Медленно продвигаясь, Болан озирался по сторонам в надежде обнаружить какие-нибудь признаки жизни. Пятнадцать миль скверной езды прошли в мольбах, чтобы двигатель не отказал. Наконец, впереди, у обочины шоссе, появились очертания какого-то строения. Мигающая неоновая вывеска сообщала о наличии в заведении еды, кока-колы и телефона, а также рекламировала услуги по техобслуживанию автомобилей.
Рядом с домом, на небольшой автостоянке, несколько машин терпеливо дожидались своих хозяев, которые, судя по шуму внутри закусочной, не ограничивались кока-колой и хот-догами.
Кашлянув, словно чахоточный старик, "кадиллак" остановился, едва не уткнувшись носом в ограждение стоянки, сложенное из железнодорожных шпал.
Внутри, на маленькой сцене, под пьяные крики и звон пивных кружек, бесновался местный биг-бенд.
Музыка, вырывавшаяся из нескольких пар акустических систем, словно газы из сопла ракеты, являла собою хриплую имитацию блюза и кантри. По темпу она напоминала молодежный трэш-металл, но тем не менее была чертовски хороша.
Половина зала уже напилась до безобразия, остальные настойчиво к этому стремились, и несколько человек, повернувших головы при появлении Палача, через секунду вернулись к своим большим кружкам с пивом.
В дальнем углу Болан заметил телефонную будку и направился туда. Это было самое тихое место в помещении. Опустив монету, он набрал номер.
После дюжины неудачных звонков трубку на том конце провода взял дежурный. Болан спросил Броньолу.
Ему пришлось еще подождать некоторое время, показавшееся ему вечностью. Наконец жужжание в трубке и новый зуммер сообщили о том, что оператор соединил его с домом Броньолы.
— Где ты? — послышался в трубке сонный голос.
— Неподалеку от Нового Орлеана, около озера Сальвадор, — ответил Болан.
— Какого черта ты там забыл?
— Кто-то прислал мне записку.
— Что за записка? — Броньола еще не совсем проснулся и слабо понимал происходящее.
— Люди из ЦРУ передали мне записку, подписанную, якобы, Элбрайтом. Там говорилось, где найти Андерсона.
— Подумать только... Вот чертовщина... — Броньола, наконец, очнулся и начал впитывать сенсационные новости.
— В общем записку написал некто, кто не знал о самоубийстве гангстера из мотеля, но тем не менее информация оказалась верной. Его имя — Юрий Кущенко. Он снимал комнату на улице Буонапарте и ускользнул от меня, но я преследовал его всю дорогу до озера. Сукин сын был уже обречен.
— Так что же помешало?
— Его забрал вертолет. Пока я отстреливался, русский запрыгнул на вертолет и был таков. Я хочу, чтобы ты нашел его.
Болан вкратце сообщил Броньоле детали происшествия и бортовой номер вертолета. Они договорились созвониться через два часа. Следующим ходом в этой партии было немедленное возвращение в Новый Орлеан. Но это казалось непросто. Покалеченный "кадиллак" не мог ему в этом помочь.
Болан подошел к стойке и, перекрикивая динамики, поинтересовался у бармена насчет такси. В ответ он услышал то, что и рассчитывал услышать: бармен рассмеялся...
— Дружище, — прокаркал человек за стойкой, — ты слишком далеко от дома. Посмотри на эти рожи. Ты думаешь, кто-нибудь из них в состоянии вести машину?
— Я могу, — голос, прозвучавший за спиной Болана, был негромким, с южным акцентом и, что наиболее важно, трезвым. — Куда ехать?
— В Новый Орлеан, — поворачиваясь лицом к собеседнику, ответил Болан.
Перед ним стоял тощий долговязый фермер лет тридцати пяти, в кепке и клетчатой шерстяной куртке.
— Я отвезу вас, — сказал он, глядя Болану в глаза.
— Прекрасно, — ответил Болан. — Давайте не будем задерживаться...
— Правда, это будет вам стоить... — начал долговязый.
— Я заплачу, сколько вы скажете, — ответил Болан.
Они направились к выходу. Ливень на улице продолжался и, похоже, не собирался стихать. Проходя мимо полумертвого "кадиллака", Болан прихватил с собой кейс с оружием и поспешил за длинным шофером-фермером вдоль ряда забрызганных грязью "пикапов" и "джипов". Палач оглянулся и подивился — в какую дыру его занесла нелегкая, да еще на чужом, раненом автомобиле. Тем не менее он с благодарностью вспомнил "кадиллак". В конце ряда, за побитым фургоном, изумленному взору Болана предстал "шевроле-55", ярко-красного цвета, блестевший хромированной отделкой.
— Красавец, да? — не скрывая гордости, сказал фермер.
— Ничего подобного я не ожидал, — признался Болан.
— Мне нужны деньги, чтоб держать этого малыша в форме, иначе я отвез бы вас дешевле...
— Не беспокойтесь. Как только прибудем на место, я вам хорошо заплачу. Если мы доберемся до места раньше четырех часов, я заплачу вдвое. Плюс возможные штрафы за превышение скорости. Ну что, идет?
— Садитесь. И не забудьте надеть ремень — малыш шустро бегает.
* * *
Ночная смена, дежурившая в вестибюле отеля "Ривервью" была шокирована видом Болана, когда тот вошел в двери и, не обращая ни на кого внимания, направился к лифту.
После быстрой езды в машине подъем в лифте казался бесконечно долгим. Однако было всего без пятнадцати три и у него оставалась масса времени. Поездка обошлась ему в сто долларов, но она того стоила.
Болан хлопнул дверью своего номера и подошел к телефону.
— Что новенького? — спросил он Броньолу, когда тот снял трубку.
— Кое-что прояснилось, — сказал Броньола. — Для начала скажу, что ты был прав: Элбрайт не имеет к записке никакого отношения. Он впервые слышит фамилию Кущенко. Это раз. Теперь вертолет. Машина принадлежит компании "Эйр Тексес", но используется по контракту с ЦРУ в борьбе с наркодельцами в юго-западных штатах. Это два. Машина приписана к авиабазе в Браунвилле, но последние несколько дней вертолет находился на ремонте в Далласе, и я даю зуб, он будет там утром.
— Кстати, о ЦРУ. Что ты думаешь об этой записке, которую, якобы, написал Элбрайт? Ее доставили мне люди из Управления?
— Ты, конечно, знаешь версию об агенте, внедренном в верха ЦРУ. Теперь я склонен считать её верной. Этот парень начал нервничать. Он сидит довольно высоко и знает о двух провалившихся агентах. Уверенный в скором разоблачении, он решил, видимо, что ему нечего терять.
— Понятно. Так где теперь нам ожидать появления Кущенко?
— Это как раз последняя из моих новостей. Послезавтра президент в сопровождении автомобильного эскорта проедет по улицам Далласа, — Броньола усмехнулся. — Если задача Кущенко — политическое убийство, а я в этом не сомневаюсь, президент — подходящая мишень.
— Совки на это не отважатся, — сказал Болан, но пока он это произносил, он и сам понял, что не прав. Некоторые в ЦРУ считали убийство Джона Кеннеди делом рук КГБ. Доказать это не удалось до сих пор, но обратное также не было доказано.
Ни для кого не оставалось секретом, что покушение на Папу Римского было осуществлено под руководством советских спецслужб, и президент Соединенных Штатов не был застрахован от чего-нибудь подобного. Вопрос заключался лишь в том, кто готовит операцию: его величество КГБ или какая-то самостоятельная террористическая группировка. И то, и другое было вполне возможно. Болан принял решение.
— Хэл, я еду в Даллас. Но, судя по тому, что уже произошло здесь, у меня есть причина полагать, что там будет небезопасно. Я хочу, чтобы Управление ничего об этом не знало. Ты — единственный, кто в курсе моих перемещений.
— Хорошо. А как насчет Элбрайта? — спросил Броньола.
— Элбрайт будет мне по-прежнему помогать по мере своих сил, но он также не должен знать обо мне ничего. Его слова могут услышать посторонние уши, и если внедрившийся агент — лицо реальное, то он знает больше, чем Элбрайт, и докопается до сути, какую бы безобидную, на первый взгляд, вещь тот ни сказал.
— Согласен, — ответил Броньола.
— Я позвоню тебе завтра из Далласа, — продолжал Болан. — Как только я прибуду на место, я проверю маршрут следования президентского эскорта.
— Мне поставить в известность тайные службы?
— Ни в коем случае. Я не хочу, чтобы они ввязывались в это дело. Нам не взять Кущенко без полной секретности. Если выезд президента отменят, то мы опять останемся ни с чем. Неизвестно, какой у него запасной вариант. Так что если я не найду его в Далласе, то мы не найдем его никогда. Или когда будет уже слишком поздно.
— Ты играешь в опасную игру, приятель, — сказал Броньола.
— Я знаю, Хэл, — ответил Болан, — но у нас нет выбора.
Закончив разговор с Броньолой, Болан позвонил в справочную аэропорта. Затем он вызвал такси, торопливо собрался и спустился вниз. Машина пришла через две минуты после того, как он вышел из дверей отеля. Двадцатью минутами позже он уже стоял у окошка билетной кассы. Самолет отправлялся в полет через пятнадцать минут. Отправив багаж, Болан направился к турникету.
В отличие от железнодорожных и автовокзалов, где всю ночь толпится народ, в помещении аэропорта было почти безлюдно. Болан, привыкший к тому, что с первого дня этой "командировки" кто-то неустанно следит за ним, стараясь помешать и направить его по ложному пути, окинул взглядом зал ожидания в поисках подозрительных лиц.
Однако он не заметил толстого человека в сером костюме с перекинутым через руку плащом. Незнакомец безмятежно читал "Дейли Уорлд", но, увидев Болана, поднялся с кресла и поспешил за ним.
Пройдя через турникет и направляясь в туннель, ведущий на взлетную полосу, Палач оглянулся, и его внимание привлек этот толстяк, украдкой бросавший на него взгляды и в то же время старавшийся это скрыть.
В салоне, проходя мимо кресла Болана, незнакомец невольно покосился в его сторону, и их глаза встретились. Толстяк понял, что его раскусили. Подавив желание убежать из салона самолета и куда-нибудь спрятаться, белый как мел, он протолкался дальше и занял свое место через несколько рядов от Палача.
Тот, кто управлял куклами в этом театре марионеток, был хитер на выдумки. Неуклюжий толстяк, возможно был послан для того, чтобы отвлечь внимание от чего-то более важного. Бросьте собаке кость, и она не заметит на столе бифштекса.
Началась утомительная предвзлетная волокита, и Болан терпеливо ждал, когда закончится инструктаж, включавший в себя правила пользования спасательной подушкой, на которой было начертано: "На случай незапланированной посадки на воду". Интересно, подумал он, много ли бывает незапланированных посадок на воду. Однако Болан не удивился бы, если бы такое произошло, он уже привык, что там, где появляется он, случаются разного рода странные вещи.
Наконец послышался низкий гул двигателей, и по салону прошла вибрация. Последовало напоминание о привязных ремнях, и через пару минут самолет начал свой разбег. Болан чувствовал на себе пристальный взгляд толстого человека, но это его не беспокоило.
Болана интересовало, для кого еще он представлял интерес.
Как только самолет набрал высоту, Палач встал со своего места и направился в конец салона. Улыбнувшись стюардессе, Болан, стараясь не навести на себя подозрения, окинул взглядом ряды кресел. Пройдя в уборную, он обдумал результаты наблюдения. В самолете кроме глупого толстяка находились еще два человека, привлекшие его внимание. Одним из них была женщина.
Плеснув себе в лицо холодной водой, Болан вернулся на место. Проходя по салону, он еще раз взглянул на подозрительных пассажиров и наконец пришел к убеждению: женщина была тут не случайно. В ее маленькой сумочке, которую она держала на коленях, вероятно, крылось нечто более серьезное, чем косметичка или кошелек. Её кресло находилось четырьмя рядами ближе к хвосту самолета, на противоположной стороне салона.
Незнакомка пребывала в уверенности, что Болан не обратил на неё никакого внимания, и спокойно сидела, глядя в иллюминатор. Пока они находились в воздухе, её добыча не могла ускользнуть и она не хотела проявлять излишний интерес к Палачу, чем вызвала бы его подозрения.
Возможно, по прибытии в Даллас она выдаст себя, преследуя Палача, но в аэропорту у нее появится шанс скрыться. К тому же там у нее будет хорошее прикрытие.
Вернувшись на свое место, Болан достал из кармана темные очки и носовой платок. Дыхнув на стекло очков, он протер их платком и поднял вверх, как бы проверяя результат своих действий.
Отражение женщины было хорошо видно на изогнутой поверхности темного стекла. Изображение было слегка искажено, но тем не менее ее привлекательность не ускользнула от глаз Болана. Ее светлые волосы спадали на плечи, завиваясь на концах. Темно-синий костюм хоть и выглядел не по-женски строгим, тем не менее был ей к лицу. На полке над её креслом лежал "дипломат", по-видимому, её собственный. Она выглядела как выпускница экономического колледжа, только что получившая диплом и летевшая по рекомендации устраиваться на работу.
Но Болан уже понял, что устраиваться на работу ей вовсе не нужно и что у нее уже есть работа. До него дошло, что являлось предметом её деятельности.
Точнее, не что, а кто...
Предметом её деятельности был он сам.
16
Во время оставшихся девяноста минут полета мысли Мака Болана были сосредоточены не только на привлекательной блондинке. Он хорошо понимал, что в её планы входит не столько наблюдать за ним, сколько сопровождать его уже после приземления в Далласе, Задача Болана усложнялась, и проработка всех деталей оказывалась сейчас решающей. Последним сюрпризом для Болана оказалось то, что вертолет, доставивший Кущенко в Даллас, принадлежит ЦРУ.
Если Элбрайт говорил правду, а интуиция подсказывала Болану, что так оно и было, то выходило, что в эту авиакомпанию внедрен агент. Иначе действия данной организации объяснить было нельзя. Равно как и действия пилота вертолета. Только эта версия могла соединить все звенья этой цепи в единое целое. Тогда этому агенту надо было отдать должное. Он был отчаянно, до безрассудства, храбрым или просто сумасшедшим, С подобными вещами Болан встречался впервые, и ему трудно было представить, сколь высокий пост может занимать этот человек в авиакомпании. Судя по всему, штат ее сотрудников невелик, и оставалось совершенно непонятным, как шпиону удалось настолько влиться в структуру управления, ведь шила в мешке не утаишь...
Болан чувствовал себя одиноким, как никогда. Сейчас, находясь на борту самолета, было невозможно подать какой-нибудь знак своим партнерам. Раскрыть карты и остановиться нельзя, а карт на руках полно.
"Кто же такой Кущенко и почему он здесь?" — этот вопрос отодвигал на задний план все остальные проблемы.
Болан не знал и пока не мог знать на него ответа.
Во время полета блондинка покидала свое кресло дважды, толстяк — один раз. Они ни разу не заговорили друг с другом, но Болану показалось, что между ними существует какая-то связь. Чем ближе самолет подлетал к аэропорту Далласа, тем больше Болан задумывался над этой непростой головоломкой. Перед ним стояла задача выпутаться из этой ловушки. Если он успеет взять багаж раньше, чем они сделают свой первый ход, тогда все будет обстоять не столь печально. Без оружия он чувствовал себя связанным по рукам и ногам.
Под потолком салона зажглось табло, предписывающее всем пассажирам занять свои места и пристегнуться. Одновременно прозвучал тихий, но неприятный зуммер. Началось снижение. Чем закончится посадка, не мог предугадать никто.
Приземление произошло довольно мягко и сопровождалось скрипом упругих колес шасси. Еще один толчок, и опустилось переднее шасси, приняв на себя часть веса самолета. Началось долгое торможение и выруливание со взлетно-посадочной полосы к подземному переходу.
Еще раз протерев очки, Болан поднял их и посмотрел на блондинку. Она достала свой "дипломат", положила его себе на колени, поигрывая его замочками. Её длинные накрашенные ногти барабанили по темной коже "дипломата" какой-то причудливый ритм. Болану очень интересно было узнать, что могло означать это загадочное стаккато.
Она явно нервничает, похоже, что она сейчас начнет действовать. Болану нужно было как-то помешать ей. Но как? Находясь в салоне самолета, нельзя было обращать на себя внимание пассажиров.
Вырулив к подземному переходу, самолет затормозил и остановился, но сигнал посадки еще не погас. Тем не менее пассажиры засуетились в ожидании выхода. Блондинка поднялась с кресла, но осталась стоять рядом с ним. Человек, сидевший у иллюминатора, спал.
Иногда самый лучший ход — это вообще не делать никакого хода. Болан остался на месте. Женщина и толстяк должны сделать ход первыми и выдать себя тому, за кем следили. Когда пилот заглушил двигатели, пол самолета вздрогнул. Теперь прекратился постоянный гул и стали слышны разговоры пассажиров, собирающих свои вещи. Болан оставался сидеть в кресле, несмотря на то, что весь ряд с его стороны уже опустел.
Когда салон покинули все пассажиры, за исключением Болана, в самолете воцарилась тишина. Блондинка, понимая, что ей некуда деваться, вышла вслед за толстяком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Рядом с домом, на небольшой автостоянке, несколько машин терпеливо дожидались своих хозяев, которые, судя по шуму внутри закусочной, не ограничивались кока-колой и хот-догами.
Кашлянув, словно чахоточный старик, "кадиллак" остановился, едва не уткнувшись носом в ограждение стоянки, сложенное из железнодорожных шпал.
Внутри, на маленькой сцене, под пьяные крики и звон пивных кружек, бесновался местный биг-бенд.
Музыка, вырывавшаяся из нескольких пар акустических систем, словно газы из сопла ракеты, являла собою хриплую имитацию блюза и кантри. По темпу она напоминала молодежный трэш-металл, но тем не менее была чертовски хороша.
Половина зала уже напилась до безобразия, остальные настойчиво к этому стремились, и несколько человек, повернувших головы при появлении Палача, через секунду вернулись к своим большим кружкам с пивом.
В дальнем углу Болан заметил телефонную будку и направился туда. Это было самое тихое место в помещении. Опустив монету, он набрал номер.
После дюжины неудачных звонков трубку на том конце провода взял дежурный. Болан спросил Броньолу.
Ему пришлось еще подождать некоторое время, показавшееся ему вечностью. Наконец жужжание в трубке и новый зуммер сообщили о том, что оператор соединил его с домом Броньолы.
— Где ты? — послышался в трубке сонный голос.
— Неподалеку от Нового Орлеана, около озера Сальвадор, — ответил Болан.
— Какого черта ты там забыл?
— Кто-то прислал мне записку.
— Что за записка? — Броньола еще не совсем проснулся и слабо понимал происходящее.
— Люди из ЦРУ передали мне записку, подписанную, якобы, Элбрайтом. Там говорилось, где найти Андерсона.
— Подумать только... Вот чертовщина... — Броньола, наконец, очнулся и начал впитывать сенсационные новости.
— В общем записку написал некто, кто не знал о самоубийстве гангстера из мотеля, но тем не менее информация оказалась верной. Его имя — Юрий Кущенко. Он снимал комнату на улице Буонапарте и ускользнул от меня, но я преследовал его всю дорогу до озера. Сукин сын был уже обречен.
— Так что же помешало?
— Его забрал вертолет. Пока я отстреливался, русский запрыгнул на вертолет и был таков. Я хочу, чтобы ты нашел его.
Болан вкратце сообщил Броньоле детали происшествия и бортовой номер вертолета. Они договорились созвониться через два часа. Следующим ходом в этой партии было немедленное возвращение в Новый Орлеан. Но это казалось непросто. Покалеченный "кадиллак" не мог ему в этом помочь.
Болан подошел к стойке и, перекрикивая динамики, поинтересовался у бармена насчет такси. В ответ он услышал то, что и рассчитывал услышать: бармен рассмеялся...
— Дружище, — прокаркал человек за стойкой, — ты слишком далеко от дома. Посмотри на эти рожи. Ты думаешь, кто-нибудь из них в состоянии вести машину?
— Я могу, — голос, прозвучавший за спиной Болана, был негромким, с южным акцентом и, что наиболее важно, трезвым. — Куда ехать?
— В Новый Орлеан, — поворачиваясь лицом к собеседнику, ответил Болан.
Перед ним стоял тощий долговязый фермер лет тридцати пяти, в кепке и клетчатой шерстяной куртке.
— Я отвезу вас, — сказал он, глядя Болану в глаза.
— Прекрасно, — ответил Болан. — Давайте не будем задерживаться...
— Правда, это будет вам стоить... — начал долговязый.
— Я заплачу, сколько вы скажете, — ответил Болан.
Они направились к выходу. Ливень на улице продолжался и, похоже, не собирался стихать. Проходя мимо полумертвого "кадиллака", Болан прихватил с собой кейс с оружием и поспешил за длинным шофером-фермером вдоль ряда забрызганных грязью "пикапов" и "джипов". Палач оглянулся и подивился — в какую дыру его занесла нелегкая, да еще на чужом, раненом автомобиле. Тем не менее он с благодарностью вспомнил "кадиллак". В конце ряда, за побитым фургоном, изумленному взору Болана предстал "шевроле-55", ярко-красного цвета, блестевший хромированной отделкой.
— Красавец, да? — не скрывая гордости, сказал фермер.
— Ничего подобного я не ожидал, — признался Болан.
— Мне нужны деньги, чтоб держать этого малыша в форме, иначе я отвез бы вас дешевле...
— Не беспокойтесь. Как только прибудем на место, я вам хорошо заплачу. Если мы доберемся до места раньше четырех часов, я заплачу вдвое. Плюс возможные штрафы за превышение скорости. Ну что, идет?
— Садитесь. И не забудьте надеть ремень — малыш шустро бегает.
* * *
Ночная смена, дежурившая в вестибюле отеля "Ривервью" была шокирована видом Болана, когда тот вошел в двери и, не обращая ни на кого внимания, направился к лифту.
После быстрой езды в машине подъем в лифте казался бесконечно долгим. Однако было всего без пятнадцати три и у него оставалась масса времени. Поездка обошлась ему в сто долларов, но она того стоила.
Болан хлопнул дверью своего номера и подошел к телефону.
— Что новенького? — спросил он Броньолу, когда тот снял трубку.
— Кое-что прояснилось, — сказал Броньола. — Для начала скажу, что ты был прав: Элбрайт не имеет к записке никакого отношения. Он впервые слышит фамилию Кущенко. Это раз. Теперь вертолет. Машина принадлежит компании "Эйр Тексес", но используется по контракту с ЦРУ в борьбе с наркодельцами в юго-западных штатах. Это два. Машина приписана к авиабазе в Браунвилле, но последние несколько дней вертолет находился на ремонте в Далласе, и я даю зуб, он будет там утром.
— Кстати, о ЦРУ. Что ты думаешь об этой записке, которую, якобы, написал Элбрайт? Ее доставили мне люди из Управления?
— Ты, конечно, знаешь версию об агенте, внедренном в верха ЦРУ. Теперь я склонен считать её верной. Этот парень начал нервничать. Он сидит довольно высоко и знает о двух провалившихся агентах. Уверенный в скором разоблачении, он решил, видимо, что ему нечего терять.
— Понятно. Так где теперь нам ожидать появления Кущенко?
— Это как раз последняя из моих новостей. Послезавтра президент в сопровождении автомобильного эскорта проедет по улицам Далласа, — Броньола усмехнулся. — Если задача Кущенко — политическое убийство, а я в этом не сомневаюсь, президент — подходящая мишень.
— Совки на это не отважатся, — сказал Болан, но пока он это произносил, он и сам понял, что не прав. Некоторые в ЦРУ считали убийство Джона Кеннеди делом рук КГБ. Доказать это не удалось до сих пор, но обратное также не было доказано.
Ни для кого не оставалось секретом, что покушение на Папу Римского было осуществлено под руководством советских спецслужб, и президент Соединенных Штатов не был застрахован от чего-нибудь подобного. Вопрос заключался лишь в том, кто готовит операцию: его величество КГБ или какая-то самостоятельная террористическая группировка. И то, и другое было вполне возможно. Болан принял решение.
— Хэл, я еду в Даллас. Но, судя по тому, что уже произошло здесь, у меня есть причина полагать, что там будет небезопасно. Я хочу, чтобы Управление ничего об этом не знало. Ты — единственный, кто в курсе моих перемещений.
— Хорошо. А как насчет Элбрайта? — спросил Броньола.
— Элбрайт будет мне по-прежнему помогать по мере своих сил, но он также не должен знать обо мне ничего. Его слова могут услышать посторонние уши, и если внедрившийся агент — лицо реальное, то он знает больше, чем Элбрайт, и докопается до сути, какую бы безобидную, на первый взгляд, вещь тот ни сказал.
— Согласен, — ответил Броньола.
— Я позвоню тебе завтра из Далласа, — продолжал Болан. — Как только я прибуду на место, я проверю маршрут следования президентского эскорта.
— Мне поставить в известность тайные службы?
— Ни в коем случае. Я не хочу, чтобы они ввязывались в это дело. Нам не взять Кущенко без полной секретности. Если выезд президента отменят, то мы опять останемся ни с чем. Неизвестно, какой у него запасной вариант. Так что если я не найду его в Далласе, то мы не найдем его никогда. Или когда будет уже слишком поздно.
— Ты играешь в опасную игру, приятель, — сказал Броньола.
— Я знаю, Хэл, — ответил Болан, — но у нас нет выбора.
Закончив разговор с Броньолой, Болан позвонил в справочную аэропорта. Затем он вызвал такси, торопливо собрался и спустился вниз. Машина пришла через две минуты после того, как он вышел из дверей отеля. Двадцатью минутами позже он уже стоял у окошка билетной кассы. Самолет отправлялся в полет через пятнадцать минут. Отправив багаж, Болан направился к турникету.
В отличие от железнодорожных и автовокзалов, где всю ночь толпится народ, в помещении аэропорта было почти безлюдно. Болан, привыкший к тому, что с первого дня этой "командировки" кто-то неустанно следит за ним, стараясь помешать и направить его по ложному пути, окинул взглядом зал ожидания в поисках подозрительных лиц.
Однако он не заметил толстого человека в сером костюме с перекинутым через руку плащом. Незнакомец безмятежно читал "Дейли Уорлд", но, увидев Болана, поднялся с кресла и поспешил за ним.
Пройдя через турникет и направляясь в туннель, ведущий на взлетную полосу, Палач оглянулся, и его внимание привлек этот толстяк, украдкой бросавший на него взгляды и в то же время старавшийся это скрыть.
В салоне, проходя мимо кресла Болана, незнакомец невольно покосился в его сторону, и их глаза встретились. Толстяк понял, что его раскусили. Подавив желание убежать из салона самолета и куда-нибудь спрятаться, белый как мел, он протолкался дальше и занял свое место через несколько рядов от Палача.
Тот, кто управлял куклами в этом театре марионеток, был хитер на выдумки. Неуклюжий толстяк, возможно был послан для того, чтобы отвлечь внимание от чего-то более важного. Бросьте собаке кость, и она не заметит на столе бифштекса.
Началась утомительная предвзлетная волокита, и Болан терпеливо ждал, когда закончится инструктаж, включавший в себя правила пользования спасательной подушкой, на которой было начертано: "На случай незапланированной посадки на воду". Интересно, подумал он, много ли бывает незапланированных посадок на воду. Однако Болан не удивился бы, если бы такое произошло, он уже привык, что там, где появляется он, случаются разного рода странные вещи.
Наконец послышался низкий гул двигателей, и по салону прошла вибрация. Последовало напоминание о привязных ремнях, и через пару минут самолет начал свой разбег. Болан чувствовал на себе пристальный взгляд толстого человека, но это его не беспокоило.
Болана интересовало, для кого еще он представлял интерес.
Как только самолет набрал высоту, Палач встал со своего места и направился в конец салона. Улыбнувшись стюардессе, Болан, стараясь не навести на себя подозрения, окинул взглядом ряды кресел. Пройдя в уборную, он обдумал результаты наблюдения. В самолете кроме глупого толстяка находились еще два человека, привлекшие его внимание. Одним из них была женщина.
Плеснув себе в лицо холодной водой, Болан вернулся на место. Проходя по салону, он еще раз взглянул на подозрительных пассажиров и наконец пришел к убеждению: женщина была тут не случайно. В ее маленькой сумочке, которую она держала на коленях, вероятно, крылось нечто более серьезное, чем косметичка или кошелек. Её кресло находилось четырьмя рядами ближе к хвосту самолета, на противоположной стороне салона.
Незнакомка пребывала в уверенности, что Болан не обратил на неё никакого внимания, и спокойно сидела, глядя в иллюминатор. Пока они находились в воздухе, её добыча не могла ускользнуть и она не хотела проявлять излишний интерес к Палачу, чем вызвала бы его подозрения.
Возможно, по прибытии в Даллас она выдаст себя, преследуя Палача, но в аэропорту у нее появится шанс скрыться. К тому же там у нее будет хорошее прикрытие.
Вернувшись на свое место, Болан достал из кармана темные очки и носовой платок. Дыхнув на стекло очков, он протер их платком и поднял вверх, как бы проверяя результат своих действий.
Отражение женщины было хорошо видно на изогнутой поверхности темного стекла. Изображение было слегка искажено, но тем не менее ее привлекательность не ускользнула от глаз Болана. Ее светлые волосы спадали на плечи, завиваясь на концах. Темно-синий костюм хоть и выглядел не по-женски строгим, тем не менее был ей к лицу. На полке над её креслом лежал "дипломат", по-видимому, её собственный. Она выглядела как выпускница экономического колледжа, только что получившая диплом и летевшая по рекомендации устраиваться на работу.
Но Болан уже понял, что устраиваться на работу ей вовсе не нужно и что у нее уже есть работа. До него дошло, что являлось предметом её деятельности.
Точнее, не что, а кто...
Предметом её деятельности был он сам.
16
Во время оставшихся девяноста минут полета мысли Мака Болана были сосредоточены не только на привлекательной блондинке. Он хорошо понимал, что в её планы входит не столько наблюдать за ним, сколько сопровождать его уже после приземления в Далласе, Задача Болана усложнялась, и проработка всех деталей оказывалась сейчас решающей. Последним сюрпризом для Болана оказалось то, что вертолет, доставивший Кущенко в Даллас, принадлежит ЦРУ.
Если Элбрайт говорил правду, а интуиция подсказывала Болану, что так оно и было, то выходило, что в эту авиакомпанию внедрен агент. Иначе действия данной организации объяснить было нельзя. Равно как и действия пилота вертолета. Только эта версия могла соединить все звенья этой цепи в единое целое. Тогда этому агенту надо было отдать должное. Он был отчаянно, до безрассудства, храбрым или просто сумасшедшим, С подобными вещами Болан встречался впервые, и ему трудно было представить, сколь высокий пост может занимать этот человек в авиакомпании. Судя по всему, штат ее сотрудников невелик, и оставалось совершенно непонятным, как шпиону удалось настолько влиться в структуру управления, ведь шила в мешке не утаишь...
Болан чувствовал себя одиноким, как никогда. Сейчас, находясь на борту самолета, было невозможно подать какой-нибудь знак своим партнерам. Раскрыть карты и остановиться нельзя, а карт на руках полно.
"Кто же такой Кущенко и почему он здесь?" — этот вопрос отодвигал на задний план все остальные проблемы.
Болан не знал и пока не мог знать на него ответа.
Во время полета блондинка покидала свое кресло дважды, толстяк — один раз. Они ни разу не заговорили друг с другом, но Болану показалось, что между ними существует какая-то связь. Чем ближе самолет подлетал к аэропорту Далласа, тем больше Болан задумывался над этой непростой головоломкой. Перед ним стояла задача выпутаться из этой ловушки. Если он успеет взять багаж раньше, чем они сделают свой первый ход, тогда все будет обстоять не столь печально. Без оружия он чувствовал себя связанным по рукам и ногам.
Под потолком салона зажглось табло, предписывающее всем пассажирам занять свои места и пристегнуться. Одновременно прозвучал тихий, но неприятный зуммер. Началось снижение. Чем закончится посадка, не мог предугадать никто.
Приземление произошло довольно мягко и сопровождалось скрипом упругих колес шасси. Еще один толчок, и опустилось переднее шасси, приняв на себя часть веса самолета. Началось долгое торможение и выруливание со взлетно-посадочной полосы к подземному переходу.
Еще раз протерев очки, Болан поднял их и посмотрел на блондинку. Она достала свой "дипломат", положила его себе на колени, поигрывая его замочками. Её длинные накрашенные ногти барабанили по темной коже "дипломата" какой-то причудливый ритм. Болану очень интересно было узнать, что могло означать это загадочное стаккато.
Она явно нервничает, похоже, что она сейчас начнет действовать. Болану нужно было как-то помешать ей. Но как? Находясь в салоне самолета, нельзя было обращать на себя внимание пассажиров.
Вырулив к подземному переходу, самолет затормозил и остановился, но сигнал посадки еще не погас. Тем не менее пассажиры засуетились в ожидании выхода. Блондинка поднялась с кресла, но осталась стоять рядом с ним. Человек, сидевший у иллюминатора, спал.
Иногда самый лучший ход — это вообще не делать никакого хода. Болан остался на месте. Женщина и толстяк должны сделать ход первыми и выдать себя тому, за кем следили. Когда пилот заглушил двигатели, пол самолета вздрогнул. Теперь прекратился постоянный гул и стали слышны разговоры пассажиров, собирающих свои вещи. Болан оставался сидеть в кресле, несмотря на то, что весь ряд с его стороны уже опустел.
Когда салон покинули все пассажиры, за исключением Болана, в самолете воцарилась тишина. Блондинка, понимая, что ей некуда деваться, вышла вслед за толстяком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25