За всю свою жизнь он ни разу не покидал Лас-Паломаса и не знал, как надо разговаривать с людьми, пришедшими неизвестно откуда.
— Нет у нас никакого старосты, — ответил он чуть помедлив. — Апачи приходили сюда, когда он работал на кукурузном поле.
— Наш староста умер, — пояснила какая-то старуха.
Старик глянул на нее с мягким упреком.
— Неизвестно, умер он или жив, — заметил он. — Знаем лишь, что его увели с собой апачи.
— Если они его увели, то ему лучше бы сразу умереть, — сказал Длинноногий. — Интересно, а не Гомес ли тут побывал?
— Тут был кто-то из апачей, — упрямо твердила старуха. — А мы нашли на поле лишь мотыгу нашего старосты.
— Понимаю, — проговорил капитан Салазар. — Вам еще повезло, что они не увели с собой всех жителей деревни.
— Они похватали только детей, капитан, — рассказывала бойкая старуха. — Они забрали наших детей, чтобы сделать из них рабов и продать.
— Но в Эль-Пасо стоят солдаты, — напомнил Салазар. — Вы могли бы обратиться к солдатам, и они разгромили бы апачей. Для того они и служат в армии.
Старик лишь помотал головой.
— Сюда не придут никакие солдаты, — возразил он. — Как-то раз, когда наш староста был жив, он пошел в Эль-Пасо к солдатам и пригласил их приехать сюда, но те подняли его на смех. Они сказали, что не могут утруждать себя хождением в какое-то захудалое селение. А еще они сказали, что мы сами должны научиться стрелять из ружей и защищать себя от апачей.
— Но если солдаты не хотят помогать вам, то, я считаю, вам лучше сделать так, как они советовали, — произнес капитан Салазар. — Но мы поговорим об этом позднее. Мы устали и хотим есть. Не могут ли ваши женщины накормить нас?
— У нас много коз, и мы вас накормим, — согласилась старуха. — Если хотите, можете остановиться у меня дома. Он, правда, маленький, но зато в нем теплая печка.
— Позовите священника, — попросил Салазар. — Эти люди — техасцы, они военнопленные. Мне нужно, чтобы священник запер их на ночь в церкви. Выглядят они уставшими, но если придется — будут драться как черти.
— А можно им дать еду? — спросил старик.
— Да, покормите и их, — распорядился Салазар. — Есть ли среди вас люди, умеющие стрелять?
— Я умею, — проговорил старик. — Томас тоже умеет. А в кого будем стрелять, капитан?
— В любого, кто попытается покинуть селение, — пояснил Салазар.
Несмотря на предупреждение Салазара, жители Лас-Паломаса не испугались техасцев. Те выглядели слишком уставшими и изголодавшими, чтобы походить на свирепых чертей, какими обрисовал их капитан. И когда их повели в церковь, женщины принялись совать им в руки еду, главным образом лепешки.
В маленькой церквушке было довольно холодно, хотя и не так, как в открытой пустыне, которую они пересекли. Снаружи пленных охраняли несколько стариков с мушкетами в руках.
Ночью заметно похолодало, сторожа разожгли костер и столпились вокруг него, переговариваясь между собой. Из церкви вышел Верзила Билли и направился к костру погреть руки — старики расступились перед ним. Затем подошел Длинноногий, а потом еще несколько техасцев. Гас выходил погреться несколько раз, а Калл ни разу. Женщины принесли еду — лепешки, козлятину и немного вареной кукурузы. Калл ел вместе со всеми, но к кучке, толпившейся вокруг костра, так и не подошел. Он сидел рядом с Матильдой и глядел через маленькое оконце на далекие ночные звезды.
— А почему ты не идешь погреться? — поинтересовалась Матильда.
С ним нелегко было общаться. То, что Гасу Маккрае представлялось пустяком, Вудроу Каллу казалось нелегким делом. Он не очень-то сходился с другими людьми. Хотя он и полагался во многом на помощь Матильды, тем не менее оставался всегда настороже даже в отношениях с ней.
— Мне и так тепло, — ответил Калл.
— Да вовсе не тепло тебе, Вудроу, ты весь дрожишь, — уговаривала его Матильда. — Что плохого, если ты посидишь у огня в холодную ночь?
— Ты ведь не сидишь, — заметил Калл.
— Я здоровая, — уточнила Матильда. — Я сама себя грею. А ты весь высох, одни кожа да кости. Отвечай на мой вопрос!
— Не хочу я быть пленником, — признался Калл. — Может, мне доведется драться с этими стариками. Может, даже придется убить кого-то из них. Поэтому я не тороплюсь завязывать с ними знакомство.
— Вудроу, эти люди неплохие, — возражала Матильда. — Они прислали своих женщин покормить нас, а мы не ели так хорошо с тех самых пор, как ушли из последнего поселка. Почему же ты хочешь убивать их?
— Я должен бежать, — упрямо твердил Калл. — Я не собираюсь и дальше оставаться пленником. Если я могу стать свободным, то ради свободы не побоюсь и смерти.
— А как насчет Салазара? — спросила Матильда. — Ведь только он держит тебя в плену. Мы прошли весь путь вместе с ним. Он не такой плохой, если хочешь знать мое мнение. Я перевидела достаточно много гораздо худших мексиканцев, и гораздо худших белых тоже немало.
Калл ничего не ответил. Ему не понравились заданные Матильдой вопросы. Задумываться над ними он считал просто глупостью. Он сможет обдумать их и поутру, когда солнце снова взойдет, а он перестанет быть пленником. Верно, что старики Лас-Паломаса относятся к ним по-доброму, а женщины великодушно снабжают пищей. Зла он им не желает — но вместе с тем не намерен и дальше оставаться в плену. Если представится удобный случай бежать, он не хочет вставать на дружескую ногу с теми, с кем, возможно, придется биться.
Попозже, когда холод усилился, женщины принесли в церковь одеяла. Калл завернулся в одно из них как можно плотнее, но спать не стал. Из приоткрытой двери церкви он видел Гаса Маккрае, оживленно о чем-то беседующего с Верзилой Биллом Колеманом и Длинноногим Уэллейсом. Без сомнения, Гас согрелся и наелся и теперь рассказывает всякие байки о своих похождениях, когда он плавал на речном суденышке; или же треплется о том, что как только вернется в Остин, побежит жениться на той продавщице по фамилии Форсайт. Матильда присела и уснула, уронив голову на грудь. Калл вспомнил, что обошелся с ней грубо, не ответив как следует на ее вопросы. Он никак не мог взять в толк, почему у женщин возникает необходимость задавать множество вопросов. Сам он предпочитал не вмешиваться в чужие дела — пусть все идет своим чередом, а действовать надо только при благоприятных обстоятельствах.
Наконец, когда Матильда крепко уснула, он встал и вышел из церкви, но не для того, чтобы погреться — старики поддерживали огонь в костре, — а просто послушать, что там плетет Гас Маккрае. Верзила Билл опять поднес ладони к губам и изобразил, будто играет на губной гармошке, а сам насвистывал мотивчик сквозь зубы. Длинноногий Уэллейс пошел спать и присел, опершись спиной о стену церкви. Несколько стариков смотрели во все глаза на Гаса, будто он явился из другого мира, и им таких пришельцев на их веку видеть еще не приходилось. Неподалеку от костра стояли несколько женщин, завернувшись в тяжелые платки.
— Привет, Вудроу! Ты что, совсем замерз или захотел послушать, как Верзила Билл свистит сквозь пальцы? — приветствовал его Гас.
— Я пришел отодрать тебя как следует, если ты не заткнешь свою пасть, — ответил Калл, — Ты орешь так громко, что не даешь никому заснуть в этом поселке.
— Заткни уши, если считаешь, что я разговариваю слишком громко, — окрысился Гас.
Но тем не менее он подвинулся, и Калл присел около костра. Яркий огонь благотворно подействовал на его больные ноги. Довольно скоро он наклонился вперед и немного задремал. Гас Маккрае продолжал что-то плести про свои приключения на речном пароходике.
7
Рано утром, когда морозец еще прихватывал кукурузные поля и ветки кустарников чапараля, капитан Салазар занялся заготовками продовольствия и средствами передвижения для своего поредевшего отрядика на следующий переход. Лошадей в селении не оказалось, но нашлись два мула, одного из которых Салазар реквизировал для перевозки провианта. Из церквушки вышли техасцы, хмурясь от ярких лучей солнца. Им выдали кофе и по кусочку козьего сыра. Они перекусили и собрались в путь.
— Не терпится мне взглянуть на Эль-Пасо, — промолвил Длинноногий. — С противоположной стороны мы не сумели попасть в него, теперь же, двигаясь с севера, может, и попадем.
— Да, попадете, — заверил капитан Салазар. — А оттуда, думаю, вас переправят в город Мехико. Там есть озеро со множеством островов, а фрукты сладкие-пресладкие — во всяком случае мне так говорили.
Жители Лас-Паломаса проследили, чтобы никто из отряда — ни техасцы, ни мексиканцы — не остались голодными, отправляясь в поход на юг. до Эль-Пасо. Они знали, что группа пойдет по берегу реки, где стоят несколько селений, в которых можно раздобыть провизию, но тем не менее на мула нагрузили столько продуктов, что того не было видно из-под мешков и кулей. Некоторые техасцы даже прихватили с собой одеяла, чтобы укрываться холодными ночами.
Капитан Салазар уже приготовился выводить отряд из деревни, как откуда-то с юга послышалось ржание и фырканье лошадей.
— Не индейцы ли? — всполошился Гас.
Наевшись как следует и погревшись ночью у костра, он почувствовал себя более уверенно и не ожидал уже неминуемой гибели, но понимал, что они все еще находятся на землях, контролируемых апачами. Он не забыл, что говорили деревенские жители по поводу угнанных в рабство детей.
Капитан Салазар внимательно прислушался, а затем проговорил:
— Нет, не индейцы. Это мексиканские кавалеристы.
— Кавалерия довольно многочисленная, — заметил Гас. — Может, это американское войско спешит нам на помощь?
— Боюсь, сеньор, вы ошибаетесь, — решил Салазар. — Это приближается мексиканская армия, чтобы сопроводить вас до Эль-Пасо.
Жители селения встревожились — они не привыкли, чтобы к ним так часто заходили солдаты — уже дважды за последние два дня. Кое-кто из женщин поспешил спрятаться в маленьких домишках. Мужчины же, по большей части пожилые и старики, остались стоять на месте.
Через несколько минут на улице показалась колонна всадников. Всего насчитывалось примерно сорок кавалеристов. Ехавшие верхом солдаты были одеты в новенькую форму, вооружены саблями, ружьями и пистолетами. Колонну возглавлял низенький человек в нарядном военном мундире с блестящими нашивками и галунами на нем. Яркие лучи солнца отражались от сверкающих сабельных ножен.
Рядом с кавалеристами вышагивали несколько человек, таких черных, что Калл не смог разобрать, кто они такие — мексиканцы или индейцы. Они не казались уставшими.
Мексиканские солдаты из отряда Салазара пришли в замешательство. Их форма истрепалась и перепачкалась, некоторые были вообще без мундиров, закутанные в одеяла, которые отдали им жители Лас-Паломаса. Они припомнили, что, когда выходили из Санта-Фе, чтобы ловить техасцев, их одели в такую же нарядную форму, как у приближающихся кавалеристов. Теперь же, в сравнении с солдатами с юга, они выглядели нищими оборванцами и понимали это.
Низенький всадник с яркими нашивками на мундире подъехал прямо к капитану Салазару и остановился около него. У него были тоненькие усики с завитушками на концах.
— Вы капитан Салазар? — спросил кавалерист.
— Так точно, майор, — отрапортовал Салазар.
— Я майор Ларош, — представился низенький кавалерист. — А почему эти люди не связаны?
Майор поглядел на техасцев с холодным презрением — от одного лишь его тона Калл закипел от злости.
Гас, увидев майора, весьма удивился — тот был белым и совсем не походил на мексиканца.
Капитан Салазар, похоже, приуныл.
— Я проделал с этими людьми длинный путь, майор, — объяснил он. — Вместе мы прошли по Пустыне смерти. А не связаны они лишь потому, что знают, я пристрелю каждого при попытке к бегству.
Лицо майора Лароша не смягчилось, ни один мускул не дрогнул.
— Может, вы и станете стрелять в них, но попадете ли — в этом весь вопрос, — сказал он. — Думаю, что попасть в них легче, когда они связаны — и не только я один так считаю.
Капитан Салазар посмотрел на майора, ожидая, что тот еще скажет.
— Они военнопленные, — заявил майор. — А пленные должны быть связаны. А затем их нужно поставить к стенке и расстрелять. Так мы поступали с пленниками во Франции.
Майор посмотрел на негров, быстро идущих сбоку от лошадей, и что-то сказал им — один из них подбежал к навьюченному мулу и вернулся с кипой сыромятных ремней.
— Свяжи вот того первым, — приказал майор негру и показал на Длинноногого. — А потом того, который перевернул коляску генерала. Кстати, где он?
Салазар махнул рукой на Калла, и к тому сразу же подскочили двое чернокожих с ремнями в руках.
Длинноногий протянул вперед обе руки, чтобы их связали, а Калл не двигался. Он весь напрягся, приготовившись драться с неграми, но тут Длинноногий и Салазар принялись уговаривать его.
— Пусть их, Вудроу, — увещевал его Длинноногий. — Майор намерен расстрелять нас всех на месте, и сейчас как раз прекрасное утро для такой экзекуции.
— Да, он прав, — подтвердил Салазар.
Калл с трудом овладел собой. Он протянул руки, и один из чернокожих крепко связал их у запястий сыромятными ремнями. Не прошло и нескольких минут, как все техасцы оказались связанными таким же образом.
— Может, их еще и в кандалы заковать? — с издевкой в голосе предложил Салазар. — Как вам, должно быть, известно, техасцы ведут себя довольно буйно.
Майор Ларош не обратил внимания на язвительное замечание капитана.
— А где же остальные солдаты из вашего отряда, капитан? — спросил майор.
— Они мертвы, — ответил тот. — Апачи преследовали нас на всем пути по Пустыне смерти. Некоторых убили. Потом двоих растерзал медведь. А шестеро умерли голодной смертью.
— Но когда вы уходили из Санта-Фе, у вас были лошади. Куда они делись? — вопрошал майор.
— Некоторые подохли, а других украли апачи, — признался Салазар.
— Думаю, вам, капитан, лучше возвращаться домой, — произнес майор. — Ваш непосредственный начальник захочет узнать, почему вы потеряли половину солдат и всех лошадей. Мне говорили, что провиант у вас достаточно и никто голодать не станет.
— Генерала Димазио убил Гомес, майор, — напомнил Салазар. — Убил он также и полковника Кобба, командира, который привел сюда этих техасцев. Гомес — причина того, что я потерял солдат и лошадей.
Майор Ларош подкрутил кончики своих усов.
— Ни один офицер мексиканской армии не допустит, чтобы его побил дикарь, — произнес он. — Когда-нибудь мне, может, и позволят организовать поимку этого пресловутого Гомеса. И когда я его поймаю, я наброшу ему на шею петлю и повешу на главной площади Санта-Фе.
— Не поймать тебе его никогда, — проговорил Калл.
Майор Ларош искоса метнул на него взгляд.
— Нет ли кузнеца в этом селении? — спросил он.
Никто ему не ответил. Местные жители потупили взоры.
— Очень хорошо, — сказал майор. — Если бы объявился кузнец, я заковал бы этого грубияна в цепи. Но ждать мы не можем. Заверяю, что когда доберемся до Лас-Крусеса, я прослежу, чтобы тебя заковали в кандалы, которых ты заслуживаешь.
Салазар не тронулся с места.
— Майор, — произнес он. — У меня нет лошадей. Нужно ли мне идти в Санта-Фе пешком? Я как-никак капитан мексиканской армии.
— Были капитаном, а теперь разжалованы, — ответил майор Ларош. — Сюда пришли пешком и обратно будете добираться на своих двоих.
— Как? Совсем один? — встревожился Салазар.
— Нет, можете забрать своих солдат, — распорядился майор. — Они мне не нужны — от них мерзко воняет. На вашем месте я увел бы их на реку, чтобы они помылись, прежде чем отправиться в путь.
— У нас мало патронов, — продолжал Салазар. — Если мы пойдем без лошадей, да еще без боеприпасов, Гомес нас всех поубивает.
Из церквушки вышел священник. Он скрестил на груда руки и стоял в ожидании.
— Попросите священника, чтобы он помолился за вас, — с издевкой в голосе произнес майор Ларош. — Если он стоящий священник, его молитва, может, и окажется лучше всяких пуль и лошадей.
— Может, и окажется. Но я все же предпочел бы пули и лошадей, — настаивал Салазар.
Майор Ларош ничего не ответил. Он уже повернул свою лошадь.
Техасцев согнали в центр колонны кавалеристов, следующие позади всадники обнажили сабли и держали их наготове, положив поперек седел. Капитан и его оборванные солдаты стояли на улице и смотрели, как уходят кавалеристы.
— Прощайте, капитан, на вашем месте я бы вечером ушел, — посоветовал Длинноногий. — Если станете придерживаться берега реки и идти по ночам, то, может, и дойдете.
Техасцы в последний раз взглянули на капитана, который захватил их в плен, и на немногих оставшихся в живых мексиканских солдат, с которыми они дошли до этого селения. На прощание времени не оставалось, сзади их теснили кавалеристы с саблями наголо.
Матильду Робертс не связывали. Проходя по улице Лас-Паломаса, она приблизилась к капитану Салазару.
— Адиос, капитан, — попрощалась она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59