– А на чьей стороне была женщина? Мужа или Миллера?Элиот пожал плечами.– Не знаю.Он продолжал:– Это только сплетни. Но я следил за этой компанией негодяев из конторы по полицейскому радио, и после того, что случилось с тобой на другой день, я и подумал, что тебя... заинтересуют следующие приключения Миллера.– А как ты связан с этим?– Мое оправдание – ограбление банка и украденный сейф – теперь гуляет по штатам. Найдик разыскивался для допроса по делу, связанному с Уолстедом.– Имеешь в виду, что он выпивает?Элиот рассмеялся.– Именно это мне и говорили.Я покачал головой и тоже рассмеялся. Я знал, что интерес Элиота к этому делу подогревался не только нашей дружбой, но и тем, что мэрова команда разгулялась на его поле. Шарить у Фрэнка Нитти копам было не положено: это было дело исключительно Элиота Несса. Миллер и Лэнг (и ваш покорный слуга) заполучили такой шум в прессе, который обычно вызывал только Элиот. Интересно, с какой помпой он выставил бы в газетах себя после ранения Нитти...– А ты отлично справился с допросом, – продолжалЭлиот, объезжая трамвай. Он ехал не настолько быстро, чтобы включать сирену, которой к тому же у него и не было. У него было специальное удостоверение – один из немногих способов превышать в Чикаго скорость без того, чтобы не совать на каждом шагу пару баксов дорожным полицейским.– Ну да, – ответил я. – Все чисто.– Слушай, – сказал он тихо. – Тебе не обязательно рассказывать мне, что там произошло. На Уэкер-Ла-Саль, имею в виду... Не нужно ничего объяснять.Я ничего ему не ответил.– То, что ты вернул значок, само по себе уже достаточное объяснение, – добавил он.Мне было ясно – он хотел этого объяснения, и пока мы мчались (а несмотря на высокую скорость до гостиницы «Парк-Роу» было добрых двадцать минут езды), я рассказал ему, что случилось на самом деле. Рассказал и о моем соглашении с Сермэком, и о встрече с Нитти тоже. Я только опустил унизительное замечание Нитти о нем.– Это то, чего нет в стенограмме, Элиот.Он кивнул, тяжело вздохнув, обгоняя грузовик, который, возможно, был нагружен пивом.– Все кишки надорвешь в единоборстве с этой командой негодяев, – сказал он. – Невмешательство обойдется дешевле. Я рад, что ты бросил это дело... Несмотря на то, что ты был одним из немногих в департаменте, кому я мог доверять.– Для копа в Чикаго я был слишком честным, – заметил я в ответ. – А это значит, что в любом другом месте я просидел бы лет двадцать.– Тридцать. Знаешь, что в криминалистической лаборатории разобрали записку, которую Нитти пытался съесть?В газетах это было.– Да, – сказал я. – Похоже на счет из бакалейного магазина... "Пригласить Билли на обед... «картофель». Думаю, что это были просто пометки, которые он сделал для себя по какому-то житейскому делу, и он подписал пари, что их съест.– Шеф детективов говорит, что это уголовный код, – заметил Элиот, сделав значительное выражение лица.Я поглядел на него с таким же выражением, и мы засмеялись.– Знаешь, – сказал я, – Сермэк и компания не смогут спокойно спать, пока Нитти жив и здоров.– Думаю, ты прав. Вечерний выпуск «Новостей» видел?– Нет.– Сермэк произнес речь по поводу того, что изгонит из города гангстеров. – Тут он помолчал для выразительности. – А уж потом уедет во Флориду.Сейчас мы уже были на расстоянии пары кварталов от цели, двигаясь через торговый район.Внезапно посерьезнев, Элиот сказал:– Относительно того парня, что ты подстрелил... Знаю, как это тебя волнует. Я и сам стрелял в людей, – представляю, каково тебе сейчас. Твердишь себе, наверное, что никогда никого больше не убьешь. Но ты сейчас в таком состоянии, что это тебя не успокоит. Только время поможет, Нейт, и радуйся, что ты снова просто гражданин.Мы замолчали, когда налево сине-красным неоновым светом засветилась вывеска «Парк-Роу». Это было большое кирпичное здание, зажатое в середине квартала – вроде толстухи в кресле кинотеатра.– Буду рад помочь тебе сделаться частным детективом, – сказал Элиот, подъехав к бровке тротуара за полквартала от отеля. – Знаешь, я подрабатываю экспертом в торгово-кредитной компании «Ритэйл Кредит». Могу подбросить тебе кое-какую работенку.Мы вышли из «форда» и направились к парадной двери. Я остановил его и, заглянув в серые глаза, добрые и немного наивные, сказал:– Говорят, что человек богат, если у него есть хороший друг. А у меня есть вы с Барии, так что я богат несусветно.Он улыбнулся смущенно и отвел взгляд к входу в гостиницу, заметив:– Давай-ка взглянем, что там замыслили мэровы любимчики. * * * В скромном холле отеля, заполненного, главным образом, постоянными жильцами, было окошко регистратора, за которым виднелись коммутатор и женщина с волосами песочного цвета, лет сорока пяти, одетая в красно-белое с цветочным рисунком платье; выражение лица озабоченное.– Еще полиция?! – воскликнула она. Элиот кивнул, махнув ей удостоверением, на которое она взглянула мельком.– Тот толстый страшила только что держал меня «на мушке», – объяснила она дрожащим голосом, размахивая кулаками. – Как будто я уголовница!Ее негодование казалось очень резонным: она выглядела словно чья-то мать. Возможно, она и была ею.– Что вы имеете в виду? – спросил Элиот.– Они спросили, как повидать мистера Лонга. Пять сотрудников. Я назвала им комнату триста шестьдесят один. Толстяк, тот, с круглыми стеклами послал остальных наверх, сказав, что он должен остаться внизу и проследить за мной, чтобы я не могла предупредить мистера Лонга. И вот тогда он наставил на меня оружие!Элиот быстро, возмущенно взглянул на меня.– Они все еще там, наверху? – спросил он.– Да, – ответила женщина. – Один из сотрудников спустился и сказал: «Мы его взяли». Тогда и этот тоже поднялся.– Когда это было?– За две минуты до вашего прихода.Мы поднялись на лифте на третий этаж. В коридоре, ведущем из холла, стоял человек в коричневом костюме и коричневой шляпе с пистолетом в руке и караулил простенько одетую привлекательную женщину лет тридцати в платье с бело-синим узором и мальчонку в сине-красном полосатом свитере, на вид лет двенадцати. Мальчонка совершенно потерянно глядел то на копа, то на мать, уставившуюся в пространство. На ее лице было мрачное и почему-то покорное выражение.Как только мы поравнялись с ними, раздались выстрелы.Люди, стоявшие перед нами, на выстрелы прореагировали по-разному.Рухнуло самообладание женщины: она вскрикнула «Нет»! – коп ее удерживал, а ребенок повис на ней, перепугавшись насмерть.– Что вы тут делаете? – спросил коп, наставив на Элиота пушку, но тот взмахнул перед ним своим удостоверением.– Я – Элиот Несс. Собираюсь зайти в ту комнату. – И он показал на дверь с номером «361». Ему не нужно было говорить: «Попробуешь меня остановить?» Сомневаюсь, чтобы коп это сделал, даже если бы его руки не были заняты в это время женщиной и мальчиком.Элиот убрал удостоверение, вынул револьвер и открыл дверь. * * * У дальнего окна возле кресла ничком лежал мужчина. На стене висел календарь, из туалетного столика был выдвинут ящик, на столике из маленькой зеленой, похоже самодельной деревянной подставки торчала елочка в два фута высотой, увешанная мишурой.Мужчина истекал кровью: в спине у него было три открытых раны, три кровавых, опаленных пулевых отверстия на сорочке бледно-желтого цвета. Если этот парень еще не умер или не умирает, то я – Маркс Бразерс.Миллер, играя комедию, стоял над явным трупом с пушкой в руке, из ствола, как джинн, тянулся дымок.Два других копа в штатском были мне незнакомы. Один из них, крепкий приземистый парень с усами, был ближе к двери, другой – подальше, налево, около двуспальной кровати, покрытой покрывалом кремового цвета, на ночном столике – телефон. Все, кроме раненого, уставились на нас.– Несс, – произнес Миллер, и что-то вроде удивления мелькнуло в его пустых глазах, расширившихся за линзами и сейчас похожих на донышки бутылок. – Геллер? Какого дьявола?!Элиот наклонился над телом. Немного задрал рубашку, потом опустил ее.– Найдик, – сказал он мне. Я все еще стоял у двери. – Он умирает... – Он посмотрел на копа у двери. – Вызови «скорую». Живо!Коп подчинился: этот вкрадчивый, тихий, как у врача, голос почему-то сразу вызвал у него в памяти образы людей в белых халатах и больничные койки.Элиот выпрямился, оставаясь около тела:– Как все это произошло, Миллер?– Здесь что, твоя юрисдикция, Несс?– Моя юрисдикция всюду, где бы я ни пожелал, черт тебя побери! Этот человек разыскивается для дачи показаний по нескольким федеральным делам, если хочешь знать! Так как это случилось, Миллер?Миллер положил свой револьвер на туалетный столик под елочку – как рождественский подарок, он, правда, был единственным. И указал на открытый ящик, где лежал маленький револьвер тридцать восьмого калибра.– Он кинулся за револьвером, – объяснил он, играя, как обычно, фальшиво. – Я вынужден был стрелять.– Три пули в спину, – заметил Элиот. – Не многовато ли?Миллер продолжал:– Парни поднялись и арестовали подозреваемого. Потом я, попросив уйти жену и ребенка, зачитал ему ордер. Он схватил ордер и разорвал. – Ордер на обыск, разорванный надвое, лежал на полу, недалеко от Найдика.Я сказал:– Вы уверены, что он не пытался его съесть?Миллер слегка покраснел:– А вот у тебя. Геллер, юрисдикции нет нигде, так что захлопни пасть.Элиот спросил:– И что же случилось потом?– Он сидел в нескольких шагах от этого столика. Повернулся и попытался дотянуться до револьвера. Я не мог дать ему шанс. Открыл огонь, и он упал.Элиот повернулся к тому копу, что был около меня.– А почему вы просто не схватили Найдика?Коп беспомощно повел плечами:– Я был слишком далеко от него.Другой коп, дозвонившись, наконец, до «скорой», положил телефонную трубку.– А вы? – спросил его Элиот. – Почему вы не перехватили Найдика, когда он потянулся за оружием?– Я перепрыгнул через кровать, но Миллер... он уже открыл огонь.Элиот посмотрел на Миллера.– Давайте выйдем в холл. – Он ткнул пальцем в первого, потом во второго копа: – А вы, двое, оставайтесь здесь. Охраняйте вашего подозреваемого, но не перессорьтесь из-за этого.Когда мы вышли в холл, жена, которую держал за руку коп в коричневом костюме, спросила:– Ради Бога, что там произошло?!Элиот задал вопрос:– Вы – миссис Найдик?Женщина опустила голову.– Я – миссис Лонг.Миллер пояснил:– Это имя, под которым здесь зарегистрировался Найдик.Элиот снова спросил:– Вы – миссис Найдик?Она кивнула, уставясь в пол.– Он... умер, да?– Боюсь, что да, – ответил Элиот. – Его застрелили...Она продолжала кивать, все так же уставясь в пол. Убитая горем женщина больше не сказала ни слова, не попросила разрешения войти в комнату, где был ее муж. Она только кивала и глядела в пол. Мальчик расплакался. И никто его не утешал.Из-за дверей стали выглядывать соседи.Элиот сказал громко и жестко:– Здесь дело полиции, а вы займитесь своими делами. – Двери закрылись.Потом он, сжав Миллера за плечо, отвел его в угол холла, показав мне взглядом, чтобы я шел следом, что я и сделал.С улыбкой, в которой не было ничего дружеского, он мягко прижал Миллера к стене.– В этом году ты еще кого-нибудь убил? – спросил он.Миллер кивнул.– Грабителя. Не люблю воров. Найдик был вором.– Встречался с Найдиком раньше?– Нет.– А разве не он держал тебя и твоего партнера Лэнга «на мушке»?– Нет. Это просто байка. Никто не может...– Что?Миллер проглотил слюну:– Никто не докажет, что это было.– Кажется, приходит конец команде негодяев. Вначале вы с Лэнгом схватили Нитти. Теперь пресловутого Найдика. И кто следующий?– Мы только свою работу делаем, Несс. Элиот сжал ему плечо и сказал:– Послушай меня, ты, спусковой крючок, счастливый сукин сын. Я взял тебя на заметку. Свою работу ты превращаешь в тир, и я тебя раздавлю, как букашку. Уловил?Миллер ничего не ответил, но задрожал – в это трудно было поверить, но он затрясся.Элиот отвернулся от него и пошел прочь. Потом оглянулся и заметил:– И как ты думаешь, как долго твой приятель Сермэк собирается отправлять вас в подобные приятные круизы? Идет слух, что Ньюбери за мертвого Нитти дает пятнадцать штук премиальных, слышал? И если жена Найдика – не твоя подружка, я приглашу тебя на рождественский обед.Миллер заморгал за стеклами очков.– Ах да, между прочим, – добавил Элиот, – Геллера сегодня ночью тут не было. Ни одному из вас не нужна вонь, которая разойдется во все стороны. Геллер совсем ни при чем. Это случайность, что он был со мной. Я предупреждаю твоих ребят, и ты тоже не забудь. А гражданские никогда не помнят, сколько копов они видели. Уловил? – Он повернулся ко мне. – Что-нибудь хочешь добавить?– Оставь нас на минуту одних, Элиот, – попросил я. Он кивнул и пошел по коридору. Миллер посмотрел на меня и попытался презрительно усмехнуться, хотя ему это не удалось.– Не нравится мне твоя компания, – сказал он.– Может, ты просто не того человека выдернул из кабачка, чтобы делать за вас вашу говенную работу.– Спятил – Несса в это втравливать?– Несс в этом с самого первого дня, но дело не в этом. Вы с Лэнгом должны были мне сказать о Ньюбери.– Не понимаю, что ты несешь.– Давай просто признаем, что если бы Нитти ночью протянул ноги, мне полагалось бы пять кусков. Передай Лэнгу мой горячий привет. Скажи ему – как только заживет палец, пусть засунет его себе в зад.– Ты труп, Геллер.– Не сомневаюсь. Где еще найти такого дурака для охотника на крупную дичь, вроде тебя? Бесплатный совет – не знаю, что ты и эта малышка Найдика замышляли, но, похоже, она не ожидала, что ты его пристрелишь. Надеюсь, тебе удастся заставить ее в показаниях свести концы с концами. Ты только не откладывай это на потом, иначе забудешь детали. Встретимся в суде.Я оставил его подумать над всем этим и догнал Элиота, ждавшего у двери с табличкой «Выход».– Уходи, – сказал он мне. – Дорогу домой найдешь. Каждую минуту здесь можно ожидать «скорую» и репортеров. А тебе такая реклама ни к чему.– Не рассказать ли мне о том, как Элиот Несс занимается укрывательством? – рассмеялся я.Элиот улыбнулся, но в его глазах была тревога – то, что он здесь увидел, его обескуражило.– Этот парень, вероятно, исполняет роль негодяя в спектакле негодяев, ведь так? – спросил он меня, пропуская вперед и закрывая за мной дверь. Глава 7 Чикаго – город, где рядом, не замечая друг друга, живут бедные и богатые. Взять, к примеру, квартал, в котором находится мой офис. Стоя у бара на углу и глядя на Уэбэш, увидишь подпольное заведение Барни, ломбард, ювелирный магазин, ночлежку; выше – здания, на физиономиях которых, как забрала, красуются пожарные, лестницы, стоически смотрящие на железные опоры подземки – скажем прямо, не самый приятный пейзаж. Но тут же на углу, рядом с баром, сразу перед «Бинионом» располагается «Гарвард-Иель-Принстон-Клаб», через улицу напротив «Биниона» находится «Стандарт-Клаб», еврейский вариант «Юнион-Лиг-Клаба».Некоторые, с виду богатые, люди устремлялись под навес «Стандарт-Клаба», в это здание из серого камня, полное достоинства, а в это же время ниже, в этом же квартале, бродяги отсыпались в «Гостинице только для мужчин».Ресторан «Святой Губерт», выбранный генералом Чарльзом Гэйтсом Дэйвсом для нашей встречи за ланчем, находился на Федерал-стрит, в двух шагах от «Юнион-Лиг-Клаба», где генерал, вероятно, собирался задержаться после своего совещания с двумя евреями (хотя ни дядя Льюис, ни сам я не поднялись бы до такого доверия; мы «не обманывались ожиданием»). Может быть после нашей встречи генерал, покуривая свою дорогую трубку с длинным мундштуком, даже собирался обменяться мнениями по этому поводу с другим «банкстером» из управленческой верхушки (большие «шишки» из банкиров часто обращались к чикагцам положением пониже, вроде вашего покорного слуги) в комнате «Юнион-Лиг-Клаба» стоимостью миллион долларов в ослабевших акциях и облигациях. Таких комнат в Чикаго много-много, это стало возможно из-за депрессии; и, конечно, приятно узнать, что и у банкстеров бывают времена по части настроения. Мой дядя, конечно, являлся членом «Стандарт-Клаба», но мы не смогли бы прийти туда на ланч вместе с генералом Дэйвсом, потому что Дэйвс не был евреем – знаете, все работает в двух направлениях, но срабатывает чаще только одно.Прогулка была всего на несколько кварталов. Температура около сорока По Фаренгейту; приблизительно 4° по Цельсию.

, шел дождь. Подходящая погодка для того, чтобы идти в английский гриль «Святого Губерта»: Федерал-стрит немного напоминала узкую, мрачную лондонскую улочку. Все здесь было нечетким из-за тумана, и мое состояние этому соответствовало.Я не мог проснуться почти до одиннадцати, потому что, вернувшись на трамвае к Петле слишком поздно, чтобы идти к Джейни, завалился до поздней ночи в заведение Барни.Так что пробудился я с пересохшим горлом и больной головой. Не имея времени на то, чтобы воспользоваться предложением Барни и освежиться в «Моррисоне», я все проделал над раковиной в умывальной своей комнаты-конторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39