Протянув один из бутербродов мужу, сказала: – Вот, возьми.
– Вижу, мне предстоит жить под кошачьей лапкой, – пробормотал Саймон с усмешкой.
Джейн покраснела, но не от удовольствия.
– Если это означает, что я не позволю мужу голодать, то да, так и есть.
Она посмотрела прямо ему в глаза, и Саймону вдруг захотелось ее спросить: «Кто ты, Джейн Оттерберн? Впрочем, нет, теперь – Джейн Сент-Брайд».
Он направился к двери. У порога остановился, обернулся. Джейн уже надела фартук и теперь, закинув за спину волосы, перетягивала их на затылке каким-то шнурком.
– Не забудь поесть, – сказал Саймон и вышел.
«А почему я говорю ей, что она должна делать? – подумал он уже за дверью. – Имею ли я на это право? Да, как ни странно, имею. И всего лишь из-за каких-то нескольких росписей в регистре».
Ему не хотелось возвращаться в дом, хотелось покоя, хотелось собраться с мыслями… Немного помедлив, он отправился прогуляться по саду. Исайя был не большим любителем садоводства, а Джейн если и была, то не слишком преуспела в этом деле. Садовник же Сол Прити в основном интересовался овощами, а в это время года от них уже почти ничего не осталось.
«Так что же делать?.. – спрашивал себя Саймон, шагая по дорожке. – Что теперь делать с дуэлью?» Да, теперь ему непременно надо выжить. Ради Джейн.
Черт побери, а ведь вчера он думал совсем о другом – о том, что взять с собой в Англию. Сегодня же у него – мертвый друг, которого надо похоронить, жена, о которой надо заботиться, и дуэль, после которой надо обязательно выжить. Кроме того, он должен раздобыть где-нибудь обручальное кольцо.
– Да, кольцо… Вот этим, возможно, и следует заняться в первую очередь, – пробормотал Саймон, направляясь к дому.
Уже в холле он вдруг обнаружил, что по-прежнему держит в руке бутерброд, который дала ему Джейн. И тут он почувствовал, что ужасно голоден.
Переступив порог гостиной, Саймон съел свой завтрак с величайшим аппетитом. Только совершенно бесчувственный человек может получать удовольствие от еды в такое время. Но он ничего не мог с собой поделать – было необыкновенно вкусно! К счастью, Исайя держал в гостиной графины с вином, и Саймон, налив себе стакан кларета, поднял тост за своего покойного друга.
– Надеюсь, рай – это место счастливой охоты. Пусть там у тебя будут веселые собеседники и…
– Я не помешал?
Саймон вздрогнул от неожиданности и, повернувшись к двери, в смущении пробормотал:
– Хэл, неужели ты?
У порога стоял высокий черноволосый человек с пустым левым рукавом, приколотым к груди, и это действительно был – невероятно! – майор Хэл Боумонт.
– Да, я. Собственной персоной. И, судя по всему, очень вовремя.
Саймон рассмеялся и, приблизившись к другу, пожал ему руку.
– Господи, Хэл, у меня нет слов! Как? Зачем? Какого черта? Что тебе здесь опять понадобилось? – Он посмотрел на свой стакан. – Хочешь кларета?
– На завтрак? – ухмыльнулся Хэл. И уже с серьезным видом добавил: – Прими мои соболезнования.
Саймон тихо вздохнул.
– Да, Исайя Тревитт… Хороший был человек и превосходный друг. Но вы ведь не были знакомы, верно?
– Нет, не были. Но ты о нем рассказывал. Называл его «повесой».
Саймон едва заметно улыбнулся. Когда-то они с Хэлом были участниками школьного оркестра, и мальчики называли себя «Компанией повес». В те годы они были лучшими друзьями, а потом рассеялись по всему свету. Некоторые из них погибли на войне – Роджер Меррихью, Аллан Ингрем, Дар Дебнем. Последняя потеря оказалась самой болезненной, потому что Дар был близким другом Саймона.
– Пожалуй, я все же выпью кларета, – сказал Хэл. Когда Саймон протянул ему стакан, он спросил: – Что случилось?
– Нечаянно застрелился. Когда-то перенес малярию, и, как я понимаю, у него дрожали руки. – Саймон снова вздохнул. – Что ж, Хэл, что бы ни привело тебя сюда, я очень рад встрече. Может, позавтракаешь?
– Спасибо, я уже завтракал. У меня номер в гостинице. Я прибыл вчера вечером и собирался пойти к тебе вечером. Но вот услышал новость… Могу я чем-нибудь помочь?
Эти простые слова друга тотчас же принесли облегчение.
– Поддержишь меня, Хэл. Слушай, давай я угощу тебя чаем. Да и мне надо выпить чего-нибудь, кроме вина. Я уверен, на кухне нам это обеспечат.
Росс привел с собой помощников, и в холле сидел парень, ожидавший каких-либо поручений. Саймон послал его на кухню, а затем друзья сели у камина.
– Так зачем ты сюда пожаловал? Что дома? Ох, Хэл, у меня голова идет кругом!
– Вот что значит пить с утра. Я прибыл, потому что согласился сопровождать одного молокососа к месту его службы в Кингстоне.
– Но почему? Неужели только из-за этого переплыл океан?
Хэл улыбнулся, но улыбка его очень походила на гримасу.
– Меня это путешествие вполне устраивало. Кроме того, хотелось посмотреть, чем ты тут занимаешься. Ведь прошло четыре года, Саймон.
– Да, время быстро летит. Но возможно, ты зря отправился в плавание. Я уже заказал место на корабле. И у меня все хорошо. Рассказывай свои новости. Люси родила?
– Сына.
– О, замечательно! А как Френсис?
– Еще не женился. Послушай, Саймон…
– Я все думал: как странно, что «повесы» женятся. А теперь вот…
– Саймон, я хотел тебе сказать…
– Что, еще одна трагедия?
– Дело в том, что Дар жив.
Саймон молча уставился на друга; ему казалось, он ослышался.
– Да, он жив, – продолжал Хэл. – Был тяжело ранен при Ватерлоо, и ему давали опиум – к сожалению, слишком много и слишком долго. В результате Дар стал рабом наркотика. Но он все-таки жив.
– Хвала Господу! – воскликнул Саймон. – Но как же… Что с ним сейчас? Он оправился от ранения?
– Я уехал вскоре после того, как его обнаружили. Он был еще очень слаб. Но раны его зажили. И, как я понял, есть надежда, что он избавится от пристрастия к наркотику. Если опиум дают при болях, то у человека, когда боль проходит, больше шансов на избавление от зависимости, чем у того, кто принимал его для душевного равновесия.
Пристрастие к опиуму показалось Саймону несущественной деталью.
– Спасибо! Спасибо за хорошие новости!
В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Джейн с подносом. Саймон поспешно поднялся, чтобы ей помочь. Он заметил, что она сняла фартук и заменила шнурок в волосах на ленту. И все-таки она выглядела как служанка. Он еще не сказал Хэлу, что женился, и теперь ему было немного неловко. Как будто он ее стыдился. И кольца у нее не было.
Поставив поднос на стол, Саймон повернулся к жене:
– Дорогая, позволь представить тебе моего друга, который появился, как джинн из бутылки, появился в самый нужный момент. Майор Хэл Боумонт. Хэл, это моя жена Джейн.
Хэл встал, и они оба замерли: майор – от неожиданности, Джейн – при виде пустого рукава.
Но она быстро овладела собой и сделала реверанс.
– Добро пожаловать, майор. Для Саймона большое счастье встретить сейчас друга.
– Рад познакомиться, миссис Сент-Брайд, – проговорил Хэл с улыбкой.
– Обстоятельства заставили нас обвенчаться сегодня утром, хотя мы не предполагали, что это произойдет так быстро, – пояснил Саймон; ему показалось, что друг отметил отсутствие кольца на пальце Джейн.
– Тогда я тут лишний, – сказал Хэл.
– Нет-нет! – воскликнули Саймон и Джейн в один голос и нервно рассмеялись.
– Джейн, Хэл принес прекрасную новость. Помнишь, я тебе рассказывал про лорда Дариуса Дебнема, про которого говорили, что он убит при Ватерлоо? Оказывается, он жив.
– О, как замечательно! И здоров?
– К сожалению, Дар пристрастился к опиуму, но есть надежда на полное выздоровление. К тому времени как мы приедем домой, он, наверное, будет в полном порядке. – Саймон повернулся к другу: – Он сейчас в Лонг-Чарте?
Хэл пожал плечами:
– Во всяком случае, он туда направлялся.
Саймон ненадолго задумался, потом сказал:
– Полагаю, нам имеет смысл сойти с корабля в Плимуте или Портсмуте и навестить его.
– Думаю, ты прав, – кивнул майор.
Джейн разлила чай и подала чашки мужчинам.
– Саймон, я счастлива, что твой друг жив. Мы обязательно его навестим. А сейчас мне надо возвращаться на кухню. – Взглянув на гостя, она спросила: – Вы ведь присоединитесь к нам за обедом?
Хэл принял приглашение, и Джейн, кивнув мужу, вышла из комнаты. Проводив ее взглядом, майор сказал:
– Поздравляю. Она великолепна.
Саймон прекрасно понимал, что друг непременно должен был сказать что-то в этом роде. Но слова Хэла прозвучали совершенно искренне, и теперь он уже не сомневался в том, что поступил правильно, женившись на Джейн.
– А теперь, Хэл, расскажи побольше о воскрешении Дара.
Несколько минут спустя они заговорили о делах Саймона и о той ситуации, в которой он оказался. Майор одобрил действия друга, решившего разоблачить растратчика, но все же заметил:
– Мне показалось, тебя не очень-то любят в Йорке.
Саймон пожал плечами:
– Что ж, возможно. Но почти все относятся ко мне с уважением.
– Еще бы, – усмехнулся Хэл. – Они ведь прекрасно знают, кто ты такой.
– Как глупо… – пробормотал Саймон. – Но ты прав. Имена Брайдсуэлл и Марлоу производят впечатление на тех, кто придает значение таким деталям, и я этим пользуюсь. – Он подлил другу чаю. – Но если что-то пойдет не так, то Джейн нельзя будет здесь оставаться. Придется увезти ее в Англию.
– Пойдет не так? Что это значит?
– Мне предстоит повторная встреча с Макартуром.
– Но если он уже выстрелил, то при строгом соблюдении кодекса выстрел предоставляется тебе.
– Я не смогу этого потребовать. Чудо, что я сам не выстрелил. Так ты позаботишься о Джейн, если со мной что-нибудь случится?
– Да, конечно. – Майор кивнул не задумываясь. – Но куда же ее отвезти?
– В Брайдсуэлл, разумеется.
– А она захочет?
– Ей больше некуда ехать. У нее нет близких родственников. Есть, правда, брат Исайи, но он мясник, и такая жизнь вряд ли подойдет моей вдове. Я понимаю, что это не совсем удобно…
– Еще мягко сказано.
– Но я должен быть уверен, что она окажется в безопасности.
– Я о ней позабочусь.
Саймон понял, что друг оставляет за собой право на собственное мнение, и не стал возражать.
– Спасибо, Хэл. Есть кое-что еще…
– Еще одна женщина?
Саймон рассмеялся:
– Нет-нет, совсем другое. Мои бумаги. – Он объяснил, какие именно бумаги и что надо с ними сделать. – Видишь ли, не исключено, что Макартур попытается уничтожить и эти свидетельства.
– Тогда я сделаю так, чтобы они попали в надежные руки. Стивен знает, кому их передать.
Саймон кивнул: он следил за ростом политической карьеры их друга сэра Стивена Болла. Отставив чашку, Хэл спросил:
– Итак, что надо делать прямо сейчас? Со мной двое слуг. Надежные парни, бывшие солдаты. Похоже, лишние руки нам не помешают.
Саймон задумался… Интересно, что означали слова «лишние руки»? Что Хэл имел в виду?
– Во-первых, мне надо купить жене обручальное кольцо. Но я не хочу оставлять дом без защиты.
– Тогда я останусь, – сказал Хэл. – Может, я мог бы сделать в это время что-нибудь полезное?
Саймон окинул взглядом комнату.
– Ты не мог бы просмотреть ящики стола? Возможно, там хранится что-то важное.
– Да, хорошо. – Хэл встал и подошел к картине, висевшей над камином. – Очень неплохо. Это твоя жена, но помоложе, да? С матерью?
– Да, – кивнул Саймон. Он давно привык к этой картине, но теперь посмотрел на нее другими глазами. Она была написана года три назад, что в возрасте Джейн большой срок.
На картине у нее грудь меньше, зато щеки круглее. На ней светлое платье скромного девичьего фасона, но изобилие лент и кружев делает его совершенно не похожим на то, которое она носит сейчас. Прическа же, как и сегодня, – волосы просто перетянуты лентой на затылке.
Она стоит возле кресла, в котором сидит Марта Оттерберн во вдовьем наряде. Марта очень похожа на Исайю: в лице такая же сила и доброта, но и жесткость, которой у Исайи никогда не было. По общим отзывам, Марта Оттерберн была весьма светская женщина. Овдовев, она отказалась ехать в Канаду, куда Исайя ее настойчиво приглашал, обещая всевозможные блага. Марта ответила, что ее дочь – настоящая леди и что не для того она ее растила, чтобы «девочка жила в лесу среди дикарей».
Между матерью и дочерью не очень заметно сходство; Джейн гораздо больше похожа на отца, шотландца. Она привезла с собой также и портрет Арчибальда Оттерберна – он висит у нее в спальне, и на картине видно, что отец с дочерью похожи и лицом, и цветом волос.
– Рисовала кузина Джейн. По-моему, ее звали Нэн, – сказал Саймон. – Она была сирота, и Марта ее удочерила в нежном возрасте. По пути сюда она заболела и умерла. Очень грустная история… Они с Джейн вместе выросли и были как сестры.
– У нее был несомненный талант.
– Да, конечно. А ведь она писала этот портрет в пятнадцать лет.
Хэл отвернулся от картины.
– Хватит думать о ненасытной смерти, Саймон. Иди. А я тем временем пороюсь в ящиках. Но конечно же, никого сюда не впущу.
– Спасибо, – кивнул Саймон. Крепко пожав руку друга, он вышел из комнаты.
Покинув дом, Саймон сразу же направился к Кленгенбумеру, единственному Йоркскому ювелиру. Осанистый хозяин магазина пояснил:
– Обручальные кольца обычно делают на заказ, сэр, или привозят из Монреаля. К завтрашнему дню я мог бы…
– Моей жене нужно кольцо до начала похорон.
– Понимаю, сэр. Минуточку.
Кленгенбумер вышел в заднюю комнату и вернулся с небольшим подносиком, на котором лежали шесть колец.
– Иногда у людей возникает необходимость продать их, – сказал ювелир.
– Отдают в залог обручальные кольца? – пробормотал Саймон с отвращением.
Ювелир пожал плечами:
– Иногда приходится. Может, возьмете на время, пока я не найду что-нибудь получше, сэр?
Какое-то время Саймон рассматривал кольца, лежавшие на подносике. Он собирался купить широкое и массивное кольцо, а эти все были слишком тонкие, к тому же потертые. Только оказавшись в крайней нужде, на грани отчаяния, женщина расстанется с обручальным кольцом. И только на грани отчаяния мужчина продаст кольцо покойной жены. Но даже такое кольцо лучше, чем ничего, поэтому Саймон выбрал то, которое казалось подходящим по размеру.
Заплатив за кольцо, Саймон направился к выходу, но потом решил немного задержаться у ювелира, чтобы посмотреть выставленные в витрине украшения. Он никогда не видел на Джейн ничего, кроме простеньких сережек и золотого крестика на шее, поэтому решил, что надо подарить ей что-нибудь. К сожалению, у него осталось слишком мало денег: он почти все потратил на сбор доказательств и на помощь индейцам.
Понадеявшись, что у Хэла деньги имеются, он приобрел красивую серебряную брошь с аметистами и жемчужные серьги. Украшения довольно скромные, но такой день, как сегодня, не очень-то подходил для роскошных подарков.
Возвращаясь в Тревитт-Хаус, Саймон думал о жене. Конечно же, Джейн нравилась ему, и характер у нее был замечательный, однако ее происхождение… Его родители, друзья и знакомые ни за что не поймут его, что бы он им ни говорил, как бы ни объяснял свой выбор. И все же родителям придется смириться, потому что они с Джейн уже муж и жена.
Да, Джейн стала его женой, и только смерть их разлучит. Предполагается также, что они должны делить постель, чтобы произвести: на свет детей. В конце концов, в этом и состоит цель брака. Но как же они с Джейн… Ох, лучше пока не думать об этом. От таких мыслей ужасно болит голова – словно ее железным обручем сжимают.
В кухне ему стало еще хуже. Жара, духота, множество женщин, навязчивый запах пирогов… Этих пирогов, бисквитов и тортов было столько, что ими, наверное, можно было накормить целую армию голодающих.
Джейн выкладывала на проволочную решетку горячие кексы, и по лицу ее стекали струйки пота – было очевидно, что она ужасно устала от работы на кухне.
«А ведь я должен заботиться о ней», – подумал Саймон. Дождавшись, когда она положит на решетку последний кекс, он сказал:
– Джейн, пойдем со мной. – Обуреваемый неуместными мыслями, он сказал это довольно резко и заметил, что она насторожилась. Заставив себя улыбнуться, Саймон тут же добавил: – Дорогая, тебе надо привести себя в порядок и посидеть возле дяди.
Она вздохнула с облегчением:
– Да, конечно, пойдем.
Неужели Джейн подумала, что он собрался затащить ее в супружескую постель?
Она сняла фартук, затем накинула на плечи плащ, и он вывел ее из кухни. Щеки у нее раскраснелись, волосы, несмотря на стягивающую их ленту, растрепались, и пахло от нее сладкими булочками и кексами – так замечательно пахло, что Саймону вдруг ужасно захотелось лизнуть ее в щечку.
Он достал из кармана кольцо.
– Оно не такое красивое, как хотелось бы, но если подходит…
Она посмотрела на свои ладони и сдула с них крошки и муку.
– Надо сначала помыть руки.
– Все-таки давай померяем, проверим, подходит ли… – Он взял ее за руку и надел ей на палец кольцо, как и во время венчания. Немного помолчав, пробормотал: – Боюсь, великовато.
Джейн потрогала кольцо, подвигала его на пальце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Вижу, мне предстоит жить под кошачьей лапкой, – пробормотал Саймон с усмешкой.
Джейн покраснела, но не от удовольствия.
– Если это означает, что я не позволю мужу голодать, то да, так и есть.
Она посмотрела прямо ему в глаза, и Саймону вдруг захотелось ее спросить: «Кто ты, Джейн Оттерберн? Впрочем, нет, теперь – Джейн Сент-Брайд».
Он направился к двери. У порога остановился, обернулся. Джейн уже надела фартук и теперь, закинув за спину волосы, перетягивала их на затылке каким-то шнурком.
– Не забудь поесть, – сказал Саймон и вышел.
«А почему я говорю ей, что она должна делать? – подумал он уже за дверью. – Имею ли я на это право? Да, как ни странно, имею. И всего лишь из-за каких-то нескольких росписей в регистре».
Ему не хотелось возвращаться в дом, хотелось покоя, хотелось собраться с мыслями… Немного помедлив, он отправился прогуляться по саду. Исайя был не большим любителем садоводства, а Джейн если и была, то не слишком преуспела в этом деле. Садовник же Сол Прити в основном интересовался овощами, а в это время года от них уже почти ничего не осталось.
«Так что же делать?.. – спрашивал себя Саймон, шагая по дорожке. – Что теперь делать с дуэлью?» Да, теперь ему непременно надо выжить. Ради Джейн.
Черт побери, а ведь вчера он думал совсем о другом – о том, что взять с собой в Англию. Сегодня же у него – мертвый друг, которого надо похоронить, жена, о которой надо заботиться, и дуэль, после которой надо обязательно выжить. Кроме того, он должен раздобыть где-нибудь обручальное кольцо.
– Да, кольцо… Вот этим, возможно, и следует заняться в первую очередь, – пробормотал Саймон, направляясь к дому.
Уже в холле он вдруг обнаружил, что по-прежнему держит в руке бутерброд, который дала ему Джейн. И тут он почувствовал, что ужасно голоден.
Переступив порог гостиной, Саймон съел свой завтрак с величайшим аппетитом. Только совершенно бесчувственный человек может получать удовольствие от еды в такое время. Но он ничего не мог с собой поделать – было необыкновенно вкусно! К счастью, Исайя держал в гостиной графины с вином, и Саймон, налив себе стакан кларета, поднял тост за своего покойного друга.
– Надеюсь, рай – это место счастливой охоты. Пусть там у тебя будут веселые собеседники и…
– Я не помешал?
Саймон вздрогнул от неожиданности и, повернувшись к двери, в смущении пробормотал:
– Хэл, неужели ты?
У порога стоял высокий черноволосый человек с пустым левым рукавом, приколотым к груди, и это действительно был – невероятно! – майор Хэл Боумонт.
– Да, я. Собственной персоной. И, судя по всему, очень вовремя.
Саймон рассмеялся и, приблизившись к другу, пожал ему руку.
– Господи, Хэл, у меня нет слов! Как? Зачем? Какого черта? Что тебе здесь опять понадобилось? – Он посмотрел на свой стакан. – Хочешь кларета?
– На завтрак? – ухмыльнулся Хэл. И уже с серьезным видом добавил: – Прими мои соболезнования.
Саймон тихо вздохнул.
– Да, Исайя Тревитт… Хороший был человек и превосходный друг. Но вы ведь не были знакомы, верно?
– Нет, не были. Но ты о нем рассказывал. Называл его «повесой».
Саймон едва заметно улыбнулся. Когда-то они с Хэлом были участниками школьного оркестра, и мальчики называли себя «Компанией повес». В те годы они были лучшими друзьями, а потом рассеялись по всему свету. Некоторые из них погибли на войне – Роджер Меррихью, Аллан Ингрем, Дар Дебнем. Последняя потеря оказалась самой болезненной, потому что Дар был близким другом Саймона.
– Пожалуй, я все же выпью кларета, – сказал Хэл. Когда Саймон протянул ему стакан, он спросил: – Что случилось?
– Нечаянно застрелился. Когда-то перенес малярию, и, как я понимаю, у него дрожали руки. – Саймон снова вздохнул. – Что ж, Хэл, что бы ни привело тебя сюда, я очень рад встрече. Может, позавтракаешь?
– Спасибо, я уже завтракал. У меня номер в гостинице. Я прибыл вчера вечером и собирался пойти к тебе вечером. Но вот услышал новость… Могу я чем-нибудь помочь?
Эти простые слова друга тотчас же принесли облегчение.
– Поддержишь меня, Хэл. Слушай, давай я угощу тебя чаем. Да и мне надо выпить чего-нибудь, кроме вина. Я уверен, на кухне нам это обеспечат.
Росс привел с собой помощников, и в холле сидел парень, ожидавший каких-либо поручений. Саймон послал его на кухню, а затем друзья сели у камина.
– Так зачем ты сюда пожаловал? Что дома? Ох, Хэл, у меня голова идет кругом!
– Вот что значит пить с утра. Я прибыл, потому что согласился сопровождать одного молокососа к месту его службы в Кингстоне.
– Но почему? Неужели только из-за этого переплыл океан?
Хэл улыбнулся, но улыбка его очень походила на гримасу.
– Меня это путешествие вполне устраивало. Кроме того, хотелось посмотреть, чем ты тут занимаешься. Ведь прошло четыре года, Саймон.
– Да, время быстро летит. Но возможно, ты зря отправился в плавание. Я уже заказал место на корабле. И у меня все хорошо. Рассказывай свои новости. Люси родила?
– Сына.
– О, замечательно! А как Френсис?
– Еще не женился. Послушай, Саймон…
– Я все думал: как странно, что «повесы» женятся. А теперь вот…
– Саймон, я хотел тебе сказать…
– Что, еще одна трагедия?
– Дело в том, что Дар жив.
Саймон молча уставился на друга; ему казалось, он ослышался.
– Да, он жив, – продолжал Хэл. – Был тяжело ранен при Ватерлоо, и ему давали опиум – к сожалению, слишком много и слишком долго. В результате Дар стал рабом наркотика. Но он все-таки жив.
– Хвала Господу! – воскликнул Саймон. – Но как же… Что с ним сейчас? Он оправился от ранения?
– Я уехал вскоре после того, как его обнаружили. Он был еще очень слаб. Но раны его зажили. И, как я понял, есть надежда, что он избавится от пристрастия к наркотику. Если опиум дают при болях, то у человека, когда боль проходит, больше шансов на избавление от зависимости, чем у того, кто принимал его для душевного равновесия.
Пристрастие к опиуму показалось Саймону несущественной деталью.
– Спасибо! Спасибо за хорошие новости!
В этот момент дверь открылась и в комнату вошла Джейн с подносом. Саймон поспешно поднялся, чтобы ей помочь. Он заметил, что она сняла фартук и заменила шнурок в волосах на ленту. И все-таки она выглядела как служанка. Он еще не сказал Хэлу, что женился, и теперь ему было немного неловко. Как будто он ее стыдился. И кольца у нее не было.
Поставив поднос на стол, Саймон повернулся к жене:
– Дорогая, позволь представить тебе моего друга, который появился, как джинн из бутылки, появился в самый нужный момент. Майор Хэл Боумонт. Хэл, это моя жена Джейн.
Хэл встал, и они оба замерли: майор – от неожиданности, Джейн – при виде пустого рукава.
Но она быстро овладела собой и сделала реверанс.
– Добро пожаловать, майор. Для Саймона большое счастье встретить сейчас друга.
– Рад познакомиться, миссис Сент-Брайд, – проговорил Хэл с улыбкой.
– Обстоятельства заставили нас обвенчаться сегодня утром, хотя мы не предполагали, что это произойдет так быстро, – пояснил Саймон; ему показалось, что друг отметил отсутствие кольца на пальце Джейн.
– Тогда я тут лишний, – сказал Хэл.
– Нет-нет! – воскликнули Саймон и Джейн в один голос и нервно рассмеялись.
– Джейн, Хэл принес прекрасную новость. Помнишь, я тебе рассказывал про лорда Дариуса Дебнема, про которого говорили, что он убит при Ватерлоо? Оказывается, он жив.
– О, как замечательно! И здоров?
– К сожалению, Дар пристрастился к опиуму, но есть надежда на полное выздоровление. К тому времени как мы приедем домой, он, наверное, будет в полном порядке. – Саймон повернулся к другу: – Он сейчас в Лонг-Чарте?
Хэл пожал плечами:
– Во всяком случае, он туда направлялся.
Саймон ненадолго задумался, потом сказал:
– Полагаю, нам имеет смысл сойти с корабля в Плимуте или Портсмуте и навестить его.
– Думаю, ты прав, – кивнул майор.
Джейн разлила чай и подала чашки мужчинам.
– Саймон, я счастлива, что твой друг жив. Мы обязательно его навестим. А сейчас мне надо возвращаться на кухню. – Взглянув на гостя, она спросила: – Вы ведь присоединитесь к нам за обедом?
Хэл принял приглашение, и Джейн, кивнув мужу, вышла из комнаты. Проводив ее взглядом, майор сказал:
– Поздравляю. Она великолепна.
Саймон прекрасно понимал, что друг непременно должен был сказать что-то в этом роде. Но слова Хэла прозвучали совершенно искренне, и теперь он уже не сомневался в том, что поступил правильно, женившись на Джейн.
– А теперь, Хэл, расскажи побольше о воскрешении Дара.
Несколько минут спустя они заговорили о делах Саймона и о той ситуации, в которой он оказался. Майор одобрил действия друга, решившего разоблачить растратчика, но все же заметил:
– Мне показалось, тебя не очень-то любят в Йорке.
Саймон пожал плечами:
– Что ж, возможно. Но почти все относятся ко мне с уважением.
– Еще бы, – усмехнулся Хэл. – Они ведь прекрасно знают, кто ты такой.
– Как глупо… – пробормотал Саймон. – Но ты прав. Имена Брайдсуэлл и Марлоу производят впечатление на тех, кто придает значение таким деталям, и я этим пользуюсь. – Он подлил другу чаю. – Но если что-то пойдет не так, то Джейн нельзя будет здесь оставаться. Придется увезти ее в Англию.
– Пойдет не так? Что это значит?
– Мне предстоит повторная встреча с Макартуром.
– Но если он уже выстрелил, то при строгом соблюдении кодекса выстрел предоставляется тебе.
– Я не смогу этого потребовать. Чудо, что я сам не выстрелил. Так ты позаботишься о Джейн, если со мной что-нибудь случится?
– Да, конечно. – Майор кивнул не задумываясь. – Но куда же ее отвезти?
– В Брайдсуэлл, разумеется.
– А она захочет?
– Ей больше некуда ехать. У нее нет близких родственников. Есть, правда, брат Исайи, но он мясник, и такая жизнь вряд ли подойдет моей вдове. Я понимаю, что это не совсем удобно…
– Еще мягко сказано.
– Но я должен быть уверен, что она окажется в безопасности.
– Я о ней позабочусь.
Саймон понял, что друг оставляет за собой право на собственное мнение, и не стал возражать.
– Спасибо, Хэл. Есть кое-что еще…
– Еще одна женщина?
Саймон рассмеялся:
– Нет-нет, совсем другое. Мои бумаги. – Он объяснил, какие именно бумаги и что надо с ними сделать. – Видишь ли, не исключено, что Макартур попытается уничтожить и эти свидетельства.
– Тогда я сделаю так, чтобы они попали в надежные руки. Стивен знает, кому их передать.
Саймон кивнул: он следил за ростом политической карьеры их друга сэра Стивена Болла. Отставив чашку, Хэл спросил:
– Итак, что надо делать прямо сейчас? Со мной двое слуг. Надежные парни, бывшие солдаты. Похоже, лишние руки нам не помешают.
Саймон задумался… Интересно, что означали слова «лишние руки»? Что Хэл имел в виду?
– Во-первых, мне надо купить жене обручальное кольцо. Но я не хочу оставлять дом без защиты.
– Тогда я останусь, – сказал Хэл. – Может, я мог бы сделать в это время что-нибудь полезное?
Саймон окинул взглядом комнату.
– Ты не мог бы просмотреть ящики стола? Возможно, там хранится что-то важное.
– Да, хорошо. – Хэл встал и подошел к картине, висевшей над камином. – Очень неплохо. Это твоя жена, но помоложе, да? С матерью?
– Да, – кивнул Саймон. Он давно привык к этой картине, но теперь посмотрел на нее другими глазами. Она была написана года три назад, что в возрасте Джейн большой срок.
На картине у нее грудь меньше, зато щеки круглее. На ней светлое платье скромного девичьего фасона, но изобилие лент и кружев делает его совершенно не похожим на то, которое она носит сейчас. Прическа же, как и сегодня, – волосы просто перетянуты лентой на затылке.
Она стоит возле кресла, в котором сидит Марта Оттерберн во вдовьем наряде. Марта очень похожа на Исайю: в лице такая же сила и доброта, но и жесткость, которой у Исайи никогда не было. По общим отзывам, Марта Оттерберн была весьма светская женщина. Овдовев, она отказалась ехать в Канаду, куда Исайя ее настойчиво приглашал, обещая всевозможные блага. Марта ответила, что ее дочь – настоящая леди и что не для того она ее растила, чтобы «девочка жила в лесу среди дикарей».
Между матерью и дочерью не очень заметно сходство; Джейн гораздо больше похожа на отца, шотландца. Она привезла с собой также и портрет Арчибальда Оттерберна – он висит у нее в спальне, и на картине видно, что отец с дочерью похожи и лицом, и цветом волос.
– Рисовала кузина Джейн. По-моему, ее звали Нэн, – сказал Саймон. – Она была сирота, и Марта ее удочерила в нежном возрасте. По пути сюда она заболела и умерла. Очень грустная история… Они с Джейн вместе выросли и были как сестры.
– У нее был несомненный талант.
– Да, конечно. А ведь она писала этот портрет в пятнадцать лет.
Хэл отвернулся от картины.
– Хватит думать о ненасытной смерти, Саймон. Иди. А я тем временем пороюсь в ящиках. Но конечно же, никого сюда не впущу.
– Спасибо, – кивнул Саймон. Крепко пожав руку друга, он вышел из комнаты.
Покинув дом, Саймон сразу же направился к Кленгенбумеру, единственному Йоркскому ювелиру. Осанистый хозяин магазина пояснил:
– Обручальные кольца обычно делают на заказ, сэр, или привозят из Монреаля. К завтрашнему дню я мог бы…
– Моей жене нужно кольцо до начала похорон.
– Понимаю, сэр. Минуточку.
Кленгенбумер вышел в заднюю комнату и вернулся с небольшим подносиком, на котором лежали шесть колец.
– Иногда у людей возникает необходимость продать их, – сказал ювелир.
– Отдают в залог обручальные кольца? – пробормотал Саймон с отвращением.
Ювелир пожал плечами:
– Иногда приходится. Может, возьмете на время, пока я не найду что-нибудь получше, сэр?
Какое-то время Саймон рассматривал кольца, лежавшие на подносике. Он собирался купить широкое и массивное кольцо, а эти все были слишком тонкие, к тому же потертые. Только оказавшись в крайней нужде, на грани отчаяния, женщина расстанется с обручальным кольцом. И только на грани отчаяния мужчина продаст кольцо покойной жены. Но даже такое кольцо лучше, чем ничего, поэтому Саймон выбрал то, которое казалось подходящим по размеру.
Заплатив за кольцо, Саймон направился к выходу, но потом решил немного задержаться у ювелира, чтобы посмотреть выставленные в витрине украшения. Он никогда не видел на Джейн ничего, кроме простеньких сережек и золотого крестика на шее, поэтому решил, что надо подарить ей что-нибудь. К сожалению, у него осталось слишком мало денег: он почти все потратил на сбор доказательств и на помощь индейцам.
Понадеявшись, что у Хэла деньги имеются, он приобрел красивую серебряную брошь с аметистами и жемчужные серьги. Украшения довольно скромные, но такой день, как сегодня, не очень-то подходил для роскошных подарков.
Возвращаясь в Тревитт-Хаус, Саймон думал о жене. Конечно же, Джейн нравилась ему, и характер у нее был замечательный, однако ее происхождение… Его родители, друзья и знакомые ни за что не поймут его, что бы он им ни говорил, как бы ни объяснял свой выбор. И все же родителям придется смириться, потому что они с Джейн уже муж и жена.
Да, Джейн стала его женой, и только смерть их разлучит. Предполагается также, что они должны делить постель, чтобы произвести: на свет детей. В конце концов, в этом и состоит цель брака. Но как же они с Джейн… Ох, лучше пока не думать об этом. От таких мыслей ужасно болит голова – словно ее железным обручем сжимают.
В кухне ему стало еще хуже. Жара, духота, множество женщин, навязчивый запах пирогов… Этих пирогов, бисквитов и тортов было столько, что ими, наверное, можно было накормить целую армию голодающих.
Джейн выкладывала на проволочную решетку горячие кексы, и по лицу ее стекали струйки пота – было очевидно, что она ужасно устала от работы на кухне.
«А ведь я должен заботиться о ней», – подумал Саймон. Дождавшись, когда она положит на решетку последний кекс, он сказал:
– Джейн, пойдем со мной. – Обуреваемый неуместными мыслями, он сказал это довольно резко и заметил, что она насторожилась. Заставив себя улыбнуться, Саймон тут же добавил: – Дорогая, тебе надо привести себя в порядок и посидеть возле дяди.
Она вздохнула с облегчением:
– Да, конечно, пойдем.
Неужели Джейн подумала, что он собрался затащить ее в супружескую постель?
Она сняла фартук, затем накинула на плечи плащ, и он вывел ее из кухни. Щеки у нее раскраснелись, волосы, несмотря на стягивающую их ленту, растрепались, и пахло от нее сладкими булочками и кексами – так замечательно пахло, что Саймону вдруг ужасно захотелось лизнуть ее в щечку.
Он достал из кармана кольцо.
– Оно не такое красивое, как хотелось бы, но если подходит…
Она посмотрела на свои ладони и сдула с них крошки и муку.
– Надо сначала помыть руки.
– Все-таки давай померяем, проверим, подходит ли… – Он взял ее за руку и надел ей на палец кольцо, как и во время венчания. Немного помолчав, пробормотал: – Боюсь, великовато.
Джейн потрогала кольцо, подвигала его на пальце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33