— Это следующий протокол, — Дмитрий пододвинул его к отцу. — О том, что ты в свою очередь передаешь права господину Бурлюку.
— Не понял. Откуда он взялся?
— Я ж говорил, что нахожусь здесь второй день. Все специально подготовили к твоему приезду.
Удивленная задержкой, Маркус о чем-то быстро спросила.
— Момент, — успокоил ее Дмитрий. — Что-то не так, отец? Ознобихин сказал, что ты в курсе.
— Это точно. В курсе, — Коломнин приподнял протокол, протянул адвокату. — Приношу извинение за накладку, но этого подписывать мы не будем. Просьба передать мне документ на управление компанией.
— Но, отец, — Дмитрий растерялся. — У меня жесткое указание.
— А у меня указание не выполнять твоих жестких указаний. Переведи, что сказал.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — поколебавшись, Дмитрий перевел.
— Ноу проблем, — несколько удрученная напрасной работой женщина разорвала лист на глазах присутствующих. Тут же достала красочно оформленный бланк, скрепленный сургучными печатями.
— Это сертификат, подтверждающий, что на сегодня ты единственный владелец компании. Второй экземпляр остается у адвоката.
Подтверждающе покивав, госпожа Маркус извлекла из стола огромный, начиненный бумагами конверт и с той же приветливостью на лице протянула Коломнину, что-то разъяснив Дмитрию.
— Понятно. Здесь накопившаяся почта с момента создания компании. В основном банковские выписки. За все время никто из владельцев их не затребовал. Госпожа Маркус просит тебя или взять конверт с собой, или перебрать в соседней комнате, а потом вернуть. В принципе на это можно не тратить время, — добавил от себя Дмитрий. — Денег в компании нет. Единственная ценность — акции «Руссойла». Так что советую вернуть эти пустые бумажки на базу и — поехали отсюда в темпе вальса. Успеем пару часиков поваляться на пляже. А то как-то неумно: приехать на Кипр и не увидеть толком моря.
— Я все-таки пролистаю. Впрочем очень скоро, перекладывая одну за другой однотипные бумажки, Коломнин убедился в правоте сына: все это были ежемесячные банковские выписки, с удручающим постоянством напоминавшие, что счет компании пуст и сух, как кипрская земля.
Больше из привычки к тщательности Коломнин механически долистал последние, двухгодичной давности выписки, отодвинул от себя пачку, потянулся, разминая затекшие члены.
— Все? Успокоился? — поднялся замаявшийся в ожидании Дмитрий.
— Как будто, — И тут что-то запоздало царапнуло в его мозгу.
Он вновь приподнял последние отброшенные выписки, перевернул аккуратненько, будто прикуп на рисковый мизер потянул, и — впился глазами. Еще раз судорожно перебрал. Ошибки не было: на каждой из них фигурировала цифра ни много ни мало в три миллиона долларов. Сначала приход на счет компании, потом два месяца деньги оставались на счете и, наконец, — счет обнулился.
— Когда Ознобихин передал компанию банку?
— Понятия не имею. А что? Что-то не так?
— Пошли к адвокату, — Коломнин подхватил последние выписки.
При виде входящих Анри Маркус моментально скроила радушную улыбку, готовясь проститься. Но Коломнин как раз менее всего был расположен расставаться.
— Переводи. К сожалению, кроме сертификата, никаких других документов по компании я не имею. Поэтому прошу госпожу Маркус ознакомить меня со всеми предыдущими передаточными актами. В частности, учредительными документами и протоколом, по которому господин Ознобихин когда-то передал «Хорнисс холдинг» банковской структуре — «Авангард финанс».
— О, кей, о, кей! То ваше право, — Маркус достала папку, перелистала, в двух местах заложила закладки. — Это единственные экземпляры. Поэтому господин Коломнин должен ознакомиться при мне. Если нужно, мы снимем для него копии.
— О, кэй. Сэнькью, — Коломнин почти вырвал из ее рук папку, нетерпеливо распахнул. То, что он увидел, поразило на порядок сильнее, чем обнаруженные перед тем выписки.
— Перевести? — Дмитрий потянул папку к себе.
— Фамилии и цифры читать сам умею, — Коломнин загородил текст: куда поспешней, чем того позволяла вежливость.
— Дело хозяйское, — сын обиженно отстранился.
— Вот что, Дмитрий, — задумчиво произнес Коломнин, глядя прямо в глаза насторожившемуся адвокату. — Я прошу госпожу Маркус срочно вызвать в офис переводчика, которому она безусловно доверяет. Услуги оплачу лично.
— Так у тебя в распоряжении есть я. Или?.. — Дмитрий засопел.
— Парень, тебе лишние проблемы нужны?
— А тебе? — Не понял?
— Чего не понять?! Не знаю, падре, что ты тут надыбал. Но вижу, пошел в разгон. Ты же лучше меня понимаешь — «Нафта» все одно обречена. Просто без шансов. Лезть против стремно — самого заметут. А в банке у тебя сейчас все в шоколаде: должностнуха завидная, «бабки» крутые. Так вот оно тебе надо?
— Надо. — Тогда объясни. Может, и мне надо.
— А вот тебе чрезмерная информация и впрямь ни к чему. Так что садись на первый же самолет и мчи отсюда. Если Ознобихин спросит, почему уехал, скажешь, — выгнал. Поссорились у адвоката.
— Да мы и не мирились, — Дмитрий сделался угрюм. — Что ж, напрашиваться не буду: чужие так чужие.
Коломнин следил, как, ссутулившись, идет он к выходу походкой, невольно воспроизводящей его собственную. И как-то само собой понял: никакой Ознобихин не подсылал Дмитрия сюда в качестве соглядатая. Сам напросился, желая побыть с отцом.
Коломнин натолкнулся на недоуменный взгляд Анри Маркус.
— Вот так бывает, — пробормотал он. И хоть очень хотелось остановить сына, но догонять не стал, — находиться рядом с ним с этой минуты и впрямь становилось опасно.
Через полчаса в комнату ожидания, где откинулся в кресле оглушенный полученными сведениями Коломнин, вошла госпожа Маркус в сопровождении молодой рыхлой женщины — киприотки.
— Я есть Полина, переводчик, — представилась та.
— В таком случае, Полина, прошу вас и госпожу Маркус присесть. И попробуйте переводить мои вопросы максимально точно. Вопрос первый. Госпожа Маркус, из представленных документов я вижу, что компанию учредили два россиянина: причем у Николая Ознобихина, оказывается, было всего-навсего два процента. А девяносто восемь процентов принадлежало некоему господину Тимуру Фархадову. Они лично приезжали на Кипр учреждать компанию?
— Да, конечно, — госпожа Маркус снисходительно улыбнулась. — Я хорошо помню обоих. Главный был как раз господин Тимур. Очень, очень импозантный мужчина. Подписывали здесь, при свидетелях. Все как положено. Мы строго соблюдаем кипрское законодательство.
— А правом на управление банковским счетом обладали оба?
— Нет. Они оба были акционеры. А директором компании — только господин Тимур. Насчет этого в материалах имеется специальный пункт. Разве что-то не так?
— Еще вопрос. На счету компании, когда ее продали банку, было три миллиона долларов. Счет обнулился после того, как компанию уступили банковской структуре. Кто отдал распоряжение об их перечислении?
— Это мог сделать только один человек, — адвокат с некоторым раздражением пожала плечом. — Новый директор компании господин Янко. Если вас интересует, куда именно ушли деньги, то мы можем это выяснить в банке.
— Интересует, конечно. Но это чуть позже. Госпожа Маркус, припомните, протокол, по которому оформлена передача компании от Фархадова и Ознобихина на «Авангард финанс», тоже подписывался у вас в офисе?
— Я не помню точно, но господин Янко как сторона, принимающая компанию, присутствовал. И от продавца — господин Ознобихин.
— А господин Фархадов? Как вы договорились с ним?
Адвокат поколебалась:
— Припоминаю. Господин Фархадов сам звонил мне и подтвердил, что хочет продать компанию. Но он очень занятой человек. Поэтому попросил подготовить протокол и переслать в Москву, чтобы он там подписал.
— Значит, протокол подписывался не при вас?! — клещем впился Коломнин.
— Нет, в Москве. Мы иногда так делаем для проверенных клиентов. Чтоб без лишней бюрократии. Если, конечно, нет сомнений. А сомневаться в господине Фархадове у меня не было оснований.
— Значит, Фархадов лично подтвердил вам готовность продать компанию?
— Да, конечно. Я уже сказала. Подтвердил по телефону. Потом прислал протокол с подписями и после опять звонил. Хотел убедиться, что протокол мне передали и что все в порядке.
— То есть еще и позже звонил? — Коломнин оторопело поднялся. — Похоже, я ни хрена не понимаю в хронологии. Стоп. Стоп! Извините, а разве господин Фархадов владел… то есть английским?
— Увы, нет. За него переводил господин Ознобихин.
— Другими словами, по телефону вы разговаривали не с Фархадовым, а с Ознобихиным. Это так?
— Да, я же говорю, он переводил, — Маркус встревоженно проследила за реакцией Коломнина. — А в чем, наконец, дело, мистер?
— Дело в том, что господин Фархадов, если верить дате, — Коломнин постучал пальцем по тексту, — подписал этот протокол через два месяца после своей смерти.
Переводчица ойкнула и быстро перевела.
Челюсть энергичной, преуспевающей женщины непроизвольно отвисла, и в глазах появился ужас.
— Этот протокол, госпожа Маркус, фальшивка, — добил ее Коломнин. — На его основании незаконно продана компания и украдены со счета три миллиона долларов. Как вы думаете, что с вами будет, если об этом станет известно? — Полный крах, — не переводя, ответила переводчица. — Похоже, у нас с вами серьезная проблема, — резюмировал Коломнин. — И теперь стоит вместе подумать, как ее разрешить. Позвольте позвонить в Москву с вашего аппарата.
Под заторможенным взглядом обеих женщин он набрал номер.
— Здравствуйте. Это Коломнин. С Ознобихиным соедините. Ничего, пусть прервет совещание, это очень срочно.
Полина, едва шевеля губами над ухом оторопевшего адвоката, переводила.
— Николай Витальевич, добрый день. Коломнин. Чувствую, у вас есть желание срочно прилететь на солнечный остров Кипр… Считай, соскучился…Что ж с того, что дела? Иногда следует совершать и ностальгические путешествия. Так сказать, на волнах памяти. К тому же хочу тебя свести с одной очаровательной женщиной. Только что трубку из рук не выдирает, — так тебя жаждет. Да вы же как будто знакомы? Госпожа Маркус. У нее тут сомнения появились по поводу аутентичности твоих телефонных переводов двухлетней давности…Нет, можно, конечно, и через неделю. Но только, если завтра мы эту тему не закроем, ей придется в понедельник бежать с покаянной в кипрский центробанк…Ничего, ради такого случая она наверняка готова пожертвовать выходными. Коломнин требовательно глянул на переводчицу. И та кивнула, не дожидаясь ответа на собственный перевод. Вслед быстро-быстро замотала головой и сама госпожа Маркус.
— Вот и славненько: встречаю тебя в аэропорту с первым самолетом.
Крутую ознобихинскую лысину Коломнин разглядел издалека. В костюме, при галстуке, небрежно помахивающий свеженьким портфелем, Николай производил впечатление респектабельного бизнесмена, залетевшего на Кипр передохнуть после очередной успешной сделки.
— О! Кого я вижу! — не обращая внимания на насупленный вид встречающего, Коля зацвел радостью и обхватил Коломнина за плечи, обдав запахом дорогого парфюма. — Как, кстати, пахну? Только что в дьюти фри купил. Не удержался. Галстуки и классные одеколоны — моя слабость. Как увижу, так западаю. Когда-нибудь на них разорюсь. А вот ты что-то не в лице. Какие-то проблемы?
И повлек опешившего Коломнина к стоянке автомашин, на которой сгрудились десятка два новеньких «Мерседесов» с шашечками на крышах.
— Вот жируют буржуины! «Мерсы» у них за такси, — Коля небрежно подал портфель подскочившему водителю.
— Тебе-то чему завидовать? — Коломнин с хмурой иронией прошелся взглядом вдоль упитанной, «буржуинской» Колиной фигуры. — Так за державу обидно, — Ознобихин поерзал, устраиваясь на заднем сидении. — А ты молодец, что меня вытащил. Надо иногда отрываться. А то в этой пахоте жизни не видишь. Разогнешься, глядишь, а на дворе Новый год. Быстренько елку водрузил и — опять в дела. Едва убрал, смотришь — пора новую ставить. Так жизнь и пролетает от елки до елки. Пока совсем — раз и — под елку. А еще находятся чудаки, что банкирам завидуют. Нет большего проклятья, чем делать деньги. А ты-то чего мрачен, Серега?
— Не догадываешься?
— Не догадываюсь. Знаю. Но при этом, как видишь, держу лицо, чего и тебе желаю. Иначе взаимной любви у нас не получится.
— Любви? Это, конечно, неожиданное предложение. Но ты его придержи для Анри Маркус. Вот кто прямо кипит от избытка чувств. А мне только скажи: для чего ты все это сделал?
— Во-первых, не «для чего», а «почему». Потому что денег хотел, — и в досаде пристукнул кулаком по сидению. — Главное, как чувствовал, что копнешь. Надо было тебя быстренько отодвинуть от проекта. Так нет, решил — обойдется. Все суета проклятая. Из-за нее прокалываешься на ерунде. Он помотал расстроенно головой. Поймал усмешку собеседника.
— Только давай без этого дешевого презрения. Ладно? Когда мне впаривают, что я, мол, весь из себя взяток не беру, я спрашиваю: «А давали?». Легко слыть праведником, если тебя не соблазняли. А тут — три лимона. Я ведь в тот период к серьезным деньгам едва подбирался. Да и не украсть думал. Полагал — перекручу, заработаю, а там и верну Ларисе гостинчик.
— Свежо предание.
— Ну, положим, не все хотел вернуть. Все-таки тут и мой труд был. Деньги эти тоже, знаешь, стремные.
— Знаю.
— Знаю, что знаешь. На самом деле три миллиона были так, пробой пера. Тимур на «Хорнисс» планировал большие деньги вывести. Да не успел. — А ты через Янко слямзил то, что было.
— А что оставалось делать? Сам со счета деньги снять не имел полномочий. Только переоформить компанию на другого. А тут как раз понадобилась структура, чтоб на нее акции «Руссойла» записать. Все совпало. Я и предложил ее банку.
— Тимур же вроде твоим другом был?
— Был. И остался посмертно. Но он мертвый. Хоть перевернись — не воскресишь! А деньги, вот они, протяни руку. А если ты о Лариске радеешь, так, во-первых, знал, что там не голый васер, — Фархадов внучку заботой не оставит… Не верти башкой, бедуин! — по-русски прикрикнул Коля на обернувшегося киприота. — За дорогой гляди! Я еще не все дела на этом свете переделал!
— Насчет дел — это точно, — согласился Коломнин. — Тут ты пока нужен. Как полагаешь, что будет, если эта твоя, извини за грубое слово, махинация, всплывет?
— Хорошего мало.
— Еще как мало. Это, дорогой Николай Витальевич, преступление по кипрскому законодательству. Да и по российскому не то, что улицу под красный свет перебежать. Зацепятся с хрустом.
— Только не пугай. И без того тошно. Или — стращай в конструктиве. Ты ж не просто так меня вытащил.
— Не просто. Есть только один способ развести ситуацию — вернуть компанию «Хорнисс холдинг» законной наследнице — Ларисе.
— Что?! — поразился Ознобихин. Напускное веселье оставило его.
— Не горячись, — Коломнин успокаивающе приподнял палец. — Это единственно мудрое решение, которое спасает и адвоката — ну это, положим, тебе по фигу. И тебя. Я переписываю компанию на Ларису.
— Да тебе башку отвернут прежде, чем сертификат выпишут!
— Верно! Это если я не подстрахуюсь. А я как раз хочу подстраховаться. Поэтому ты как первый вице-президент банка подпишешь согласие на перевод «Хорнисса» на Ларису Шараеву.
— Я?!
— Именно ты. Выберем дату, когда ты оставался за Дашевского. А если кто спросит, объяснишь, что подписал согласие в сооответствии с протоколом между банком и «Нафтой-М» о совместных действиях по взысканию долга с «Руссойла». Все чинно-благородно. И адвокату бальзам на сердце. И к тебе не придерешься.
— Кому объясню? О чем ты? Дашевскому — положим, проглотит. Хотя тоже проблемно. Но с Гиляловым-то у меня свои разборки. И куда покруче. Там этой туфтой не обойдешься. Я ведь тоже сюда не пустым приехал. Потому предлагаю другой вариант. Я возвращаю Ларисе деньги. Не три, конечно. Поллимона пришлось отстегнуть Янко за конфиденциальность. Но два с половиной верну.
— Перекрутил?
— А то. Хочешь, можешь подать, что это ты нашел? А то возьми часть себе. Скажем, два Ларисе, поллимона тебе. Не кривись, ты их заработал. В любом случае баба, которая последние годы жила на иждивении, вдруг становится миллионершей. Поди, плохо?
— Коля, ты меня и впрямь за идиота держишь? — искренне подивился Коломнин. — О чем вообще говоришь? Два с половиной миллиона. Да на «Хорниссе» одних дивидендов накопилось в несколько раз больше. А главное — с этими акциями она приобретает полный контроль над «Руссойлом». Во-первых, «отобьет» свои деньги. А потом получит готового нефтяного трейдера. Или сам этого не понимаешь? Чего разглядываешь?
— Я другое понимаю: математика твоя с душком! — рассердился Ознобихин. — Размечтался: контроль — фиголь! Контроля ему захотелось! Да «Нафту» саму в ближайшее время разорят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44