Дворяне кричат о свободе и вольности. Но чем дольше удастся сохранить
тайну, тем будет лучше для всех. Каждая сбереженная секунда может означать
жизнь по крайней мере одного человека из их маленького отряда. Теперь,
получив его сигнал, Гвенара передаст его так, как они договаривались. Уот
и Ральф услышат его и начнут действовать.
- Сама ты старая карга! Пусть у меня болячка выскочит, если я продаю
гнилую еду! Зачем обижаешь честных людей? Я найду на тебя управу. Пойду
прямо к самому лорду. Пусть сам барон Мескарл скажет, злодейка я или нет.
Несмотря на напряжение, Саймон не сдержал улыбку. Было условлено, что
она подымет скандал, и паролем станет имя Мескарла. Лицо женщины,
торговавшей с Гвенарой, выражало изумление и замешательство от такого
неожиданного взрыва.
Если бы она видела, к каким результатом привел этот крик, она
изумилась бы в сто раз сильнее. Солдаты, стоявшие вдоль стен внешнего
двора, бездельничали, наслаждались теплыми лучами солнца и думали о еде и
питье, которые ожидали их менее чем через полчаса. Типичный пример того,
что произошло со всеми ними, это то, что произошло с юным Годфри.
Годфри чуть не засыпал. Кольчуга натерла ему шею и подмышками, пот
стекал по груди. В паху у него свербело, но почесаться он не мог. По
крайней мере еще полчаса. На рынке было больше народу, чем обычно. Было
душно. О чем кричит эта громкоголосая шлюха? Слава богу, вроде бы никаких
неприятностей не будет! По крайней мере до смены. Ну вот, похоже все
утихло. Какая-то женщина подходит к нему. Не одна ли их тех девиц, что в
борделе предлагает свой товар? Что она говорит?
- Погромче дорогая. Что?
Солдат склонил голову ко рту девушки.
На шее ясно проступили большие артерии; они пульсировали от ударов
сердца, гнавшего кровь к мозгу. Прошлым вечером Гвенара проинструктировала
всех женщин, куда и как ударять. Точильный камень крутился, далеко в ночь
летели искры, все ножи были остро заточены. Бет, та девушка, которой
предстояло убить Годфри, дрожала, но удар оказался точным и сильным.
Острие ножа вонзилось рядом с сонной артерией, и она втолкнула нож
поглубже, как ей было велено.
Кровь брызнула прямо ей в глаза, и Бет стало дурно, но дело было
сделано. Солдат не произнес ни звука, только глаза его широко раскрылись
от удивления. Смерть опустила свое покрывало на его мозг так быстро, что
он так и не успел осознать, что же произошло. Он лишь успел возмутиться,
что кто-то сильно ударил его по шее как раз тогда, когда хорошенькая
девушка собиралась ему сказать что-то интересное.
И хотя мало кто из крестьян вначале сумел осознать, что же
происходит, в течение пятнадцати секунд все солдаты во внешнем дворе
погибли. Только один ухитрился закричать, и тут же был зарезан человеком
из отряда Ральфа, стоявшем поблизости. Но крики, раздавшиеся отовсюду
показали, что кое-кто заметил убийства. Крики и вопли росли в
геометрической прогрессии, пока внутренний двор не превратился в бедлам.
Мужчины с женщинами, пытаясь выйти из замка. Овощи катались и прыгали по
булыжнику, яйца бились и их содержимое смешивалось с потоками крови.
Цыплята били крылышками и пищали, какой-то поросенок в ужасе метался по
двору, волоча за собой обрывок бечевки.
Отряд Уота, скопившийся у ворот, связывающих внутренний и внешний
двор, вступил в бой сразу же, как только они услышали пароль. Солдат там
оказалось больше, чем они ожидали, но внезапность оказалась на их стороне
и потери были минимальными. Уже через минуту караульное помещение
напоминало бойню. Трупы усевали пол. Уот приказал выбросить тела во
внутренний двор, чтобы расчистить место для драки. Наружную дверь оставили
открытой, а внутреннюю закрыли и забаррикадировали.
Четверо людей с луками бросились по спиральной лестнице в комнатку
над караульней, чтобы удержать под контролем внутреннюю часть двора.
Сержант, спавший в этой комнатке, проснулся в достаточной степени от шума
внизу, чтобы не даром отдать свою жизнь - он убил одного лучника и ранил
еще двоих. Но главные ворота были захвачены.
Охрана внешних ворот, осознав, что происходят какие-то неприятности,
опустила решетку, но к тому времени большинство крестьян уже выбежало из
замка и бежали со всех ног куда глаза глядят.
Внешний двор был очищен и оказался в руках Саймона. Люди Ральфа, за
которыми увязались и женщины, напали на внешние ворота, воспользовавшись
неразберихой. Надо сказать, внешние ворота держались минут десять, Но
половина нападающих отдала за это свои жизни. Но как только ворота были
захвачены, решетку подняли и главный вход оставался открытым. Выжившие
лучники тоненькой цепочкой встали возле рва на расстоянии выстрела от
замка в ожидании финальной части плана.
Саймон ждал всего несколько минут, чтобы убедиться, что первые стадии
идут успешно, а затем повел свой отряд на Черную Башню, давшую приют
Арсеналу запрещенного вооружения.
В вышине бил набат, предупреждая защитников замка, что происходит
нечто невероятное. В замок "Фалькон" проник небольшой отряд решительных
бойцов. Как ни странно, через две минуты вся внешняя половина крепости
оказалась в руках отверженных. Но их власть над замком призрачна и будет
держаться до тех пор, пока держатся ворота, связывающие внутренний и
внешний двор. Во внутреннем дворе уже собирались солдаты, готовый
штурмовать их.
Пока, подумал Саймон, вспомнив рассказ Сары из борделя - казалось,
прошли годы - все идет хорошо. Обстоятельства складывались не так плохо,
как он боялся. Теперь его черед.
Черная Башня была расположена слева от входа в замок, во внутреннем
дворе. Она была сложена из тесаного гранита, высотой около ста футов.
Нижний этаж предназначался для солдат, охранявших башню ежечасно,
ежедневно и ежегодно. Оружие хранилось на верхних этажах.
Двое людей, стоявших снаружи у главного входа, погибли мгновенно -
стрелы сделали их похожими на подушечки для булавок. Тяжелые двери были
выбиты прежде, чем люди, находившиеся внутри, осознали что происходит. В
главной комнате произошла короткая кровавая стычка, и вскоре она опустела.
Но подоспели подкрепления, и схватка стала отчаянной и безнадежной.
Саймон вел нападающих, и меч пел у него в руке. Он яростно нападал и
парировал, пока люди позади него захватывали одну из боковых комнат,
которую заприметил Богарт и счел подходящей для того, чтобы в ней устроить
пожар. Сложенные в ней матрацы распороли и выпотрошили, солому облили
густым маслом.
На другие матрацы вылили питьевую воду из медных сосудов, стоявших
возле двери. Пока все это делали, другие люди сражались и умирали для
того, чтобы выиграть время. Раздавшийся сзади крик сказал Саймону, что все
готово, и он начал медленно отступать.
Тут он обнаружил, что рядом с ним сражается Гвенара, умело орудующая
длинным копьем. И хотя они отступили, обороняющиеся заподозрили ловушку и
не последовали за ними. В боковой комнате кремень ударил о кресало,
коробочка с заботливо охраняемым трутом воспламенилась. Пропитанная маслом
солома вспыхнула, и яркий огонь озарил нижний этаж. Солдаты тревожно
закричали и предприняли вылазку. Однако углы стен и лестниц затрудняли им
бой даже с численно меньшим противником, и вылазка была отбита.
Одного не предусмотрели строители замка: оборонявшимся пришлось не
сдерживать нападающих, а самим прокладывать себе путь наружу. Даже само
построение спиральных лестниц мешало воинам успешно действовать мечом.
Деревянные полы были древними и сухими, как пыль. Пламя облизало их и
прыгнуло на двери. Столы высунули языки пламени, а гобелены на стенах
моментально рассыпались в пепел. Саймон крикнул, чтобы несли мокрые
матрацы, не то пламя сожрет всю башню. Если огонь не взять под контроль,
то и сам план рухнет вместе с запертым оружием.
Войлок, матрацы с мокрой соломой бросили на огонь, и тут же повалил
густой, едкий дым. Саймон отвел своих людей к главному входу, где воздух
был чище. Дым был таким густым, что уже в метре от себя ничего нельзя было
различить, и они только слышали кашель и проклятья оборонявшихся, когда
черный дым окутал их.
Чтобы понять всю гениальность плана захвата Арсенала, нужно понять,
что заметил Богарт взглядом опытного военного несколько дней назад во
время краткой рекогносцировки. Как ни замечательно была построена Черная
Башня, у нее было два фундаментальных изъяна. Нападающие очень искусно
воспользовались обоими. Во-первых, главный вход не сдержит внезапного
нападения. Во-вторых, все здание было построено в виде ряда сегментов,
каждый из которых был на несколько футов выше предыдущего, кругом идущих
вверх вокруг большой центральной лестницы. Они походили на
последовательность каменно-деревянных треугольников, наложенных друг на
друга, крутившихся относительно центра.
Таким образом, получалось что-то вроде гигантского дымохода, бешеным
циклоном уносившего весь дым с нижних этажей на верхние. И избавиться от
дыма нельзя было никоим образом.
- Сейчас мы больше ничего не можем сделать, милорд? - спросила
Гвенара, когда они ждали у главного входа.
- Ничего. Наружные ворота наши, Уот удерживает средние ворота. Нам
остается только ждать, когда дым заполнит всю башню.
Дым уже вырывался из всех амбразур и окон запретной крепости. То тут,
то там из отверстий высовывались головы, глотая свежий воздух или взывая о
помощи. Ни один из людей Мескарла не запросил пощады. Они знали, какую
цену придется заплатить тому, кто сдастся неприятелю, когда барон или де
Пуактьер восстановят порядок. Ну а для того, чтобы перебить горстку
подонков им много времени не понадобится.
В башне над средними воротами становилось все горячее. У нападающих
были тараны, и они вышибали прочную дверь. В комнатах, наверху оставшиеся
в живых лучники изливали прямо-таки потоки смерти во внутренний двор.
Мостовая была заляпана кровью, на ней то здесь, то там лежали карикатурно
изломанные тела.
Сенешаль, укрытый мантелетом, понуждал своих людей удвоить усилия.
Столб дыма, стоявший над Черной Башней, сказал ему о многом. И настроение
от этого у него не улучшилось. Де Пуактьер многое вспомнил и многое узнал
о Саймоне, и кулаки его сжимались с бессильной ярости. Неужели он
осмелится захватить Арсенал? И, если так, неужели он?.. Мысль эта была
настолько ужасной, что он ее отбросил и с проклятьями набросился на
солдат, орудующих тараном.
Следующие четверть часа были заполнены яростным действием и
противодействием. Смертью и насилием. Дымом и грязью. Саймон впоследствии
мог вспомнить только несвязанные обрывки событий - как незначительных, так
и жизненно важных.
Вот момент, когда первый защитник Черной Башни понял, что не может
больше находиться в этом удушливом аду. Он выпрыгнул в окно и молча летел
до булыжной мостовой добрых тридцать метров. Он ударился с такой силой,
что голова его раскололась как глиняный горшок и Саймона, стоявшего на
значительном расстоянии, забрызгало мозгами этого человека.
За ним последовали другие. Они летели к земле как пригоршня осенних
листьев. Саймон собрал остатки своего отряда для последней отчаянной
атаки. Он полагал, что долго она не продлится, поскольку защитников
охватило отчаяние. Благодаря тщательно продуманному плану, им, видимо, без
труда удастся справиться с кашляющими, задыхающимися солдатами, у которых
к тому же слезятся глаза.
Вот еще запомнившиеся моменты.
Гвенара, колющая солдат под колена своим копьем, режущая незащищенные
сухожилия, затем, когда они беспомощные, падали, разбивающая им головы. И
смеющаяся при этом. Ее длинные волосы заляпаны сгустками крови.
Закрыли двери, преградили путь огню, сочилась только тонкая струйка
дыма. Убили нескольких человек, которых обнаружили на верхних этажах. Эти
люди ослабли от недостатка воздуха. Все покрыто копотью и делается липким,
когда касаешься потными руками.
Потом галерея с ранним огнестрельным оружием. Он остался один, потому
что другие - несмотря на все их мужество - не могут преодолеть барьер
табу. Гвенара насмехается над ними и разбивает стекло витрины. Хватает и
размахивает маленьким ручным оружием. Направляет его на Саймона и отводит
в сторону, заметив выражение его лица. Остальные, набравшись у нее
мужества, радостно смеются и расхватывают оружие.
Кричит им бросить это оружие. Оружие тех времен полностью пришло в
негодность. Заряды сгнили, рассыпались в прах. На следующем этаже находит
то, на что надеялся. В большой витрине выставлены блестящие твистеры,
которым едва ли сто лет. Если арконовые заряды еще активны и действуют, то
ими можно пользоваться. Люди от него погибают в страшных мучениях - у них
взрываются клетки брюшной полости. Жертвы корчатся и ужасно кричат от боли
- поэтому оружие и названо твистером.
Он повернул указатель на одиннадцать и восемь - максимум для этой
модели - и огляделся, как бы его испытать. Как было бы хорошо, если бы
остался в живых хоть один солдат, и именно в этот момент он бы набросился
на Саймона в самоубийственном приступе ярости. Тут бы и оружие можно было
опробовать.
Но судьба не настолько заботлива, и Саймону пришлось полностью
вывернуть указатель и рискнуть выстрелить себе в живот. Он обрадовался,
почувствовав дрожь и сильный приступ тошноты. Работает!
Перекрикивая набатный колокол, вопли и крики, доносившиеся в башню,
Саймон ухитрился объяснить своим людям основные принципы обращения с
оружием - так фрагментарно, что узнай об этом его инструктор из СГБ
унтер-офицер Ньюман, у того от негодования из сверкающей лысины выпали бы
последние остатки волос.
Еще он нашел пару гранатометов с дюжиной снарядов. Арсенал пал
вовремя.
Когда партизаны сбегали по каменной лестнице вниз, они наткнулись на
человека из отряда Уота, истекавшего кровью от ран на лице и левом плече.
Атакующие их со стороны внутреннего двора скоро прорвутся.
По ступенькам, скользким от крови влетели в эту бойню - караульное
помещение. Уже только трое защищали чуть ли не вдребезги разбитые дубовые
ворота. Один упал прямо на руки Саймону с дротиком, торчащим из ребер.
Были пробиты легкие - кровь, текущая из раны, пенилась. Уот. Лицо его
искажено в смертельной агонии. Увидел оружие в руке Саймона. Дотронулся до
него, как до священной реликвии. Улыбнулся. Умер.
Едва ли дюжина партизан все еще держится на ногах, и ни один не
избежал ранения. Гвенара ранена в бедро, платье разорвано. У самого порез
на правом предплечье - неудачно отразил удар. Еще одно темно-красное пятно
под левой рукой, где его зацепила стрела.
У каждого или у каждой в руке - запрещенное оружие, лица испачканы
копотью. Им противостоят три четверти вооруженных сил замка "Фалькон",
которым лично руководит многоопытный сенешаль. Собираются разбить
последних мятежников и повесить оставшихся в живых для назидания, что
может случиться с каждым, кто осмелится выступить против законной власти.
Вспоминая следующие моменты, Саймон всегда старался пробежать их как
можно быстрее. Время так спрессовалось, когда они собрались в караулке,
что не было никакой надежды на переговоры, никакой надежды просто оглушить
солдат. Приходилось убивать.
Парочка твистеров оказались негодными, но остальные выкосили солдат.
Несколько дюжин тут же упало замертво, их тела бились от невыносимой боли
так, что несчастные откусывали себе языки. Ни один, пораженный твистером,
не выжил. Их животы буквально взрывались, и мотки кишок тут же приобретали
кристаллическую структуру. Таран упал, люди разбежались. Корчащиеся тела
умирающих ковром устилали булыжную мостовую внутреннего двора. Вскоре все
стихло, кроме агонизирующих воплей умирающих. Саймон прекратил огонь, и
остальные тоже. Гвенара плакала от ужаса при виде такой массовой смерти.
Внезапно наступила напряженная тишина.
Саймон взял пару гранат и, тщательно прицелившись, выстрелил в
противоположную стену, возле башни Королевы и башни Источника. Осколки
камней взлетели высоко в воздух. Выжившие, укрывшиеся у основания башни
"Фалькон" и, большей частью, возле мантелета, где стоял де Пуактьер,
ошеломлены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17