– Сладкий-сладкий…
Латунная пуговица на джинсах расстегнулась с коротким тугим щелчком. Шаловливые пальчики Сухарика проникли за пояс и под жесткой, как картон, материей брюк ощутили другую ткань, гладкую и тонкую.
С неестественно громким звуком расстегнулась «молния». Ольга мгновенно замерла, а парень коснулся ее бедра и проник под кружевные трусики. Под покровом коротких жестких волос он ощутил влажный манящий жар.
Внутренний голос затих, уступив место теплому дождю прикосновений. Почувствовав нежные руки друга, Ольга обняла его, и их губы снова встретились. Через минуту последняя ненужная одежда, сковывавшая естественный любовный порыв, была безжалостно сброшена на пол и небрежно отброшена ногой.
– А это что? – вдруг встрепенулась Ольга, заметив у Сухарика свежий шрам на бедре. – Тебя били?
– Нет. Просто порезался, – прошептал парень, понимая, что сейчас не лучшее время для объяснений.
Он снова окунулся в пьянящее озеро любви. На время они выпали из реальности, стремительно уносясь в непознанное третье измерение пространства и времени. Ольга, словно кошка, терлась щекой о кожу друга, вдыхая почти выветрившийся аромат туалетной воды, и таяла, как разогретая парафиновая свеча. Ей нравилось обнаженное тело Сухарика – сильные мускулистые руки, широкие плечи… Его нагота была естественна и шла ему, как хорошие джинсы или рубашка.
Молодые люди целовались, и им становилось все горячее. Когда терпеть стало невозможно, их раскаленные тела соединились.
Они двигались медленно, без спешки и суеты, будто в танце. В такт движениям Ольга вздрагивала всем телом и сладко постанывала. Ее легкие стоны были нежны, как лепестки роз, и наполняли Сухарика радостью и силой. Где-то во внутренней женской вселенной вспыхивали миллиарды жарких, бегущих огоньков, которые заставляли кровь бурлить и быстрее течь по венам. Затвердевшие груди прижимались и бились о широкую грудь парня. Огоньки в крови разгорались все сильнее, превращаясь в жар раскаленных углей.
Когда движения стали стремительными и яростными, Ольга раскинула руки и, как хищная птица, впилась ногтями в податливую ткань простыни. Она громко застонала, пытаясь закусить губу, выгнулась и… расслабленно разжала пальцы.
Саша тяжело дышал и, догоняя подругу, подходил к финишной прямой…
Потом, совершенно обессиленный, Сухарик лежал рядом с Ольгой, любуясь красотой и хрупкостью ее тела. Словно благодаря за ласки и блаженство, которые он ей подарил, она вытянула руку и провела по его волосам.
Молодые люди лежали, не думая ни о чем, наслаждаясь только близостью своих тел и созвучным биением сердец.
* * *
Два «наружника» сменили группу Каледина, приехав на менее приметной в сумерках темно-синей «шестерке». Проезды между домами были узкими, поэтому машину пришлось поставить на пятачке у мусорных баков. Соседство дурно пахнущее, но вынужденное и удобное.
– Похоже, парень задержится тут до утра,, – усмехнулся оперативник, наливая в пластиковый стаканчик кофе из термоса.
– А ты как думал! – понимающе кивнул водитель. – Мужик столько времени бабу не видел! Жалко, ей прослушку не поставили!
– Это точно! И видеокамеру! Цветную! Чтобы ты мне сиденье испачкал!
– Чем? – не врубился напарник.
– А что – у тебя уже руки отсохли?
За плотно закрытыми стеклами оперативной «шестерки» взорвался приглушенный дружный хохот.
Попеременно кемарили и в «Мерседесе» контрольного пункта…
Вечерние сумерки начинали медленно сгущаться, превращаясь в темно-синий шелк, когда около высотки Сухарика неслышно притормозил черный, сверкающий, как антрацит, джип «Тойота-Лендкрузер». Водитель с косичкой на затылке не стал глушить ровно урчащий мотор, а, чуть опустив тонированное стекло, отсчитал седьмой этаж в первом подъезде и нашел третье окно от балкона. Черный квадрат красноречиво говорил об отсутствии хозяина дома.
Метнув взгляд на часы, водитель поднял стекло и, сдвинув рычаг скоростей, прибавил газ. Тяжелая машина медленно тронулась, выезжая со двора.
Сделав небольшой круг, «Тойотам вернулась назад и встала за соседним домом. Через пять минут из джипа вылез чуть сгорбленный пожилой мужчина с бородой и усами, одетый в старомодный поношенный плащ, и не спеша отправился к дому Сухарика. В сгорбленном пожилом старичке было невозможно узнать Пилата.
Войдя в плохо освещенный подъезд, тот осторожно оглянулся и сунул руку под плащ. Уверенная жесткая рука почувствовала тяжесть пистолета. Стараясь ступать неслышно, Пилат поднялся на седьмой этаж и, прислушавшись к звукам за дверями, открыл распределительный щит с телефонными линиями. Он возился в нем несколько минут, потом прикрыл створку и неслышно выскользнул на лестничную площадку. Однако вместо того чтобы спуститься вниз, он поднялся наверх…
Через полчаса неприметный старичок в замызганном плаще свернул за дом и сел в черный джип. Сняв плащ и накладные элементы грима, Пилат завел машину и выехал на улицу.
* * *
Распрощавшись с дежурным по сорок седьмому отделению, разухабистая троица «контролеров» отправилась на «точку» Бори Ротана оттянуться пивком. В хозяйстве Чугуна, включавшем в себя автосервис и автосалон с площадкой, имелась мойка, а при ней за стеклянной перегоредкой – небольшой уютный бар столиков на пять. Днем клиенты ожидали там окончания помывки своих авто. Не спеша тянули кофе или фанту по тройной цене, показывая свою крутизну, и через стекло наблюдали за процессом мытья. Вечером в баре собирались только свои, и для посторонних клиентов, которых здесь именовали просто «лохами», места не было.
Боря Ротан был бригадиром и весь день сидел в этом баре, чтобы при необходимости Чугун знал, где его найти. Боря не просто потягивал «синюю „Балтику“ или кофе, трепался с приятелями, заглядывавшими на огонек, или заигрывал с длинноногой продавщицей Оксанкой, готовой в любой момент исполнить с ним служебные обязанности в расширенном толковании, но и принимал деньги у клиентов мойки, не слишком доверяя официальной кассе и пополняя „черную“.
Он был тут главным.
Когда звякнул дверной колокольчик и в бар ввалились измученные пацаны, Ротан оторвался от полупустой чашки кофе с телевизором и внимательно посмотрел на них.
– Вы откуда такие красивые? – с издевкой спросил он, взглянув на синяки и ссадины, украшавшие лица пацанов.
– Атас, менты, засада! – со злой ехидцей ответил Кирсан. Придвинув стул, он подсел к бригадиру и, обернувшись к бару, крикнул: – Ксюха! Сделай нам три бутылочки!
К столу подтянулись и Башкир с Сычом. Оксанка понимающе кивнула и принесла три пива.
– Не понял? – произнес Ротан, разглядывая парней. – Наехал, что ли, кто?
– Хотели в автобусе с лоха одного денег срубить, а нас самих отмудохали, как фраеров залетных, да еще в ментуру, суки, сдали, – с нескрываемой злостью пояснил Сыч. Он нетерпеливо наполнял стакан пенистым янтарным напитком.
– Кто? – недоверчиво округлил глаза Ротан. – Лох?
– Какой, в жопу, лох! – вклинился обиженный Башкир и отпил пивка прямо из горлышка. – Два мужика каких-то подвалили, докопались. Ну мы на них и начали друг друга катать…
Бригадир слушал сбивчивый групповой рассказ подчиненных и не мог понять – верить ему или нет. Как это может быть, чтобы троих здоровенных пацанов, не раз участвовавших в жестоких разборках с превосходящим по числу противником, «на трезвяк» избили средь бела дня двое каких-то хмырей? Что-то тут определенно не так. То ли пацаны врут, то ли хмыри непростые.
Однако не верить своим людям у Ротана не было причин – их разбитые физиономии красноречиво свидетельствовали в их пользу, поэтому бригадир лишь уточнил:
– А лох куда делся?
– Да хер его знает! Как махаловка пошла, он сразу испарился! – кинул реплику Сыч. Жадными глотками он опорожнил стакан и подлил еще.
– Не кравченские? – спросил бригадир, догадываясь, что нет.
Последнее время у них с соседями трений не было, да и узнали бы пацаны друг друга. Тогда что остается?
– Может, менты на вас наехали?
– Если б менты, тогда чего ж они смылись, а нас «принял» ОМОН и с ветерком отвез в отделение? – не согласился Башкир, предложив версию «политическую». – Может, под Чугуна какой «подкоп»?
Ротан задумался, тщательно массируя себе виски, но, как ни хмурил лоб, в голову ничего путного не приходило. Вообще политика – не его дело. Его – это бить морды, если прикажут, кроить черепа, если нужно, и стрелять, когда требуется, не задавая лишних вопросов. Для этого Чугун и держит его с этими недоумками. Данный же случай не укладывался ни в какую логику бригадира, и он лишь неуверенно заметил:
– Видать, на гастролеров нарвались. Надо будет шефу сказать…
Однако Чугун сам захотел видеть Ротана. В кармане его запищал мобильник, и, вытащив трубку, бригадир услышал вопрос:
– Ты на месте?
– Да, с пацанами, – подтвердил свое кредо Ротан: – «Всегда готов».
– Тогда подгребайте к цеху, – приказал шеф.
– Хватит лакать, нас шеф вызывает, – крикнул бригадир, поднимаясь из-за стола.
Без особого желания «быки» послушно встали и отправились за старшим.
Бывший боксер, тридцатидевятилетний Борис Сергеевич Серов, за мощный удар левой прозванный Чугуном, давно бросил регулярные занятия спортом и занимался бизнесом. Он мучительно и долго поднимался по иерархической лестнице от простого боевика криминальной группировки «спортсменов – братвы „новой волны“, державшей автомобильный рынок и ряд коммерческих точек еще в эпоху повального рэкета и кооперативного движения, – до хозяина собственного дела и своей территории. Автомобили всегда привлекали боксера, поэтому неудивительно, что и бизнес его был связан с ними.
Чугун торговал машинами, имел автосалон для иномарок и открытую площадку для продажи отечественных авто. В его владения входила станция технического обслуживания с магазином запчастей и мойка с баром. Однако наивно было бы предполагать, что, имея яркое криминальное прошлое, Чугун вдруг одумался и с головой погрузился в честный бизнес, отмасливая налоги бедствующему государству. Имея хорошие возможности и связи, он не брезговал приторговывать и крадеными машинами, как в розницу, так и оптом. Непосредственно угонами его люди не занимались, только торговали. Но в автосервисе Чугуна вполне могли перебить номера или разобрать тачку на запчасти и пустить в продажу, поскольку в последнее время это снова стало очень прибыльным делом. Бесспорно, что часть «черной» выручки уходила «наверх» и неравномерно распределялась между соответствующими уровнями криминальных и государственных вертикалей. Но без этого нельзя.
В опустевшем цеху автосервиса было почти темно. В потолке гудела и подмаргивала, как кривой стробоскоп, перегоревшая дневная лампа. На подъемнике, вздернутая под самый потолок, зависла «Ауди» без передней подвески: какой-то пацан по пьяни въехал в торец бордюрного камня и вывернул из машины кишки.
Бригадир с «быками» прошли в цех и, дожидаясь шефа, закурили. Через пять минут из темноты вынырнула крепко сбитая фигура среднего роста с мощной шеей и низкопосаженной головой. Костюм с галстуком и дорогие ботинки с длинными носками, пожалуй, подходили Чугуну меньше, чем привычный спортивный костюм с кроссовками, делая его ноги еще короче, чем они были.
– Кто их так? – взглянув на побитые лица пацанов, поинтересовался шеф.
– Темная история, – ответил бригадир. – Хотели в автобусе лоха раскрутить, а нарвались неизвестно на кого да еще в ментовку загремели.
Далее Ротан изложил историю в известной ему редакции.
Чугун знал об «автобусном хобби» своих парней, но относился к нему как к мелкой шалости, на этот же раз он недовольно взбрыкнул:
– Вам что, моих бабок не хватает? На мелочевке, козлы, погореть хотите и на нары отправиться!
Провинившаяся троица понуро опустила головы. Мол, виноваты, понимаем.
– Чтоб больше автобусы не «бомбили»! – безоговорочно приказал Чугун. – Ясно?
– Да не будем мы… – за всех ответил Башкир.
– А с историей этой и теми мужиками еще разобраться надо, – неопределенно произнес Чугун и, не отвлекаясь больше наличные проблемы парней, перешел к делу: – Короче, с азербайджанцами базар состоялся. Встречу на завтра назначили. Тачки будут забирать оптом. Для страховки сделаем так. Машины перегоним на другую площадку, чтоб тут не светиться. Покупатели приедут туда. Если все «срастется», их посыльный привезет бабки в офис, и по моему звонку вы отдадите им товар.
Чугун закончил говорить и оглядел подчиненных. Однажды азербайджанцы уже покупали несколько «Мерседесов», и все прошло без осложнений. Новая сделка предполагала более широкий перечень машин и пахла гораздо большими барышами.
Проколов быть не должно.
– Чего берут? – деловито поинтересовался бригадир.
– Два «мерина», «Лексус»: седан и джип, и «Паджеру» серебряную, которую последней пригнали.
– Всего пять тачек… – в задумчивости произнес Ротан.
– А что тебя смущает? – спросил Чугун.
– Колька Хвост на больничном, с рукой, – вслух прикидывал бригадир. – Пацаны на охрану встанут. Сыч, Башкир, Кирсан и я тачки погоним. Одного человека не хватает. Кого возьмем?
– А этот… из сервиса пацан, про которого ты говорил… Как его?
– Карась? – догадался Ротан, потому что именно он ходил к Чугуну хлопотать за парня.
– Да. Как у него с ментами? – спросил Чугун.
– Пока не таскают, значит, не заложили.
– Ну вот. С Карася мы за помощь имеем. Раз должен – пускай отрабатывает. Скажи ему, что завтра «мерс» погонит…
Так и решили.
Глава 5
ПРОБНЫЙ УКУС
Наслаждаясь погожим деньком, Сухарик шел по за литой солнечным золотом улице, смотрел на румяных девчонок, спешивших по важным делам, и намурлыкивал себе под нос песню «Кафе свиданий». Светка вчера показала ему диск Глотова, и эта песня врезалась в память как гвоздь, неотступно кружась в голове. В киоске парень купил газету «Работа» и, свернув ее в трубочку, по-кавалерийски отмахивал ею при ходьбе, словно шашкой.
У светофора Сухарик законопослушно дождался зеленего света и перешел дорогу. Чуть замедлив шаг, он рассматривал припаркованный у тротуара красавец «БМВ» пятой серии, пытаясь на глаз отличить: «немецкий или „калининградский“ ? Для неспециалиста – занятие совершенно бесполезное, и парень уже собрался пройти мимо…
Вдруг рядом резко затормозил «жигуль». Из открытого окна парня кто-то грубо окрикнул:
– Никак гражданин Калякин новый приемник высматривает?
Сухарик обернулся и без малейшего удовольствия узнал «уволенного из органов» оперуполномоченного уголовного розыска Мальцева, вылезающего из машины с явно недобрыми намерениями.
– Слишком ты быстро на свободе оказался, – недоверчиво смотрел тот на недавнего арестанта. – На дело идешь?
В голосе милиционера сквозили презрение и издевка. Чувства вполне понятные – ловишь всякую шваль, под пули и ножи подставляешься, а ее тут же продажные доброхоты на волю отпускают. Обидно, блин!
Наблюдавшие за Мотылем оперативники не сразу поняли, что происходит. Кузин посмотрел на Мальцева в бинокль, но под описание Пилата тот не подходил.
Для прояснения ситуации старлей связался с подвижным КП.
– Киев, внимание, я Двадцатый! – запросил он в эфир. – Около Мотыля остановился красный «жигуль». Какой-то мужик говорит с ним на повышенных тонах. Быстренько пробей номерок…
– Говори, – ответил дежуривший сегодня на подвижном КП майор Зайцев. – Уже проверяем…
Напичканному современной техникой «Мерседесу» контразведчиков, не очень приметному при движении в плотных городских потоках, на маленьких улочках приходилось все время прятаться. В целях конспирации фургон не подходил близко к объекту наблюдения. В операции «Замена» это был «второй эшелон обороны» и оперативный штаб. Первым же являлась более мобильная опергруппа, осуществлявшая непосредственное наблюдение за Мотылем и находившаяся рядом с ним. В отличие от «простых наружников» группа выполняла более широкие задачи.
Тем временем старлей вытащил из сумки направленный микрофон-«трость» и через открытое окно направил в сторону красного «жигуля»…
– А тебе-то что! – с нескрываемой неприязнью огрызнулся Сухарик. – О моей свободе раньше надо было беспокоиться, пока из милиции не поперли! А теперь она тебя волновать не должна!
Что еще мог он ответить человеку, по вине которого были «допущены многочисленные процессуальные нарушения» и которого управление собственной ментовской безопасности самого выперло из органов?
– Бывай, начальник, – небрежно бросил паренек и собрался уходить…
Можно представить и чувства милиционера. Сухарик был грубо схвачен за руку и остановлен.
– Чего-чего ты несешь? – угрожающе прорычал Мальцев, вылупив от непонимания наливающиеся кровью глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Латунная пуговица на джинсах расстегнулась с коротким тугим щелчком. Шаловливые пальчики Сухарика проникли за пояс и под жесткой, как картон, материей брюк ощутили другую ткань, гладкую и тонкую.
С неестественно громким звуком расстегнулась «молния». Ольга мгновенно замерла, а парень коснулся ее бедра и проник под кружевные трусики. Под покровом коротких жестких волос он ощутил влажный манящий жар.
Внутренний голос затих, уступив место теплому дождю прикосновений. Почувствовав нежные руки друга, Ольга обняла его, и их губы снова встретились. Через минуту последняя ненужная одежда, сковывавшая естественный любовный порыв, была безжалостно сброшена на пол и небрежно отброшена ногой.
– А это что? – вдруг встрепенулась Ольга, заметив у Сухарика свежий шрам на бедре. – Тебя били?
– Нет. Просто порезался, – прошептал парень, понимая, что сейчас не лучшее время для объяснений.
Он снова окунулся в пьянящее озеро любви. На время они выпали из реальности, стремительно уносясь в непознанное третье измерение пространства и времени. Ольга, словно кошка, терлась щекой о кожу друга, вдыхая почти выветрившийся аромат туалетной воды, и таяла, как разогретая парафиновая свеча. Ей нравилось обнаженное тело Сухарика – сильные мускулистые руки, широкие плечи… Его нагота была естественна и шла ему, как хорошие джинсы или рубашка.
Молодые люди целовались, и им становилось все горячее. Когда терпеть стало невозможно, их раскаленные тела соединились.
Они двигались медленно, без спешки и суеты, будто в танце. В такт движениям Ольга вздрагивала всем телом и сладко постанывала. Ее легкие стоны были нежны, как лепестки роз, и наполняли Сухарика радостью и силой. Где-то во внутренней женской вселенной вспыхивали миллиарды жарких, бегущих огоньков, которые заставляли кровь бурлить и быстрее течь по венам. Затвердевшие груди прижимались и бились о широкую грудь парня. Огоньки в крови разгорались все сильнее, превращаясь в жар раскаленных углей.
Когда движения стали стремительными и яростными, Ольга раскинула руки и, как хищная птица, впилась ногтями в податливую ткань простыни. Она громко застонала, пытаясь закусить губу, выгнулась и… расслабленно разжала пальцы.
Саша тяжело дышал и, догоняя подругу, подходил к финишной прямой…
Потом, совершенно обессиленный, Сухарик лежал рядом с Ольгой, любуясь красотой и хрупкостью ее тела. Словно благодаря за ласки и блаженство, которые он ей подарил, она вытянула руку и провела по его волосам.
Молодые люди лежали, не думая ни о чем, наслаждаясь только близостью своих тел и созвучным биением сердец.
* * *
Два «наружника» сменили группу Каледина, приехав на менее приметной в сумерках темно-синей «шестерке». Проезды между домами были узкими, поэтому машину пришлось поставить на пятачке у мусорных баков. Соседство дурно пахнущее, но вынужденное и удобное.
– Похоже, парень задержится тут до утра,, – усмехнулся оперативник, наливая в пластиковый стаканчик кофе из термоса.
– А ты как думал! – понимающе кивнул водитель. – Мужик столько времени бабу не видел! Жалко, ей прослушку не поставили!
– Это точно! И видеокамеру! Цветную! Чтобы ты мне сиденье испачкал!
– Чем? – не врубился напарник.
– А что – у тебя уже руки отсохли?
За плотно закрытыми стеклами оперативной «шестерки» взорвался приглушенный дружный хохот.
Попеременно кемарили и в «Мерседесе» контрольного пункта…
Вечерние сумерки начинали медленно сгущаться, превращаясь в темно-синий шелк, когда около высотки Сухарика неслышно притормозил черный, сверкающий, как антрацит, джип «Тойота-Лендкрузер». Водитель с косичкой на затылке не стал глушить ровно урчащий мотор, а, чуть опустив тонированное стекло, отсчитал седьмой этаж в первом подъезде и нашел третье окно от балкона. Черный квадрат красноречиво говорил об отсутствии хозяина дома.
Метнув взгляд на часы, водитель поднял стекло и, сдвинув рычаг скоростей, прибавил газ. Тяжелая машина медленно тронулась, выезжая со двора.
Сделав небольшой круг, «Тойотам вернулась назад и встала за соседним домом. Через пять минут из джипа вылез чуть сгорбленный пожилой мужчина с бородой и усами, одетый в старомодный поношенный плащ, и не спеша отправился к дому Сухарика. В сгорбленном пожилом старичке было невозможно узнать Пилата.
Войдя в плохо освещенный подъезд, тот осторожно оглянулся и сунул руку под плащ. Уверенная жесткая рука почувствовала тяжесть пистолета. Стараясь ступать неслышно, Пилат поднялся на седьмой этаж и, прислушавшись к звукам за дверями, открыл распределительный щит с телефонными линиями. Он возился в нем несколько минут, потом прикрыл створку и неслышно выскользнул на лестничную площадку. Однако вместо того чтобы спуститься вниз, он поднялся наверх…
Через полчаса неприметный старичок в замызганном плаще свернул за дом и сел в черный джип. Сняв плащ и накладные элементы грима, Пилат завел машину и выехал на улицу.
* * *
Распрощавшись с дежурным по сорок седьмому отделению, разухабистая троица «контролеров» отправилась на «точку» Бори Ротана оттянуться пивком. В хозяйстве Чугуна, включавшем в себя автосервис и автосалон с площадкой, имелась мойка, а при ней за стеклянной перегоредкой – небольшой уютный бар столиков на пять. Днем клиенты ожидали там окончания помывки своих авто. Не спеша тянули кофе или фанту по тройной цене, показывая свою крутизну, и через стекло наблюдали за процессом мытья. Вечером в баре собирались только свои, и для посторонних клиентов, которых здесь именовали просто «лохами», места не было.
Боря Ротан был бригадиром и весь день сидел в этом баре, чтобы при необходимости Чугун знал, где его найти. Боря не просто потягивал «синюю „Балтику“ или кофе, трепался с приятелями, заглядывавшими на огонек, или заигрывал с длинноногой продавщицей Оксанкой, готовой в любой момент исполнить с ним служебные обязанности в расширенном толковании, но и принимал деньги у клиентов мойки, не слишком доверяя официальной кассе и пополняя „черную“.
Он был тут главным.
Когда звякнул дверной колокольчик и в бар ввалились измученные пацаны, Ротан оторвался от полупустой чашки кофе с телевизором и внимательно посмотрел на них.
– Вы откуда такие красивые? – с издевкой спросил он, взглянув на синяки и ссадины, украшавшие лица пацанов.
– Атас, менты, засада! – со злой ехидцей ответил Кирсан. Придвинув стул, он подсел к бригадиру и, обернувшись к бару, крикнул: – Ксюха! Сделай нам три бутылочки!
К столу подтянулись и Башкир с Сычом. Оксанка понимающе кивнула и принесла три пива.
– Не понял? – произнес Ротан, разглядывая парней. – Наехал, что ли, кто?
– Хотели в автобусе с лоха одного денег срубить, а нас самих отмудохали, как фраеров залетных, да еще в ментуру, суки, сдали, – с нескрываемой злостью пояснил Сыч. Он нетерпеливо наполнял стакан пенистым янтарным напитком.
– Кто? – недоверчиво округлил глаза Ротан. – Лох?
– Какой, в жопу, лох! – вклинился обиженный Башкир и отпил пивка прямо из горлышка. – Два мужика каких-то подвалили, докопались. Ну мы на них и начали друг друга катать…
Бригадир слушал сбивчивый групповой рассказ подчиненных и не мог понять – верить ему или нет. Как это может быть, чтобы троих здоровенных пацанов, не раз участвовавших в жестоких разборках с превосходящим по числу противником, «на трезвяк» избили средь бела дня двое каких-то хмырей? Что-то тут определенно не так. То ли пацаны врут, то ли хмыри непростые.
Однако не верить своим людям у Ротана не было причин – их разбитые физиономии красноречиво свидетельствовали в их пользу, поэтому бригадир лишь уточнил:
– А лох куда делся?
– Да хер его знает! Как махаловка пошла, он сразу испарился! – кинул реплику Сыч. Жадными глотками он опорожнил стакан и подлил еще.
– Не кравченские? – спросил бригадир, догадываясь, что нет.
Последнее время у них с соседями трений не было, да и узнали бы пацаны друг друга. Тогда что остается?
– Может, менты на вас наехали?
– Если б менты, тогда чего ж они смылись, а нас «принял» ОМОН и с ветерком отвез в отделение? – не согласился Башкир, предложив версию «политическую». – Может, под Чугуна какой «подкоп»?
Ротан задумался, тщательно массируя себе виски, но, как ни хмурил лоб, в голову ничего путного не приходило. Вообще политика – не его дело. Его – это бить морды, если прикажут, кроить черепа, если нужно, и стрелять, когда требуется, не задавая лишних вопросов. Для этого Чугун и держит его с этими недоумками. Данный же случай не укладывался ни в какую логику бригадира, и он лишь неуверенно заметил:
– Видать, на гастролеров нарвались. Надо будет шефу сказать…
Однако Чугун сам захотел видеть Ротана. В кармане его запищал мобильник, и, вытащив трубку, бригадир услышал вопрос:
– Ты на месте?
– Да, с пацанами, – подтвердил свое кредо Ротан: – «Всегда готов».
– Тогда подгребайте к цеху, – приказал шеф.
– Хватит лакать, нас шеф вызывает, – крикнул бригадир, поднимаясь из-за стола.
Без особого желания «быки» послушно встали и отправились за старшим.
Бывший боксер, тридцатидевятилетний Борис Сергеевич Серов, за мощный удар левой прозванный Чугуном, давно бросил регулярные занятия спортом и занимался бизнесом. Он мучительно и долго поднимался по иерархической лестнице от простого боевика криминальной группировки «спортсменов – братвы „новой волны“, державшей автомобильный рынок и ряд коммерческих точек еще в эпоху повального рэкета и кооперативного движения, – до хозяина собственного дела и своей территории. Автомобили всегда привлекали боксера, поэтому неудивительно, что и бизнес его был связан с ними.
Чугун торговал машинами, имел автосалон для иномарок и открытую площадку для продажи отечественных авто. В его владения входила станция технического обслуживания с магазином запчастей и мойка с баром. Однако наивно было бы предполагать, что, имея яркое криминальное прошлое, Чугун вдруг одумался и с головой погрузился в честный бизнес, отмасливая налоги бедствующему государству. Имея хорошие возможности и связи, он не брезговал приторговывать и крадеными машинами, как в розницу, так и оптом. Непосредственно угонами его люди не занимались, только торговали. Но в автосервисе Чугуна вполне могли перебить номера или разобрать тачку на запчасти и пустить в продажу, поскольку в последнее время это снова стало очень прибыльным делом. Бесспорно, что часть «черной» выручки уходила «наверх» и неравномерно распределялась между соответствующими уровнями криминальных и государственных вертикалей. Но без этого нельзя.
В опустевшем цеху автосервиса было почти темно. В потолке гудела и подмаргивала, как кривой стробоскоп, перегоревшая дневная лампа. На подъемнике, вздернутая под самый потолок, зависла «Ауди» без передней подвески: какой-то пацан по пьяни въехал в торец бордюрного камня и вывернул из машины кишки.
Бригадир с «быками» прошли в цех и, дожидаясь шефа, закурили. Через пять минут из темноты вынырнула крепко сбитая фигура среднего роста с мощной шеей и низкопосаженной головой. Костюм с галстуком и дорогие ботинки с длинными носками, пожалуй, подходили Чугуну меньше, чем привычный спортивный костюм с кроссовками, делая его ноги еще короче, чем они были.
– Кто их так? – взглянув на побитые лица пацанов, поинтересовался шеф.
– Темная история, – ответил бригадир. – Хотели в автобусе лоха раскрутить, а нарвались неизвестно на кого да еще в ментовку загремели.
Далее Ротан изложил историю в известной ему редакции.
Чугун знал об «автобусном хобби» своих парней, но относился к нему как к мелкой шалости, на этот же раз он недовольно взбрыкнул:
– Вам что, моих бабок не хватает? На мелочевке, козлы, погореть хотите и на нары отправиться!
Провинившаяся троица понуро опустила головы. Мол, виноваты, понимаем.
– Чтоб больше автобусы не «бомбили»! – безоговорочно приказал Чугун. – Ясно?
– Да не будем мы… – за всех ответил Башкир.
– А с историей этой и теми мужиками еще разобраться надо, – неопределенно произнес Чугун и, не отвлекаясь больше наличные проблемы парней, перешел к делу: – Короче, с азербайджанцами базар состоялся. Встречу на завтра назначили. Тачки будут забирать оптом. Для страховки сделаем так. Машины перегоним на другую площадку, чтоб тут не светиться. Покупатели приедут туда. Если все «срастется», их посыльный привезет бабки в офис, и по моему звонку вы отдадите им товар.
Чугун закончил говорить и оглядел подчиненных. Однажды азербайджанцы уже покупали несколько «Мерседесов», и все прошло без осложнений. Новая сделка предполагала более широкий перечень машин и пахла гораздо большими барышами.
Проколов быть не должно.
– Чего берут? – деловито поинтересовался бригадир.
– Два «мерина», «Лексус»: седан и джип, и «Паджеру» серебряную, которую последней пригнали.
– Всего пять тачек… – в задумчивости произнес Ротан.
– А что тебя смущает? – спросил Чугун.
– Колька Хвост на больничном, с рукой, – вслух прикидывал бригадир. – Пацаны на охрану встанут. Сыч, Башкир, Кирсан и я тачки погоним. Одного человека не хватает. Кого возьмем?
– А этот… из сервиса пацан, про которого ты говорил… Как его?
– Карась? – догадался Ротан, потому что именно он ходил к Чугуну хлопотать за парня.
– Да. Как у него с ментами? – спросил Чугун.
– Пока не таскают, значит, не заложили.
– Ну вот. С Карася мы за помощь имеем. Раз должен – пускай отрабатывает. Скажи ему, что завтра «мерс» погонит…
Так и решили.
Глава 5
ПРОБНЫЙ УКУС
Наслаждаясь погожим деньком, Сухарик шел по за литой солнечным золотом улице, смотрел на румяных девчонок, спешивших по важным делам, и намурлыкивал себе под нос песню «Кафе свиданий». Светка вчера показала ему диск Глотова, и эта песня врезалась в память как гвоздь, неотступно кружась в голове. В киоске парень купил газету «Работа» и, свернув ее в трубочку, по-кавалерийски отмахивал ею при ходьбе, словно шашкой.
У светофора Сухарик законопослушно дождался зеленего света и перешел дорогу. Чуть замедлив шаг, он рассматривал припаркованный у тротуара красавец «БМВ» пятой серии, пытаясь на глаз отличить: «немецкий или „калининградский“ ? Для неспециалиста – занятие совершенно бесполезное, и парень уже собрался пройти мимо…
Вдруг рядом резко затормозил «жигуль». Из открытого окна парня кто-то грубо окрикнул:
– Никак гражданин Калякин новый приемник высматривает?
Сухарик обернулся и без малейшего удовольствия узнал «уволенного из органов» оперуполномоченного уголовного розыска Мальцева, вылезающего из машины с явно недобрыми намерениями.
– Слишком ты быстро на свободе оказался, – недоверчиво смотрел тот на недавнего арестанта. – На дело идешь?
В голосе милиционера сквозили презрение и издевка. Чувства вполне понятные – ловишь всякую шваль, под пули и ножи подставляешься, а ее тут же продажные доброхоты на волю отпускают. Обидно, блин!
Наблюдавшие за Мотылем оперативники не сразу поняли, что происходит. Кузин посмотрел на Мальцева в бинокль, но под описание Пилата тот не подходил.
Для прояснения ситуации старлей связался с подвижным КП.
– Киев, внимание, я Двадцатый! – запросил он в эфир. – Около Мотыля остановился красный «жигуль». Какой-то мужик говорит с ним на повышенных тонах. Быстренько пробей номерок…
– Говори, – ответил дежуривший сегодня на подвижном КП майор Зайцев. – Уже проверяем…
Напичканному современной техникой «Мерседесу» контразведчиков, не очень приметному при движении в плотных городских потоках, на маленьких улочках приходилось все время прятаться. В целях конспирации фургон не подходил близко к объекту наблюдения. В операции «Замена» это был «второй эшелон обороны» и оперативный штаб. Первым же являлась более мобильная опергруппа, осуществлявшая непосредственное наблюдение за Мотылем и находившаяся рядом с ним. В отличие от «простых наружников» группа выполняла более широкие задачи.
Тем временем старлей вытащил из сумки направленный микрофон-«трость» и через открытое окно направил в сторону красного «жигуля»…
– А тебе-то что! – с нескрываемой неприязнью огрызнулся Сухарик. – О моей свободе раньше надо было беспокоиться, пока из милиции не поперли! А теперь она тебя волновать не должна!
Что еще мог он ответить человеку, по вине которого были «допущены многочисленные процессуальные нарушения» и которого управление собственной ментовской безопасности самого выперло из органов?
– Бывай, начальник, – небрежно бросил паренек и собрался уходить…
Можно представить и чувства милиционера. Сухарик был грубо схвачен за руку и остановлен.
– Чего-чего ты несешь? – угрожающе прорычал Мальцев, вылупив от непонимания наливающиеся кровью глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46