– Отныне вашей первейшей обязанностью будет охрана леди Клио. Она не должна покидать замок, и вы обязаны неотлучно находиться при ней. – Граф снова обернулся на дверь, заметил, что Клио наблюдает за ним, и многозначительно добавил: – В стенах замка Камроуз леди Клио должна находиться в полнейшей безопасности.
У Клио перехватило дыхание. Вот оно, значит, как – он приставил к ней охранников! Перед ней открылась еще одна – неизвестная доселе и не лучшая – сторона натуры ее жениха...
Заметив, что граф начал спускаться по лестнице, Клио бросила ему вслед, отчаянно делая вид, будто ничего не произошло:
– А я и не думала сегодня покидать замок. Я собиралась целый день провести в пивоварне. – Она помолчала и, не сдержавшись, добавила: – Где не будет никаких костлявых коленей.
Меррик бросил на нее взгляд, ясно говоривший, что он прекрасно понял, на что она намекает, и вышел из покоев.
Клио глубоко вздохнула. В ее душе боролись самые противоречивые чувства – от невероятного облегчения до желания догнать Меррика и отвесить ему хорошую затрещину. В этот момент в дверь спальни постучали.
– Кто там?
Меррик просунул в дверь свою отвратительную, тупую башку.
– Совсем забыл сказать вам одну вещь.
Клио сложила руки на груди и нетерпеливо топнула ножкой.
– Ну, что там еще?
На лице жениха сияла ехидная улыбка.
– Это было вовсе не колено!
Граф успел захлопнуть дверь в тот самый момент, когда в нее угодил башмачок Клио.
25
Стоял один из тех редких и замечательных дней, когда воздух напоен ароматом цветущего клевера и до самого горизонта простирается бескрайняя синь небес. Белоснежные голубки ворковали в закутках замковых стен, и кричали дикие гуси, пролетая над замком, и стаи их были похожи на огромные черные стрелы.
Пришло время нового урожая, и селяне несли к замку огромные корзины с плодами, чтобы обменять их на оловянную и железную утварь, нехитрый инструмент и ткани – вещи, которыми мог распоряжаться только лорд – владелец земель.
Двор замка гудел как улей: крестьянки из окрестных деревень в одночасье превратились в торговок, их дети, что помладше, цеплялись за подолы материнских юбок, а сорванцы постарше сновали тут и там, временами сбиваясь в шумные стайки и снова рассыпаясь, кто куда. Матери тащили на крутых бедрах большие ивовые корзины, полные жемчужно-белых реп и кочнов сладкой капусты, изумрудного шпината и темно-красных диких яблок.
По мосту через крепостной ров, постукивая деревянными колесами на стыках каменных плит, катились телеги, доверху нагруженные дровами и древесным углем. Повозки с рыбой и телеги со свежескошенным сеном со скрипом и грохотом проезжали под новой воротной решеткой. Высокие движущиеся стога задевали верхушками за острые зубцы решетки, оставляя на ней пучки сена; гулко плескали своим нутром необъятных размеров бочки с рыбой-камбалой, морским чертом и селедкой, распространяя вокруг солоноватый аромат моря.
За спинами местных рыбаков, подобно гигантской ореховой скорлупе, болтались пузатые рыбачьи лодки, сплетенные из ивняка и обтянутые кожей. Как длинные усики водяных жуков, из-за спин рыбаков торчали весла, привязанные к лодкам; с них свисали широкие мелкоячеистые сети. Рыбаки толкали перед собой скрипучие тележки, заставленные ивовыми корзинами со скользким угрем, коричнево-крапчатой форелью и свежим лососем.
Шли охотники с висевшими за спиной огромными луками; одежда их была зеленовато-коричневой – под цвет английского леса. Охотники несли на плечах деревянные пики с нанизанными на них трофеями – зайцами, белками или крупными тушами лесных оленей и кабанов.
Около хижины-прачечной молодая прачка развесила сушиться чистое белье. Налетавший легкий ветерок играл белоснежными простынями, превращая их в паруса морских кораблей. Возле пекарни остывали сдобные пшеничные булки и свежевыпеченный ржаной хлеб, распространяя соблазнительный аромат, а через открытые настежь окна пекарни видны были сотни мясных пирогов на больших металлических противнях, которые просились в печь.
Над всем этим великолепием стоял вечный шум непрекращающейся стройки, визг пил и стук молотков. Особенно выделялся грохот кувалд каменотесов, готовивших каменные блоки для нового моста и стен. Но слышался также легкий звон молоточков жестянщиков, работавших над дренажными трубами, и веселый перестук молотков оружейников, мастеривших оружие и доспехи, замки и запоры, – короче, все то, что требовалось для защиты замка Камроуз от завистливых врагов. Вскоре после полудня красная повозка, груженная тяжеленными бочками с водой для свадебного эля, с трудом протиснувшись через ворота, вкатила во двор. Клио наблюдала за ней из окна пивоварни. Она восседала на высоком шатком табурете и могла охватить взглядом весь внутренний двор замка, дожидаясь, когда же, наконец, закипит вода в чанах для варки эля. Для этой партии эля старуха Глэдис расположила пучки трав и приправы в строгой последовательности – соответственно расположению звезд в период летнего солнцестояния. Старая валлийская колдунья заявила, что любому, у кого ума чуть побольше, чем у амбарного воробья, должно быть ведомо: звезды и луна обладают своими секретами и волшебством. А людям остается только раскрыть их и использовать.
Пока Тобин и Долби разгружали повозку и закатывали бочки с водой в пивоварню, Долги стоял на страже рядом с Клио. Сказать по правде, это было довольно глупо: ведь ей ничего не стоило от него удрать.
От этих мыслей ее отвлекли крики парней под окном.
– Что там случилось? – забеспокоилась Клио.
– Мы спорим, рифмуются ли «палка» и «булка», – сказал со двора Долби.
– Зачем вам это? – удивилась девушка.
– Это такая игра, миледи, между оруженосцами и пажами. – Долби немного помолчал, собираясь с мыслями, а затем выпалил: – Она длится вот уже многие века! Мы, пажи, должны говорить стихами, вместо того, чтобы. – Тут он опять задумался, и Тобин с угрожающим видом надвинулся на него. Но внезапно лицо Долби озарилось, словно окрестные холмы, когда на них разжигала костры старуха Глэдис. – Вместо того, чтобы махать попусту кулаками!
– Верно, – отозвался Долги. – Должны мы рифмовать слова, как в саду растет трава.
– Молодчина! – воскликнул Долби. – Не подвел брата.
В этот момент Клио почувствовала, что у нее начинает кружиться голова.
– Что это за дурацкая игра?!
– Напротив, миледи. – Тобин де Клер выступил вперед и принял свою обычную горделивую позу. – Рифма – это первое, чему должен научиться паж. Когда сэр Меррик учил меня рифмовать слова, на это ушло целых две недели. А эти парни обязаны говорить в рифму каждый третий день в течение месяца.
– Но для чего?
– Может быть, это покажется вам глупым, миледи, но подобные упражнения учат быстро соображать. Сэр Меррик говорит, что мысли рыцаря должны быть столь же стремительны, как и его разящий меч. Сэр Роджер и многие другие достойные рыцари в свое время использовали это упражнение.
Галантно поклонившись своей госпоже, Тобин вошел в пивоварню и сразу направился к столу, за которым колдовала над своими смесями старуха Глэдис. Повторяя движения оруженосца, Долби следовал за ним по пятам, буквально наступая ему на пятки. Тобин остановился у стола Глэдис и принялся внимательно следить за ее действиями. Старуха подняла голову, мгновенно оценила, кто перед ней, и взглядом отослала Тобина прочь – вопреки своему обыкновению, она не подмигивала ему и ничего не бормотала по-валлийски. Видя, что оруженосец не трогается с места, старая Глэдис бросила в его сторону еще один взгляд.
– Тебе что-то нужно, мальчик?
– Мне семнадцать лет, и я уже не мальчик! – сообщил он ей с видимым отвращением.
Старуха покачала лохматой головой и проткнула Тобина колючими стрелами своих непроницаемо черных глаз.
– Добавь к своим годам три раза по столько и еще девять лет, парень, и ты узнаешь мой возраст. Уж зеленого юнца я распознаю с первого взгляда. Говори, что тебе нужно.
– Меня просили узнать, где сэр Роджер? – заявил Тобин.
На какую-то долю секунды старуха Глэдис замерла, но тут же – как ни в чем не бывало – принялась обтирать передником свои заскорузлые ладони.
– Почему ты спрашиваешь об этом у меня?
– Но граф отправил его с тобой, старуха, когда ты ездила за водой, и он до сих пор не вернулся в замок.
Глэдис пожала плечами.
– Последний раз, когда мои старые глаза смотрели на сэра Роджера, он ехал куда-то в обществе какой-то белокурой сучки. – Отвернувшись от Тобина, она обратилась к Клио. – В замке ли брат Дисмас?
– В замке, – с готовностью ответил Долби, но, заметив, что Тобин уже намеревается отвесить ему хорошую затрещину, чтобы не лез не в свое дело, быстро добавил: – Я ведь слежу за всем! И видел, как он освящал рыбу для вечерней трапезы...
Тобин пожал плечами, а старуха Глэдис злобно расхохоталась.
– Интересно, скучал ли этот жирный святоша без меня?
Бормоча себе под нос что-то по-валлийски, старая ведьма потрусила к выходу, и Клио проследила ее путь до повозок с рыбой. «Интересно, – подумала она, – когда я буду в возрасте Глэдис, достанет ли у меня сил и ехидства, чтобы вот так же дурить головы мужчинам?»
– Что-то здесь не так. Все это не похоже на сэра Роджера, – глубокомысленно произнес Тобин. – Уж кто-кто, а он никогда бы не позволил себе ослушаться графа.
– Возможно, ему повстречалась прекрасная дама, – заметила Клио, подойдя к очагу.
Тобин только покачал головой. Через минуту вода в котлах закипела.
Ночью Клио долго без сна лежала в кровати. До нее доносился звон вечернего колокола, мелодия сигнального рожка, сообщавшего о смене стражи у ворот, но, кроме этих отдаленных звуков, ее слуху не за что было уцепиться. Она не слышала того, что больше всего желала и боялась услышать, – звука шагов Меррика на лестнице.
С того момента, как утром он закрыл за собой дверь, она не видела его даже издали и не слышала его голоса... Впрочем, она ведь сама была занята почти весь день, и за этот день было столько всего сделано. И самое главное – ее свадебный эль был почти готов!
Сколько же эля она приготовила всего за один только день? Даже не верится! У Клио всем нашлось дело – и Долби, и Долги, и Тобину. Ведь у мальчишек была только одна обязанность – ее охранять. А поскольку целый день стоять и глазеть на нее было скучно, каждый из них старался превзойти в работе другого. Клио никогда еще не добивалась таких прекрасных результатов за столь короткое время. Свадебный эль уже практически сварен, завтра она добавит в него последнюю порцию особых трав и цветов, после чего можно будет перелить эль в дубовые бочки.
Клио в который раз вздохнула, несколькими движениями взбила попышнее подушки и опять на них откинулась. Время ползло так же «стремительно», как имел обыкновение передвигаться Долги...
Клио закрыла глаза, но сон не приходил. Она еще раз перевернула и взбила подушку, пощекотала за ушами пушистого Циклопа и послушала его мурлыканье. Мысленно она пересчитала всех овечек на лугу, затем попыталась представить себе свою свадьбу, но у нее ничего не получилось.
Нет, сон решительно не шел к ней сегодня! Только одну ночь провел Меррик в ее постели – и она уже лишилась привычного покоя. Как, оказывается, все просто! Слишком просто...
И это Меррик во всем виноват. Он приставил к ней сторожей, чтобы она ни на секунду не оставалась одна, но никогда в жизни Клио не чувствовала себя такой одинокой...
Она отбросила одеяло, схватила пушистую шерстяную накидку и, завернувшись в нее, направилась к двери. На этот раз ее босые ступни не ощущали холода каменных плит: под ногами лежал ковер, мягкий, пушистый, весь покрытый затейливым узором. Когда Клио приоткрыла створку двери, раздался предательский скрип, и девушка почувствовала себя самым настоящим шпионом в стане врага. Согнувшись, она осторожно приникла к щели и выглянула наружу.
– Есть какие-нибудь просьбы, миледи?
Прямо на нее смотрел сэр Исамбар. В полном боевом облачении, с обнаженным мечом, он стоял на страже у ее покоев. Его лицо, как всегда, напоминало непроницаемую маску, хотя на мгновение Клио вдруг показалось, что в глазах старого рыцаря мелькнула улыбка.
Клио стремительно выпрямилась и распахнула дверь, стараясь придать себе высокомерный вид королевы, как будто это и не она вовсе только что подглядывала в дверную щелку, подобно деревенской сплетнице.
– Нет, ничего, сэр. Просто мне послышался какой-то шум – и я испугалась, – солгала она.
– Все в порядке, миледи. Граф позаботился о вашей безопасности.
«Нет, граф позаботился о моем заточении!» – пронеслось в ее голове, но Клио ничем не выдала своей досады. Сцепив руки за спиной, она покачивалась на пятках, продолжая молча смотреть на старого рыцаря и сознавая при этом, что ничего поделать нельзя.
– Что ж, доброй ночи, сэр.
– Доброй ночи, миледи.
– Да, кстати... – Клио придержала дверь. – Вы не видели графа?
– Видел, миледи.
Она ждала продолжения, но старик ничего больше не добавил.
– Где же он? – Клио уже не старалась скрыть свое нетерпение.
– Должен ли я послать за ним, миледи?
– Нет! – вырвалось у Клио, но потом она – уже более спокойно – добавила: – В этом нет необходимости. Доброй ночи, сэр Исамбар.
Она уже собиралась закрыть за собой дверь, но старый рыцарь окликнул ее:
– Миледи, даже когда графа Меррика нет рядом с вами, он заботится о том, чтобы вы были в полной безопасности. Вам не о чем беспокоиться.
Клио кивнула и тихо закрыла дверь. Но потом ее лицо исказила гримаса отчаяния, и она привалилась спиной к двери.
– В безопасности! – бормотала она, глядя на Циклопа, который в своей прежней бесцеремонной манере уже взгромоздился на подушки. – «Вы в полной безопасности»! Ну не восхитительно ли? В безопасности – и взаперти под стражей...
Клио оттолкнулась от двери и подошла к окну. Потом придвинула маленькую скамеечку для ног и присела на нее, глядя в темное ночное небо. Из ее груди вырвался тяжелый вздох, и она прислонилась головкой к холодному камню.
«Какой это все-таки ужас – оказаться под замком в собственном доме...» – пронеслось у нее в голове. А потом она задремала.
Глубокой ночью, в час второй стражи, у ворот замка раздался громкий стук.
Меррик сначала не обратил на него никакого внимания. Он в задумчивости бродил по внутреннему двору замка, пытаясь отогнать мысли о том, что ему предстоит ночевать в одной постели с Клио.
После длительных размышлений Меррик пришел к выводу, что, если дождаться, когда его невеста заснет, он сможет более спокойно находиться на расстоянии всего лишь одного поцелуя от нее...
Прохладный ночной воздух приятно освежал его голову. Это помогало ему держать в узде свои желания, главным из которых было стремление овладеть Клио, не покидавшее его ни на минуту. Он преднамеренно не искал с ней встреч и занимал себя любыми, даже самыми незначительными делами, стараясь доказать себе, что далеко не все его мысли отданы этой женщине.
Жалкий самообман! Он не мог не думать о Клио – это было выше его сил.
Бам! Бам! Бам! – колотил кто-то по железной двери сторожки. Меррик остановился и направился к воротам.
Растянувшись на деревянной скамье, стражник, судя по силе его храпа, уже давно пребывал в плену Морфея. Лицо стражника было знакомо графу – его звали Фенвик, неделю назад его жена отдала богу душу во время родов.
Меррик схватил ведро, наполнил его ледяной колодезной Водой, пересек двор и окатил стражника с головы до ног. Солдат вскочил, ошалело подпрыгивая, фыркая и изрыгая проклятия. Однако, увидев Меррика, он сразу осекся и начал униженно просить:
– Милорд, простите. Я... я только...
Меррик мрачно посмотрел на мокрого стражника.
– Иди и найди себе смену. И впредь не вздумай относиться к своей службе так легкомысленно. Если не можешь не спать, попроси сэра Исамбара дать тебе другую работу. И учти: в следующий раз я не буду столь снисходителен. Ты проснешься на лезвии моего меча!
– Да, милорд. Простите. Это больше не повторится. Клянусь вам.
Дверь сотряслась под очередным тяжелым ударом.
– Посмотри, кто там, черт возьми, пытается выломать ворота.
Стражник отодвинул щиток смотрового окошка, приник к нему на довольно долгое время, затем отступил от ворот и обернулся к графу.
– Там человек, который утверждает, что его зовут сэр Роджер Фитцалан, милорд, – растерянно сказал он.
– Ты что, не знаешь сэра Роджера? Если это на самом деле он, открой ворота.
– Но этот человек совсем не похож на сэра Роджера!
Меррик подошел к смотровому окошку и выглянул наружу. Человек, стоявший перед воротами, был абсолютно гол, если не считать тряпки, обмотанной вокруг его мощных чресл. Он впился взглядом в Меррика, и этот взгляд показался графу хорошо знакомым.
– Открывай эти чертовы ворота, Меррик, или, клянусь волосами моей матери, я вырву твою печень и скормлю ее волкам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37