Мальчишка, – буркнула она и добавила: – Сначала отвечу на самый важный вопрос. О причине самоубийства твоей жены. Я блефовала.
– Блефовала?
Она кивнула:
– Да. Сам посуди, чаще всего, если кто-то покончил с собой, причина остается неизвестной. Но это так, из личного опыта. Поэтому там, в казино, увидев, какое впечатление произвел на тебя разговор о самоубийстве жены, я просто прислушалась к интуиции. Мое случайное предположение попало в точку. Может, в картах ты и силен, но в реальной жизни, судя по всему, не очень.
В ответ я только вздохнул.
– Теперь следующий момент, – продолжила она. – Среди всего, что случилось сегодня, одно не вызывает сомнений: целью Нисины был именно ты. Он хотел посмотреть, как ты выглядишь. Возможно, даже узнать, что ты за человек. И самое главное, хотел показать тебе меня. Думаю, как минимум одно из этих предположений, а скорее всего все три – верны.
Я и сам предполагал нечто подобное, но спросил:
– Почему ты так считаешь?
– Такое ощущение возникло у меня в казино. Сначала, видя, как ты делаешь ставки в баккара, я решила, что ты прощупываешь нового крупье. Я еще подумала, какие ловкие у тебя пальцы. Но когда ты заговорил со мной, поняла, что все не так просто. Кроме того, не забывай: существуют ведь еще отношения, связывающие Нисину и того господина, что был с тобой.
– Но как он узнал, что я отправлюсь именно в его заведение?
– Я-то откуда знаю?
Я задумался, а она уверенно продолжила:
– К тому же явиться туда сегодня мне велел Нисина. Раньше такого не случалось. Вот тебе и еще одна причина, почему я считаю, что его целью был именно ты. Вы раньше совсем не были знакомы?
– Нет. Сегодня впервые встретились.
Я снова задумался. Почему незнакомый человек интересуется мной? Ее рассказ лишь подтверждает верность выводов, которые я сделал на обратном пути из казино. Велика вероятность того, что все события минувшей ночи закручены вокруг меня, вокруг нашей встречи с этой девушкой. Но если так, то получается, что Мурабаяси единственный, кто мог сообщить, что я направляюсь именно в то казино. Ведь это он пригласил меня туда. Тогда непонятен дальнейший путь движения информации. «Возможно, меня ловко провели», – кажется, этим словам Мурабаяси можно доверять. Но даже если старик Нисина намеренно свел нас с ней за одним столом, цель этого поступка остается неясной. Не сосватать же он нас решил, в самом-то деле! Короче, ничего не понятно.
Я задал другой вопрос:
– Ты сказала, что слышала от разных людей о сходстве с моей покойной женой. Знала, как меня зовут. Кто и при каких обстоятельствах сообщил тебе эту информацию?
Словно припомнив что-то, она улыбнулась:
– Я немного преувеличила. Вообще-то это был всего один человек. Посетитель в том, другом заведении, где я работала раньше. Он же сказал мне и девичью фамилию твоей жены. Самый обыкновенный мужчина средних лет, без особых примет.
Значит, всего один. Черт его знает, кто это мог быть. Эйко тоже имела немало знакомых. Если всего один человек, то тогда это могло быть простой случайностью.
– Зачем же ты преувеличила?
– Слишком уж ты был невежлив. Сам посуди: подходит какой-то парень, ни с того ни с сего заводит разговор. Вот мне и захотелось тебя поддеть.
Я снова вздохнул:
– Н-да. Возможно, на твоем месте я чувствовал бы то же самое. Кстати, ты упомянула второе заведение, где работала раньше. Это и есть то, второе казино?
Девушка кивнула:
– Да. Кстати, извини, что не представилась раньше.
Она покопалась в сумке и выложила на стол визитную карточку. «Мари Кано, – значилось на ней, – секретарь. Офис Тадамити Нисины. Адрес: Отэмати».
Тадамити Нисина. Когда пару минут назад она произнесла это имя, оно ничем не зацепило моего внимания. Но сейчас, написанное на бумаге, оно производило совсем иное впечатление. Было в нем что-то знакомое. Что-то закопанное глубоко в памяти. Что-то очень зыбкое, но откуда тогда ощущение, что я знаю это имя? Некоторое время я напряженно вспоминал, но в конце концов махнул рукой. Видно, что-то совсем давнее. Я поднял глаза.
Глядя на меня, она пробурчала себе под нос:
– Сейчас я и правда ощущаю себя тем, кто указан на этой визитке.
– Странная карточка. Из нее совершенно неясно, чем вы там занимаетесь.
– Я и сама толком не знаю, хоть и называюсь секретарем. В офисе почти не бываю. Похоже, у них самый разный бизнес, причем довольно крупный. Точно могу сказать, что помимо казино у них полно каких-то финансовых дел. Думаю, они из тех сомнительных типов, что любят называть себя предпринимателями.
– Те, кого ты имеешь в виду, как правило, любят прикрываться должностями вроде финансовых консультантов.
– Кстати, – припомнила она, – думаю, они торгуют картинами. Я слышала, как они обсуждали по телефону продажу или покупку какого-то произведения искусства.
– Торгуют картинами? И в какой же галерее они торгуют?
Она покачала головой:
– Кажется, у них нет галереи.
– Понятно. Бегунки.
– Это еще кто такие?
– Есть такая форма торговли картинами. Посредники торгуют предметами искусства, не имея при этом собственной галереи. Не смотри, что звучит презрительно. У такого бизнеса, как правило, доходы и размах гораздо больше, чем у обычной галереи.
– Ты и в этом разбираешься?
– Не то чтобы очень… Для непосвященных мир торговли искусством – это настоящая черная дыра. Но не кажется ли тебе, что такими рассказами ты компрометируешь собственного босса? По-моему, стоит задуматься.
– Может, и так, только во мне нет ни капли лояльности, я имею в виду преданность или верность. Во-первых, мне только месяц назад выдали эти визитки, да и секретарь я чисто номинальный. Моя работа – ходить по казино, играть и развлекаться. Они несли какую-то чушь о том, что таким способом пытаются улучшить сервис, но я-то вижу, что это полный бред. Посетителям в таких заведениях плевать на девушек. И сегодня я лишний раз в этом убедилась.
– А что собой представляет второе казино?
Она задумчиво произнесла:
– Придется начать издалека. Вообще-то еще месяц назад я работала совершенно в другом месте и выполняла другую работу. Короче говоря, занималась физическим трудом. Понимаешь, о чем я?
– Не понимаю, – ответил я.
– Работала в фудзоку.
– В фудзоку?
– Да, в фудзоку. Ты что, ни разу там не был?
Я покачал головой.
– Но ты хотя бы представляешь, что это такое?
– В общих чертах.
Я снова окунул ложку в джем. Кинул взгляд на молоко в большой дорогой кружке, от которого шел пар.
Покончив с пивом и принявшись за котлету, девушка спросила:
– Кстати, что ты думаешь о девушках, работающих в фудзоку?
– Толком не знаю, но думаю, это всего лишь одна из многих профессий, которую может выбрать современная девушка.
– В общем-то, так оно и есть. Ничем не отличается от офисной служащей, – кивнула она. – У меня есть небольшой опыт работы в компании: только антураж другой, а люди те же самые. Есть противные девчонки, есть хорошие. Есть умные, есть дурочки. Есть профессионалки, а есть любительницы. Как в любой работе. А известно ли тебе, почему эти девочки выбирают работу в фудзоку?
– Нет.
– Разумеется, из-за денег. Это очень приличный заработок. Даже те, кто работал раньше в банке, говорят, что теперь получают втрое больше. Да и работа отличная, простая, при желании можно купаться в роскоши. Иногда даже девчонки из офисов, перебравшие лимит по кредитным картам, подрабатывают у нас, чтобы погасить долги.
– Ты, выходит, тоже из-за денег?
– Да, из-за денег, – сказала она и примолкла. Когда она заговорила вновь, голос ее звучал спокойно и равнодушно: – Я из бедной семьи. Бедной настолько, что трудно даже поверить, будто в наше время встречается такая нищета. А все потому, что отец не мог работать из-за почечной недостаточности. Каждые три дня ему надо было делать гемодиализ. Мы с ним жили вдвоем на соцобеспечении, государство снимало нам квартиру в шесть дзё. Сколько себя помню, мы всегда там жили. По нашим городским нормам малообеспеченным даже четыре года назад нельзя было жить в квартире дороже тридцати восьми тысяч иен. А если исхитришься и накопишь на кондиционер или старый, ржавый автомобиль, это попадает в категорию «предметы роскоши», и тебя лишают пособия. Так мы и жили. Иногда целый день сидели на одной воде. Можешь вообразить?
– Нет, не могу, – ответил я. – Мою семью нельзя было назвать богатой, но мы не нуждались. Мне трудно это представить.
Она кивнула:
– Вот-вот. Думаю, мне просто не повезло. Чтобы получить пособие, надо было пройти через целый ряд унижений. Кучу всего разузнать. Смириться с массой ограничений. Вот простой пример. Я хотела учиться в университете. Но если ты на соцобеспечении, то не имеешь права учиться на дневном. Иди на вечернее отделение или забудь про пособие. Ну разве это не дискриминация? Но что-то я отвлеклась. Короче, такая у нас в семье была ситуация. И вот однажды зимой, я тогда училась в девятом классе, мне в кои-то веки улыбнулась удача. Хотя теперь я уж и не знаю, удача это была или наоборот. В общем, я случайно купила лотерейный билет и выиграла миллион иен. Это стало известно соцработникам, и нас лишили пособия. И как меня угораздило купить этот злосчастный билет?! Нет, ты только подумай, какой бред! Выходит, я не имею права даже выиграть в лотерею. Когда от наших сбережений осталось несколько десятков тысяч иен, мне разрешили снова подать заявку на пособие. Меня это просто взбесило, и я раз и навсегда решила, что не желаю больше зависеть от службы опеки. А потом началась моя работа в фудзоку, часть заработка я потратила на вступительный взнос в университет, подала на стипендию и поступила.
– Хм, а разве на эту работу берут тех, кому нет восемнадцати?
– Естественно, вначале мне пришлось скрывать свой возраст.
– Вот оно что. Выходит, таким образом ты поддерживала семью.
– Да, отца, – кивнула она и задумчиво уставилась вдаль. Наконец снова посмотрела на меня. – Думаешь, я жалуюсь?
– Нет, – сказал я.
Она улыбнулась. Давненько она не улыбалась.
– Вот только университет я все-таки бросила. Так хотела учиться – и на тебе. Решила полностью уйти в работу. Трудилась с душой.
Прикурив очередной «Хайлайт», я спросил:
– Сколько тебе?
– Двадцать один.
– Хм, можно поделиться с тобой своим мнением?
– Каким?
– Я уже сказал, что мне тридцать восемь. Я на много старше тебя. Но в чем-то ты гораздо взрослее.
Она едва заметно улыбнулась:
– Просто это ты мальчишка.
– Может быть, – согласился я, – мне это часто говорят, – затем сменил тему: – Значит, с Нисиной ты тоже познакомилась на своей работе?
– И да и нет.
– Как это?
– Он меня нашел.
– Что значит «нашел»?
– Мою фотографию напечатали в еженедельнике, – начальник очень просил попозировать. А Нисина вроде ее увидел и нашел меня.
– Постой, но почему твою фотографию поместили в еженедельнике?
– Фотоподборка еженедельника «Сан». «Мега-звезды фудзоку». Ты только вслушайся – «мега-звезды»! Это что-то, правда?
– Да, это что-то, – подтвердил я.
В памяти всплыли слова Мурабаяси: «Кажется, я ее где-то видел». Может, ему на глаза попался тот номер еженедельника? У «Сан» огромные тиражи.
– Сначала к нам пришел его представитель. Молодой парень-секретарь. Да ты его видел.
– Видел? Я?!
– Он менеджер того казино.
«Добро пожаловать». Я вспомнил его приветствие. Это все, что я от него слышал, но даже по одной этой фразе было ясно, что меньше всего он похож на менеджера казино. Скорее управляющий пятизвездочным отелем. Хотя, если вдуматься, еще больше он подходил на роль секретаря крупного предпринимателя.
– По правде говоря, когда он пришел к нам в заведение и сказал, что не нуждается в моих обычных услугах, мне это совсем не понравилось. Он ведь явно нетрадиционной ориентации. Уж это точно. Такие девушками не интересуются. Потом он сказал, что хочет предложить мне непыльную работу, где я гарантированно буду получать в день столько же, сколько сейчас. Вот такой у нас вышел разговор. Работать нужно только по ночам, можно свободно пользоваться «порше»; он его потом мне показал – смотрю, и правда «порше». Да еще дают комнату на Акасаке. Для девчонки вроде меня это просто мечта. Казалось, мир наконец засиял всеми красками. Мне неудержимо захотелось поддаться на его уговоры, и я решилась. Переселилась на новое место. Отец, если не считать гемодиализа, требует забот не больше, чем любой другой человек. Достаточно просто регулярно переводить деньги. Конечно, мне приходило в голову, что где-то должен быть подвох. Но мне было плевать. Подумала, что если запахнет жареным, сбегу, в конце концов. Помимо всего прочего, в его исполнении предложение звучало очень убедительно, он же такой интеллигентный, с хорошими манерами. Во всяком случае, по его речи сразу было видно, что он точно не якудза.
– На моих глазах в казино открыто меняли деньги, огромные суммы, прямо за столом, ничуть не таясь от полиции. Где ты еще такое увидишь? Не думаю, что в таких заведениях обходится без якудза…
– Вообще-то мне это тоже показалось странным. И все же ни Нисина, ни этот менеджер не принадлежат к якудза, это факт. У девушек моей профессии чутье на такие вещи – без этого никуда. Возможно, они как-то связаны с якудза, но как, не знаю.
– И что, работа действительно была непыльной?
– Была, – сказала она, – но то положение, в котором я оказалась сейчас, кажется мне не очень уютным. Знакомое ощущение?
– Думаю, да.
Тут она снова будто что-то припомнила:
– Кстати, отвечаю на твой вопрос. Бейсболку мне дал наш менеджер.
– Тот самый парень?
Она кивнула:
– Когда я сегодня вошла в казино, он как ни в чем не бывало протянул ее мне. Я сразу просекла, что это за вещь, но он, видно, думал, что я не знаю английского. Сам-то явно в курсе. Ты не смотри, что он работает в таком месте, интеллекта ему не занимать. Эта кепка – редкая вещица, к тому же интересно было посмотреть на реакцию окружающих, вот я сразу ее и напялила. Но японцам и дела нет до какой-то там надписи на английском. Думаю, ты один ее и заметил.
Я задумался. Попробовал в точности припомнить свои ощущения в тот момент. «Возможно, кто-то пытался подать мне знак» – вот что я тогда подумал. Я так и сказал Мурабаяси. Однако отбросим эмоции, неужто такое возможно? Тогда я еще подумал, что во всем этом чувствуется некая ненатуральность. Может, всему виной моя «недозрелость» и я просто сорвался на Мурабаяси? Кажется, я дал маху. Возможно, во всем этом и не было глубокого смысла и я просто раздул из мухи слона.
– Кстати, – произнес я, – вернемся к нашему разговору: тот человек, который пришел к вам в заведение и сказал, что был знаком с моей женой, как он выглядел? Если речь всего об одном человеке, то я догадываюсь, кто это может быть, и все же интересно. Тем более что Нисина, увидев твою фотографию в еженедельнике, совершенно сознательно направил его к тебе. Ты не могла бы вспомнить, что это был за человек?
Она уже открыла рот, чтобы ответить, и в этот момент раздался один из самых отвратительных в мире звуков. Звук несся из ее сумки.
Игнорируя табличку, призывавшую воздерживаться от использования в ресторане мобильных телефонов, она откопала в сумке крошечную трубку. На лице Мари промелькнуло беспокойство. Однако стоило ей поднести трубку к уху, как тревожное выражение тут же исчезло, сменившись облегчением, затем удивлением, а еще через секунду она плотно сжала губы. Я молча наблюдал за этими мгновенными превращениями.
Наконец она убрала телефон обратно в сумку. Пожалуй, воздержусь сейчас от нотаций на тему общественной морали.
– Я еще не ответила на многие твои вопросы, но на этом придется закончить.
– Почему?
– В Нисину стреляли.
– Стреляли?!
– Говорят, кто-то выстрелил в него прямо в казино. Он ранен, но я не поняла, насколько серьезно. Может, даже умрет. Преступник скрылся. Подробностей не знаю. Звонил тот самый менеджер. Мне пора. Полиция наверняка захочет побеседовать со мной, ведь я была с ним, к тому же… Короче, ты видел мою визитку.
– Хм, даже в такой момент ты не теряешь самообладания.
– Я же говорила. Во мне нет ни капли лояльности. Я смотрю на все это глазами постороннего человека. Я ведь не имею к этому отношения. Да ты и сам производишь такое же впечатление. Вроде и не удивлен совсем.
– Такой уж у меня характер.
Она едва заметно улыбнулась:
– Мы не договорили, но мне пора. Думаю, чем быстрее я туда отправлюсь, тем меньше возникнет проблем. Копы в последнее время не любят перестрелки, говорят, они даже создают отдел по борьбе с оружием. О тебе я промолчу. Не знаю, удастся ли, но сделаю все возможное.
– Не стоит об этом беспокоиться.
– Глава двадцать третья, статья сто восемьдесят пятая Уголовного кодекса.
– Что?!
– Азартные игры. Одно только присутствием казино преследуется статьей за участие в играх. Кстати, рецидив или содержание игорного дома считается уже более тяжким преступлением и подпадает под статью сто восемьдесят шесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Блефовала?
Она кивнула:
– Да. Сам посуди, чаще всего, если кто-то покончил с собой, причина остается неизвестной. Но это так, из личного опыта. Поэтому там, в казино, увидев, какое впечатление произвел на тебя разговор о самоубийстве жены, я просто прислушалась к интуиции. Мое случайное предположение попало в точку. Может, в картах ты и силен, но в реальной жизни, судя по всему, не очень.
В ответ я только вздохнул.
– Теперь следующий момент, – продолжила она. – Среди всего, что случилось сегодня, одно не вызывает сомнений: целью Нисины был именно ты. Он хотел посмотреть, как ты выглядишь. Возможно, даже узнать, что ты за человек. И самое главное, хотел показать тебе меня. Думаю, как минимум одно из этих предположений, а скорее всего все три – верны.
Я и сам предполагал нечто подобное, но спросил:
– Почему ты так считаешь?
– Такое ощущение возникло у меня в казино. Сначала, видя, как ты делаешь ставки в баккара, я решила, что ты прощупываешь нового крупье. Я еще подумала, какие ловкие у тебя пальцы. Но когда ты заговорил со мной, поняла, что все не так просто. Кроме того, не забывай: существуют ведь еще отношения, связывающие Нисину и того господина, что был с тобой.
– Но как он узнал, что я отправлюсь именно в его заведение?
– Я-то откуда знаю?
Я задумался, а она уверенно продолжила:
– К тому же явиться туда сегодня мне велел Нисина. Раньше такого не случалось. Вот тебе и еще одна причина, почему я считаю, что его целью был именно ты. Вы раньше совсем не были знакомы?
– Нет. Сегодня впервые встретились.
Я снова задумался. Почему незнакомый человек интересуется мной? Ее рассказ лишь подтверждает верность выводов, которые я сделал на обратном пути из казино. Велика вероятность того, что все события минувшей ночи закручены вокруг меня, вокруг нашей встречи с этой девушкой. Но если так, то получается, что Мурабаяси единственный, кто мог сообщить, что я направляюсь именно в то казино. Ведь это он пригласил меня туда. Тогда непонятен дальнейший путь движения информации. «Возможно, меня ловко провели», – кажется, этим словам Мурабаяси можно доверять. Но даже если старик Нисина намеренно свел нас с ней за одним столом, цель этого поступка остается неясной. Не сосватать же он нас решил, в самом-то деле! Короче, ничего не понятно.
Я задал другой вопрос:
– Ты сказала, что слышала от разных людей о сходстве с моей покойной женой. Знала, как меня зовут. Кто и при каких обстоятельствах сообщил тебе эту информацию?
Словно припомнив что-то, она улыбнулась:
– Я немного преувеличила. Вообще-то это был всего один человек. Посетитель в том, другом заведении, где я работала раньше. Он же сказал мне и девичью фамилию твоей жены. Самый обыкновенный мужчина средних лет, без особых примет.
Значит, всего один. Черт его знает, кто это мог быть. Эйко тоже имела немало знакомых. Если всего один человек, то тогда это могло быть простой случайностью.
– Зачем же ты преувеличила?
– Слишком уж ты был невежлив. Сам посуди: подходит какой-то парень, ни с того ни с сего заводит разговор. Вот мне и захотелось тебя поддеть.
Я снова вздохнул:
– Н-да. Возможно, на твоем месте я чувствовал бы то же самое. Кстати, ты упомянула второе заведение, где работала раньше. Это и есть то, второе казино?
Девушка кивнула:
– Да. Кстати, извини, что не представилась раньше.
Она покопалась в сумке и выложила на стол визитную карточку. «Мари Кано, – значилось на ней, – секретарь. Офис Тадамити Нисины. Адрес: Отэмати».
Тадамити Нисина. Когда пару минут назад она произнесла это имя, оно ничем не зацепило моего внимания. Но сейчас, написанное на бумаге, оно производило совсем иное впечатление. Было в нем что-то знакомое. Что-то закопанное глубоко в памяти. Что-то очень зыбкое, но откуда тогда ощущение, что я знаю это имя? Некоторое время я напряженно вспоминал, но в конце концов махнул рукой. Видно, что-то совсем давнее. Я поднял глаза.
Глядя на меня, она пробурчала себе под нос:
– Сейчас я и правда ощущаю себя тем, кто указан на этой визитке.
– Странная карточка. Из нее совершенно неясно, чем вы там занимаетесь.
– Я и сама толком не знаю, хоть и называюсь секретарем. В офисе почти не бываю. Похоже, у них самый разный бизнес, причем довольно крупный. Точно могу сказать, что помимо казино у них полно каких-то финансовых дел. Думаю, они из тех сомнительных типов, что любят называть себя предпринимателями.
– Те, кого ты имеешь в виду, как правило, любят прикрываться должностями вроде финансовых консультантов.
– Кстати, – припомнила она, – думаю, они торгуют картинами. Я слышала, как они обсуждали по телефону продажу или покупку какого-то произведения искусства.
– Торгуют картинами? И в какой же галерее они торгуют?
Она покачала головой:
– Кажется, у них нет галереи.
– Понятно. Бегунки.
– Это еще кто такие?
– Есть такая форма торговли картинами. Посредники торгуют предметами искусства, не имея при этом собственной галереи. Не смотри, что звучит презрительно. У такого бизнеса, как правило, доходы и размах гораздо больше, чем у обычной галереи.
– Ты и в этом разбираешься?
– Не то чтобы очень… Для непосвященных мир торговли искусством – это настоящая черная дыра. Но не кажется ли тебе, что такими рассказами ты компрометируешь собственного босса? По-моему, стоит задуматься.
– Может, и так, только во мне нет ни капли лояльности, я имею в виду преданность или верность. Во-первых, мне только месяц назад выдали эти визитки, да и секретарь я чисто номинальный. Моя работа – ходить по казино, играть и развлекаться. Они несли какую-то чушь о том, что таким способом пытаются улучшить сервис, но я-то вижу, что это полный бред. Посетителям в таких заведениях плевать на девушек. И сегодня я лишний раз в этом убедилась.
– А что собой представляет второе казино?
Она задумчиво произнесла:
– Придется начать издалека. Вообще-то еще месяц назад я работала совершенно в другом месте и выполняла другую работу. Короче говоря, занималась физическим трудом. Понимаешь, о чем я?
– Не понимаю, – ответил я.
– Работала в фудзоку.
– В фудзоку?
– Да, в фудзоку. Ты что, ни разу там не был?
Я покачал головой.
– Но ты хотя бы представляешь, что это такое?
– В общих чертах.
Я снова окунул ложку в джем. Кинул взгляд на молоко в большой дорогой кружке, от которого шел пар.
Покончив с пивом и принявшись за котлету, девушка спросила:
– Кстати, что ты думаешь о девушках, работающих в фудзоку?
– Толком не знаю, но думаю, это всего лишь одна из многих профессий, которую может выбрать современная девушка.
– В общем-то, так оно и есть. Ничем не отличается от офисной служащей, – кивнула она. – У меня есть небольшой опыт работы в компании: только антураж другой, а люди те же самые. Есть противные девчонки, есть хорошие. Есть умные, есть дурочки. Есть профессионалки, а есть любительницы. Как в любой работе. А известно ли тебе, почему эти девочки выбирают работу в фудзоку?
– Нет.
– Разумеется, из-за денег. Это очень приличный заработок. Даже те, кто работал раньше в банке, говорят, что теперь получают втрое больше. Да и работа отличная, простая, при желании можно купаться в роскоши. Иногда даже девчонки из офисов, перебравшие лимит по кредитным картам, подрабатывают у нас, чтобы погасить долги.
– Ты, выходит, тоже из-за денег?
– Да, из-за денег, – сказала она и примолкла. Когда она заговорила вновь, голос ее звучал спокойно и равнодушно: – Я из бедной семьи. Бедной настолько, что трудно даже поверить, будто в наше время встречается такая нищета. А все потому, что отец не мог работать из-за почечной недостаточности. Каждые три дня ему надо было делать гемодиализ. Мы с ним жили вдвоем на соцобеспечении, государство снимало нам квартиру в шесть дзё. Сколько себя помню, мы всегда там жили. По нашим городским нормам малообеспеченным даже четыре года назад нельзя было жить в квартире дороже тридцати восьми тысяч иен. А если исхитришься и накопишь на кондиционер или старый, ржавый автомобиль, это попадает в категорию «предметы роскоши», и тебя лишают пособия. Так мы и жили. Иногда целый день сидели на одной воде. Можешь вообразить?
– Нет, не могу, – ответил я. – Мою семью нельзя было назвать богатой, но мы не нуждались. Мне трудно это представить.
Она кивнула:
– Вот-вот. Думаю, мне просто не повезло. Чтобы получить пособие, надо было пройти через целый ряд унижений. Кучу всего разузнать. Смириться с массой ограничений. Вот простой пример. Я хотела учиться в университете. Но если ты на соцобеспечении, то не имеешь права учиться на дневном. Иди на вечернее отделение или забудь про пособие. Ну разве это не дискриминация? Но что-то я отвлеклась. Короче, такая у нас в семье была ситуация. И вот однажды зимой, я тогда училась в девятом классе, мне в кои-то веки улыбнулась удача. Хотя теперь я уж и не знаю, удача это была или наоборот. В общем, я случайно купила лотерейный билет и выиграла миллион иен. Это стало известно соцработникам, и нас лишили пособия. И как меня угораздило купить этот злосчастный билет?! Нет, ты только подумай, какой бред! Выходит, я не имею права даже выиграть в лотерею. Когда от наших сбережений осталось несколько десятков тысяч иен, мне разрешили снова подать заявку на пособие. Меня это просто взбесило, и я раз и навсегда решила, что не желаю больше зависеть от службы опеки. А потом началась моя работа в фудзоку, часть заработка я потратила на вступительный взнос в университет, подала на стипендию и поступила.
– Хм, а разве на эту работу берут тех, кому нет восемнадцати?
– Естественно, вначале мне пришлось скрывать свой возраст.
– Вот оно что. Выходит, таким образом ты поддерживала семью.
– Да, отца, – кивнула она и задумчиво уставилась вдаль. Наконец снова посмотрела на меня. – Думаешь, я жалуюсь?
– Нет, – сказал я.
Она улыбнулась. Давненько она не улыбалась.
– Вот только университет я все-таки бросила. Так хотела учиться – и на тебе. Решила полностью уйти в работу. Трудилась с душой.
Прикурив очередной «Хайлайт», я спросил:
– Сколько тебе?
– Двадцать один.
– Хм, можно поделиться с тобой своим мнением?
– Каким?
– Я уже сказал, что мне тридцать восемь. Я на много старше тебя. Но в чем-то ты гораздо взрослее.
Она едва заметно улыбнулась:
– Просто это ты мальчишка.
– Может быть, – согласился я, – мне это часто говорят, – затем сменил тему: – Значит, с Нисиной ты тоже познакомилась на своей работе?
– И да и нет.
– Как это?
– Он меня нашел.
– Что значит «нашел»?
– Мою фотографию напечатали в еженедельнике, – начальник очень просил попозировать. А Нисина вроде ее увидел и нашел меня.
– Постой, но почему твою фотографию поместили в еженедельнике?
– Фотоподборка еженедельника «Сан». «Мега-звезды фудзоку». Ты только вслушайся – «мега-звезды»! Это что-то, правда?
– Да, это что-то, – подтвердил я.
В памяти всплыли слова Мурабаяси: «Кажется, я ее где-то видел». Может, ему на глаза попался тот номер еженедельника? У «Сан» огромные тиражи.
– Сначала к нам пришел его представитель. Молодой парень-секретарь. Да ты его видел.
– Видел? Я?!
– Он менеджер того казино.
«Добро пожаловать». Я вспомнил его приветствие. Это все, что я от него слышал, но даже по одной этой фразе было ясно, что меньше всего он похож на менеджера казино. Скорее управляющий пятизвездочным отелем. Хотя, если вдуматься, еще больше он подходил на роль секретаря крупного предпринимателя.
– По правде говоря, когда он пришел к нам в заведение и сказал, что не нуждается в моих обычных услугах, мне это совсем не понравилось. Он ведь явно нетрадиционной ориентации. Уж это точно. Такие девушками не интересуются. Потом он сказал, что хочет предложить мне непыльную работу, где я гарантированно буду получать в день столько же, сколько сейчас. Вот такой у нас вышел разговор. Работать нужно только по ночам, можно свободно пользоваться «порше»; он его потом мне показал – смотрю, и правда «порше». Да еще дают комнату на Акасаке. Для девчонки вроде меня это просто мечта. Казалось, мир наконец засиял всеми красками. Мне неудержимо захотелось поддаться на его уговоры, и я решилась. Переселилась на новое место. Отец, если не считать гемодиализа, требует забот не больше, чем любой другой человек. Достаточно просто регулярно переводить деньги. Конечно, мне приходило в голову, что где-то должен быть подвох. Но мне было плевать. Подумала, что если запахнет жареным, сбегу, в конце концов. Помимо всего прочего, в его исполнении предложение звучало очень убедительно, он же такой интеллигентный, с хорошими манерами. Во всяком случае, по его речи сразу было видно, что он точно не якудза.
– На моих глазах в казино открыто меняли деньги, огромные суммы, прямо за столом, ничуть не таясь от полиции. Где ты еще такое увидишь? Не думаю, что в таких заведениях обходится без якудза…
– Вообще-то мне это тоже показалось странным. И все же ни Нисина, ни этот менеджер не принадлежат к якудза, это факт. У девушек моей профессии чутье на такие вещи – без этого никуда. Возможно, они как-то связаны с якудза, но как, не знаю.
– И что, работа действительно была непыльной?
– Была, – сказала она, – но то положение, в котором я оказалась сейчас, кажется мне не очень уютным. Знакомое ощущение?
– Думаю, да.
Тут она снова будто что-то припомнила:
– Кстати, отвечаю на твой вопрос. Бейсболку мне дал наш менеджер.
– Тот самый парень?
Она кивнула:
– Когда я сегодня вошла в казино, он как ни в чем не бывало протянул ее мне. Я сразу просекла, что это за вещь, но он, видно, думал, что я не знаю английского. Сам-то явно в курсе. Ты не смотри, что он работает в таком месте, интеллекта ему не занимать. Эта кепка – редкая вещица, к тому же интересно было посмотреть на реакцию окружающих, вот я сразу ее и напялила. Но японцам и дела нет до какой-то там надписи на английском. Думаю, ты один ее и заметил.
Я задумался. Попробовал в точности припомнить свои ощущения в тот момент. «Возможно, кто-то пытался подать мне знак» – вот что я тогда подумал. Я так и сказал Мурабаяси. Однако отбросим эмоции, неужто такое возможно? Тогда я еще подумал, что во всем этом чувствуется некая ненатуральность. Может, всему виной моя «недозрелость» и я просто сорвался на Мурабаяси? Кажется, я дал маху. Возможно, во всем этом и не было глубокого смысла и я просто раздул из мухи слона.
– Кстати, – произнес я, – вернемся к нашему разговору: тот человек, который пришел к вам в заведение и сказал, что был знаком с моей женой, как он выглядел? Если речь всего об одном человеке, то я догадываюсь, кто это может быть, и все же интересно. Тем более что Нисина, увидев твою фотографию в еженедельнике, совершенно сознательно направил его к тебе. Ты не могла бы вспомнить, что это был за человек?
Она уже открыла рот, чтобы ответить, и в этот момент раздался один из самых отвратительных в мире звуков. Звук несся из ее сумки.
Игнорируя табличку, призывавшую воздерживаться от использования в ресторане мобильных телефонов, она откопала в сумке крошечную трубку. На лице Мари промелькнуло беспокойство. Однако стоило ей поднести трубку к уху, как тревожное выражение тут же исчезло, сменившись облегчением, затем удивлением, а еще через секунду она плотно сжала губы. Я молча наблюдал за этими мгновенными превращениями.
Наконец она убрала телефон обратно в сумку. Пожалуй, воздержусь сейчас от нотаций на тему общественной морали.
– Я еще не ответила на многие твои вопросы, но на этом придется закончить.
– Почему?
– В Нисину стреляли.
– Стреляли?!
– Говорят, кто-то выстрелил в него прямо в казино. Он ранен, но я не поняла, насколько серьезно. Может, даже умрет. Преступник скрылся. Подробностей не знаю. Звонил тот самый менеджер. Мне пора. Полиция наверняка захочет побеседовать со мной, ведь я была с ним, к тому же… Короче, ты видел мою визитку.
– Хм, даже в такой момент ты не теряешь самообладания.
– Я же говорила. Во мне нет ни капли лояльности. Я смотрю на все это глазами постороннего человека. Я ведь не имею к этому отношения. Да ты и сам производишь такое же впечатление. Вроде и не удивлен совсем.
– Такой уж у меня характер.
Она едва заметно улыбнулась:
– Мы не договорили, но мне пора. Думаю, чем быстрее я туда отправлюсь, тем меньше возникнет проблем. Копы в последнее время не любят перестрелки, говорят, они даже создают отдел по борьбе с оружием. О тебе я промолчу. Не знаю, удастся ли, но сделаю все возможное.
– Не стоит об этом беспокоиться.
– Глава двадцать третья, статья сто восемьдесят пятая Уголовного кодекса.
– Что?!
– Азартные игры. Одно только присутствием казино преследуется статьей за участие в играх. Кстати, рецидив или содержание игорного дома считается уже более тяжким преступлением и подпадает под статью сто восемьдесят шесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35