— Черт, — выругалась я, споткнувшись обо что-то.
Пытаясь удержать равновесие, я ухватилась за перила, выпустив из рук бесценный барабан. С гулким грохотом он покатился вниз.
— Захар? — недоверчиво произнесла Лелька. Старый друг ее свояка лежал на ступеньках в том месте, где лестница делала поворот. Я споткнулась о его отброшенную в сторону руку.
— Теперь тебе не надо будет покупать для него продукты, — мрачно сказала я.
На белой рубашке Захара со стороны спины медленно расплывалось большое красное пятно.
— Похоже, его убили только что, — заметила Лелька. — И почти рядом с квартирой. Странно, что мы ничего не слышали — ни выстрела, ни криков.
— Было бы странно, если бы мы что-то услышали, — сказала я. — Среди барабанного боя под вопли и стук разъяренных соседей мы бы взятие рейхстага прошляпили. Кроме того, это не огнестрельная рана. Она нанесена холодным оружием.
— Позвоним в милицию? — спросила Лелька.
— Подожди! — попросила я.
Мой взгляд притягивал белый уголок карточки, торчащий из заднего кармана брюк несчастного Лелькиного постояльца.
Повинуясь внезапному импульсу, я достала из сумочки шариковую ручку и, наклонившись над телом, осторожно приподняла ее торцевой стороной край кармана.
— Не трогай ничего! — предупредила Лелька.
— Я аккуратно, — ответила я, слегка выдвигая ручкой карточку наружу.
Золотая вязь букв приглашала посетить недавно открывшийся японский ресторан «Харакири». Я почувствовала, что спина у меня покрывается холодным потом. Сама не понимая почему, я была абсолютно уверена в том, что это не простое совпадение. Я бы не задумываясь поставила сто против одного на то, что убитый провинциал из Ижевска имел какое-то отношение к клубу «Кайпиринья».
Аккуратно прижав кончиком ручки рубашку Захара над расплывшимся пятном крови, я постаралась рассмотреть рану. Кровь и рубашка мешали мне, но тем не менее было похоже, что удар был нанесен тонким колющим орудием — навахой или стилетом. Кроме того, форма разреза указывала на то, что удар был направлен точно в печень. Удар такого типа, нанесенный профессионалом, вызывал мгновенную смерть. Жертва не успевала даже вскрикнуть.
— Что ты делаешь! — возмутилась Лелька. — Ты же не милиция!
— Слушай, а может, не будем впутываться в это дело? — предложила я. — Разойдемся по домам, и пусть кто-нибудь еще обнаружит тело.
— Ты что! — возмутилась Лелька. — А как же твой гражданский долг? Чем быстрее мы сообщим в милицию, тем легче будет поймать убийцу!
Внизу хлопнула входная дверь, послышались приближающиеся шаги. Спорить уже было бессмысленно. Полная женщина средних лет, взглянув на тело Захара, охнула и выронила сумки.
Домой я вернулась около одиннадцати вечера, вымотанная до предела. Поездка в милицию, бесконечная дача показаний, снова ожидание, еще один допрос…
Единственное, о чем я мечтала, — это принять горячую ванну и крепко заснуть до утра, напрочь забыв о покойниках и японском ресторане «Харакири».
Я как раз наливала в ванну ароматические масла, когда телефонный звонок заставил меня подпрыгнуть от неожиданности.
— Во что это вы втянули мою дочь? — даже не поприветствовав меня, грозно и требовательно спросила Альда.
Я тихо застонала.
— Что вы имеете в виду?
— Вы знаете, где ее машина?
При мысли о том, что милиция уже нашла труп и как-то связала его со мной, мне стало нехорошо.
— Откуда мне знать? — снова уклонилась я от ответа.
— Почему вы все время отвечаете вопросом на вопрос? — разозлилась мексиканка. — Это неприлично. Ну так я вам скажу, где машина. Она — около моего подъезда.
— И что? — осторожно поинтересовалась я.
— А вы знаете, где ключи от машины? — задала Альда риторический вопрос.
Я промолчала.
— Я нашла ключи от машины в своем почтовом ящике, — продолжила мексиканка. — У вас есть соображения по этому поводу?
— А они должны быть? — тупо спросила я.
— Опять вы отвечаете вопросом на вопрос! — взорвалась Альда. — Уверена, это вы специально что-то устроили ради этой идиотской затеи с детективом.
— А где Адела? — рискуя вызвать новую волну гнева, спросила я.
— Откуда я знаю? Это-то меня и беспокоит. Ее нет ни дома, ни у подруг. Я уже всех обзвонила. Да и вообще я не понимаю, чего ради она стала бы бросать ключи от машины в мой почтовый ящик, а затем исчезать, — немного более спокойным тоном сказала Альда.
— Действительно странно. А вы осматривали машину? — поинтересовалась я.
— Если бы Адела в ней была, уж я бы ее заметила, — ядовито проговорила мексиканка.
— Вообще-то ваша дочь не в первый раз пропадает, — стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, сказала я. — Уверена, что завтра Адела найдется.
— Я чувствую, что вы от меня что-то скрываете, — угрожающе произнесла Альда. — Имейте в виду, если вы впутали мою дочь в какие-то неприятности, я вам этого не прощу.
— Ладно, буду иметь в виду, — согласилась я.
Как только я опустила трубку на рычаг, телефон снова зазвонил.
— Привет! Как дела! Тебя еще не арестовали? — раздался бодрый голосок Аделы.
Я почувствовала невыразимое облегчение.
— Слава богу, с тобой все в порядке. Ты где?
— А что со мной может случиться? — удивилась подруга. — Мы с Бобчиком помирились и поехали на пикник. Погода-то райская. Я ему пока не говорила, что подозреваю его в убийстве. Ты знаешь, после того, как он кокнул Чайо, он даже стал мне казаться не таким малахольным. Да и в постели он вполне ничего.
— Рада за вас, — сказала я. — Только обязательно прямо сейчас позвони матери. Она нашла твою машину и уверена, что с тобой что-то случилось, причем по непонятной причине обвиняет в этом меня.
— Ну вот, мама, как всегда, в своем репертуаре.
Я была уверена, что Ад ела презрительно наморщила свой хорошенький носик.
— Как? Она нашла машину? — спохватилась девушка. — Где?
— Машина стоит около ее дома. А ключи оказались в почтовом ящике.
— Обалдеть! — протянула Адела. — А как насчет трупа? Мама его тоже нашла?
— Нет, — сказала я. — По крайней мере, она мне ничего не говорила. Кроме того, у меня есть подозрение, что трупа в машине уже нет. При такой жаре он бы вонял почище, чем рыбный рынок в августовский полдень. А Аль-да ничего не упоминала о запахе.
— Можешь не сомневаться, мама бы запах учуяла. В этом смысле она у меня почище терьера — вполне могла бы на границе наркотики нюхом искать. Но, главное, машина нашлась, а значит, все в порядке.
— Теперь осталось только выяснить, куда девался труп, — заметила я.
— Знаешь, — задумчиво сказала Адела, — у меня есть подозрение, что ты просто меня разыграла.
— Ты что, спятила? — возмутилась я. — Кто же шутит такими вещами?
— Не знаю, не знаю, — с сомнением произнесла девушка. — Может быть, ты таким образом придумываешь себе детектив, а может быть, у тебя просто от жары случилась галлюцинация.
— Хотелось бы в это верить, — тяжело вздохнула я.
Ванна уже успела остыть, и я добавила горячей воды. Провалялась в ней полчаса, но расслабиться так и не смогла. В голове и без того непрерывно крутились мысли о Росарио, об убитом Лелькином госте, а теперь добавилось еще и необъяснимое появление исчезнувшего «Мерседеса». И куда мог подеваться покойник из багажника? Может, он и впрямь мне привиделся?
Выбравшись из ванны и завернувшись в халат, я для пущего успокоения накапала в рюмочку валерьянки, добавила воды и залпом выпила. Потом легла в постель и погасила свет. Сейчас мне меньше всего хотелось находиться дома одной. Мелей забралась на кровать и, лизнув меня в щеку, улеглась рядом. Сон не шел, даже несмотря на валерьянку. Два трупа за два дня, даже с учетом теории парных случаев, было уже явным перебором. Хотя это казалось невероятным, я была уверена, что два эти убийства как-то связаны между собой. И Росарио, и Захар погибли от профессионально нанесенных ударов холодным оружием с узким и длинным лезвием, и, похоже, оба они так или иначе были связаны с клубом «Кайпиринья».
От навязчивых размышлений меня отвлек шум, доносившийся со двора. В обычный день я бы не обратила на него никакого внимания — в нашем районе жизнь не затихает с наступлением темноты, но теперь мне повсюду чудились загадочные убийцы со стилетами. Я приподнялась на кровати и прислушалась.
Снова скрипнула запертая калитка. Потом я поняла, что кто-то перелезает через забор.
Моя «грозная» служебная собака — черный терьер, которая, согласно рекламе клуба, обладала непревзойденными инстинктами защитника дома, мирно посапывала носом. Даже если бы во двор с шумом и улюлюканьем ворвались Али-Баба и сорок разбойников, ей бы и в голову не пришло злобно залаять. Мелей использовала другую тактику — личное обаяние, и любого человека, проникающего на нашу частную территорию, знакомого или незнакомого, она рассматривала как потенциальный источник ласки и лакомств и встречала его соответственно.
Оставив безалаберную собаку дрыхнуть на кровати, я осторожно подкралась к окну. К несчастью, ночь была безлунной. В темноте я и в очках-то ничего толком не видела, а в данный момент мои единственные очки лежали в «бардачке» машины.
Мысленно проклиная все на свете, я, затаив дыхание, вглядывалась в темноту. Тот, кто проник во двор, перемещался почти бесшумно. Единственное, что мне удалось различить, — это движение размытого темного контура на фоне кустов малины. Перейдя на новую позицию, темный расплывчатый силуэт надолго замирал, прежде чем снова начать двигаться.
Я почувствовала, как во мне закипает ярость, вытесняющая страх. Единственное, о чем я мечтала, — это как следует отоспаться после всех треволнений, и, на тебе — какая-то зараза неизвестно с какими зловещими намерениями шастает среди ночи по моему саду.
Я вспомнила инструкции, которые дал мне бывший муж на случай, если среди ночи неожиданно появятся воры или нападут бандиты, а я буду дома одна. Нужно было запереть дверь в спальню изнутри, благо окно с решетками, и в него никто не проникнет, затем достать из-под кровати помповое ружье, спрятаться в угол, который не обстреливается через окно или дверь, и, в случае, если бандиты попытаются взломать дверь, стрелять без предупреждения.
К оружию я относилась с опаской, а помповое ружье и вовсе мне не нравилось. Оно весило слишком много, было слишком длинным для моих рук, и, кроме того, я всегда забывала, какая кнопочка на нем снимает с предохранителя, а какая — служит для того, чтобы высвобождать застрявший в стволе патрон. Мне вообще не слишком нравилось стрелять, а уж тем более стрелять в спальне крупной картечью. Я всегда жутко боялась рикошета, а мысль о том, что отрикошетившие картечины могут поранить мою бесценную и совершенно невинную собачку, делала для меня стрельбу через дверь невозможной. Да и вообще я была взвинчена до такой степени, что пассивно ожидать развития событий в запертой спальне просто не могла.
Доставая в темноте из чехла помповое ружье и на ощупь отыскивая на нем кнопку предохранителя, я с умилением вспоминала колотушку Хмелевской, которую пани Иоанна в романе «Что сказал покойник» с успехом использовала в борьбе против международной мафии. Засунув на всякий случай в карманы халата складной нож и несколько шурикенов, я надела на ноги спортивные тапочки на тонкой резиновой подошве и через люк в потолке кухни выбралась на чердак. Во время всех этих процедур собака, как ни в чем не бывало, продолжала, тихо посапывая, дрыхнуть на моей кровати. Выбираясь через другой люк на крышу, я подумала, что с охотой поменялась бы с ней местами.
К счастью, ремонт крыши еще не был доведен до конца, и с задней стороны дома к стене была приставлена лестница. Цепляясь за страховочные веревки и безмолвно проклиная все на свете, я соскользнула по алюминиевому покрытию к краю крыши и, чуть не потеряв равновесие, ухитрилась-таки перебраться на лестницу и спуститься вниз.
Взяв проклятое ружье наперевес, я, пригнувшись, стала красться вдоль стены дома. Весило оно, как мне казалось, по меньшей мере тонну, и мне вдруг стало до боли жаль спецназовцев, которые со всей этой хренотенью день и ночь таскаются по горам или болотам, чтобы пострелять в таких же несчастных, обремененных оружием мужиков. Впрочем, похоже, им это нравится. У каждого свое хобби.
Глаза, уже привыкшие к темноте, стали лучше различать контуры кустов и деревьев. Злоумышленника я обнаружила у парадной двери. Наклонившись над ней, он, похоже, что-то делал с замком.
Помня, что угрожать оружием с близкого расстояния, особенно в упор, ни в коем случае нельзя, поскольку в такой позиции профессионал способен обезоружить тебя в доли секунды, я остановилась от него метрах в пяти, и, вспомнив соответствующую сценку из американского боевика, злобно рявкнула:
— Стоять на месте, падла! Пошевелишься — и ты труп!
Злоумышленник вздрогнул и что-то уронил.
«Может он подкладывал бомбу? — с ужасом подумала я. — Господи, хоть бы эта штука не взорвалась!»
Затем темная тень распрямилась и повернулась ко мне.
Сообразив, что я упустила из виду что-то очень важное, я лихорадочно передернула громко клацнувший затвор и истерически заорала:
— Не двигаться! На колени! Руки на затылок!
— Я и без ружья готов встать перед тобой на колени, — насмешливо произнес по-испански незнакомец. Этот голос я бы не спутала ни с каким другим.
— Луис? Это ты? — чувствуя, как от облегчения у меня подгибаются коленки, но на всякий случай продолжая целиться, спросила я.
— Ты все еще хочешь меня убить? — переходя на русский, поинтересовался он.
— Что ты здесь делаешь? — опуская оттянувшее руки ружье, спросила я.
— Просто я хотел тебя увидеть, — подходя почти вплотную, пожал плечами Луис.
Я на всякий случай попятилась, снова вскинув ружье.
— А что ты делал с моей дверью? — подозрительно спросила я.
— Всего лишь засовывал в дверную ручку букет роз, — спокойно объяснил он. — Если это преступление, я готов ответить за него перед законом.
— Ты спятил, — покачала головой я. — У меня и так голова кругом идет, а тут еще ты мне боевые тревоги устраиваешь. Во-первых, объясни, как ты узнал мой адрес, а во-вторых, расскажи-ка мне, какого черта ты ни с того ни с сего притащился среди ночи, предварительно не позвонив.
— Вообще-то я хотел сделать тебе сюрприз. — В голосе колумбийца прозвучала обида. — Адрес мне дала Адела. Ты же сама говорила, что тебе для сюжета нужна романтическая страсть, необычные приключения, трупы и все прочее. Вот я и подумал: что может быть романтичнее, чем явиться к тебе среди ночи с букетом роз и побеседовать о колумбийской мафии и идеях для книг. Но когда я увидел, что у тебя темно, решил все-таки тебя не будить, а просто оставить розы и записку. Вот и все. Можно, теперь я на всякий случай заберу у тебя ружье?
— Осторожно! — предупредила его я. — Я уже сдуру передернула затвор, так что теперь патрон в стволе, а я вечно путаюсь с кнопкой предохранителя. Как бы еще не выстрелило случайно.
— Ничего. Я знаю, где у него предохранитель, — усмехнулся Луис и, взяв ружье за приклад, разрядил его.
Его чересчур ловкое для обычного бизнесмена обращение с огнестрельным оружием всколыхнуло во мне нехорошие предчувствия.
— Зачем ты его разрядил? — подозрительно спросила я.
— Чтобы случайно не выстрелило, — объяснил колумбиец. — Если хочешь, опять заряжу. Да что с тобой такое происходит? Ты что, боишься меня? Странно, раньше ты мне показалась вполне уравновешенной.
Мне стало стыдно. Действительно, человек среди ночи мне розы принес, а я на него с оружием накинулась.
— Извини, — сказала я. — Просто неожиданно мои мечты стали реальностью. С тех пор, как мы расстались, я наткнулась уже на два трупа.
— Ты это серьезно? — удивился Луис. Кляня себя за то, что сболтнула лишнего про второй, вернее, про первый труп, я молча кивнула головой.
Положив ружье на землю, Луис шагнул ко мне и обнял. Мне вдруг стало нестерпимо себя жаль. Такая ситуация, куда уж романтичнее: ночь, розы, красавец колумбиец сжимает меня в объятиях, а я думаю о каких-то там трупах.
Я покрепче прижалась к нему, чувствуя жар его тела. Воспоминания о трупах оставили меня. Сейчас мне хотелось одного — настоящей латинской романтической страсти. Луис наклонил голову, чтобы меня поцеловать, я вдохнула поглубже, и вдруг он с болезненным вскриком отскочил в сторону.
— Что с тобой? — недовольная столь резким нарушением идиллии, спросила я.
— Черт! Даже не знаю! Что-то меня то ли укололо, то ли ужалило!
— А! Должно быть, это шурикен из моего кармана! — сообразила я.
— У тебя в кармане шурикен? — недоверчиво спросил Луис.
— Ну да. И еще складной нож с фиксатором и выемками для пальцев на рукоятке. А что в этом особенного? — удивилась я.
— Да нет. Все в порядке, — сказал он. — Просто позавчера ты уверяла меня, что тебе не нравится насилие.
— Оно мне и сейчас не нравится, — заметила я, радуясь, что шурикен на время отвлек колумбийца от темы трупов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23