И все-таки оставалось ощущение, что она через что-то перескакивает! Словно та овца через забор. Через что-то очень важное.«Знаю только, что Николеньке помог отец, его родной отец…»Даша отпустила уши, подняла голову, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.Интересно, а чем это морской офицер мог помочь своему сыну, перебежавшему с территории врага и не имеющему даже документов? Деньгами? Допустим… Нет, самое главное — документы. Николаю нужны были документы, без них бы он и шагу ступить не смог… Документы. Стоп!От близости догадки гулко забилось сердце. В самом деле, как же тому удалось легализоваться? Как Вельбах превратился в Титаевского? Был женат еще раз и взял фамилию жены? Но для регистрации брака все равно нужен гражданский паспорт, без этого брак не заключишь. Нет, здесь что-то не так. Младшему Вельбаху к моменту возвращения на родину было не меньше двадцати лет. У него должен был быть советский паспорт и послужной список! Он не мог просто так всплыть в СССР с одним свидетельством о рождении в кармане — его бы тут же посадили. Симулировал амнезию? Взял себе другое имя? Вполне возможно… Но как тогда Маневич вышла на его след? Как проследила его путь?«Может, в деле деда упоминалось о нем?» Даша вскочила, нащупала на столе телефон. В темноте, на ощупь, набрала номер. Гудок. Второй, третий… восьмой… И, наконец, заспанный голос матери: — Алло?!— Мама, это я, — зашептала Даша. Мать, как всегда, испугалась:— Дашка? Что случилось? Что у тебя с голосом?— Все в порядке. Просто не могу говорить громко. Кругом все спят.— Кто это кругом тебя спит? — забеспокоилась мать. — Мужчина?— Да, мужчина! — рассердилась Даша. — Тебе-то какая разница. Тем более, что спит он за кирпичной стеной.— Вот это-то и плохо! — Последовал неодобрительный вздох. — Если бы он рядом спал…— Мам, давай об этом после. Сейчас у меня к тебе одна огромная просьба. Ты можешь связаться с отцом? Немедленно.Раздался короткий, но очень эмоциональный вскрик.— У тебя с головой все в порядке?— Мамочка, пойми, это очень важно. Речь идет о его жизни.— Хватит ерунду молоть! — разозлилась мать. — Как у тебя только язык поворачивается такие глупости говорить!Но Даша решила идти до конца:— Если ты не задашь ему один вопрос сейчас, то завтра может быть поздно.Мать на некоторое время замолчала.— Какой вопрос?— А ты свяжешься с ним прямо сейчас?— Я попробую. Но не все зависит от меня. Так о чем ты хотела спросить?— Знакома ли ему фамилия Титаевский. Запомнила? Ти-та-е-вский.— Кто это?— Именно это я и хочу узнать. Спроси, не так ли, часом, звали «брата» его отца.— Что, прямо сейчас и спросить? — Мать все еще колебалась.— Немедленно.— Хорошо, я попробую. Но если после этого он со мной разведется…— Я найду тебе другого мужа, — поспешила успокоить ее Даша.— Ты лучше себе найди, — ответила мать и повесила трубку. Даша поставила будильник на живот. Светящийся кончик секундной стрелки весело бежал по кругу. Минута. Вторая. Пять минут. Десять. Начало клонить в сон. «Не спать. Не спать…»И все-таки она почти уснула, когда телефон в руке начал вибрировать.— Алло!— Дашка, это я. Ты бы слышала, что мне сказал твой папаша. Он…— Мама, лирику в сторону. Говори по существу.— Пожалуйста. По существу следующее: фамилия Титаевский ему не знакома.Даша разочаровано выдохнула. Еще одна версия к черту!— Жаль, я так надеялась…— Но вот фамилия Титаевская — очень даже.— Не может быть… — Даша приподнялась на локте.— Судя по всему, может. Она была актрисой в местном театре.— Опять актриса, — пробормотала Даша.— Что?— Нет, нет, ничего. А почему отец ее запомнил?— Говорит, что бабушка к ней сильно ревновала мужа. Они из-за этого даже развелись на два года.— Как это на «два года»?— Ну вот так. Развелись, а потом помирились и снова поженились.Даша потрясла головой: с такими темпераментными предками и с ума сойти недолго.— Ясно. Что еще папа вспомнил о ней?— Что его отец, то есть твой дед, эту Титаевскую очень защищал, говорил, что ее жалеть надо — единственный сын на войне пропал без вести, что она, бедняжка, совсем одна осталась, и что он сам лично ей по гроб жизни обязан. Все.— Все?— Да, Это все, что мне удалось выжать из твоего драгоценного отца.— Спасибо, мама, — с чувством ответила Даша. — Ты не представляешь, как мне помогла.Даша смотрела на будильник. В Москве было только начало шестого. Вряд ли Тишков просыпается в такую ранг Но без его помощи все равно не обойтись.И тогда Даша выбрала нейтральный путь. Она послала сообщение на мобильный телефон Тишкова. Убедившись, что сообщение благополучно доставлено, молодая женщина натянула одеяло на голову и через минуту уже тихонько посапывала. Глава 44 1 — Рыжая, привет.— Привет… — Даша была готова поклясться, что только-только закрыла глаза. Но солнце пробивалось сквозь шоры, а в начале ноября это уже ближе к полудню. — Кто это?— Это я, человек, который имел несчастье учиться с тобой на одном факультете. Какого черта тебе по ночам не спиться?— Тишка, ты что ли? — Она с трудом приподнялась.— Я, что ли.— Ты получил мое сообщение?— Разумеется, если звоню… Кстати, благодарю за то, что в половине шестого утра тебе хватило сил удержаться от соблазна позвонить мне лично.— Я старалась.— Напрасно. Ибо я все равно проснулся.— Телефон пищал? — догадалась Даша.— Умница.— А ты ставь его на режим вибрации.— Знаешь что…— Ладно, Миш, прости. — Меньше всего ей сейчас хотелось поссориться с Тишковым. — Обещаю: впредь это не повторится.— Разумеется. Потому что теперь, я надеюсь, ты от меня, наконец-то, отстанешь.Даша заволновалась.— Ты… нашел что-то?— И да, и нет.— Да говори же! Не тяни резину… Тишков важно кашлянул.— Спокойно. Начну с того, что личных дел ни Титаевского, ни Титаевской в архиве мною обнаружено не было. Но!— Но что?— Сохранилась опись пропавшего дела Вельбаха.— И?..— В деле фигурировало три неотправленных письма. Одно из них адресовалось Николаю Николаевичу Титаевскому.У Даши перехватило дыхание.— А содержание письма известно?Тишков фыркнул.— Ну ты даешь! Это же опись.— Но адрес-то, адрес там был?— Если письмо находилось в конверте, то, наверное, был. Только в описи это не указано.— Все ясно. — Даша помолчала. — Спасибо, тебе, Миш, огромное. Я твоя должница.— Не премину воспользоваться. Чао.— Пока. 2 — Я их достала. — Даша плюхнулась на табурет, а на другой закинула ноги.— Кого? — поинтересовался Полетаев, не переставая резать овощи.— Всю эту дружную компанию Бонч-Бруевичей.— Почему Бонч-Бруевичей?— Ну Гончарук-Маневичей.— И как же сие событие произошло?— «Как произошло, как произошло»… Как и все гениальные открытия: ночью, в тишине, когда умному человеку не мешают глупыми вопросами.Подполковнику ничего не оставалось делать, как сочувственно кивнуть.— Понимаю…— Ни черта ты не понимаешь. Ты ночью только сигаретками можешь пыхать. А я зато теперь могу доказать, что Богдан действительно является незаконным наследником.— Точно?— Абсолютно.— Ну, ну… Давай, я весь внимание.— Вся загвоздка в том, что Николай Вельбах-младший не брал фамилию никакой жены.Она победно улыбнулась.— Вот как? А чью же он взял фамилию?— Пропавшего без вести на войне сына знакомой или любовницы своего отца.Полетаеву пришлось отвлечься от приготовления завтрака, он обернулся.— То бишь твоего деда?— Именно. У меня, честно говоря, такое подозрение, что и настоящий Титаевский, ну тот, который пропал, тоже был сыном Николая Андреевича — но незаконным, разумеется.— Почему незаконным?— Фамилия у него матери, а имя и отчество…— Ох уж этот твой дедушка! — Подполковник вернулся к салату. — Шалун он, однако, был…— Ты пойми, — Даша игривый тон перенимать не стала, — Николай Андреевич не случайно за помощью обратился именно к Титаевской: чтобы о таком просить, надо быть очень уверенным, что тебе не откажут и не сдадут куда следует. К тому же, если юноши действительно были братьями, то и внешне, наверняка, были похожи, и значит, один вполне мог выдать себя за другого. Вот так-то.— Мило. — Подполковник, посмеиваясь, вынул из шкафа оливковое масло. — Ты знаешь, я был не прав, когда обвинял тебя в нервном характере… Гены — страшная вещь. Но я одного так и не понял: почему же Богдан незаконный наследник?— Все очень просто: его дед женился на его бабке по поддельным документам. То есть фактически он на ней и не женился.Понимаешь?— Понимаю. — По всему было видно, что подполковника в данный момент больше всего интересует только внешний вид приготовляемого блюда. — Он уже в курсе?— Пока нет. Но уже завтра я ему и бабуле об этом сообщу. Посолив, поперчив салат, подполковник принялся ловко перемешивать его двумя прозрачными ложками.— Даш, поехали лучше куда-нибудь отдохнем, а? Пусть они сами разбираются. Просто позвони и…— Сергей Павлович, не могу! — Молодая женщина приложила руку к груди. — Я должна расставить все точки над «i».— Гонорара ты все равно не получишь: наследник-то липовый оказался, — продолжал настаивать Полетаев. — Говорю тебе, позвони бабуле, опиши ей ситуацию, а дальше пусть она сама разбирается.— Получу я гонорар или нет, это дело десятое. Сейчас для меня главное — выяснить статус моего отца.— То есть ты не хочешь части, а положила глаз на все целое? Умно. — Поставив салатницу на стол, подполковник сел. — Только не все так просто.Полетаев медлил. Он явно хотел сказать нечто большее, но сомневался — стоит ли.— Видишь ли, в чем дело… Сегодня утром я позвонил тем троим адвокатам. Даша замерла:— И… что?— Двое категорически отказались сообщить какие-либо подробности, но вот третий…— Что, третий?— Третий долго расспрашивал меня кто я, что я, ходил вокруг да около, а потом попросил перезвонить попозже. Ему якобы надо с кем-то посоветоваться.— Посоветоваться?— Да. И полагаю, что он это уже сделал.— Что сделал?— Связался с Гончарук — Маневичами и сообщил им о моем звонке. Так что теперь они в курсе и с нетерпением ждут твоего появления. Уверяю — без боя не сдадутся.— Да и черт с ними! — рассмеялась Даша. — Они будут готовиться к тому, что я обвиню их в убийствах, а я предъявлю доказательства того, что Богдан не является законным наследником.— Пока таких доказательств у тебя нет — одни только умозаключения.— Получить их — дело времени. Главное, поставить баронессу в известность, а уж она…— Я никак не пойму, ты что, не можешь воспользоваться телефоном? — разозлился подполковник. — Ведь для чего-то его изобрели! Зачем тебе туда лететь?Даша злорадно усмехнулась:— Э, нет! Я хочу видеть их лица в этот момент. Это окупит все мои страдания.— Ты просто… У меня слов нет.— Все. Эту тему мы уже закрыли. Так ты летишь со мной?— Куда?— Во Францию, разумеется.— А что мне остается делать? Конечно, полечу. — Полетаев принялся с грохотом расставлять тарелки. — Не бросать же тебя на съедение волкам. 3 Уже пристегиваясь ремнем безопасности, Даша посмотрела в иллюминатор. Недалекий лес покрывала белесая дымка. Что-то бесконечно грустное было в этом лесе, как в глазах близкого человека, с которым прощаешься навсегда.— Странно… У меня такое чувство, что обратно я вернусь совсем в другом качестве.— Ты это в положительном смысле или в отрицательном? — пробурчал подполковник.— Что ты имеешь в виду?— Ну — на белом коне или в цинковом гробу?— Не знаю… — Даша тихо вздохнула. — Что-то меня беспокоит, а что, не пойму.Полетаев покосился на соседку с плохо скрываемым раздражением.— У тебя внутри просто какой-то вечный двигатель. В чем опять ты сомневаешься?— Никак не пойму, зачем же они все-таки убивали Скуратовых? — Она принялась грызть ноготь.— Ты, кажется, уже отвечала на этот вопрос.— Теперь я не уверена, что была права.— А, ну это нормально. — Полетаев потрепал рыжие кудри. — Это твое естественное состояние. Главное, что через пару часов все закончится, и ты поведешь меня в ресторан обмывать или гонорар, или наследство. Все же я это заслужил.— Да подожди ты со своим гонораром! — Даша отвела его руку. — Конкуренция Титаевским была не страшна — остались бы Скуратовы в живых или нет, значения не имело. Для них важнее всего было подчистить документы. Нет, здесь что-то другое. Существовал какой-то иной мотив.Полетаев не выдержал.— Ты меня уже умотала с этими мотивами! Я слышать о них больше не могу! Ощущение такое, что я все время на работе: там мотивы, здесь мотивы… Мне расслабиться негде! И зачем я с тобой связался… — Невзирая на табло, он полез в портфель за сигаретами. — Одна нервотрепка и убытки. Вон, экспертизу за свой счет провел. Зачем, спрашивается? Кстати, тебе результаты еще нужны или теперь можно их выбросить?Даша оторвалась от иллюминатора.— Результаты? Ну давай их сюда… Приложу к делу. Что, много потратил?Полетаев махнул рукой.— Ерунда. Привезу ребятам по паре сувениров и…— Я сама куплю: моя же просьба.— На, держи. — Подполковник достал из портфеля прозрачную папку. — Кстати, ты так мне и не рассказала: у кого зуб-то вырвала?— Какая теперь разница?— Просто интересно, где ты за полчаса столько родственников для анализа умудрилась откопать. В Москве-то у тебя, практически, никого не осталось.Не переставая удивляться занудству подполковника, Даша дернула плечом:— По-твоему двое — это много?— Двое? — Рука Полетаева застыла на папке. — Как это — двое?— Ну так. Я и папа. А что?Подполковник смотрел на папку, будто опасаясь, что из нее сейчас полезут змеи.— Странно… Эксперт утверждает, что тут несколько больше.— Ну да, — сообразила Даша. — Богдан-то формально тоже мне родственник.— Да не в Богдане дело. Вас тут не трое родственников. Четверо.— А?Самолет загудел и медленно покатился по взлетной полосе. Даша почувствовала, как ослабли ноги. Она протянула руку к папке.— Сколько ты сказал?— Четверо. — Полетаев по-прежнему придерживал папку рукой. — А ты сколько думала?— Я же сказала — трое. Это вместе с Богданом.— Кто были остальные двое?— Ты… — Даша сглотнула. Полетаев изменился в лице.— Забудь об этом. Кто еще?— И… Филипп.— Филипп?!Некоторое время попутчики ошарашенно смотрели друг на друга. Неожиданно подполковник рассмеялся.— Вот тебе и мотив! — Он хлопнул себя по колену. — Я так и знал, что это он. Только после покушения засомневался. Нет, вы посмотрите, какой артист! Получается, он сам в себя стрелял как только сообразил, что я его подозреваю. Ну и родственнички у тебя — сплошь жулики и убийцы!— Так ты и вправду его подозревал? — тихо спросила Даша.— Да с самого начала! И, как мог, пытался от тебя изолировать. Теперь тебе понятно, почему наследники погибали именно в такой последовательности? Ты их находила, а он их убивал.— Но… это не возможно. Филипп совершенно не такой человек. — Даша подняла полные слез глаза. — Я никогда не поверю, что он может кого-то убить.— Как видишь, смог.— А я не верю! — Даша упрямо тряхнула рыжими кудрями. — Зачем ему это было надо?— Ты насчет мотива? — злорадно прищурился Полетаев. — Так здесь он такой, что и сомневаться-то грех. Этот мотив посильнее всякой корысти будет. — Сунув сигарету в рот, он принялся искать по карманам зажигалку. — Твой милый Фи-фи, судя по всему, прекрасно знал тайну своего происхождения. Знал, но никак не мог понять, почему же родная мать выдает его за приемного. Так бы он и мучился этим вопросом всю оставшуюся жизнь, да только напоролся на фотографию брата своей мамаши. Ту самую, которую подсунули через Белова Гончарук-Маневичи. Он, дурачок, обрадовался, побежал с радостной вестью к мамаше, и тут вдруг оказалось, что сиятельная баронесса не просто не хочет признавать его своим сыном, а напротив — готова немедленно отдать все свое состояние и любовь первому попавшемуся, но законному Вельбаху. Как только Кервель это понял, он пошел на убийство. И ты знаешь, по-своему он прав.— Не может быть. — Даша кусала губы. — Этого не может быть. Почему же тогда он не убил Богдана?— Потому что ты же сообщила ему, что Богдан не законный наследник. И, стало быть, ему не конкурент. Более того, сейчас месье Кервель потирает руки и с не меньшей радостью, чем ты, предвкушает сцену их разоблачения.Бледный лоб племянницы француза перерезала глубокая морщинка.— Ты в самом деле так думаешь?— Я в этом просто уверен. — Полетаев, наконец, дождался, пока погаснет табло, и щелкнул зажигалкой. — Хотя лично мне будет интересно наблюдать за тем, как поведет себя твоя бабуля. Интересно, как дворяне выкручиваются из таких ситуаций?Даша раздраженно откинула волосы назад.— Лицемерка. Всю жизнь корчила из себя благородную барышню! А сама нагуляла ребенка и даже ему признаться в этом не смогла. Бедный Филипп, как же он должен был себя все это время чувствовать!— Полагаю, не лучшим образом. — Полетаев с наслаждением выдохнул густую струю дыма. — Вот она — благодатная почва для преступления. Не зря говорили: семья — первичная ячейка общества. Все начинается именно с семьи.— Бедный Фи-фи, — бормотала молодая женщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54