А хотелось, чтоб было.Элиот только молча взглянул на него. Шериф кивнул и пошел по направлению к ферме – пар от дыхания сопровождал его, вроде дыма от паровой машины.Элиот пристально разглядывал Ньюбери. У Ньюбери в жизни была репутация веселого, компанейского малого (хотя я с ним никогда не встречался). Этот большой, темноволосый, грубовато-красивый гангстер лет сорока сейчас валялся в яме – мертвый, с вывернутыми карманами.Парень в кепке и коричневой куртке сказал Элиоту:– Я его нашел. На закате почти...Элиот кивнул, ожидая продолжения рассказа, но парень молчал.– Был здесь кто-нибудь, когда вы его нашли? – спросил Элиот.– Нет. Только я.– А что-нибудь еще вы можете мне об этом рассказать?– Этого парня кто-то прикончил, вот и все. А репортеры скоро приедут?– Появятся рано или поздно.Парень неохотно отошел к своему дешевенькому автомобилю.Элиот приблизился ко мне и покачал головой.– Искатели паблисити, – заметил он. Я воздержался от какого-либо насмешливого замечания.– Подойди и посмотри на Теда.– Да вообще-то я уже видал мертвецов.– Знаю, что видел. Подойди.Мы подошли к трупу, и Элиот, встав на колени, показал на его пояс. Пряжка была большая, ювелирной работы: бриллианты и изумруды.– Похожий видал еще когда-нибудь? – спросил Элиот.– Ну да. У Джейка Лингла был такой же, в тот день, когда его застрелили. Элиот кивнул:– Капоне подарил своим корешам не один такой забавный пояс. * * * Джейк Лингл был той темой, которой Элиот никогда в разговоре со мной не касался, хотя я знал, что он умирает от любопытства с тех самых пор, как со мной познакомился...Мое участие в деле Лингла предшествовало нашей дружбе с Элиотом, возникшей, когда я переоделся в штатское, что случилось после дачи свидетельских показаний на суде по делу Лингла. Все это означало, что мы с Элиотом не стали бы друзьями, если бы дело Джейка Лингла не подвигло меня стать детективом, причем ровней великому Элиоту Нессу. * * * Он сказал:– Можно считать, что эта запланированная встреча с Капоне наконец состоялась.– Что ты имеешь в виду, Элиот?По-прежнему глядя на тело, он пожал плечами:– Просто вспомнил то утро, когда Тед и его боссБагзи Моурен задержались на несколько минут по дороге на встречу с остальными парнями, а когда добрались наконец, Тед заметил автомобиль нашей команды припаркованный перед входом в гараж. Тогда ониБагзи и Вилли Марксом нырнули в кафе, чтобы избежать встречи, как они решили, с легавыми, приехавшими их потрясти. Знаешь ведь, о каком утре я говорю, Нейт?Тут Элиот специально для меня сделал своё лучшее мелодраматическое скучное выражение лица.– Ну да, знаю, – ответил я.Четырнадцатое февраля 1929 года. День святого Валентина.Я наклонился над телом Ньюбери, чтобы взглянуть поближе. Как все случилось, сообразить было нетрудно: пулевое отверстие в руке с ожогом от пороха – видимо, он ухватился за револьвер, чтобы отвести от себя дуло. Эта же пуля, а может, другая, когда он боролся, попала ему слева в бровь. Смертельный выстрел был сделан сзади, в основание черепа. Крови было немного: его где-то убили и выбросили в дюнах, карманы вывернули, намекнув на ограбление.Элиот, рассмотрев следы от шин, повернулся ко мне:– Машина пришла с запада, Теда выбросили, развернулись и уехали по своей же колее. Я отошел от тела.– У него где-то недалеко был, кажется, летний домик?Элиот кивнул:– На озере Басс. Может, там они его и убили. * * * Прошлой ночью, около двух, адвокат Ньюбери (предположительно разбуженный корешом Теда, сообщившим, что Тед опоздал на два часа на условленную встречу) позвонил в бюро детективов и спросил, не арестован ли его клиент-гангстер, но ответа не получил. Тогда адвокат позвонил Элиоту домой и спросил, не взяли ли его подзащитного сотрудники ФБР, а Элиот велел адвокату проваливать и пошел досыпать. Предписание о доставке арестованного в суд было заполнено, и уже рано-рано утром шеф детективов и Элиот были в Сити-Холле; оба официально заверили адвоката, что Ньюбери в каталажке нет. Вот тут-то и стало известно, что труп соответствующий по описанию Ньюбери, обнаружен в Индиане. * * * Вскоре после того, как вернулся шериф, подъехал темно-синий «кадиллак-седан» и оттуда выскочил коротышка в синем костюме в полоску, с бриллиантовой булавкой в галстуке; это был адвокат Ньюбери.– Привет, Эйби, – сказал Элиот, пока коротышка буквально катился к телу в яме.Не отвечая на его приветствие, адвокат взглянул на Ньюбери и сказал, как бы обращаясь к нему:– Где представитель графства?Стоя на дороге, шериф отозвался:– Это я, мистер!Адвокат прошествовал к шерифу и сказал:– Этот человек – Тед Ньюбери. Куда вы увезете труп?Шериф назвал ему покойницкую. Адвокат кивнул и, сказав:– Мы с вами свяжемся, – сел в свой «кадиллак» и укатил.Переминаясь с ноги на ногу, парень в кепке и коричневой куртке все еще топтался у своего автомобиля. Он спросил, не обращаясь ни к кому лично:– Где же все-таки репортеры?– Оставайтесь здесь, – посоветовал ему Элиот, и, кивнув шерифу, двинулся со мной к «форду».– А ты не собираешься ждать прессу, Элиот? – спросил я.Он отрицательно покачал головой.– Мне в этом участвовать не хочется. Да и тебе не надо.На обратном пути в Чикаго Элиот сказал:– Конечно, это работа Нитти. Теду Ньюбери крепко досталось, а ведь он был рукой мэра в Норт-Сайде.– В кармане Сермэка остался еще Тоухи.– Тоухи – пустое место. Нитти поставил жирную точку: ведь за его голову именно Ньюбери обещал пятнадцать тысяч. Что ж, Нитти жив-здоров, а Теда уже нет.– Хотелось бы знать, как любимые телохранителиСермэка воспримут новости о том, что Ньюбери прихлопнули.Элиот слегка улыбнулся:– А мне интересно, как к этому отнесется Сермэк. – А почему все-таки ты захотел, чтобы я это увидал? Следя за дорогой, Элиот сказал:– Это и тебя касается.– Ну, конечно. Ты мог мне просто позвонить и рассказать обо всем. С какой стати ты меня потащил с собой? Приятная была компания, ничего не скажешь.– Ньюбери был человеком Сермэка.– Ну и что?– А сейчас он – ничей.– Так что?Он глянул на меня мельком. Вокруг нас все еще тянулись дюны: похоже на Ближний Восток, хоть и плохонькая, но весьма выразительная интонация Египта.Элиот ответил:– Может, это открывает тебе возможности на суде по делу Нитти представить другую версию.– Имеешь в виду, похожую на правду?Он пожал плечами.– Во всяком случае, подумай об этом. Ньюбери – пример того, как действует Нитти. И тот же Ньюбери пример того, что Сермэк теряет влияние.– Ну и что? Хочешь сказать, что если я останусь в команде Сермэка, меня тоже зароют? Не думаю, что это так, Элиот. Нитти знает, что я – посторонний наблюдатель. Заметь, убили-то Ньюбери, а не Лэнга или Миллера. Фрэнк Нитти не убивает исполнителя, он уничтожает того парня, который этого исполнителя послал.Элиот молча вел машину, а я продолжал толковать:– Сермэк просто на какой-то миг расслабился, но это не значит, что вскоре он опять не войдет в силу. Уж ты-то знаешь, он в эти игры играет давно. А если я перейду дорогу Сермэку, лишусь и лицензии, и права на револьвер. Пойми меня, Элиот.Элиот больше ни словом не обмолвился до самого дома на Ван-Барен. На душе у меня было погано.– Извини, Нейт, – сказал он. – Все-таки я считал, что тебе надо было взглянуть на этого жмурика. Меня бросило в жар, хотя было прохладно.– Господи, Элиот, чего ты от меня добиваешься? Неужели ты, чертов бойскаут, ждешь, что я скажу правду, потому только, что это правда? Ты в Чикаго уже достаточно долго, чтобы перестать быть таким наивным.С моей стороны так говорить было мерзко – при такой работе, как у Элиота, не требовалось много времени, чтобы лишиться малейших иллюзий.Он печально улыбнулся и сказал:– Мне не нравится, что ты в суде будешь лжесвидетельствовать.Он не добавил «снова», но это было в его глазах, в который уже раз попрекая меня делом Лингла. Явился правдолюбец на мою голову!Я кивнул ему, показав, что намек понял; захлопнув дверцу, он уехал.Чуть перевалило за одиннадцать, и я решил сходить в заведение на углу – съесть ланч пораньше. Я взял свой обычный сэндвич, но, несмотря на голод, едва его осилил. Элиот меня расстроил – хотел я в этом себе признаться или нет. Потерянно прихлебывая имбирный эль, я вдруг увидел появившегося Барни – он сиял, будто его только что избрали в конгресс.– Там кое-кто хочет с тобой повидаться, – сказал он, наклоняясь над столом, и указал мне пальцем на дверь, из которой только что вышел.– Хорошенькая?– Нейт, это не женщина.– Тогда мне неинтересно.– Нейт, это знаменитость.– Барни, ты вот тоже знаменит, и то мне неинтересно.– Похоже, у тебя плохое настроение.– Тут ты прав, извини. Лучше буду с тобой поласковее, а то еще назначишь мне арендную плату. С кем ты хочешь, чтобы я увиделся? Еще какой-нибудь чертов драчун?Он снова глупо заухмылялся:– Увидишь. Пойдем.Я прикончил эль и пошел следом за ним в бар. Помещение было полупустым. Немногочисленные посетители, свернув шеи, глазели на дальнюю угловую кабинку у закрытых с улицы окон. Мы подошли именно к этой кабинке.На секунду, но только на секунду, я подумал, что это Фрэнк Нитти. Те же зачесанные назад черные с сединой блестящие волосы, такой же красивый, нахальный взгляд черных глаз... Но у этого парня отсутствовало нечто, присущее только Нитти. К тому же он был моложе – от тридцати пяти до сорока лет. Как и Нитти, он был ухоженный, модно и со вкусом одет в темно-серый в тонкую полоску костюм с широченными лацканами и черную рубашку с белым галстуком. И так же, как Нитти, был не крупным мужчиной: если бы он встал, то был бы не больше пяти футов шести дюймов. Этот парень был красивой копией Фрэнка Нитти, как бы с примесью Валентино.Мы с Барни встали у кабинки, и мужчина улыбнулся нам немного отстраненно, пока Барни нас знакомил.– Джордж, – сказал он, – это мой друг детства, Нейт Геллер. Нейт, это Джордж Рэфт.Мы уселись в кабинке напротив Рэфта, и я, улыбнувшись актеру, сказал:– Извините, что не сразу узнал вас.Рэфт едва заметно пожал плечами и усмехнулся.– Может быть, если бы я гремел цепями...Я кивнул.– Эту картину я видел. Страшновато.Мы говорили о фильме «Лицо со шрамом», самом популярном в прошлом году, сделавшем Рэфта звездой. Он вызвал много полемики в Чикаго, цензурный комитет бился в истерике по поводу изображения города (хотя именно Чикаго был родным городом Бэна Хехта, написавшего сценарий).– Я слышал хорошие отзывы об этом фильме, – сказал Рэфт. – Но сам не видел. Барни объяснил:– Джордж никогда не смотрит фильмы, в которых снимается.– А почему? – спросил я Рэфта.– Кому это нужно? – спросил он. – Боюсь, я там ужасно выгляжу. Только детей пугать...Не похоже было, чтобы он притворялся. Я вдруг понял, что его отстраненность была не позой крутого парня, а неким видом застенчивости.– В нашем городе у Джорджа несколько персональных выступлений, – сообщил Барни. – Как называется новый фильм?– "Таинственный человек", – ответил Рэфт.– О-о? – протянул я. – И где вы выступаете?– В Ориенталь-Театре, – пояснил Рэфт. – Я выхожу, беседую с публикой, играет оркестр, и я немного танцую. Вы видели «Вечер за вечером»?– К сожалению, нет, – ответил я.– Довольно неплохой фильм. Не какое-нибудь гангстерское дерьмо. Пришлось даже немного потанцевать.– В нем играла Мэй Уэст, – сказал Барни мечтательно.– Ну да, – сказал Рэфт, слегка улыбнувшись, – она украла все, кроме камеры.– Как же получилось, что вы познакомились друг с другом? – спросил я Барни, кивнув на Рэфта.– Джордж – большой поклонник боев, – пояснил Барни. – И сам был боксером, верно, Джордж?Рэфт засмеялся:– Семнадцать боев – десять нокаутов.– Рекорд хороший, – согласился я.– Но не тогда, когда нокауты достаются тебе, – заметил Рэфт.– Но несколько боев ты все же выиграл, – сказал Барни.– Три, – уточнил, подняв три пальца, Рэфт. Подошел Бадди Голд принять у меня заказ. Я попросил пива. Ни Барни, ни Рэфт ничего не взяли. Я знал, почему не пьет Барни: у него предстоял бой с Джонни Дато в конце месяца в Питтсбурге.– Хочешь что-нибудь, Джордж? – спросил я.– Не пью, – ответил Рэфт. – Принеси мне кофе, ладно, Бадди?– Ну конечно, мистер Рэфт.Рэфт посмотрел в мою сторону и сказал:– Я пристально слежу за карьерой Барни. Он своими победами уже принес мне много денег. Должен заметить, что о боксе я больше узнал не тогда, когда выступал на ринге, а потом. Был какое-то время менеджером боев, открыл Макси Розенблюма.Что-то слабо зазвучало в моей памяти – как дальний гонг об окончании матча в ушах боксера, распростертого на ринге и воспринимающего его как спасение.– Вы случайно не в паре с Примо Карнерой работали? – спросил я.Казалось, Рэфт при этих словах вздрогнул. Краем глаза я увидел, что ухмылка Барни исчезла. Я приоткрыл ту дверь, в которую лучше было не заглядывать, и оскорбил гостя Барни. Я поспешил исправить положение и улыбнулся.– Не совсем, – сказал Рэфт. – У моего друга было с ним дело.– Имеете в виду Оуни Мэддена? – уточнил я.– Да, – сказал Рэфт.Было естественно, что такой благородный боксер, как Барни, смутился от того, что один из его друзей был связан с Примо Карнерой и Оуни Мэдденом. Примо Карнера был огромным, неповоротливым тяжеловесом из Италии, который посредством серии зачастую фиктивных боев и невероятной шумихи, поднятой в спортивной прессе, был поднят до мирового чемпионата. Карнера был медлительным, неуклюжим гигантом со «стеклянной челюстью» «Стеклянная челюсть» (жарг). – боксер, не умеющий держать удар.

, но на нем делали хороший бизнес, пока настоящий боксер, Макс Бэр не отнял у него чемпионство и едва не убил бедного клоуна на ринге. Карнерой владел нью-йоркский гангстер Оуни Мэдден, а Мэдден и Джордж Рэфт были старыми друзьями. История Рэфта, как я слышал, была такова – еще до своей голливудской славы он подсыпал снотворное боксеру «Громиле» Эдди Петерсону; снотворное от Рэфта обеспечило первую главную победу Карнеры на Мэдисон-Сквер-Гарден.Я знал, что эта история известна Барни: это он мне ее с некоторым отвращением и рассказал, когда услышал о подъеме Рэфта – парня, всегда считавшегося «шестеркой» при Оуни Мэддене. Но было это год назад, до того, как Барни начал получать большие деньги и замелькал во всех газетах, и до того, как он встретил Джорджа в Арлингтон-парке, где они поклялись друг другу в вечной любви.– Терпеть не могу вспоминать, как мне дались мои боксерские знания, – сказал Рэфт.– А почему? – спросил я.– Ну, боксерские арены – это место, где меня избивали, так же как в бытность мою карманником. А мне известно, что вы из отдела легавых по борьбе с карманниками. Может, вам не хочется, чтобы вас на публике увидели с бывшим вором.Я засмеялся, делая над собой усилие, чтобы не поддаться его очарованию:– Некоторые из моих лучших друзей – карманники. И пока они сидят напротив меня в баре, мы остаемся друзьями.– Я понял, что теперь вы частный сыщик.– Совершенно верно.– Барни говорит, что у вас контора выше этажом.– Правильно.– А как насчет того, чтобы устроить мне экскурсию? Кто знает, может, однажды мне придется играть частного сыщика.– Пожалуйста... Барни, идешь? Рэфт вышел из кабинки.– Я жду телефонный звонок, Барни. Не возражаешь побыть тут в случае, если позвонят? Как раз сейчас мной заинтересовался «Парамаунт», и мой агент пытается с ними о чем-нибудь договориться.Улыбаясь, Барни пожал плечами.– Конечно. Увидимся через несколько минут, ребята.Рэфт облачился в черное, отлично сшитое пальто с бархатным воротником и надвинул на один глаз жемчужно-серую шляпу. В коротких брюках и выглядывающих из-под них гетрах, в остроносых туфлях, блестящих, как и его волосы, казалось, в кино он был воплощением гангстера, а, может, и не только в кино.Через бар мы вышли на улицу и поднялись в мою контору. Он повесил пальто и шляпу на вешалку у двери и уселся напротив меня у стола.Было ясно, что за этим скрывалось нечто большее, чем желание кинозвезды познакомиться с настоящим сыщиком в целях расширения кругозора. Кроме того, у меня было ощущение, что Джордж Рэфт был тем голливудским актером, которому не нужна помощь в изучении уголовного мира.Я занял свое место, Рэфт увидел ящик у стены.– Это похоже на раскладную кровать, – заметил он.– Похоже, быть вам сыщиком.Он улыбнулся – широко и непринужденно.– Я несколько лет спал на чердаках, в холлах игорных домов, в подземках. Времена были суровые... Вам повезло, что у вас свой бизнес.– Это вы – пример счастливчика.Он достал серебряный портсигар из внутреннего кармана пиджака.– Вы так считаете... Не возражаете?Я кивнул, и он прикурил длинную сигарету от серебряной зажигалки в виде пульки.– Итак, Рэфт, о чем мы будем говорить?– Давай по-дружески: Джордж и Нейт, идет?– Конечно, Джордж.– Что касается твоего замечания по поводу Карнеры и Мэддена... Мне показалось, что ты обо мне мало знаешь.– Знаю, что ты был бутлегером у Мэддена и что именно он помог тебе зацепиться в Голливуде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39