— И чем?— Откуда мне знать!— Значит, Никита мертв?— Он говорит, что да.— И что теперь будет?— Откуда я знаю! — Необходимость вести машину мешала Полетаеву выплеснуть эмоции. — Пока наша задача — постараться добраться туда первыми.— Первыми?— Первыми…— Значит, все-таки всех убивал Никита. — Даша откинулась на сиденье и прикрыла глаза. — Но откуда он мог узнать?— Мог и не знать. — Подполковник поправил зеркало заднего вида.Даша вскинула голову:— Но как же тогда…— Надо со всем этим разбираться. На сегодняшний день мы имеем только один определенный факт: последним в живых остался Анатолий Скуратов.— И что? Он же защищался… Полетаев медленно покачал головой:— Мне представляется весьма сомнительным, что человек, убивший пятерых, мог позволить так легко убить себя.Даша посмотрела на Филиппа. Тот, обмякший, с полуприкрытыми очами, вяло обмахивался каким-то буклетом.— Ты же не видел Никиту. Он такой дохлый. Даже я бы смогла его пополам переломить.— Это тебе только кажется. А вообще, знаешь, чем хороши дела о наследстве?— Чем?— Последним в живых, как правило, остается убийца. Даша, как всегда, была не согласна.— Но ведь могут быть и случайности! Когда пауки в банке дерутся, появляется шанс даже у мухи…— Да, но только пауки начинают с того, что первым делом сжирают всех мух.— Чушь! — возмутилась Даша. — На данный момент нет никакого резона трогать моего отца, он вне игры, но если они друг друга все перебьют, то наследство получит именно он. Ой!— Что? — Полетаев вильнул к обочине и притормозил.— Что же это получается? — Даша растерянно смотрела то на него, то на Филиппа. — Если все, кроме Анатолия Скуратова, мертвы, а его посадят в тюрьму, то… получается, что наследство действительно перейдет моему отцу?— Тьфу ты! — Подполковник чертыхнулся и включил левый поворотник.А Филипп даже попытался улыбнуться:— Боюсь вас огорчить, Ди-ди, но это весьма маловероятно. — Он покачал белокурой головой.— Но почему?За француза ответил Полетаев:— Потому, что даже если Анатолий Романович Скуратов и будет признан виновным со всеми отягчающими обстоятельствами, он все равно получит и титул, и деньги.— Но почему?! Убийца ведь не может наследовать убиенному, я в книжках читала…Подполковник засмеялся:— Слова-то какие ты подбираешь! Убиенному… А Филипп поспешил пояснить:— Дело в том, что в данной ситуации Анатолий Скуратов будет наследовать не погибшим родственникам, а непосредственно баронессе Марии Андреевне фон Вельбах.— Совершенно верно, — поддакнул Полетаев. — А вот ее-то он убивать как раз и не станет. Так что, моя дорогая леди, ваш номер последний. У твоего батюшки шанс появится только в одном случае: если Анатолий тоже умрет. Но что-то мне подсказывает, что он будет себя беречь очень тщательно. 3 Первым в обморок грохнулся Филипп, вслед за ним с тихим стоном по стене сползла Даша. Полетаев тоже опустился на пол, но при этом в обморок не падал, а просто присел, упершись локтями в колени.Через минуту, беззвучно выругавшись, он встал и принялся реанимировать слабонервных спутников.— Месье Кервель, Даша, поднимайтесь! У нас нет ни времени, ни возможности здесь разлеживаться. Да поднимайтесь же вы, черт побери!Филипп очнулся первым — все-таки он был мужчиной, хоть и флористом.— Это чудовищно, чудовищно… — шептал он.— Да уж, не сахар. — Полетаев подошел к столу и встал так, чтобы прочитать лежавшую на нем записку, не дотрагиваясь до нее: — «Виновных не ищите. Жизнь гнусна и бессмысленна». Коротко и емко.— Зачем он это сделал? — подала слабый голос Даша.— Это не он сделал, — всхлипнул Филипп. Темно-синие глаза подполковника впились в размякший профиль француза.— А кто?— Проклятье. «И кровь смешается с водой, и часть греха возьмете собой»… О, Боже!.. — прикрыв рот ладонью. Кервель бросился в туалет.— Хорошо, если б так — Полетаев старался не смотреть в сторону раскрытой двери ванной комнаты.Даша, на которую также накатывала тошнота, с трудом, но все же сдерживалась.— Что «хорошо»?— Хорошо, если его и в самом деле убило ваше родовое проклятье, а не здоровый мужик с опасной бритвой.— Неужели ты до сих пор не убедился…— Не вижу оснований. Вот, смотри: Скуратов позвонил мне ровно два сорок назад.— Ну?— Баранки гну! Сумка не разобрана, но обед он все-таки приготовил.— И что? Так поступит любой мужчина.— Перед тем как вскрыть себе вены? Сомневаюсь. Но даже если так: на приготовление и сам обед ему понадобилось бы не меньше часа. А вода в ванной полностью остыла.— Может он в холодную залез?— В холодной вены не вскрывают. Если только…— Что?— Если только ему не помогли. В чем я почти уверен. Даша облизнула пересохшие губы:— Думаешь, убийца все-таки существует? Полетев коротко кивнул.Они помолчали.— Значит, Алексей Скуратов, третий из братьев, которого все считают пропавшим, жив и здоров. — Молодая женщина горько усмехнулась. — А мы его уже совсем было в покойники записали. Но как же он узнал?— Ты меня спрашиваешь?На пороге нарисовался бледный француз.— Что нам теперь делать? — дрожащим голосом пролепетал он.— Прежде всего быстро отсюда убираться. — Полетаев жестом приказал выметаться в коридор.Затем тщательно осмотрев и протерев все, к чему они могли прикоснуться, подошел к входной двери и приложил палец к губам. Посмотрел в глазок, прислушался. Убедившись, что на лестничной площадке никого нет, осторожно приоткрыл дверь.— Выходим быстро. И прошу вас: ведите себя естественно. — Взглянув на изломанные фигуры своих спутников, он досадливо махнул рукой. 4 На улице шел дождь со снегом. Подняв воротники, люди спешили по своим делам, не обращая ни малейшего внимания на семенящую гуськом троицу, двое из которой вздрагивали и озирались при каждом шорохе.Пристегнувшись ремнем безопасности, Даша уставилась в запорошенное окно.— Сергей Павлович, а что будет, если начальство узнает, что вы с нами по трупам ходите?Полетаев повернул ключ зажигания, джип ровно заурчал.— Расстреляют.Филипп издал сдавленный звук, но, чтобы не показаться невежливым, промолчал и принялся расправлять складки тонкого кашемирового пальто. Даша нащупала его руку и слегка сжала. Дождавшись, пока француз посмотрит на нее, она еле заметно отрицательно покачала головой и обратилась к Полетаеву:— Будем проезжать заправку — тормозни.— Зачем? — Он глянул на нее в зеркало заднего вида.— Угадай.— Не имею ни малейшего желания.— Писать хочу.— Тогда терпи. Нас могут запомнить.— Еще больше нас запомнят в автомойке, когда будут отмывать сиденья.Джип вильнул к обочине.— Вон кусты.— Да ты очумел! Что о нас иностранец подумает?— Рекомендую ему пойти с тобой.— Француз на морозе писать не будет, — гордо провозгласила Даша.— Будет, Ди-ди, — покорно вздохнул Филипп. — Будет. Очень хочется. 5 Возле заправки Полетаев все же остановился: бензин был на нуле. Велев всем оставаться в машине, он застегнул пальто и исчез в метели.— Филипп! — Как только дверь захлопнулась, Даша мгновенно ожила. — Умоляю вас — не произносите при месье Полетаеве ни единого лишнего слова.— Но почему? Разве он не ваш друг?— Друг… — Даша пыталась разглядеть что-нибудь сквозь окно. — Еще пара таких друзей, и врагов не надо. Я хочу, чтобы вы правильно понимали ситуацию: месье Полетаев — подполковник российской службы безопасности.— О!..— Вот именно. Поэтому не верьте ни одному его слову. Сейчас он наверняка докладывает начальству.— Значит, со стороны полиции у нас не будет проблем? — сделал неожиданный вывод Кервель.— Нет. До тех пор, пока он заинтересован в раскрытии этого дела.— Но чем наше дело может заинтересовать КГБ?— ФСБ. — Даша пригнулась к стеклу, чтобы рассмотреть, не возвращается ли подполковник. — Мы знакомы уже два года, и каждый раз, делая вид, что помогает мне, господин Полетаев просто использовал меня для своих целей. Понимаете?— Но он помогал вам? Даша задумалась.— В общем, да…— Тогда какая нам разница, что он там раскроет с нашей помощью?Даша хмыкнула. Такая мысль не приходила ей в голову ни разу.— Да, но за нами следят. Каждый наш шаг контролируется…— Вот и прекрасно! — Филипп даже порозовел. — Уф! Словно камень с запазухи упал.— С души, — поправила Даша.— А из запазухи что падает?— Ничего. За ней камень держат.— Прошу извинить меня. Вечно я путаю эти поговорки.— Так вы полагаете, что это к лучшему?— Ну конечно! Это гарантия того, что нас никто не убьет и не арестует.— Вот в этом я как раз сомневаюсь. Подполковник в Ригу примчался только для того, чтобы увезти меня на допрос…— Ах, Ди-ди, — Филипп взял ее холодную руку и поцеловал кончики пальцев. — Вы так прелестны в своей наивности! Месье Полетаев влюблен в вас, уж поверьте моему опытному взгляду. Он, конечно, знает себе цену, но против чар ваших глаз устоять не в силах.— Ну не знаю, не знаю, — Даша зарделась, — мне все же кажется, что господин подполковник преследует какие-то свои интересы. Но тише, он возвращается.Полетаев долго отряхивался перед тем как сесть в машину. Открыв дверь, он протянул вкусно пахнущий пакет:— Купил всего понемногу. Подкрепитесь, до Москвы ехать будем долго — дорогу замело.Филипп понемногу привыкал к походной жизни. Бутерброды с семгой и бужениной он проглотил без обычных скептических комментариев.— Очень вкусно…— Месье Кервель, — Полетаев медленно тронулся с места, следя за габаритными огнями идущей впереди машины, — позвольте узнать: каковы ваши дальнейшие планы?По самому вопросу и по тому, что подполковник обратился не к ней, Даша поняла, что сейчас Полетаев попытается вытеснить ее за пределы родины.— Мои планы? — Француз тщательно протирал каждый палец влажной салфеткой. — Вернуться в Москву и продолжить поиски.— Простите, продолжить что? — Подполковник от удивления развернулся на его восемьдесят градусов.— Поиск оставшегося наследника — Алексея Георгиевича, того, что пропал без вести, — доброжелательно пояснил Кервель. — Как вы полагаете, у нас есть шансы его найти?..Даша невольно закатила глаза. Филипп в своей потусторонности производил впечатление ненормального. Не понять, что последний оставшийся из предполагаемых наследников и есть убийца, мог только новорожденный.Полетаев отвернулся и принялся барабанить пальцами по рулю.— Вы это серьезно?— Разумеется. Мы не можем останавливаться на полпути. Или вы оцениваете наши шансы как крайне низкие?— Да, как чрезвычайно низкие, — шумно выдохнул подполковник и покачал головой.— Но неужели в вашей стране человек может пропасть без вести? — робко проронил Филипп.Даше стало неловко. Теперь подполковник точно решит, что люди с отклонениями в их семье в порядке вещей. Даже если они и не являются кровными родственниками.— К сожалению, это возможно в любой стране, Фи-фи, — мягко заметила она.— Как странно… — Кервель задумался. — А я полагал, что у вас в стране тотальный контроль за всеми. Мне говорили, что КГБ… Ох! — осекшись, он с испугом уставился на мужественный затылок Полетаева.Подполковник снова обернулся, но посмотрел не на смущенного француза, а на делавшую вид, что ее это не касается, Дашу.— Я так понимаю, наша дама меня заочно представила. Спасибо, Дарья Николаевна. Только в следующий раз позвольте мне сделать это самому.— Нет, нет, месье Полетаев, вы меня неправильно поняли. — Филипп, как мог, пытался загладить неловкость. — Дарья Николаевна с большим пиететом упомянула вашу профессию!— Знаю я, с каким пиететом она ее упомянула.— Можно подумать, это я тебя туда на работу устраивала, — проворчала Даша.— Да что бы ты без меня вообще делала!— Жила бы и в ус не дула!— Мадам! Месье! — Филипп примирительно развел руками. — Нам не стоит ссориться. Мы должны держаться вместе, только так мы сможем найти последнего наследника.Тут Полетаев и Даша возмутились одновременно, хотя каждый и по своему поводу.— Простите, месье Кервель, но я не собираюсь искать никаких наследников. Меня ваши имущественные дела совсем не касаются…— Да при чем здесь наследство? — Это уже Даша — Нам надо искать убийцу.— Какого убийцу?! — встрепенулся Кервель.— Да вы что, в самом деле! Умерло столько человек…— Ах, вот вы о чем… — Француз выпрямился и облегченно выдохнул. — Но вы же прекрасно знаете, почему.— Филипп!— Минуточку внимания! — Полетаев вмешался в разгорающуюся дискуссию, придерживая руль коленом, он похлопал в ладоши. — Вещи, как я понял, у вас с собой, так, может быть, мне отвезти вас сразу в аэропорт? По дороге в чудный город Париж вы обсудите все ваши семейные проблемы и…Судя по всему, подполковник все еще не оставлял надежды в предельно короткие сроки сплавить парочку за пределы России, но Даша, как всегда, все испортила. Проигнорировав предложение Полетаева, она продолжила, обращаясь к французу:— Филипп, дорогой, очнитесь. Неужели вы до сих пор ничего не поняли?— Что именно?— Из всех наследников остался только один. Который к тому же где-то скрывается.— И что?— И что? — Даша не находила слов. — Это же он всех убил!— Момент. — Черные ресницы затрепетали перепуганными бабочками. — Выдумаете, что Алексей Георгиевич Скуратов жив, и именно он убил всех этих людей?— Да вы что, с Луны свалились? — Даша смотрела на него во все глаза. — Неужели вы до сих пор полагаете, что все они умерли по странному стечению обстоятельств?— Ну конечно. Я был уверен…— В чем вы были уверены?— В том, что это проклятье.— Филипп, — Даша понизила голос (не хватало еще, чтобы Полетаев все-таки поднял их на смех), — никакое это не проклятье. Алексей Скуратов жив. Он просто разделался с претендентами, у которых было больше шансов.— Вы хотите сказать, что все это было задумано им заранее?! — вскричал Кервель.— Господи, да разумеется!— Ради денег он убил всех своих родственников?!— Практически всех.— О, Боже…Кервель походил на человека, который только что заметил, что у него нет обеих рук.— Боже, что же теперь делать? — Он был близок к истерике. — Убийца! Необходимо немедленно остановить его. Остановить любой ценой!— Да что вы так разнервничались, месье Кервель? — обернулся Полетаев. — Я же вам с самого начала твердил, что…— Да, но это не было… — от волнения месье Кервель стал забывать русские слова, — дифинитивно.— Определенно. Зато теперь… — Даша подняла глаза к потолку и перекрестилась. — Хорошо хоть папа в Африке.— К черту Африку! Он может убить маман! Теперь, когда больше никого не осталось, он убьет ее!— Успокойтесь. — Полетаев принялся увещевать флориста, как дитя малое. — Только сумасшедший убьет девяностолетнюю старуху. А этот человек далеко не глуп. Теперь, когда устранены все конкуренты, он затаится. Сто против одного, что он сейчас ведет праведный образ жизни. Вот увидите, когда баронесса скончается своем смертью — в этом можете не сомневаться — вы еще долго будете его искать, прежде чем ничего не понимающему, совершенно растерянному, торжественно вручите титул и замок.Филипп промокнул вспотевший лоб.— Но он же убийца!— Убийца. Кто спорит? Необходимо просто предупредить полицию. Этот человек убивает только ради того, чтобы получить наследство, значит, рано или поздно он придет сам. Он придет за наследством.У Даши на лице сменилась целая гамма чувств: сомнение, радость, злорадство, снова сомнение и под конец — досада.— А я так не думаю.— Почему?— Он же не дурак. Убийца должен отдавать себе отчет в том, что его заподозрят первым.— Ну и что? По французским законам, прежде чем осудить человека, требуется доказать вину.Даша фыркнула:— Что-то я сомневаюсь, что французский суд без малейшего колебания отдаст несколько миллионов русскому, появившемуся неизвестно откуда. Да они нашего президента чуть без самолета не оставили. Нет, нет, Скуратов прекрасно понимает, что он под подозрением, и я уверена, что он приготовил на будущее какой-нибудь нетрадиционный ход.— И что из этого следует?— Из этого следует, что доказывать вину Скуратова необходимо прямо сейчас, — твердо заявила молодая женщина. — Надо раскрыть преступление по горячим следам. Если бабушка проживет, дай ей Бог здоровья, еще лет пять, то доказать нынешние убийства будет невозможно.Полетаев задумчиво покачал головой:— Не уверен, что и сейчас это будет сделать легко. Даю голову на отсечение, он устраняет лишних родственников не своими руками. Слишком уж безупречно и быстро действует убийца. Это работа профессионала.Глаза Филиппа нехорошо блеснули.— Но так делайте же что-нибудь, вы же власть!— Я? — Полетаев удивился так, словно его попросили сыграть на гобое. — Что же я могу сделать?— Вы полиция, разведка, вы все можете! Нет, вы обязаны найти убийцу прежде, чем он нанесет следующий удар.— Успокойтесь, месье Кервель, вашу матушку он не тронет, а остальные и так уже мертвы!— Как бы не так, — мрачно вмешалась Даша, — Если ты помнишь, мой батюшка еще жив.— Но он далеко.— Кто знает, что в голове у этого маньяка? Он не остановится ни перед чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54