицу, в тени раскидистых деревьев, прятались «Три королевы». Калеб, возможно, сейчас там. Если собраться с духом, можно было бы попросить его дать денег в долг.
Но тут Келли задумчиво сдвинула брови – ей пришло в голову, что Калеб Страйкер вполне может оказаться тем самым анонимным вкладчиком, о котором говорил мистер Уэбстер. Калеб вполне мог выкупить расписку, а потом, если окажется, что Келли нечем платить, заставить ее опуститься на колени. Ему даже не нужно ждать целый год. Он может потребовать деньги в любую минуту.
Она мучительно размышляла, благоразумно ли будет заглянуть в «Три королевы» и поискать там Калеба, но тут вдруг заметила Ричарда Эштона, который приближался к ней верхом.
Келли быстро отвернулась, надеясь, что тот не заметил ее, но было слишком поздно. Натянув поводья, он остановил коня, спешился и быстрым шагом направился к ней.
– Келли, как вы чудесно выглядите!
– Мистер Эштон, пожалуйста, оставьте меня в покое!
– Но, Келли, почему вы продолжаете упорствовать? Неужели не можете понять, что рано или поздно вы все равно станете моей? Ни один другой мужчина в городе не сможет сделать вас уважаемой всеми леди.
– А вы, как я полагаю, сможете?
– Вот именно.
Келли пристально посмотрела на Ричарда. В щегольском коричневом костюме, идеально соответствующем цвету карих глаз, он выглядел чрезвычайно представительно. На шее красовался аккуратно повязанный шелковый галстук, на голове – коричневый котелок, на ногах – начищенные до блеска коричневые сапоги, на руках – лайковые перчатки в тон всему ансамблю. Одна только бриллиантовая булавка на галстуке стоила, вероятно, несколько сотен долларов.
– Могу я предложить вам бокал лимонада? – спросил Ричард.
– Спасибо, – кивнула в знак согласия Келли.
Он взял ее под руку, и они прошли в небольшой, но очень элегантный ресторанчик.
– Ну расскажите, Ричард, как вы поживаете, – произнесла Келли после того, как молодой человек заказал два стакана лимонада и ароматный кекс.
– Поживаю отлично. Я слышал, наемник выздоровел?
– Да.
– Слышал также, что ваша свадьба отменяется. Вы все еще работаете на него?
– Я бы так не сказала.
Ричард отпил большой глоток из своего стакана, не сводя глаз с девушки. Какая же она хорошенькая! Как правило, ему нравились высокие, крупные женщины, но он не мог признать, что изящная фигурка Келли была просто идеальна. Кожа цвета густых сливок, волосы золотистые, словно осенняя листва, глаза чистые, синие-синие. Сколько же у нее было мужчин! – подумал он, и почему, черт побери, она до сих пор прогоняет его? Мысль о том, что она могла за деньги отдаваться этому проклятому метису, огненным жалом жгла его гордость и лишь подстегивала его вновь и вновь пытаться завоевать ее.
– В субботу у нас намечается вечеринка, – небрежно заметил он. – Я был бы очень рад видеть вас.
– Меня? – Келли уставилась на него с нескрываемым изумлением.
– Ну да, вас.
– Нет.
– Но почему? – мягко улыбнулся он.
– Я не смогу.
– Глупости, вы все можете. Вы будете моей почетной гостьей. Если вас беспокоит, что надеть, я пришлю какой-нибудь наряд.
– Прекратите, вашего отца удар хватит, едва я переступлю порог.
– Моему отцу достаточно будет лишь взглянуть на вас, и он все прекрасно поймет.
– Вот этого-то я и боюсь.
– Что ж, я просто подумал, что вам, должно быть, хочется изменить свое положение в городе. Подумайте сами, ведь после того, как вы пообщаетесь с горожанами на вечеринке, они едва ли смогут игнорировать вас на улице. И может быть, когда увидят вас в великолепном наряде и в хорошем обществе, они поймут, что вы совсем не такая, какой была ваша мать.
– А вам-то это зачем?
– Я буду танцевать с прелестнейшей девушкой города. Ну да, конечно, а потом угостит шампанским, станет осыпать комплиментами – и в конце концов получит то, о чем мечтал с той самой минуты, как Келли исполнилось пятнадцать лет.
Келли покачала головой: она никогда не считала себя трусихой, но все же у нее не хватало храбрости появиться на вечеринке в доме Чарлза Эштона.
– Ну как же мне убедить вас стать моей гостьей? Могу я подкупить вас новым платьем или дорогой безделушкой? – Ричард широко улыбнулся, продемонстрировав великолепные зубы. – Я сделаю все, что угодно, Келли, только скажите, чего вы хотите, – все будет ваше. А взамен от вас требуется ничтожная уступка – потанцевать со мной в субботу.
Во рту у нее пересохло – она поняла, что начинает всерьез задумываться над его предложением.
– Значит, все что угодно?
Ричард кивнул; он больше не сомневался, что она согласится.
– Хорошо. Мне нужно пять тысяч долларов. Он чуть не подавился лимонадом.
– Пять тысяч долларов?!
Келли пришлось прикрыть рот салфеткой, чтобы он не заметил ее улыбку.
– А что, для вас это проблема?
– Нет. Вы предпочитаете наличными или сгодится чек?
– Вы шутите?
– Вовсе нет. Потом люди долго будут вспоминать, как Ричард Эштон заплатил девушке целую кучу денег за один-единственный танец. – Келли отодвинула тарелку и взяла в руки сумочку. – Не терплю, когда меня принимают за полную дуру. Мы оба отлично знаем, что вы хотите от меня лишь одного – и это совсем не танец.
– А что, если я изменился, Келли?
– В это я поверю только тогда, когда люди полетят на Луну.
– И все-таки это правда. – Он взял ее руку и сжал в своей. – Вы не верите мне… Я понимаю, что раньше вел себя не лучшим образом, но теперь с этим покончено.
Келли вырвала руку. Ричард Эштон умеет быть обаятельным, когда это ему требуется, но она все равно не поверит ни единому его слову. Зря старается.
– Спасибо за кекс и лимонад, – сухо произнесла она и встала из-за стола. – А сейчас, пожалуй, мне пора.
– Я провожу вас.
– Не надо, в этом нет необходимости. Всего хорошего, мистер Эштон.
Выйдя на улицу, Келли покачала головой. Пять тысяч долларов за танец – это же надо! Неужели он рассчитывал, что она поверит ему?
Да, он изменился, это верно. И главное, он изменил тактику…
В субботу, ближе к вечеру, Келли сидела на кухне своего дома в «Рокинг-С», неторопливо попивая чай, когда услышала стук в дверь.
На крыльце стояла незнакомая женщина с большой коробкой в руках.
– Что вам угодно?
– Меня зовут Рут Мэннинг, меня прислал мистер Эштон.
– Не понимаю.
– Я служанка мистера Эштона. Пришла помочь вам подготовиться к вечеру. – Она открыла коробку и вытащила оттуда длинный узкий конверт. – Мистер Эштон велел передать это вам.
Сердце девушки чуть не выпрыгнуло из груди, едва она вскрыла конверт, – внутри она обнаружила пять тысяч долларов крупными купюрами и записку со словами: «Увидимся в восемь. Р.»
Рут Мэннинг все еще вертела в руках коробку.
– Ну что, начнем?
– Мне… мне кажется, это ошибка.
– У нас мало времени, мисс Макгир, – сказала женщина, проходя мимо Келли в дом. – Пожалуй, пора приниматься за дело.
Отбросив сомнения, Келли решила, что примет предложение Ричарда и побьет того его же картой.
На ближайшие три часа Келли предоставила себя в полное распоряжение Рут Мэннинг. И нельзя сказать, что не испытала при этом наслаждения. Сначала женщина заставила ее добрых полчаса нежиться в горячей мыльной ванне. Она вымыла Келли волосы, помогла влезть в банный халат, а потом, пока волосы сохли, полировала ей ногти. Затем сделала Келли массаж – «чтобы вы расслабились». Когда волосы высохли, Рут принялась экспериментировать с прическами, пока наконец, отбросив длинную золотистую гриву с лица Келли, не укрепила ее двумя большими, украшенными драгоценностями гребнями так, чтобы волосы спадали вдоль спины мягкими волнами.
Из своей огромной коробки Рут вытащила кружевные панталоны, тончайшую сорочку и атласную нижнюю юбку. Она помогла Келли облачиться в новое белье, а затем снова наклонилась к коробке и извлекла платье нежнейшего шелка. Оно было сапфирно-голубого цвета, с высоким воротничком, длинными рукавами, слегка расширяющейся книзу юбкой и скромным турнюром, украшенным белыми атласными цветами.
Но самым чудесным сюрпризом оказалось бриллиантовое ожерелье, которое Рут застегнула на шее Келли. Камни искрились в лучах предзакатного солнца, сверкая, словно звезды на небосводе. Ожерелье дополняли серьги и браслет.
Келли смотрелась в зеркало, не в силах поверить своим глазам. Платье идеально подходило к цвету ее глаз, прекрасно подчеркивало белизну кожи и золотистый оттенок волос. Его покрой был крайне сдержанным, но вместе с тем откровенно соблазнительным, плавно обтекающим каждый изгиб фигуры.
Рут отошла на шаг и уперлась руками в бедра.
– Ну просто картинка, – сказала она, явно довольная плодами своего труда. – Теперь это платье ваше, мисс Макгир, а вот бриллианты нужно будет вернуть.
– Да, конечно, – пробормотала Келли, продолжая рассматривать свое отражение. Никто никогда не признал бы в ней дочери Лейлы Макгир, если бы увидел ее сейчас.
– Платье выглядит так, словно сшито специально для вас, а уж это ожерелье – ну в нем вы просто королева, мисс. Уверена, мистер Эштон останется доволен.
– Благодарю, миссис Мэннинг, – машинально отреагировала Келли, но в этот момент она думала не о Ричарде, нет, ее мысли были заняты Калебом Страйкером. Что бы он подумал, если бы увидел ее сейчас, разодетую, словно герцогиня?..
– Мисс?
Келли глянула через плечо.
– Извините. Вы что-то сказали?
– Пора идти.
Келли глубоко вздохнула. Она нисколько не сомневалась, что совершает огромную ошибку, но что-то заставляло ее следовать за Рут. Если Ричард Эштон желает заплатить ей пять тысяч долларов за танец, пусть будет так. Но если он полагает, что за эту сумму может получить нечто большее, чем танец, то он, увы, глубоко заблуждается.
У крыльца их уже ожидала поразительной красоты коляска. Лакей в темно-зеленой ливрее помог Келли подняться на заднее сиденье экипажа, усадил Рут напротив, и они тронулись.
Келли, улыбаясь, откинулась назад, чувствуя, себя Золушкой, отправляющейся на бал, – только не встретит она там прекрасного принца: она будет танцевать с драконом.
Глава 24
Калеб сидел на крыльце, покуривая сигару, когда увидел спускающуюся по улице коляску Эштона. Сначала она не привлекла его внимания, но потом он вдруг заметил золотистый водопад волос – это могла быть только Келли.
Медленно поднявшись, он спустился по ступеням и вгляделся в сгущавшиеся сумерки. Он не ошибся, в экипаже сидела Келли, и выглядела она прекраснее, чем когда бы то ни было. Она проехала мимо дома, даже не бросив взгляда в его сторону. Калеб нахмурился, недоумевая, каким образом она могла оказаться в коляске этого прощелыги, потом тихо выругался. Да она же отправилась на прием, который Чарлз Эштон устроил по случаю дня рождения своей жены Долорес!
Устремив взгляд в глубь улицы, метис увидел многочисленные экипажи у входа в особняк Эштонов. Видимо, туда были приглашены самые влиятельные жители Шайенна.
Он негромко хохотнул, представив себе, как Келли появится в апартаментах, заполненных сливками местного общества. Она там будет, словно курица в лисьей норе, подумал он, но потом неопределенно пожал плечами. Хотя, может быть, и нет. В этом синем платье она определенно похожа на сказочную принцессу. Возможно, никто и не узнает в ней дочь Лейлы Макгир – ну а потом будет уже поздно, и если ее хоть раз примут в доме Эштонов, то в будущем жители города поостерегутся относиться к ней с презрением.
Оставалось загадкой, почему она приняла приглашение. Она ведь всегда открыто выражала свое отвращение к Ричарду – а Калеб не сомневался, что приглашение исходило именно от него. Что же заставило ее передумать?
Он медленно вернулся к крыльцу и застыл там, положив руки на перила и всматриваясь в темноту, а мыслями его завладел неожиданно явившийся ангел в сапфирно-голубом платье.
Келли вышла из экипажа, и глаза ее широко раскрылись при виде разноцветных китайских фонариков, освещавших ведущую к усадьбе аллею.
Слуга у дверей спросил пригласительный билет.
– Я… – Она коснулась пальцами бриллиантового ожерелья. – Я не знаю…
– Все в порядке, Хоукинс, это моя гостья.
Келли с облегчением вздохнула, когда она увидела спешащего навстречу Ричарда, одетого в безупречный черный костюм с белоснежным галстуком.
– Келли, вы чудесно выглядите! – воскликнул он, проводя ее в дом. – Идемте, мне не терпится познакомить вас со своими стариками.
Чарлз Эштон был сказочно богат от рождения, и это сказывалось во всем: в его манере держаться, носить самые дорогие вещи, в покровительственной манере говорить с окружающими. Самоуверенный, довольный собой, он улыбнулся и взял ее за руку.
– Ричард, что это за прелестная дама и где ты ее прятал?
– Это Клер Томпсон, папа. Познакомьтесь, Клер, это мой отец, Чарлз Эштон, а это мама, ее зовут Долорес.
– Очень рада познакомиться с вами, мистер и миссис Эштон.
– Ваше лицо кажется мне знакомым, дорогая, – вежливо заметил Чарлз Эштон, не выпуская руки девушки. – Мы не встречались прежде?
– Думаю, нет, сэр. Уверена, что я бы запомнила.
– Желаю вам приятно провести время, милочка, – улыбнулась Долорес Эштон, похлопав Келли по плечу. – Ричард, будь гостеприимен и помоги гостье почувствовать себя как дома. Слышишь, милый?
– Да, мама, с удовольствием. Проходите, Клер.
Когда они отошли от родителей Ричарда на довольно значительное расстояние, Келли нахмурилась и раздраженно спросила:
– Почему вы не сказали им, кто я на самом деле?
– Ну просто решил, что вы будете чувствовать себя спокойней, если ваше инкогнито не будет раскрыто.
– Неужели вы не понимаете, что кто-нибудь из приглашенных непременно меня узнает? И что тогда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37