Теперь-то я знаю, что это был театр, что на самом деле она совсем другая. Правда, настоящая Дженси нравится мне гораздо больше, но я не перестаю удивляться… Зачем? А сейчас она опять стала какой-то странной.
– Дженси? Ты назвал ее Дженси?
– Да, это ее детское имя. Она хочет, чтобы я так называл ее, когда мы наедине.
– А Дакр говорил, что в детстве ее называли Джейни.
Саймон пожал плечами:
– Возможно, он ошибся. Вот ты – что ты помнишь о семьях своих учителей?
– У одного из них была красивая дочка, – с ухмылкой ответил Хэл.
– Неужели? Знаешь, со мной та же история. Я тоже помню учителя, у которого была красивая дочка.
Друзья рассмеялись. Какое-то время оба молчали, потом Хэл проговорил:
– А может, это ее дядя хотел, чтобы она именно так себя вела, чтобы была тихой и послушной?
Саймон решительно покачал головой:
– Нет-нет, напротив, уж я-то знаю! Он с удовольствием накупил бы ей нарядных платьев, если бы она захотела. Исайя хотел, чтобы она стала «Йоркской красавицей», как он выражался, а она вместо этого стала домашней хозяйкой и чем-то вроде клерка при нем.
– Стеснялась?
– А ты как думаешь?
– Думаю, что нет, – ответил Хэл, немного помолчав.
– Тогда что же с ней?
Хэл снова помолчал, потом сказал:
– Вчера вечером мне показалось, что она чего-то испугалась.
Саймон нахмурился:
– Но чего именно? Я бы понял, если б Макартура. Но он же мертв.
– Ты сидел рядом с ней, а я – напротив. Так вот мне показалось, что она очень встревожилась.
– Когда, в какой момент?
– Я не уверен, но полагаю, в тот момент, когда заговорила с Дакром.
Саймон еще больше помрачнел.
– Может, она там что-нибудь натворила? Что-то такое, чего теперь стыдится. Не могу представить, что она могла сделать, но я должен знать…
– Заставь ее рассказать.
– Но как? Как заставить? Ведь она словно запертая шкатулка с драгоценностями.
Он давно уже придумал это сравнение, но считал, что ему наконец-то удалось открыть ларчик. Однако он ошибся – вопросов стало еще больше.
– Возможно, она просто боится того, что ее ждет, боится новой жизни, – сказал Хэл. – Видишь ли, каждый из нас живет в своем собственном мире, у каждого своя семья, свои друзья, понимаешь? Многие из нас никогда не выходят за пределы своего круга. Когда же приходится столкнуться с другими людьми, возникают трудности. Вот мы с Бланш, например… Она давно уже вхожа в светское общество, но все-таки она совсем другая. Иногда мне кажется, что мы с ней совершенно не понимаем друг друга, словно говорим на разных языках. Я, конечно, хочу, чтобы она выучила мой язык, но с какой стати она должна это делать? Все равно что требовать от ирокезов или французов, чтобы они заговорили по-английски.
– Но ведь должны же люди как-то разговаривать друг с другом? – пробормотал Саймон. – Тем более муж с женой.
– Да, разумеется, – кивнул Хэл. – Просто ты должен понять: Джейн очень трудно привыкнуть к мысли, что теперь у нее будет совсем другая жизнь, совсем другие знакомые – такие, как, например, миссис Рэнсом-Браун. Ведь когда она жила с матерью, у нее не было таких знакомых. Я уверен, что Исайя Тревитт тоже не общался с подобными людьми.
– Исайя был прекрасным человеком.
– Охотно верю, Саймон. Но тебя ведь беспокоит, что скажут твои родственники, не так ли?
Саймон вздохнул:
– Во всяком случае, меня беспокоит, что они подумают. Однако все будет иначе, если она перестанет себя вести так странно. Если же не перестанет… Мои близкие подумают, что я женился на сумасшедшей.
Хэл пристально посмотрел на друга, потом спросил:
– Ты боишься, что так и есть?
Саймон снова вздохнул. Подобные мысли действительно у него возникали.
– Потерпи до Англии, – продолжал Хэл. – Очень может быть, что все это из-за качки. Стоддард, кажется, полагает, что мы увидим землю примерно через неделю. А дома все как следует обдумаешь.
– Пожалуй, ты прав, – ответил Саймон. – Так и поступлю. А я-то по глупости решил, что надо все выяснить до прибытия. – Он с улыбкой добавил: – Джейн – замечательная женщина.
Хэл тоже улыбнулся:
– Совершенно верно. Но то же самое можно сказать и о Бланш.
Дженси съела хлеб с джемом, выпила чаю и, как ни странно, почувствовала себя лучше. Решив, что прятаться в каюте глупо, она оделась, взяла вышивание и вышла в салон. Там уже сидели несколько человек, но она сразу заметила, что Саймона среди них нет. Дженси направилась к креслу рядом с миссис Рэнсом-Браун, но к ней тут же подошел Дакр.
– Вы опять плохо себя чувствуете, миссис Сент-Брайд? Может, посидите со мной и Ребеккой?
Дженси хотела отклонить приглашение, но тут же поняла, что не сможет совсем не общаться с Дакром и его женой. Приблизившись к ней, она поздоровалась, и Ребекка с улыбкой сказала:
– Опять плохая погода. Я не решаюсь выходить на палубу.
Дженси села и взглянула на свое вышивание. Она вышивала на платке языки пламени только в отсутствие Саймона, так что дело продвигалось медленно.
– А я выходила ненадолго, – сказала она. – Да, погода действительно ужасная.
– Но мы и в салоне замечательно проводим время, – заметил Дакр. – Все-таки интересно, что вы из Карлайла, миссис Сент-Брайд. Я как раз рассказывал Ребекке про те годы и про учебу в школе вашего отца.
Дженси чувствовала дрожь в руках и не решилась браться за вышивание, так как боялась, что все испортит. Но вскоре она успокоилась. Дакр вовсе не собирался ловить ее на лжи, он всего лишь хотел рассказать своей жене еще несколько историй об учебе в школе. От Дженси требовалось просто кивать время от времени или же говорить: «Да, думаю, что вы правы». Изредка она отвечала: «Простите, не помню».
Вскоре Дженси уже точно знала: Дакр и его друзья видели Джейн только на утренней молитве и не были с ней знакомы. Вышивая, Дженси все больше успокаивалась, и теперь ей казалось, что ее обман никогда не раскроется. Вернее – их с Саймоном обман, ведь она твердо решила, что расскажет ему обо всем, когда они сойдут на берег.
В салон вошел Саймон; его дьявольские волосы были влажные, растрепанные, щеки – мокрые от брызг. Он посмотрел на жену, и Дженси улыбнулась ему, словно давая понять, что ей уже лучше и что у нее все в порядке.
Он кивнул и улыбнулся в ответ, сначала осторожно, потом во весь рот. Так и не сказав ни слова, Саймон пошел в свою каюту. Дженси смотрела ему вслед, пока дверь за ним не закрылась.
– Вы его очень любите, – тихо сказала Ребекка.
– Как вы – своего мужа.
Мистер Дакр встал, чтобы поприветствовать Хэла, вошедшего в салон.
– Господь послал нам с вами свое особое благословение, правда? – продолжала Ребекка, глядя на вышивку Дженси. – Очень красиво…
– Спасибо, – кивнула Дженси. Посмотрев на рукоделие Ребекки, она с улыбкой спросил: – Для ребенка?
Миссис Дакр немного смутилась.
– Да, вы правы.
– У вас не самое удачное время для путешествия. Как вы себя чувствуете?
– Замечательно. Меня даже в первые дни не тошнило, а вот Лайонелу было плохо. Я в шутку говорила, что он мучается вместо меня.
– Как долго вы пробудете в Англии?
– Сначала мы намеревались вернуться на «Эверетте» весной, но потом передумали. Весной родится ребенок, так что мы задержимся. Наверное, будем жить в Лондоне, потому что у Лайонела там важные дела. – Ребекка улыбнулась и добавила: – Возможно, вы с мужем также будете в столице весной, ведь многие приезжают на светский сезон. Конечно, я не в той ситуации, чтобы веселиться со всеми, но надеюсь, что вы нас навестите, если окажетесь в Лондоне.
– Да, конечно, – кивнула Дженси.
– Я счастлива, что наконец-то наступил мир, – сказала Ребекка. – Наш ребенок родится в мирное время.
Дженси улыбнулась:
– Аминь.
– Действительно – аминь. – Дакр повернулся к женщинам. – Нас ждет мир и процветание. Миссис Сент-Брайд, я не делаю секрета из того, что хочу основать в Новом Свете династию. Там для всех есть земля и возможности. Помяните мои слова, десяток лет – и Канада с Америкой дойдут до Тихого океана, а мы будем в этом участвовать. – Он положил руку на плечо жены. – Мы и наши дети.
Дженси завязала узелок и, оборвав нитку, тихо вздохнула, вспомнив о деле Саймона. Увы, в планах Лайонела Дакра индейцам не оставалось места.
Что же касается самого Саймона… Она чуть не прослезилась, вспомнив о том, что в эту ночь ей придется отказать ему. Но как это сделать? Что придумать на сей раз?
Однако все разрешилось само собой. Уже вечером, в каюте, Саймон взял ее за руки.
– Дженси, любовь моя, по-моему, мы должны воздержаться до конца путешествия. Ты плохо себя чувствуешь, – добавил он поспешно, словно опасался, что она начнет возражать. – Только не подумай, что у меня нет желания. Просто я не могу смотреть, как ты мучаешься.
– Поверь, я мучаюсь вовсе не из-за этого.
– Тогда расскажи, что тебя мучит?
Лгать ужасно не хотелось, но у нее не было выхода.
– А впрочем, ты прав. Наверное, я действительно еще не совсем окрепла. – Она провела ладонью по его щеке. – Пожалуй, стоит подождать. Представь себе, как это будет: твердая земля, огромная кровать, свежие простыни… И ванна, в которой сколько угодно воды.
Но сначала ей придется все ему рассказать, так что все это только мечты.
– Брачная ночь? – Саймон расплылся в улыбке. – Что ж, замечательно! Мы будем с нетерпением дожидаться нашей первой брачной ночи. А потом… Потом я засыплю тебя подарками.
– Подарками? – Она тоже улыбнулась. – Саймон, а какими?
– О, я прославился своей изобретательностью!
Дженси невольно прослезилась.
– Саймон, ты замечательный…
– А ты – замечательная женщина, Дженси Сент-Брайд. Я очень люблю тебя и надеюсь, что ты любишь меня.
Что она могла на это сказать? Только правду.
– Конечно, я люблю тебя. Всем сердцем и душой.
Он прижался щекой к ее щеке.
– Тогда нам не о чем беспокоиться, моя милая.
Глава 26
Решив, что ей следует играть роль счастливой и беспечной дамы, Дженси подолгу просиживала в салоне. Она вышивала вместе с Ребеккой, выслушивала болтовню миссис Рэнсом-Браун и радостно кричала на состязаниях по стрельбе, которые время от времени проводились на палубе.
Как-то раз Саймон отвел ее в укромный уголок на палубе и преподнес розу – деревянную, видимо, из сосны; не раскрашенную, не отлакированную, просто искусно вырезанную.
Глаза Дженси заволокло слезами.
– Где ты ее нашел?
– Один матрос их вырезает. А летом, моя милая, я засыплю тебя настоящими розами. У нас дома, возле конюшни, растут чудесные белые розы с дивным запахом.
Возможно, у нее никогда не будет тех чудесных роз, но эту она будет беречь как сокровище.
Дженси хотела сделать мужу ответный подарок и на следующее утро, встав пораньше, прошла в салон, чтобы побыстрее закончить платок с пламенем.
Какое-то время она наслаждалась миром и покоем, но потом из своей каюты вышла, позевывая, молоденькая мисс Рэнсом-Браун; поверх ночной рубашки на ней был халатик, весь в оборочках. Дженси подумала, что такой наряд совершенно неуместен, но, конечно же, промолчала.
– Что это у вас? – спросила Элиза. – Платок с вышивкой для джентльмена? Как необычно! Да еще и… – она наклонилась, – с огнем?
– Это у нас с мужем такая шутка, – пояснила Дженси.
– А-а… понятно. – Девочка села рядом с ней. – Но разве джентльмены любят шутки?
– Если шутки правильные, то любят.
– Мы направляемся в Лондон, но мама говорит, что я еще сто лет не буду ходить на балы. – Она поморщилась и добавила: – Меня посылают в школу.
– Тебе там, возможно, понравится. Там будут девочки твоего возраста.
Элиза немного помолчала, потом вдруг сказала:
– А капитан Нортон красивый, правда? У майора Боумонта, конечно, трагический вид.
«Хорошо, что Хэл этого не слышит», – подумала Дженси. Раньше она не говорила с Элизой наедине; и было ясно, что она ничего не потеряла.
– Но они оба вдвое старше тебя, – заметила Дженси.
– Не имеет значения. К тому же мне нравятся солидные мужчины. Но должна признаться, что предпочитаю… целых мужчин. А вот капитан Нортон не имеет надежд на будущее, хотя у него хорошие родственные связи.
Дженси молча уставилась на глупую девицу.
– Вам повезло, что вы изловили мистера Сент-Брайда, – продолжала Элиза. – Мама говорит, что он со временем станет графом.
Дженси не сомневалась, что дальше было сказано: «Какая жалость, что он не достался тебе, дорогая.
– Мы надеемся, что этот день наступит не скоро. Чтобы мой муж стал графом, должны умереть некоторые из его родственников, в том числе отец.
– Мама говорит, что граф и его наследник уже при смерти.
Дженси не успела ответить – полковник Рэнсом-Браун и его сын вышли из своей каюты. Сказав дочери, что ей следует одеться прилично, полковник увел сына на палубу на утреннюю прогулку.
Тут пришел Керкби, чтобы приготовить стол к завтраку, и Дженси покинула кресло. «Неужели все еще больше осложнилось? – думала она. – Правду ли сказала миссис Рэнсом-Браун?» Если важная персона действительно сказала правду, то в тихом Брайдсуэлле сейчас переполох. Возможно, всей семье придется куда-то переезжать. И это случится в то время, когда она обрушит на Саймона свое признание.
Она почувствовала сладостное искушение.
«Не говори ему. Рискни, может, никто и никогда не узнает…»
Нет-нет, нельзя молчать. Если Саймон и впрямь станет графом, то тем более должен знать правду о своей жене.
У нее появилась новая проблема: должна ли она рассказать мужу том, что услышала от Элизы? Должна ли предупредить? Возможно, вышла какая-то ошибка, но, с другой стороны… Дженси подозревала, что Важная Персона прекрасно разбиралась в таких делах.
Саймон вышел из каюты и осмотрелся. Дженси поспешно сунула платок в сумку и протянула мужу руку, когда он приблизился к ней.
Вскоре все сели завтракать, а после завтрака Дженси улучила момент, чтобы поговорить с Хэлом наедине. Он не так давно покинул Англию и мог знать правду. Она рассказала ему то, что услышала от Элизы, и по выражению его лица поняла, что миссис Рэнсом-Браун не ошиблась.
– Все верно, – подтвердил Хэл. – Марлоу давно уже болеет, а вот Остри… – Он пожал плечами. – Когда я уезжал, он угасал. За год до этого был здоров, а теперь очень плох, и никто не знает, что с ним происходит. Конечно, у него самые лучшие доктора, но его дела плохи. Поэтому меня и попросили привезти Саймона домой. Он там нужен. Сначала я собирался все ему рассказать, но потом решил: если уж он и так возвращается, то зачем огорчать его раньше времени?
«Это как ампутация или другие сложные операции, – подумала Дженси. – О них лучше не предупреждать заранее, чтобы человек не мучился в ожидании боли».
– Значит, вы расскажете ему, когда мы сойдем на берег? Неужели Саймон получит два удара сразу?
– Да, – кивнул Хэл. – Я должен. Знаю, как он хочет увидеть Дара, но родители очень его ждут.
– А Лонг-Чарт далеко в стороне от нашего пути?
– Нет, недалеко. Ладно, скажу ему там.
Что ж, по крайней мере Саймон нанесет визит, который для него так важен. К тому же рядом с ним будут друзья, когда он обо всем узнает.
Тут к ним подошел Саймон.
– О чем шепчетесь, заговорщики?
Дженси изобразила лукавую улыбку:
– Не твое дело.
– Какая дерзость! – Саймон тоже улыбнулся. Хэл ушел к себе в каюту, а Дженси с мужем остались в салоне. Мысль о том, что она, сказав правду, причинит ему лишнюю боль, ужасно мучила ее, но у нее не было выбора.
После обеда Дженси уговорила Саймона выйти на палубу и там отдала ему платок.
– Замечательный подарок! – Его глаза сияли так ярко, словно в них отражались звезды. – Настоящее произведение искусства!
– Всего лишь вышивка.
Он поднес платок к губам и поцеловал языки пламени.
– Ты слышала про леди, которая прославилась тем, что вышивала копии великих картин?
– Нет. А какой в этом смысл?
Саймон ухмыльнулся:
– Пожалуй, никакого. Но с другой стороны… Один остроумный человек как-то раз заметил: «Дрессированная кошка не так уж хорошо ходит на задних лапах, но удивительно то, что это делает именно кошка». – Он опять посмотрел на платок. – А вот твоя работа – оригинал, а не копия. К тому же сделано прекрасно. Да-да, настоящее произведение искусства. – Саймон продел платок в петлю на сюртуке и с улыбкой спросил: – Ты не замечала, что мы, мужчины, очень склонны к соперничеству? Как удачно, что у меня есть для тебя еще один подарок! – С этими словами он протянул ей небольшую желтовато-белую коробочку, украшенную резьбой.
– Слоновая кость?
– Просто кость. – Саймон открыл крышку и показал сердечко из полированной кости. – Ты, Дженси, – хранительница моего сердца.
Она проглотила слезы.
– Чудесный подарок… Где ты все это находишь? Ты просто волшебник.
– Открыть секрет? В трюме судна – целая мастерская. В свободное время матросы делают вещицы, которые потом продают на берегу.
Дженси с улыбкой кивнула: ей тотчас же пришла в голову прекрасная мысль. На следующее утро она подошла к Керкби и спросила:
– Как бы узнать, не смогут ли матросы сделать что-нибудь для моего мужа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
– Дженси? Ты назвал ее Дженси?
– Да, это ее детское имя. Она хочет, чтобы я так называл ее, когда мы наедине.
– А Дакр говорил, что в детстве ее называли Джейни.
Саймон пожал плечами:
– Возможно, он ошибся. Вот ты – что ты помнишь о семьях своих учителей?
– У одного из них была красивая дочка, – с ухмылкой ответил Хэл.
– Неужели? Знаешь, со мной та же история. Я тоже помню учителя, у которого была красивая дочка.
Друзья рассмеялись. Какое-то время оба молчали, потом Хэл проговорил:
– А может, это ее дядя хотел, чтобы она именно так себя вела, чтобы была тихой и послушной?
Саймон решительно покачал головой:
– Нет-нет, напротив, уж я-то знаю! Он с удовольствием накупил бы ей нарядных платьев, если бы она захотела. Исайя хотел, чтобы она стала «Йоркской красавицей», как он выражался, а она вместо этого стала домашней хозяйкой и чем-то вроде клерка при нем.
– Стеснялась?
– А ты как думаешь?
– Думаю, что нет, – ответил Хэл, немного помолчав.
– Тогда что же с ней?
Хэл снова помолчал, потом сказал:
– Вчера вечером мне показалось, что она чего-то испугалась.
Саймон нахмурился:
– Но чего именно? Я бы понял, если б Макартура. Но он же мертв.
– Ты сидел рядом с ней, а я – напротив. Так вот мне показалось, что она очень встревожилась.
– Когда, в какой момент?
– Я не уверен, но полагаю, в тот момент, когда заговорила с Дакром.
Саймон еще больше помрачнел.
– Может, она там что-нибудь натворила? Что-то такое, чего теперь стыдится. Не могу представить, что она могла сделать, но я должен знать…
– Заставь ее рассказать.
– Но как? Как заставить? Ведь она словно запертая шкатулка с драгоценностями.
Он давно уже придумал это сравнение, но считал, что ему наконец-то удалось открыть ларчик. Однако он ошибся – вопросов стало еще больше.
– Возможно, она просто боится того, что ее ждет, боится новой жизни, – сказал Хэл. – Видишь ли, каждый из нас живет в своем собственном мире, у каждого своя семья, свои друзья, понимаешь? Многие из нас никогда не выходят за пределы своего круга. Когда же приходится столкнуться с другими людьми, возникают трудности. Вот мы с Бланш, например… Она давно уже вхожа в светское общество, но все-таки она совсем другая. Иногда мне кажется, что мы с ней совершенно не понимаем друг друга, словно говорим на разных языках. Я, конечно, хочу, чтобы она выучила мой язык, но с какой стати она должна это делать? Все равно что требовать от ирокезов или французов, чтобы они заговорили по-английски.
– Но ведь должны же люди как-то разговаривать друг с другом? – пробормотал Саймон. – Тем более муж с женой.
– Да, разумеется, – кивнул Хэл. – Просто ты должен понять: Джейн очень трудно привыкнуть к мысли, что теперь у нее будет совсем другая жизнь, совсем другие знакомые – такие, как, например, миссис Рэнсом-Браун. Ведь когда она жила с матерью, у нее не было таких знакомых. Я уверен, что Исайя Тревитт тоже не общался с подобными людьми.
– Исайя был прекрасным человеком.
– Охотно верю, Саймон. Но тебя ведь беспокоит, что скажут твои родственники, не так ли?
Саймон вздохнул:
– Во всяком случае, меня беспокоит, что они подумают. Однако все будет иначе, если она перестанет себя вести так странно. Если же не перестанет… Мои близкие подумают, что я женился на сумасшедшей.
Хэл пристально посмотрел на друга, потом спросил:
– Ты боишься, что так и есть?
Саймон снова вздохнул. Подобные мысли действительно у него возникали.
– Потерпи до Англии, – продолжал Хэл. – Очень может быть, что все это из-за качки. Стоддард, кажется, полагает, что мы увидим землю примерно через неделю. А дома все как следует обдумаешь.
– Пожалуй, ты прав, – ответил Саймон. – Так и поступлю. А я-то по глупости решил, что надо все выяснить до прибытия. – Он с улыбкой добавил: – Джейн – замечательная женщина.
Хэл тоже улыбнулся:
– Совершенно верно. Но то же самое можно сказать и о Бланш.
Дженси съела хлеб с джемом, выпила чаю и, как ни странно, почувствовала себя лучше. Решив, что прятаться в каюте глупо, она оделась, взяла вышивание и вышла в салон. Там уже сидели несколько человек, но она сразу заметила, что Саймона среди них нет. Дженси направилась к креслу рядом с миссис Рэнсом-Браун, но к ней тут же подошел Дакр.
– Вы опять плохо себя чувствуете, миссис Сент-Брайд? Может, посидите со мной и Ребеккой?
Дженси хотела отклонить приглашение, но тут же поняла, что не сможет совсем не общаться с Дакром и его женой. Приблизившись к ней, она поздоровалась, и Ребекка с улыбкой сказала:
– Опять плохая погода. Я не решаюсь выходить на палубу.
Дженси села и взглянула на свое вышивание. Она вышивала на платке языки пламени только в отсутствие Саймона, так что дело продвигалось медленно.
– А я выходила ненадолго, – сказала она. – Да, погода действительно ужасная.
– Но мы и в салоне замечательно проводим время, – заметил Дакр. – Все-таки интересно, что вы из Карлайла, миссис Сент-Брайд. Я как раз рассказывал Ребекке про те годы и про учебу в школе вашего отца.
Дженси чувствовала дрожь в руках и не решилась браться за вышивание, так как боялась, что все испортит. Но вскоре она успокоилась. Дакр вовсе не собирался ловить ее на лжи, он всего лишь хотел рассказать своей жене еще несколько историй об учебе в школе. От Дженси требовалось просто кивать время от времени или же говорить: «Да, думаю, что вы правы». Изредка она отвечала: «Простите, не помню».
Вскоре Дженси уже точно знала: Дакр и его друзья видели Джейн только на утренней молитве и не были с ней знакомы. Вышивая, Дженси все больше успокаивалась, и теперь ей казалось, что ее обман никогда не раскроется. Вернее – их с Саймоном обман, ведь она твердо решила, что расскажет ему обо всем, когда они сойдут на берег.
В салон вошел Саймон; его дьявольские волосы были влажные, растрепанные, щеки – мокрые от брызг. Он посмотрел на жену, и Дженси улыбнулась ему, словно давая понять, что ей уже лучше и что у нее все в порядке.
Он кивнул и улыбнулся в ответ, сначала осторожно, потом во весь рот. Так и не сказав ни слова, Саймон пошел в свою каюту. Дженси смотрела ему вслед, пока дверь за ним не закрылась.
– Вы его очень любите, – тихо сказала Ребекка.
– Как вы – своего мужа.
Мистер Дакр встал, чтобы поприветствовать Хэла, вошедшего в салон.
– Господь послал нам с вами свое особое благословение, правда? – продолжала Ребекка, глядя на вышивку Дженси. – Очень красиво…
– Спасибо, – кивнула Дженси. Посмотрев на рукоделие Ребекки, она с улыбкой спросил: – Для ребенка?
Миссис Дакр немного смутилась.
– Да, вы правы.
– У вас не самое удачное время для путешествия. Как вы себя чувствуете?
– Замечательно. Меня даже в первые дни не тошнило, а вот Лайонелу было плохо. Я в шутку говорила, что он мучается вместо меня.
– Как долго вы пробудете в Англии?
– Сначала мы намеревались вернуться на «Эверетте» весной, но потом передумали. Весной родится ребенок, так что мы задержимся. Наверное, будем жить в Лондоне, потому что у Лайонела там важные дела. – Ребекка улыбнулась и добавила: – Возможно, вы с мужем также будете в столице весной, ведь многие приезжают на светский сезон. Конечно, я не в той ситуации, чтобы веселиться со всеми, но надеюсь, что вы нас навестите, если окажетесь в Лондоне.
– Да, конечно, – кивнула Дженси.
– Я счастлива, что наконец-то наступил мир, – сказала Ребекка. – Наш ребенок родится в мирное время.
Дженси улыбнулась:
– Аминь.
– Действительно – аминь. – Дакр повернулся к женщинам. – Нас ждет мир и процветание. Миссис Сент-Брайд, я не делаю секрета из того, что хочу основать в Новом Свете династию. Там для всех есть земля и возможности. Помяните мои слова, десяток лет – и Канада с Америкой дойдут до Тихого океана, а мы будем в этом участвовать. – Он положил руку на плечо жены. – Мы и наши дети.
Дженси завязала узелок и, оборвав нитку, тихо вздохнула, вспомнив о деле Саймона. Увы, в планах Лайонела Дакра индейцам не оставалось места.
Что же касается самого Саймона… Она чуть не прослезилась, вспомнив о том, что в эту ночь ей придется отказать ему. Но как это сделать? Что придумать на сей раз?
Однако все разрешилось само собой. Уже вечером, в каюте, Саймон взял ее за руки.
– Дженси, любовь моя, по-моему, мы должны воздержаться до конца путешествия. Ты плохо себя чувствуешь, – добавил он поспешно, словно опасался, что она начнет возражать. – Только не подумай, что у меня нет желания. Просто я не могу смотреть, как ты мучаешься.
– Поверь, я мучаюсь вовсе не из-за этого.
– Тогда расскажи, что тебя мучит?
Лгать ужасно не хотелось, но у нее не было выхода.
– А впрочем, ты прав. Наверное, я действительно еще не совсем окрепла. – Она провела ладонью по его щеке. – Пожалуй, стоит подождать. Представь себе, как это будет: твердая земля, огромная кровать, свежие простыни… И ванна, в которой сколько угодно воды.
Но сначала ей придется все ему рассказать, так что все это только мечты.
– Брачная ночь? – Саймон расплылся в улыбке. – Что ж, замечательно! Мы будем с нетерпением дожидаться нашей первой брачной ночи. А потом… Потом я засыплю тебя подарками.
– Подарками? – Она тоже улыбнулась. – Саймон, а какими?
– О, я прославился своей изобретательностью!
Дженси невольно прослезилась.
– Саймон, ты замечательный…
– А ты – замечательная женщина, Дженси Сент-Брайд. Я очень люблю тебя и надеюсь, что ты любишь меня.
Что она могла на это сказать? Только правду.
– Конечно, я люблю тебя. Всем сердцем и душой.
Он прижался щекой к ее щеке.
– Тогда нам не о чем беспокоиться, моя милая.
Глава 26
Решив, что ей следует играть роль счастливой и беспечной дамы, Дженси подолгу просиживала в салоне. Она вышивала вместе с Ребеккой, выслушивала болтовню миссис Рэнсом-Браун и радостно кричала на состязаниях по стрельбе, которые время от времени проводились на палубе.
Как-то раз Саймон отвел ее в укромный уголок на палубе и преподнес розу – деревянную, видимо, из сосны; не раскрашенную, не отлакированную, просто искусно вырезанную.
Глаза Дженси заволокло слезами.
– Где ты ее нашел?
– Один матрос их вырезает. А летом, моя милая, я засыплю тебя настоящими розами. У нас дома, возле конюшни, растут чудесные белые розы с дивным запахом.
Возможно, у нее никогда не будет тех чудесных роз, но эту она будет беречь как сокровище.
Дженси хотела сделать мужу ответный подарок и на следующее утро, встав пораньше, прошла в салон, чтобы побыстрее закончить платок с пламенем.
Какое-то время она наслаждалась миром и покоем, но потом из своей каюты вышла, позевывая, молоденькая мисс Рэнсом-Браун; поверх ночной рубашки на ней был халатик, весь в оборочках. Дженси подумала, что такой наряд совершенно неуместен, но, конечно же, промолчала.
– Что это у вас? – спросила Элиза. – Платок с вышивкой для джентльмена? Как необычно! Да еще и… – она наклонилась, – с огнем?
– Это у нас с мужем такая шутка, – пояснила Дженси.
– А-а… понятно. – Девочка села рядом с ней. – Но разве джентльмены любят шутки?
– Если шутки правильные, то любят.
– Мы направляемся в Лондон, но мама говорит, что я еще сто лет не буду ходить на балы. – Она поморщилась и добавила: – Меня посылают в школу.
– Тебе там, возможно, понравится. Там будут девочки твоего возраста.
Элиза немного помолчала, потом вдруг сказала:
– А капитан Нортон красивый, правда? У майора Боумонта, конечно, трагический вид.
«Хорошо, что Хэл этого не слышит», – подумала Дженси. Раньше она не говорила с Элизой наедине; и было ясно, что она ничего не потеряла.
– Но они оба вдвое старше тебя, – заметила Дженси.
– Не имеет значения. К тому же мне нравятся солидные мужчины. Но должна признаться, что предпочитаю… целых мужчин. А вот капитан Нортон не имеет надежд на будущее, хотя у него хорошие родственные связи.
Дженси молча уставилась на глупую девицу.
– Вам повезло, что вы изловили мистера Сент-Брайда, – продолжала Элиза. – Мама говорит, что он со временем станет графом.
Дженси не сомневалась, что дальше было сказано: «Какая жалость, что он не достался тебе, дорогая.
– Мы надеемся, что этот день наступит не скоро. Чтобы мой муж стал графом, должны умереть некоторые из его родственников, в том числе отец.
– Мама говорит, что граф и его наследник уже при смерти.
Дженси не успела ответить – полковник Рэнсом-Браун и его сын вышли из своей каюты. Сказав дочери, что ей следует одеться прилично, полковник увел сына на палубу на утреннюю прогулку.
Тут пришел Керкби, чтобы приготовить стол к завтраку, и Дженси покинула кресло. «Неужели все еще больше осложнилось? – думала она. – Правду ли сказала миссис Рэнсом-Браун?» Если важная персона действительно сказала правду, то в тихом Брайдсуэлле сейчас переполох. Возможно, всей семье придется куда-то переезжать. И это случится в то время, когда она обрушит на Саймона свое признание.
Она почувствовала сладостное искушение.
«Не говори ему. Рискни, может, никто и никогда не узнает…»
Нет-нет, нельзя молчать. Если Саймон и впрямь станет графом, то тем более должен знать правду о своей жене.
У нее появилась новая проблема: должна ли она рассказать мужу том, что услышала от Элизы? Должна ли предупредить? Возможно, вышла какая-то ошибка, но, с другой стороны… Дженси подозревала, что Важная Персона прекрасно разбиралась в таких делах.
Саймон вышел из каюты и осмотрелся. Дженси поспешно сунула платок в сумку и протянула мужу руку, когда он приблизился к ней.
Вскоре все сели завтракать, а после завтрака Дженси улучила момент, чтобы поговорить с Хэлом наедине. Он не так давно покинул Англию и мог знать правду. Она рассказала ему то, что услышала от Элизы, и по выражению его лица поняла, что миссис Рэнсом-Браун не ошиблась.
– Все верно, – подтвердил Хэл. – Марлоу давно уже болеет, а вот Остри… – Он пожал плечами. – Когда я уезжал, он угасал. За год до этого был здоров, а теперь очень плох, и никто не знает, что с ним происходит. Конечно, у него самые лучшие доктора, но его дела плохи. Поэтому меня и попросили привезти Саймона домой. Он там нужен. Сначала я собирался все ему рассказать, но потом решил: если уж он и так возвращается, то зачем огорчать его раньше времени?
«Это как ампутация или другие сложные операции, – подумала Дженси. – О них лучше не предупреждать заранее, чтобы человек не мучился в ожидании боли».
– Значит, вы расскажете ему, когда мы сойдем на берег? Неужели Саймон получит два удара сразу?
– Да, – кивнул Хэл. – Я должен. Знаю, как он хочет увидеть Дара, но родители очень его ждут.
– А Лонг-Чарт далеко в стороне от нашего пути?
– Нет, недалеко. Ладно, скажу ему там.
Что ж, по крайней мере Саймон нанесет визит, который для него так важен. К тому же рядом с ним будут друзья, когда он обо всем узнает.
Тут к ним подошел Саймон.
– О чем шепчетесь, заговорщики?
Дженси изобразила лукавую улыбку:
– Не твое дело.
– Какая дерзость! – Саймон тоже улыбнулся. Хэл ушел к себе в каюту, а Дженси с мужем остались в салоне. Мысль о том, что она, сказав правду, причинит ему лишнюю боль, ужасно мучила ее, но у нее не было выбора.
После обеда Дженси уговорила Саймона выйти на палубу и там отдала ему платок.
– Замечательный подарок! – Его глаза сияли так ярко, словно в них отражались звезды. – Настоящее произведение искусства!
– Всего лишь вышивка.
Он поднес платок к губам и поцеловал языки пламени.
– Ты слышала про леди, которая прославилась тем, что вышивала копии великих картин?
– Нет. А какой в этом смысл?
Саймон ухмыльнулся:
– Пожалуй, никакого. Но с другой стороны… Один остроумный человек как-то раз заметил: «Дрессированная кошка не так уж хорошо ходит на задних лапах, но удивительно то, что это делает именно кошка». – Он опять посмотрел на платок. – А вот твоя работа – оригинал, а не копия. К тому же сделано прекрасно. Да-да, настоящее произведение искусства. – Саймон продел платок в петлю на сюртуке и с улыбкой спросил: – Ты не замечала, что мы, мужчины, очень склонны к соперничеству? Как удачно, что у меня есть для тебя еще один подарок! – С этими словами он протянул ей небольшую желтовато-белую коробочку, украшенную резьбой.
– Слоновая кость?
– Просто кость. – Саймон открыл крышку и показал сердечко из полированной кости. – Ты, Дженси, – хранительница моего сердца.
Она проглотила слезы.
– Чудесный подарок… Где ты все это находишь? Ты просто волшебник.
– Открыть секрет? В трюме судна – целая мастерская. В свободное время матросы делают вещицы, которые потом продают на берегу.
Дженси с улыбкой кивнула: ей тотчас же пришла в голову прекрасная мысль. На следующее утро она подошла к Керкби и спросила:
– Как бы узнать, не смогут ли матросы сделать что-нибудь для моего мужа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33