Она была беременна. Мотив ее самоубийства остался для тебя загадкой.
– Ну и?…
– Так вот, это было убийство. Вернее, трагическая случайность, граничащая с убийством.
– Почему я должен тебе верить?
– Я узнал об этом из первых рук. То есть от самого убийцы.
– Кто он?
– Харада.
– Мотив?
– Естественно, Ван Гог. Он думал, твоей жене известно, где спрятаны «Подсолнухи», запугивал ее, и она сорвалась с балкона. Твой ребенок погиб вместе с ней. Вот так-то.
– Не думаю, что семь лет тому назад Харада знал о Ван Гоге.
На его лице отразилось замешательство.
Я перехватил нож левой рукой. Фонарик упал на татами. Прежде чем я успел о чем-либо подумать, правый кулак непроизвольно дернулся вперед, словно движимый неведомой силой, и опустился на скулу Тасиро. Казалось, я наблюдаю за происходящим со стороны. Тасиро, словно тряпичная кукла, отлетел и, ударившись о стену, рухнул на пол. Строго говоря, он ударился о висевшую на стене картину. С ее поверхности посыпались осколки краски, но мне было все равно. Тасиро со стоном скорчился на полу. Из губы его сочилась кровь, на лицо налипла пыль.
Нагнувшись, я шепнул ему на ухо:
– Запомни, впервые в жизни я ударил человека. К тому же беззащитного. Но я ничуть не жалею. Ты самое настоящее ничтожество. Пытался настроить меня против Харады без каких бы то ни было причин. Похоже, тебе мало быть просто ничтожеством. Ты во что бы то ни стало желаешь прослыть еще и тупицей. Бездарные наговоры – это все, на что ты способен. В мире не сыскать более никчемного типа. Я повидал немало болванов, корчивших из себя знатоков искусства, но обезьяну вроде тебя вижу впервые.
Я стал с остервенением обматывать его ноги скотчем, слой за слоем, пока лента не кончилась. Произнеси он еще хоть слово, меня бы просто стошнило. Подхватив фонарик, я вышел из комнаты.
На улице я глубоко вздохнул, мне удалось немного успокоиться. Впервые за долгие годы я был по-настоящему благодарен солнечному свету.
Харада и Хироси развалились на травке у входа в подземелье. Они одновременно подняли на меня глаза, первым заговорил Хироси:
– Что-то ты долго.
Я со вздохом ответил:
– Общался с нашим никудышным приятелем. Воистину мир огромен, и какие только твари в нем не встречаются.
– Что-то не так с Тасиро? – догадался Харада.
– Он сказал, что ты убил Эйко.
Не произнося ни слова, Харада медленно покачал головой.
– Вы с ним, кажется, близко общались. И как только ты его выносил?
– Это работа, – его голос звучал спокойно и рассудительно, – нам часто приходится иметь дело не только с приятными людьми. Таков закон бизнеса.
Хироси предложил:
– Ну что, обыщем подземелье?
– Вы действительно не хотите туда спуститься? По правде говоря, там наверняка очень тесно. К тому же результат будет ясен сразу.
Я помотал головой, и Харада, подхватив фонарик, ступил на ведущую вниз лестницу. Хироси двинулся следом, и вскоре оба растаяли в непроглядной тьме подземелья.
Я взглянул на солнце. За то время, что мы находились во дворе, оно успело проделать значительный путь на небосклоне. Я бросил взгляд на циферблат наручных часов. Пять пополудни. Во сколько же темнеет в это время года? Когда редко бываешь на улице в светлое время суток, такие вещи как-то забываются.
Камогава с тихим журчанием несла свои воды. Я глянул на противоположный берег. Пара бегунов совершала вечернюю пробежку. Мимо них проехал велосипедист. С шумом носились дети. Несколько стариков со скучающим видом сидели на лавочках. Понаблюдав за ними некоторое время, я подхватил с земли пиджак и оглядел изуродованный выстрелом рукав. Вряд ли удастся привести его в порядок. Сунув руку в карман, я убедился, что браунинг на месте. Я снова вспомнил, что пару минут назад впервые ударил человека. Окажись у меня в тот момент пистолет, я вполне мог бы его убить. Выстрел вряд ли услышали бы на улице. Как и выстрел Сонэ. А если бы и услышали, то немногие японцы способны определить, что это за звук. Обо всем этом я неторопливо рассуждал, расположившись на летнем солнышке.
Шло время. Краски вокруг понемногу тускнели.
Наконец из квадратного лаза показалась голова Харады. Встретившись со мной взглядом, он произнес:
– «Подсолнухов» там нет.
– Вот как?
– Мне кажется или вы действительно рады?
– Меньше проблем.
– Да нет, боюсь, проблем у нас теперь куда больше.
– Почему?
– «Подсолнухов» там нет, потому что они оттуда исчезли.
Следом показался и Хироси со свертком в руках. С первого взгляда я определил, что это старая промасленная бумага.
Он огорченно вздохнул:
– Там так тесно, каменная комнатушка примерно в три дзё. Думал, с ума сойду от клаустрофобии.
Я взглянул на часы. Шесть. Их не было почти час.
– А вы долго там проторчали.
– Мы искали следы.
– Следы?
Харада принял у Хироси бумагу и разложил на металлической плите. Перед нами было пять плотных и почти не выцветших листов промасленной бумаги. Все они сохранили следы сгибов через одинаковые интервалы.
В ответ на мой невысказанный вопрос Харада пояснил:
– В прежние времена промасленная бумага была единственным средством защиты от влаги. Все листы имеют сгибы одинакового размера.
– Тридцатого, – произнес я.
Он кивнул:
– Практически все авторские повторения «Подсолнухов», написанные Ван Гогом в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году в Арле, были тридцатого размера.
– Да, но это вообще был наиболее распространенный размер.
– Для Японии тех лет он считался довольно крупным и вовсе не был распространен во времена старшего Хатамы. К тому же мы нашли еще кое-что. Именно на эти поиски в углах подземелья мы и потратили столько времени. Вот бы лупу сюда.
Харада вытащил из кармана белоснежный отутюженный носовой платок и аккуратно его развернул. В центре платка лежали два осколка размером два или три миллиметра. Несмотря на то что они немного выцвели, их происхождение не оставляло сомнений. Перед нами была краска. Глядя на осколки, я невольно пробормотал:
– Смесь желтого крона и цинковых белил.
– Совершенно верно, – подтвердил Харада. – В письмах к младшему брату Тео Ван Гог нередко просит прислать ему денег и побольше красок. Особенно часто он упоминает желтый крон, лимонный крон и цинковые белила. Кстати, эти письма датированы арльским периодом.
– Выходит, – промолвил Хироси, – «Подсолнухи» были здесь?
– Это единственная возможная версия. «Подсолнухи» были здесь, но кто-то их перепрятал. Стоит признать, что вероятность существования «Подсолнухов» в свете этих событий становится чрезвычайно высокой.
Харада поднялся. В этот момент грянул выстрел. Боковым зрением я успел заметить, как Харада словно подкошенный рухнул на землю.
19
Пригнувшись, я прокричал:
– Хироси, быстро в подземелье!
Дважды повторять не пришлось. Краем глаза отметив, что он метнулся в подземелье, я всмотрелся в пространство перед домом. Пусто. Я перевел взгляд выше. Окно на втором этаже было открыто. Одно из двух: стрелок либо стрелял оттуда, либо притаился в разросшихся сорняках. Если учесть направление выстрела, то вероятнее первое. Я поискал глазами свой пиджак. До него было не меньше метра. Распластавшись на земле и раздвигая траву, я дополз до пиджака и осторожно вытащил из кармана браунинг. Сняв его с предохранителя, я тихо позвал:
– Эй, Харада, ты как?
– Нормально. Ранило в руку навылет, кость не задета. Калибр двадцать два миллиметра.
Голос его звучал совершенно спокойно, разве что чуть глуховато. Если он способен на такие умозаключения, то беспокоиться не о чем.
– Ты тоже иди в подземелье.
– Хорошо. А как же вы?
Я громко прокричал:
– У меня есть оружие! Пистолет Сонэ, калибр тридцать восемь миллиметров. – Надеюсь, это возымеет некоторый эффект, если меня, конечно, услышат.
Со стороны дома не последовало никакой реакции, зато я услышал голос Харады, медленно скользившего к подземелью:
– Перестрелка в жилом районе – опасное занятие. Можно, конечно, попытаться выдать ее за спортивный праздник, но, боюсь, вместо состязаний зрители рискуют увидеть кровавую бойню, а вместо участников – настоящих головорезов. Кто-нибудь из соседей наверняка позвонит по номеру сто десять. Не хотелось бы на данном этапе привлекать внимание полиции. Прежде всего из-за Ван Гога.
Я бросил задумчивый взгляд на два соседних особняка, отделенных от нашего участка высоким каменным забором. Заглянуть из них в наш двор можно было только из окон второго этажа. Вряд ли… Харада прав: стреляли из оружия калибра двадцать два миллиметра. Сухой отрывистый хлопок. Непривычное к стрельбе ухо запросто примет его за небольшой фейерверк или лопнувшую автомобильную покрышку. На противоположном берегу тоже не разберутся, что случилось, если только не найдется любителей подглядывать в бинокль. К тому же темнеет. Хотя, конечно же, если завяжется настоящая перестрелка, обмануть никого не удастся.
Прошло еще секунд десять, но ничего не происходило. Оглядевшись, я заметил пиджак Харады. Отлично. Я снова прополз по земле, схватил пиджак и резко метнулся в подземелье. Привстав на лестнице, выглянул наружу. Тесновато, конечно, зато для перестрелки очень выгодная позиция. За холмиками разрытой земли мы словно в окопе.
Я глянул вниз на Хараду:
– Как твоя рана?
– Остановлю кровотечение, и все будет в порядке.
– Для этого можно использовать твой носовой платок.
В полумраке я видел, как Харада бережно убирает в карман рубашки осколки краски, а Хироси платком перевязывает ему левую руку. Похоже, беспокоиться не о чем. И все-таки молодец парень. Рассуждает деловито, словно его комар укусил. Я не раз видел, как ранение навылет заставляло людей корчиться от боли.
Не сводя глаз с окон второго этажа, я протянул ему пиджак:
– У меня вопрос. Ты ведь обыскал тех парней на станции Нагоя?
– Обыскал. Оружия при них не было. Не в камере же хранения они его прятали?!
– У меня есть версия получше. У тебя в пиджаке, кажется, был мобильный. Поинтересуйся у нашего юного курьера, нет ли для тебя новостей с Гиндзы.
– Да, вот уж ситуация… – произнес Харада со смешком в голосе, – я и забыл о телефоне. Как отключил его тогда, под окнами гостиной, так и не проверял с тех пор. Вы ведь постоянно были со мной, вот я и не интересовался его докладами. Неужели токийская банда?
Он поднялся на пару ступенек, стараясь поймать сигнал. Понажимав кнопки здоровой рукой, поднес трубку к уху:
– Так и есть. Три сообщения. Сато говорит, что банда, проникшая в ваш дом, ушла часа в два. Ему удалось подслушать обрывок их разговора: «Телефон у них не отвечает, надо ехать в Киото».
– Можешь дать на минутку?
Харада взглянул удивленно, но передал мне мобильный телефон.
– Хироси, скажи свой домашний номер.
Под диктовку я набрал цифры. Трубку сняли мгновенно. Мне ответил низкий мужской голос.
– Позови вашего главного, этого болвана-директора.
На том конце ничего не ответили, но вскоре в трубке раздался другой голос:
– Неужто ты, приятель? – Голос принадлежал Тасиро.
Надо же, стоило пригласить к телефону болвана, как на том конце сразу поняли, кого я имею в виду.
– Подмога из Токио? – спросил я. – Наверное, во времена экономической депрессии ты единственный, кому недостает рабочих рук.
– Кто бы говорил. Поздно ты заметил.
– Твоя тупость, а вернее сказать, безрассудство не знает границ. И как тебе только пришло в голову стрелять в тихом жилом районе?
– Я рад буду обойтись без стрельбы. Но если высунетесь, мы вас запросто покалечим. И на этот раз по-настоящему.
Уверенность в его голосе меня здорово обеспокоила. Я вспомнил, как ударил Тасиро и даже повалил его на пол. Думаю, такое с ним случилось впервые, и, учитывая его характер, немудрено, что сейчас он готов рвать и метать.
– Мы тут раздумываем, не позвонить ли нам по номеру сто десять.
– Вам решать, однако, думаю, этим ты поставишь себя в крайне неприятное положение. Прежде всего, приговоришь своего родственничка к тюремному заключению без отсрочки исполнения приговора.
– Кто бы говорил. Тебе-то грозит наказание за нарушение закона о специальной таможенной пошлине, закона об оружии да еще за покушение на жизнь людей.
– На твоем месте я бы озаботился другой проблемой.
– Какой же?
– В доме обнаружено несколько пакетов с наркотическими веществами в количестве, достаточном для продажи. Ума не приложу, откуда им было взяться.
– Классика. Не слишком ли ты увлекся второразрядными голливудскими боевиками? Анализ мочи Хироси ничего не покажет.
– Думаю, предыдущая судимость произведет на полицию должное впечатление.
– Каковы твои условия?
– У меня нет никаких условий. Вы ничего не нашли – я наблюдал за вами из окон второго этажа. Похоже, здесь нет того, что мы ищем. Придется искать дальше. Мы уходим. Глядишь, еще встретимся.
– Надеюсь, судьба будет ко мне более благосклонна.
В ответ он рассмеялся:
– Ты отвратителен, но я снимаю шляпу перед твоим былым талантом. Я-то знаю, что люди искусства по большей части весьма неприятные существа. Прощай.
Послышался сигнал отбоя. Продолжая смотреть на телефон, я размышлял. Кажется, дело приняло непредвиденный оборот.
– Ну, как поговорили? – спросил Хироси.
Услышав содержание нашего разговора с Тасиро, он с негодованием воскликнул:
– Boт урод! Хочет выставить меня продавцом дури.
– Неужели они правда уберутся отсюда? – произнес Харада. – Маловероятно, что перед ними замаячила какая-то реальная перспектива.
Немного подумав, я сказал:
– Скорее всего по тебе стреляли из окна на втором этаже.
– Согласен.
– Здесь около двадцати пяти ярдов – двадцать два или двадцать три метра. Внушительное расстояние для стрельбы из пистолета. Стрелял явно Сонэ.
– Наверняка он, – подтвердил Харада. – С такого расстояния он запросто мог убить меня, а вот попасть так, чтобы только оцарапать, довольно непросто. Поэтому он и целился в руку. Это было своего рода предупреждение.
– Пожалуй, ты прав. Других вариантов я не вижу. Сейчас Тасиро ни в коем случае не нужен труп. К тому же с двадцати двух метров трудно ранить смертельно, если только не попасть в жизненно важный орган. Но почему он целился именно в тебя? О чем хотел предупредить?
– Думаю, таким образом он хотел лишить нас способности сопротивляться.
Хироси не согласился:
– Просто ты первым поднялся.
– Может, и так, – кивнул Харада, – не исключено, что им и правда было все равно, в кого из нас троих попасть.
– Если так, то нетрудно догадаться, почему они это сделали. Им важно было задержать нас здесь, отдалить от особняка. Это единственное, что приходит в голову.
– Как вариант, возможно. Но зачем?
Я жестом попросил его замолчать. К журчанию воды добавился неясный посторонний звук. Похоже, он шел с обратной стороны дома, со стороны шоссе, обычно довольно пустынного. Шум автомобильного мотора, вернее, нескольких моторов.
Прислушиваясь, Харада проворчал:
– Три машины. Выходит, они действительно решили убраться отсюда. Отчаялись? Все-таки странно. Кажется, среди машин есть грузовик.
– Грузовик? – словно эхо повторил я и переглянулся с Харадой. В сумраке подземелья платок на его руке казался особенно белым. Я пробормотал: – Значит, все-таки…
Хироси воскликнул:
– Что?!
– Сейчас проверю.
Набрав 104 – номер справочной – и услышав вежливый женский голос с едва уловимым акцентом, я попросил:
– Будьте любезны, телефон филиала «Тамаи файненс» в Киото. Адреса я не знаю.
Через некоторое время женщина уточнила:
– Офис продаж в Киото вас устроит?
– Вполне.
Я тут же набрал номер. На том конце снова отозвался женский голос:
– «Тамаи файненс». Я вас слушаю.
Придав своему голосу официальный тон, я быстро заговорил:
– Это Танака из головного офиса, отдел финансового контроля. Пригласите директора.
– Отдел финансового контроля? Вы имеете в виду группу финансового контроля?
– У нас поменялась структура. Быстрее пригласите директора.
Офис, видимо, был небольшой, потому что в трубке тут же стало слышно, как девушка кричит кому-то:
– Господин Мацумото, вас срочно просят из головного офиса!
В трубке раздался мужской голос, но прежде, чем мужчина успел что-либо спросить, я скороговоркой произнес:
– Танака, головной офис. У меня к вам срочное дело. Надеюсь, к вам уже поступило распоряжение от президента, господина Тасиро? Я звоню узнать, как продвигается выполнение. Что у вас?
– Знаете, я чуть в обморок не грохнулся, – заговорил мужчина действительно полуобморочным голосом, – когда сам президент мне позвонил и велел срочно раздобыть две легковушки и грузовик. А где я их возьму? Грузовик удалось найти только четырехтонник, с тентом. Подойдет?
– Грузовик наш фирменный? Для перевозки заложенного имущества?
– Да.
– Хорошо. Во сколько вам звонил президент?
– Минут пятьдесят назад. От нашего офиса в Карасума-Сандзё до Камидори не более получаса езды, но ведь он велел привезти еще и пенопласт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
– Ну и?…
– Так вот, это было убийство. Вернее, трагическая случайность, граничащая с убийством.
– Почему я должен тебе верить?
– Я узнал об этом из первых рук. То есть от самого убийцы.
– Кто он?
– Харада.
– Мотив?
– Естественно, Ван Гог. Он думал, твоей жене известно, где спрятаны «Подсолнухи», запугивал ее, и она сорвалась с балкона. Твой ребенок погиб вместе с ней. Вот так-то.
– Не думаю, что семь лет тому назад Харада знал о Ван Гоге.
На его лице отразилось замешательство.
Я перехватил нож левой рукой. Фонарик упал на татами. Прежде чем я успел о чем-либо подумать, правый кулак непроизвольно дернулся вперед, словно движимый неведомой силой, и опустился на скулу Тасиро. Казалось, я наблюдаю за происходящим со стороны. Тасиро, словно тряпичная кукла, отлетел и, ударившись о стену, рухнул на пол. Строго говоря, он ударился о висевшую на стене картину. С ее поверхности посыпались осколки краски, но мне было все равно. Тасиро со стоном скорчился на полу. Из губы его сочилась кровь, на лицо налипла пыль.
Нагнувшись, я шепнул ему на ухо:
– Запомни, впервые в жизни я ударил человека. К тому же беззащитного. Но я ничуть не жалею. Ты самое настоящее ничтожество. Пытался настроить меня против Харады без каких бы то ни было причин. Похоже, тебе мало быть просто ничтожеством. Ты во что бы то ни стало желаешь прослыть еще и тупицей. Бездарные наговоры – это все, на что ты способен. В мире не сыскать более никчемного типа. Я повидал немало болванов, корчивших из себя знатоков искусства, но обезьяну вроде тебя вижу впервые.
Я стал с остервенением обматывать его ноги скотчем, слой за слоем, пока лента не кончилась. Произнеси он еще хоть слово, меня бы просто стошнило. Подхватив фонарик, я вышел из комнаты.
На улице я глубоко вздохнул, мне удалось немного успокоиться. Впервые за долгие годы я был по-настоящему благодарен солнечному свету.
Харада и Хироси развалились на травке у входа в подземелье. Они одновременно подняли на меня глаза, первым заговорил Хироси:
– Что-то ты долго.
Я со вздохом ответил:
– Общался с нашим никудышным приятелем. Воистину мир огромен, и какие только твари в нем не встречаются.
– Что-то не так с Тасиро? – догадался Харада.
– Он сказал, что ты убил Эйко.
Не произнося ни слова, Харада медленно покачал головой.
– Вы с ним, кажется, близко общались. И как только ты его выносил?
– Это работа, – его голос звучал спокойно и рассудительно, – нам часто приходится иметь дело не только с приятными людьми. Таков закон бизнеса.
Хироси предложил:
– Ну что, обыщем подземелье?
– Вы действительно не хотите туда спуститься? По правде говоря, там наверняка очень тесно. К тому же результат будет ясен сразу.
Я помотал головой, и Харада, подхватив фонарик, ступил на ведущую вниз лестницу. Хироси двинулся следом, и вскоре оба растаяли в непроглядной тьме подземелья.
Я взглянул на солнце. За то время, что мы находились во дворе, оно успело проделать значительный путь на небосклоне. Я бросил взгляд на циферблат наручных часов. Пять пополудни. Во сколько же темнеет в это время года? Когда редко бываешь на улице в светлое время суток, такие вещи как-то забываются.
Камогава с тихим журчанием несла свои воды. Я глянул на противоположный берег. Пара бегунов совершала вечернюю пробежку. Мимо них проехал велосипедист. С шумом носились дети. Несколько стариков со скучающим видом сидели на лавочках. Понаблюдав за ними некоторое время, я подхватил с земли пиджак и оглядел изуродованный выстрелом рукав. Вряд ли удастся привести его в порядок. Сунув руку в карман, я убедился, что браунинг на месте. Я снова вспомнил, что пару минут назад впервые ударил человека. Окажись у меня в тот момент пистолет, я вполне мог бы его убить. Выстрел вряд ли услышали бы на улице. Как и выстрел Сонэ. А если бы и услышали, то немногие японцы способны определить, что это за звук. Обо всем этом я неторопливо рассуждал, расположившись на летнем солнышке.
Шло время. Краски вокруг понемногу тускнели.
Наконец из квадратного лаза показалась голова Харады. Встретившись со мной взглядом, он произнес:
– «Подсолнухов» там нет.
– Вот как?
– Мне кажется или вы действительно рады?
– Меньше проблем.
– Да нет, боюсь, проблем у нас теперь куда больше.
– Почему?
– «Подсолнухов» там нет, потому что они оттуда исчезли.
Следом показался и Хироси со свертком в руках. С первого взгляда я определил, что это старая промасленная бумага.
Он огорченно вздохнул:
– Там так тесно, каменная комнатушка примерно в три дзё. Думал, с ума сойду от клаустрофобии.
Я взглянул на часы. Шесть. Их не было почти час.
– А вы долго там проторчали.
– Мы искали следы.
– Следы?
Харада принял у Хироси бумагу и разложил на металлической плите. Перед нами было пять плотных и почти не выцветших листов промасленной бумаги. Все они сохранили следы сгибов через одинаковые интервалы.
В ответ на мой невысказанный вопрос Харада пояснил:
– В прежние времена промасленная бумага была единственным средством защиты от влаги. Все листы имеют сгибы одинакового размера.
– Тридцатого, – произнес я.
Он кивнул:
– Практически все авторские повторения «Подсолнухов», написанные Ван Гогом в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году в Арле, были тридцатого размера.
– Да, но это вообще был наиболее распространенный размер.
– Для Японии тех лет он считался довольно крупным и вовсе не был распространен во времена старшего Хатамы. К тому же мы нашли еще кое-что. Именно на эти поиски в углах подземелья мы и потратили столько времени. Вот бы лупу сюда.
Харада вытащил из кармана белоснежный отутюженный носовой платок и аккуратно его развернул. В центре платка лежали два осколка размером два или три миллиметра. Несмотря на то что они немного выцвели, их происхождение не оставляло сомнений. Перед нами была краска. Глядя на осколки, я невольно пробормотал:
– Смесь желтого крона и цинковых белил.
– Совершенно верно, – подтвердил Харада. – В письмах к младшему брату Тео Ван Гог нередко просит прислать ему денег и побольше красок. Особенно часто он упоминает желтый крон, лимонный крон и цинковые белила. Кстати, эти письма датированы арльским периодом.
– Выходит, – промолвил Хироси, – «Подсолнухи» были здесь?
– Это единственная возможная версия. «Подсолнухи» были здесь, но кто-то их перепрятал. Стоит признать, что вероятность существования «Подсолнухов» в свете этих событий становится чрезвычайно высокой.
Харада поднялся. В этот момент грянул выстрел. Боковым зрением я успел заметить, как Харада словно подкошенный рухнул на землю.
19
Пригнувшись, я прокричал:
– Хироси, быстро в подземелье!
Дважды повторять не пришлось. Краем глаза отметив, что он метнулся в подземелье, я всмотрелся в пространство перед домом. Пусто. Я перевел взгляд выше. Окно на втором этаже было открыто. Одно из двух: стрелок либо стрелял оттуда, либо притаился в разросшихся сорняках. Если учесть направление выстрела, то вероятнее первое. Я поискал глазами свой пиджак. До него было не меньше метра. Распластавшись на земле и раздвигая траву, я дополз до пиджака и осторожно вытащил из кармана браунинг. Сняв его с предохранителя, я тихо позвал:
– Эй, Харада, ты как?
– Нормально. Ранило в руку навылет, кость не задета. Калибр двадцать два миллиметра.
Голос его звучал совершенно спокойно, разве что чуть глуховато. Если он способен на такие умозаключения, то беспокоиться не о чем.
– Ты тоже иди в подземелье.
– Хорошо. А как же вы?
Я громко прокричал:
– У меня есть оружие! Пистолет Сонэ, калибр тридцать восемь миллиметров. – Надеюсь, это возымеет некоторый эффект, если меня, конечно, услышат.
Со стороны дома не последовало никакой реакции, зато я услышал голос Харады, медленно скользившего к подземелью:
– Перестрелка в жилом районе – опасное занятие. Можно, конечно, попытаться выдать ее за спортивный праздник, но, боюсь, вместо состязаний зрители рискуют увидеть кровавую бойню, а вместо участников – настоящих головорезов. Кто-нибудь из соседей наверняка позвонит по номеру сто десять. Не хотелось бы на данном этапе привлекать внимание полиции. Прежде всего из-за Ван Гога.
Я бросил задумчивый взгляд на два соседних особняка, отделенных от нашего участка высоким каменным забором. Заглянуть из них в наш двор можно было только из окон второго этажа. Вряд ли… Харада прав: стреляли из оружия калибра двадцать два миллиметра. Сухой отрывистый хлопок. Непривычное к стрельбе ухо запросто примет его за небольшой фейерверк или лопнувшую автомобильную покрышку. На противоположном берегу тоже не разберутся, что случилось, если только не найдется любителей подглядывать в бинокль. К тому же темнеет. Хотя, конечно же, если завяжется настоящая перестрелка, обмануть никого не удастся.
Прошло еще секунд десять, но ничего не происходило. Оглядевшись, я заметил пиджак Харады. Отлично. Я снова прополз по земле, схватил пиджак и резко метнулся в подземелье. Привстав на лестнице, выглянул наружу. Тесновато, конечно, зато для перестрелки очень выгодная позиция. За холмиками разрытой земли мы словно в окопе.
Я глянул вниз на Хараду:
– Как твоя рана?
– Остановлю кровотечение, и все будет в порядке.
– Для этого можно использовать твой носовой платок.
В полумраке я видел, как Харада бережно убирает в карман рубашки осколки краски, а Хироси платком перевязывает ему левую руку. Похоже, беспокоиться не о чем. И все-таки молодец парень. Рассуждает деловито, словно его комар укусил. Я не раз видел, как ранение навылет заставляло людей корчиться от боли.
Не сводя глаз с окон второго этажа, я протянул ему пиджак:
– У меня вопрос. Ты ведь обыскал тех парней на станции Нагоя?
– Обыскал. Оружия при них не было. Не в камере же хранения они его прятали?!
– У меня есть версия получше. У тебя в пиджаке, кажется, был мобильный. Поинтересуйся у нашего юного курьера, нет ли для тебя новостей с Гиндзы.
– Да, вот уж ситуация… – произнес Харада со смешком в голосе, – я и забыл о телефоне. Как отключил его тогда, под окнами гостиной, так и не проверял с тех пор. Вы ведь постоянно были со мной, вот я и не интересовался его докладами. Неужели токийская банда?
Он поднялся на пару ступенек, стараясь поймать сигнал. Понажимав кнопки здоровой рукой, поднес трубку к уху:
– Так и есть. Три сообщения. Сато говорит, что банда, проникшая в ваш дом, ушла часа в два. Ему удалось подслушать обрывок их разговора: «Телефон у них не отвечает, надо ехать в Киото».
– Можешь дать на минутку?
Харада взглянул удивленно, но передал мне мобильный телефон.
– Хироси, скажи свой домашний номер.
Под диктовку я набрал цифры. Трубку сняли мгновенно. Мне ответил низкий мужской голос.
– Позови вашего главного, этого болвана-директора.
На том конце ничего не ответили, но вскоре в трубке раздался другой голос:
– Неужто ты, приятель? – Голос принадлежал Тасиро.
Надо же, стоило пригласить к телефону болвана, как на том конце сразу поняли, кого я имею в виду.
– Подмога из Токио? – спросил я. – Наверное, во времена экономической депрессии ты единственный, кому недостает рабочих рук.
– Кто бы говорил. Поздно ты заметил.
– Твоя тупость, а вернее сказать, безрассудство не знает границ. И как тебе только пришло в голову стрелять в тихом жилом районе?
– Я рад буду обойтись без стрельбы. Но если высунетесь, мы вас запросто покалечим. И на этот раз по-настоящему.
Уверенность в его голосе меня здорово обеспокоила. Я вспомнил, как ударил Тасиро и даже повалил его на пол. Думаю, такое с ним случилось впервые, и, учитывая его характер, немудрено, что сейчас он готов рвать и метать.
– Мы тут раздумываем, не позвонить ли нам по номеру сто десять.
– Вам решать, однако, думаю, этим ты поставишь себя в крайне неприятное положение. Прежде всего, приговоришь своего родственничка к тюремному заключению без отсрочки исполнения приговора.
– Кто бы говорил. Тебе-то грозит наказание за нарушение закона о специальной таможенной пошлине, закона об оружии да еще за покушение на жизнь людей.
– На твоем месте я бы озаботился другой проблемой.
– Какой же?
– В доме обнаружено несколько пакетов с наркотическими веществами в количестве, достаточном для продажи. Ума не приложу, откуда им было взяться.
– Классика. Не слишком ли ты увлекся второразрядными голливудскими боевиками? Анализ мочи Хироси ничего не покажет.
– Думаю, предыдущая судимость произведет на полицию должное впечатление.
– Каковы твои условия?
– У меня нет никаких условий. Вы ничего не нашли – я наблюдал за вами из окон второго этажа. Похоже, здесь нет того, что мы ищем. Придется искать дальше. Мы уходим. Глядишь, еще встретимся.
– Надеюсь, судьба будет ко мне более благосклонна.
В ответ он рассмеялся:
– Ты отвратителен, но я снимаю шляпу перед твоим былым талантом. Я-то знаю, что люди искусства по большей части весьма неприятные существа. Прощай.
Послышался сигнал отбоя. Продолжая смотреть на телефон, я размышлял. Кажется, дело приняло непредвиденный оборот.
– Ну, как поговорили? – спросил Хироси.
Услышав содержание нашего разговора с Тасиро, он с негодованием воскликнул:
– Boт урод! Хочет выставить меня продавцом дури.
– Неужели они правда уберутся отсюда? – произнес Харада. – Маловероятно, что перед ними замаячила какая-то реальная перспектива.
Немного подумав, я сказал:
– Скорее всего по тебе стреляли из окна на втором этаже.
– Согласен.
– Здесь около двадцати пяти ярдов – двадцать два или двадцать три метра. Внушительное расстояние для стрельбы из пистолета. Стрелял явно Сонэ.
– Наверняка он, – подтвердил Харада. – С такого расстояния он запросто мог убить меня, а вот попасть так, чтобы только оцарапать, довольно непросто. Поэтому он и целился в руку. Это было своего рода предупреждение.
– Пожалуй, ты прав. Других вариантов я не вижу. Сейчас Тасиро ни в коем случае не нужен труп. К тому же с двадцати двух метров трудно ранить смертельно, если только не попасть в жизненно важный орган. Но почему он целился именно в тебя? О чем хотел предупредить?
– Думаю, таким образом он хотел лишить нас способности сопротивляться.
Хироси не согласился:
– Просто ты первым поднялся.
– Может, и так, – кивнул Харада, – не исключено, что им и правда было все равно, в кого из нас троих попасть.
– Если так, то нетрудно догадаться, почему они это сделали. Им важно было задержать нас здесь, отдалить от особняка. Это единственное, что приходит в голову.
– Как вариант, возможно. Но зачем?
Я жестом попросил его замолчать. К журчанию воды добавился неясный посторонний звук. Похоже, он шел с обратной стороны дома, со стороны шоссе, обычно довольно пустынного. Шум автомобильного мотора, вернее, нескольких моторов.
Прислушиваясь, Харада проворчал:
– Три машины. Выходит, они действительно решили убраться отсюда. Отчаялись? Все-таки странно. Кажется, среди машин есть грузовик.
– Грузовик? – словно эхо повторил я и переглянулся с Харадой. В сумраке подземелья платок на его руке казался особенно белым. Я пробормотал: – Значит, все-таки…
Хироси воскликнул:
– Что?!
– Сейчас проверю.
Набрав 104 – номер справочной – и услышав вежливый женский голос с едва уловимым акцентом, я попросил:
– Будьте любезны, телефон филиала «Тамаи файненс» в Киото. Адреса я не знаю.
Через некоторое время женщина уточнила:
– Офис продаж в Киото вас устроит?
– Вполне.
Я тут же набрал номер. На том конце снова отозвался женский голос:
– «Тамаи файненс». Я вас слушаю.
Придав своему голосу официальный тон, я быстро заговорил:
– Это Танака из головного офиса, отдел финансового контроля. Пригласите директора.
– Отдел финансового контроля? Вы имеете в виду группу финансового контроля?
– У нас поменялась структура. Быстрее пригласите директора.
Офис, видимо, был небольшой, потому что в трубке тут же стало слышно, как девушка кричит кому-то:
– Господин Мацумото, вас срочно просят из головного офиса!
В трубке раздался мужской голос, но прежде, чем мужчина успел что-либо спросить, я скороговоркой произнес:
– Танака, головной офис. У меня к вам срочное дело. Надеюсь, к вам уже поступило распоряжение от президента, господина Тасиро? Я звоню узнать, как продвигается выполнение. Что у вас?
– Знаете, я чуть в обморок не грохнулся, – заговорил мужчина действительно полуобморочным голосом, – когда сам президент мне позвонил и велел срочно раздобыть две легковушки и грузовик. А где я их возьму? Грузовик удалось найти только четырехтонник, с тентом. Подойдет?
– Грузовик наш фирменный? Для перевозки заложенного имущества?
– Да.
– Хорошо. Во сколько вам звонил президент?
– Минут пятьдесят назад. От нашего офиса в Карасума-Сандзё до Камидори не более получаса езды, но ведь он велел привезти еще и пенопласт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35