Пустой вагон оставили в тупике. Трясогузка спрыгнул вниз неудачно. Заболело колено и заныло под ложечкой. Он посидел на песке у вагона, потёр колено и, прихрамывая, пошёл в город. Нога болела, но мальчишка был доволен. Получилось именно так, как он хотел. Не раскрыв секреты своей армии, он познакомился с подпольщиками. Трясогузка не сомневался, что и Кондрат Васильевич, и Николай — настоящие большевики. Понял он и то, что они готовятся к чему-то очень серьёзному.Николай встретил беспризорника пытливым взглядом.Трясогузка важно опустился на табуретку, снял кепку, вздохнул, как человек, завершивший трудную работу, и сказал:Кончились самоварные хлопоты!.. Велено принимать заказ и выполнить его сегодня без четверти двенадцать. Понял?Николай взглянул на ходики: часовая стрелка подходила к трём. Времени оставалось в обрез.— Ты где ночуешь? — спросил Николай.— На трубе! — усмехнулся Трясогузка, всем своим видом показывая, что на такие вопросы он отвечать не намерен.— Ладно, это твоё дело! — согласился Николай. — Но запомни: ночью из своего логова не вылезай! Ночка будет шумная — не заметишь, как и голову продырявят!.. А завтра приходи сюда.— Зачем?— За геройский поступок получишь благодарность!— Какую?— Пролетарскую!.. А сейчас, Трофим, иди! Мне некогда! Иди и спрячься подальше до утра.— А заложники? — спросил Трясогузка.— Будут живы твои заложники.— Ещё бы! — многозначительно произнёс Трясогузка. — Ну, я пошёл! Кланяйся большевикам-ленинцам! НА ТРУБЕ Армия никогда не видала командира таким весёлым и добрым, как в тот день. Он похвалил Мику за исписанный с двух сторон флаг, осмотрел древко, сделанное из доски от ящика, и одобрительно похлопал Цыгана по плечу. О своих приключениях Трясогузка ничего не сказал. Да и некогда было. Командир засадил армию за работу: Цыгана — точить нож, затупленный о консервные банки, Мику — писать приказ заложникам.Под диктовку командира начальник штаба выводил на батисте: «Поздравляем с революционным праздником и приказываем сегодня вечером по моему свистку выстрелить через окно в часового, лучше прямо в голову. Стреляйте из винтовки. Нож, чтобы открыть коробку с патронами, пересылаем. Можно стрелять и залпом — из винтовки и револьвера сразу. Только метко! Мы вас освободим. С подлинным верно: командир армии — Трясогузка».В десять часов вечера Мика с Цыганом направились к пакгаузу. Им предстояло тайком через окошко передать заложникам нож и приказ командира.Трясогузка пересёк городок и вышел на противоположную окраину, где стояли корпуса давно пустовавшей фабрики. Через дыру в разломанном заборе он пролез во двор, забрался на крышу кочегарки, а оттуда по пожарной лестнице — к толстому туловищу трубы. Скоба обожгла руку холодным металлом. Мальчишка посмотрел вверх. Эти скобы вели туда, где днём виднелся прутик громоотвода. Сейчас закоптелый конец трубы терялся во мгле. И мальчишке показалось, что он никогда не сможет добраться до громоотвода. Стало страшно, но Трясогузка поставил ногу на нижнюю скобу и полез по трубе.Отсчитав пятьдесят ступенек, он остановился, ослабил на минуту занемевшие руки. Ветер яростно толкал в бок, задувал в ухо, в нос. Мальчишка отвернулся от ветра, вздохнул поглубже и снова полез вверх.Скоро он перестал что-либо видеть. Кочегарка и фабричный двор остались где-то внизу, в кромешной тьме. Трясогузке показалось, что ветер несёт его между землёй и небом. Захотелось кричать, не то от страха, не то от восторга.Когда пальцы вместо скобы ощутили верхний обрез трубы, мальчишка почувствовал огорчение. Кончился этот удивительный полет во мгле. Все встало на свои места.Трясогузка нащупал громоотвод, грудью лёг на ребро трубы и чуть не сорвался. Из тёмного, пахнущего сажей жерла что-то вырвалось, стремительное и шумное, ещё более чёрное, чем ночь, больно хлестнуло его по носу и закружилось над головой с сердитым карканьем.— У-у, дура! — вырвалось у мальчишки. — Нашла, где гнездо вить!Вытащив из-под френча флаг и верёвку, Трясогузка начал привязывать древко к громоотводу. Новая опасность заставила его замереть. Он ещё не понял, что ему угрожает, но все его тело напряглось и сжалось в комок. Он посмотрел вниз. По трубе поднимались какое-то бесформенное чудовище. Оно было уже метрах в двух, когда мальчишка рассмотрел в темноте голову и плечи человека.Сразу стало легче. Трясогузка не знал, что это за человек. Но все-таки не чудовище, а человек. С ним можно бороться. «Если это колчаковец, — столкну вниз!» — решил он и поджал ногу, готовясь ударить. Звякнула скоба, за которую зацепилась подмётка. Человек поднял голову. Увидев занесённую над собой ногу, он пригнулся, держась за скобу левой рукой, а правую поднял вверх. И оба застыли в неудобных, напряжённых позах. Трясогузка тупо смотрел на воронёное дуло револьвера и не двигался. Это и спасло его. Палец, нажимавший на спусковой крючок, распрямился. Дуло отклонилось в сторону.— Трофим! — воскликнул человек. — Ведьмы тебя сюда загнали? Что тут делаешь?— Я ж сказал: ночевать на трубе буду! — пробормотал Трясогузка, узнав Николая.Ответ был настолько нелепый, что Николай не выдержал и расхохотался.— Ой, уморишь! Врун ты несчастный! Замолчи, а то я упаду!Он раскачивался от смеха из стороны в сторону, и Трясогузка испугался.— Держись! А то и правда полетишь!Николай перестал раскачиваться, быстро поднялся по скобам к Трясогузке.— А по-честному — что ты делаешь тут?Трясогузка глазами указал на флаг, трепыхавшийся у громоотвода, и объявил:— Завтра праздник!Николай попридержал рукой полотнище и с удивлением прочитал: «Армия Трясогузки». Другие слова были написаны мелкими буквами, и он их разобрать не мог. Мелькнула мысль, что в городе действительно существует какая-то тайная организация.— Кто тебе приказал вывесить флаг? — строго спросил Николай.— Кто мне смеет приказывать? — с достоинством произнёс Трясогузка. — Я — сам командир!— Трофим! Не ври! — прикрикнул на него Николай.— Я не Трофим, я — Трясогузка!Посвистывал холодный ветер. Сквозь тучи проглянула луна. Спал внизу погруженный во тьму город. А над ним, вцепившись в скобы, висели два человека и в упор смотрели друг на друга.Николай и верил и не верил беспризорнику. Вспомнив флажки, наивно оставленные на месте крушения, взрыв кухни, подстроенный явно неумелой рукой, он все больше и больше убеждался в том, что этот паренёк и есть Трясогузка. Ему захотелось расцеловать беспризорника. Но вместо этого он протянул руку и сказал:— Давай лапу!Они пожали друг другу руки, как равные. Николай был растроган.— Будь хоть сто Колчаков! — воскликнул он. — Не победить им такой народ!— Хоть тысяча! — небрежно бросил Трясогузка.— Ну, а теперь снимай белый флаг! — приказал Николай.— Не буду! — заупрямился Трясогузка. — Он не белый, на нем написано «красный»! Не видно в темноте, а днём, если грамотный, — разберешь!— Чудак-человек! А ты спустись на землю и снизу попробуй прочитать, что на твоём флаге написано! Сможешь?— А чего мне читать? Я и так знаю!— А другие не знают! Посмотрят утром — белый флаг, не наш, не советский!Трясогузка все ещё колебался.— Давай, давай! — мягко настаивал Николай. — Время дорого! Мы другой повесим! Получше!Он сунул руку за спину и вытащил из-за ремня короткую палку с широкой полосой красной материи, обмотанной вокруг древка. Трясогузка больше не возражал.Когда они спустились на крышу кочегарки, Катя, дежурившая у трубы, удивилась: Николай полез один, а спустились двое.— Смотри, кого я на небе нашёл! — сказал Николай. — Знакомься — Трясогузка!Мальчишка покосился на девушку.— А мы знакомы! Хитрая вы! Ловко меня провели!.. Лунатиком обозвали!— А разве ты не лунатик? — улыбнулась Катя. — Нормальные люди ночью по трубам не лазают!— А он? — спросил Трясогузка, кивнув на Николая.Во дворе фабрики Катя и Николай засыпали мальчишку вопросами. Но Трясогузке не хотелось раскрывать свои секреты. С трудом удалось выведать у него, что другие ребята находятся где-то у пакгауза. Николай смутно догадывался, что беспризорники торчат там неспроста.— Не освобождать ли заложников задумали? — с тревогой спросил он.— Наше дело! — ответил Трясогузка.— Я пойду туда и за уши отдеру их! — пригрозил Николай, понимая, что в темноте ему никого не найти у пакгауза.Понимал это и Трясогузка.— Иди! — сказал он. — Без меня ничего не выйдет!— Хорошо! Мы пойдём вдвоём, но если ты…— Это другое дело! — согласился Трясогузка.Николай отослал Катю в мастерскую и подтолкнул мальчишку:— Веди! ГУДОК 30 апреля поздно вечером Платайс вместе с капитаном из охраны депо прошлись вдоль отремонтированного раньше срока бронепоезда. У каждого вагона Платайс задавал рабочим один и тот же вопрос:— Готово?Везде отвечали:— Готово!Часть рабочих уже освободилась и отошла от бронепоезда. Ремонтники сидели у стен, жевали чёрствые куски хлеба, оставшиеся у них со вчерашнего дня. Все очень устали — работали без отдыха почти двое суток.Бронепоезд заново не красили — не было краски. Зато тщательно вымыли. Струи кипятка из брандспойтов с шипением лизали лоснящуюся броню.В паровом котле уже поднималось давление. Дымила труба. Паровоз, как горячий конь, подрагивал могучим телом, готовый ринуться вперёд.Кондрат Васильевич был в паровозной будке. Он вытирал ветошью стены.Платайс остановился около паровоза и спросил у капитана:— Вы довольны?— Вполне! Надеюсь, что красные не попортят эту чудесную машину.— Я уверен в этом! — сказал Платайс и снова оглядел депо.Все были на своих местах.— Не томите людей, господин барон! — произнёс капитан. — Их ожидаёт водка.Платайс махнул рукой Кондрату Васильевичу, и могучий гудок заполнил депо.Под этот густой паровозный рёв началось что-то невероятное. Рабочие, сидевшие у стен, набросились на часовых, выставленных у окон и дверей. На колчаковцев, находившихся рядом с бронепоездом, ремонтники прыгали сверху, с вагонов, сбивали с ног и обезоруживали.Капитан прокричал какое-то ругательство и ухватился за кобуру. Платайс ребром ладони ударил его повыше локтя. Второй удар заставил капитана отлететь в сторону. Его подхватили рабочие, а Платайс побежал в хвост бронепоезда.Засуетились пулемётчики у ворот депо. Против них были направлены брандспойты. Обжигающие струи кипятка оттеснили солдат от тупорылых «максимов». У задних ворот пулемётчики сдались, не сделав ни одного выстрела, а у передних произошла заминка.Рабочий, поливавший колчаковцев кипятком, споткнулся и упал, сильно ударившись правой рукой о рельсу. Он быстро вскочил, хотел поднять брандспойт и не смог. Кипяток бесцельно лился на пропитанную мазутом землю. Окутанный паром рабочий беспомощно оглянулся, прижав к груди сломанную руку.Кондрат Васильевич закрепил ручку гудка, выскочил из будки и побежал к рабочему.Но колчаковцы уже опомнились. У пулемёта залёг солдат с тремя георгиевскими крестами. Рядом, у коробок с лентами, плюхнулся унтер-офицер.«Не успеть!» — подумал Кондрат Васильевич.Он бежал и видел дуло, прицельную рамку, голову солдата, прильнувшего к пулемёту. Сейчас заговорит «максим» и…Унтер-офицер локтем ударил георгиевского кавалера, а тот оторвался от прицельной рамки и стал что-то поправлять в пулемёте. «Заело!» — мелькнула у Кондрата Васильевича радостная мысль. Он подхватил горячую кишку и хлестнул кипятком по колчаковцам.Подоспели рабочие с винтовками. Унтер-офицер и солдат с крестами подняли руки.Кондрат Васильевич вернулся в паровозную будку и освободил ручку гудка. Наступила звенящая тишина. Теперь гудок был не нужен. Он заглушил звуки короткой схватки, и наружная охрана не догадалась, что внутри депо произошёл переворот.Рабочий, из-за которого чуть не сорвалась тщательно продуманная операция, виновато потупясь, стоял у паровоза.— Ты бы левой! — укоризненно сказал ему Кондрат Васильевич.Рабочий показал левую руку. Она была ошпарена. На пальцах и ладони бугрились пузыри.Кондрат Васильевич охнул, словно ему самому стало нестерпимо больно.— Прости, друг! — произнёс он. — Потерпи полчасика! Отправим бронепоезд — перевяжем.— Потерплю, — отозвался рабочий, а Кондрат Васильевич пошёл к пулемету.Он открыл крышку коробки, передёрнул ленту. «Максим» был в полном порядке. Нажми на спуск — и пулемёт заработает. Задумчиво посмотрел Кругов вслед георгиевскому кавалеру, которого уводили в помещение кладовой. Там уже толпились и другие обезоруженные колчаковцы. СИГНАЛ КОМАНДИРА Гудок паровоза слышал весь город. Полковника он обрадовал, Николая встревожил. Полковник вызвал адъютанта и приказал подать машину, чтобы ехать в депо. А Николай поторопил Трясогузку:— Прибавь шагу!Николай не знал, что означает этот гудок. Не стряслось ли что-нибудь в депо?Впереди показались тёмные очертания пакгауза.— Где они?— Где-нибудь тут! — неопределённо ответил Трясогузка.— Как же ты их найдёшь?— Свистну!Они подошли ещё ближе. Уже виднелась фигура часового, который медленно прохаживался вдоль пакгауза.— Дальше нельзя! — сказал Николай. — Свисти!— Что сейчас бу-удет! — загадочно произнёс Трясогузка и, сунув в рот два пальца, пронзительно засвистел.Часовой остановился и прислушался.— Тише не мог? — прошептал Николай. — Весь город всполошил!— Тише нельзя, — спокойно ответил Трясогузка, не спуская глаз с пакгауза. — Не услышат.— Ну? Где же они? — нетерпеливо спросил Николай.— Подожди… Не сразу…Над дверью пакгауза мелькнул огонёк. Глухо прозвучал выстрел. Часового качнуло вбок. Выронив винтовку, он повалился на землю.Трясогузка хотел броситься к пакгаузу, но Николай успел схватить его за плечо.— Открывайте! — во все горло завопил мальчишка.Растерявшийся Николай зажал ему рот ладонью и зло сказал:— Никак спятил ты, парень?Трясогузка барахтался в его руках и что-то мычал, указывая на пакгауз. Николай увидел две тени, склонившиеся над лежащим без движения часовым. Секунда — и тени скользнули к двери. Лязгнула металлическая накладка. Двери распахнулись. Цыган весело прокричал:— Тикайте!В голове Николая стало проясняться. Он выпустил Трясогузку, и командир тотчас воспользовался этим.— Армия! Ко мне! — крикнул он.Николай увесисто шлёпнул его пониже спины.— Это тебе за обман! А завтра вместо благодарности получишь настоящего перцу, анархист!Подбежали Цыган и Мика, шарахнулись в сторону, увидев Николая.— Вольно! — захлёбываясь от восторга, крикнул им Трясогузка. — Без паники! — Он повернулся к Николаю: — Куда прикажете вести армию?— В мастерскую! — все ещё сердито сказал Николай. — Бегом, шалопаи!— За мной! — скомандовал Трясогузка.И мальчишки побежали.— Не бойтесь его! — Трясогузка оглянулся на Николая, хромавшего сзади, и объяснил: — Он настоящий большевик-ленинец!.. ПОЛКОВНИК УДИВЛЁН Машина остановилась у депо. Караульные из внешней охраны почтительно вытянулись.В мелочах полковник был честен. Бутылки с водкой поблёскивали в ящиках, поставленных на заднем сиденье автомобиля.Адъютант подбежал к воротам, предупредительно раскрыл небольшую дверцу. Полковника встретил начальник депо.— Бронепоезд готов к боевым действиям! — отрапортовал он.Это было видно и без рапорта. Закованные в броню паровоз и три вагона блестели чисто вымытыми боками. Насторожённо глядели вперёд пушки и пулемёты. Бронепоезд приковывал внимание.— Я вас представлю к награде! — сказал полковник начальнику депо.— Благодарю вас! — ответил Платайс и напомнил: — Работа завершена досрочно, господин полковник!Тот понял намёк.— Водка со мной! Созывайте рабочих.— Боюсь, что они водкой не удовлетворятся! — улыбнулся Платайс.Полковник удивился, а Платайс крикнул:— Кондрат Васильевич!Открылась бронированная дверь. Показался Крутов.— Полковник готов выслушать ваши требования! — сказал ему Платайс.— Сдайте город, господин полковник! — ровным голосом произнёс Крутов.А водку мы разопьём после окончательного разгрома Колчака.— Глупая и неуместная шутка!воскликнул полковник. — Я…— Какая там шутка! — оборвал его Крутов. — Смотрите!Пулемёт переднего вагона развернулся и уставился прямо в грудь полковника.— Измена? — с ледяным спокойствием спросил он у начальника депо.— Вы — интеллигентный человек и сможете отличить измену от военной хитрости, — сказал Платайс. — И, чтобы не было никаких эксцессов, убедительно прошу сдать пистолеты.Под чёрным внимательным глазком пулемёта полковник и адъютант отдали оружие. Двое рабочих отвели их в сторону, и здесь им предоставили полную возможность наблюдать за подготовкой к отходу бронепоезда.Платайс и Кондрат Васильевич проверили боевые расчёты. Команда бронепоезда, целиком укомплектованная из ремонтников, заняла вагоны. Только один пулемёт остался без наводчика. Рабочий, который повредил руки в схватке с колчаковцами, не мог стрелять. Заменить его было некому.— Жаль, но придётся обойтись без хвостового пулемёта, — сказал Платайс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22