Дядя Сэм сам собирался навестить «Евро-Бисли». Зачем? В инструкциях, полученных Марком перед началом операции, об этом не было ни слова.
* * *
Первым о разгроме Легиона в «Евро-Бисли» узнал министр культуры Морис Туре.
— Кто? — воскликнул он, брызгая слюной. — Кто виновен в этом позоре?
— Солдаты противника наступали в мундирах армии Наполеона III, — ответил секретарь.
— Наполеон III? — Морис задумчиво пожевал губами, переваривая информацию. Этого не могло быть, следовательно, не могло быть никогда. Неужели опять американцы мутят воду? Просмотрев последний выпуск «Монд», Туре нашел фотографии с места событий, которые французская пресса называла «происшествием у Кратера».
Итак, захватчики прибыли из Америки, решил министр. Они явились, чтобы продолжать наносить оскорбления Франции. Они заплатят за это.
Морис Туре взял трубку и набрал номер командующего военно-воздушными силами.
— Mon General, у меня ужасные известия. Но ваше своевременное вмешательство спасет положение. Культурный Чернобыль вновь оказался в руках противника. Вероятно, единственный способ покончить с ним раз и навсегда — это превратить его в настоящий Чернобыль. Не найдется ли у вас атомной бомбы? Ах, найдется!.. Отлично. Тогда слушайте...
* * *
Вертолет цвета черного янтаря, проскользнув над холмами парижских пригородов и крышами окрестных ферм, опустился в «Евро-Бисли».
Марк Кобьен следил за вертолетом, провожая его объективами телекамер. Когда машина приземлилась, Марк без особого удивления, хотя и с легким испугом, увидел Боба Бисли, который выпрыгнул из кабины и помог спуститься Дяде Сэму.
Сэм Бисли был в белоснежном мундире с золотым кантом и оплетенными шнурком эполетами. Его одежда напоминала Марку форму итальянских адмиралов. Сэм двинулся вперед, опираясь на серебряную трость и отвечая на приветствия солдат в фуражках с силуэтами мыши из черного фетра.
Это великолепное зрелище наполнило душу Кобьена дурными предчувствиями.
К его облегчению, левая глазница Сэма была прикрыта белой повязкой. Марк ни за что не согласился бы еще раз взглянуть в его пульсирующий стальной глаз...
* * *
Директор ОВБ Реми Ренар никого не вызывал, поэтому, когда распахнулась дверь помещения охраны, он повернулся и гневно взглянул в ту сторону.
Дверь с грохотом ударилась о стену, рассыпая осколки зеркального стекла.
В кабинет влетели Доминик Парилло и пленник из компании Бисли по имени Род Читвуд.
Следом появились два самых странных человека, когда-либо вторгавшихся в пределы ОВБ. Один из них был типичный американец, другой — очень старый азиат.
— Он пришел за спутником! — крикнула женщина.
— Да, я пришел за спутником, — подтвердил американец.
— Вы его не получите! — заявил Ренар, вставая между незваным гостем и толстой стальной дверью с сейфовым замком.
Белокожий американец шагнул к двери, по пути схватив Ренара за локти и отставив его в сторону, словно вешалку для пальто.
Реми судорожно сглотнул, пытаясь унять гадкое ощущение в желудке. Ни разу в жизни он не чувствовал себя столь беспомощным. Создавалось впечатление, что американец попросту его не замечает.
— Толщина двери восемь дюймов, — прошипел он. — Комбинацию замка знают только два человека во всем здании, и, чтобы его открыть, нужны оба, — один из них здесь, второго здесь нет.
— Да, толстовата, — промолвил американец, окидывая цель озабоченным взглядом.
— Надеюсь, вы понимаете, что всякая попытка взломать дверь заранее обречена на провал?
— Да, трудновато, — согласился тот. — Подожди здесь, папочка. — И вышел из комнаты.
Реми Ренар позволил себе несколько расслабиться. Если он сумеет выстоять еще несколько минут, все закончится благополучное. Вот-вот прибудет подкрепление, и тогда этим двум ни за что не улизнуть из здания. Во всяком случае, если они действительно безоружны, как показалось директору.
В коридоре послышалась какофония кошмарных звуков. Сначала донесся грохот парового молота, сменившийся уханьем пресса для утилизации старых автомобилей. Протестующе заныли штукатурка и плинтусы. Послышался горестный стон металла — ужасный, жалобный, невыносимый.
Потом раздались звонкие удары — не будь директор ОВБ уверен в обратном, он был бы готов поклясться, что они доносятся из-за стальной двери. Однако дверь звуконепроницаема, к тому же другого входа в сейф не существовало, а замок был крепко заперт.
Наконец шум стих, и на пороге кабинета появился американец. Стряхнув с рук пыль и штукатурку, он разжал правый кулак и, растерянно моргая, показал присутствующим ладонь.
— Там нет никакого спутника, зато я нашел вот это, — сказал он.
Реми Ренар не смог сдержаться и изумленно открыл рот.
На ладони американца лежал гиперцветовой глаз.
— Невероятно, — выдохнул директор ОВБ.
—Се ля ви, — отозвался американец.
— Сейчас мы уйдем, — холодным тоном заявил старый азиат. — Я оставляю тебе жизнь и строгое жизненно важное предупреждение.
— Интересно, какое? — брякнул Ренар.
— Знай, несчастный, орлиный трон Америки находится под защитой мастера Синанджу, и любое дальнейшее усугубление ситуации вызовет немедленный и жестокий отпор.
Реми Ренар был не из пугливых, но слова корейца заставили его похолодеть, и он осознал всю серьезность происходящего.
Ренар готов был жизнь отдать за Францию, но терять Францию не хотел.
Именно в этом и состоял смысл предостережения, дух которого еще долго продолжал витать в пыльном воздухе после того, как мастер Синанджу в сопровождении своей свиты покинул кабинет.
Не услышав ни выстрелов, ни звуков борьбы, Реми Ренар наконец вытащил ногу из лужи собственной мочи.
Он бросился к телефону и позвонил Президенту Франции. Тут уж не до охраны культуры! На карту поставлено само существование государства. В такой войне министр культуры был лишним.
Глава 29
Выйдя из здания штаб-квартиры ОВБ, Доминик Парилло заявила:
— Вам не выбраться из Франции!
— Не говорите так, — с притворным испугом сказал Римо. — Мне еще нужно найти отца, которого я никогда не видел.
— Я серьезно. Вас убьют.
— По-моему, он стоял здесь, — пробормотал Римо, оглядываясь в поисках такси. Не найдя машины, он повернулся к француженке: — Где вы оставили свой автомобиль?
— Не скажу. Ни за чьто.
— Вот как?
— Ни за чьто!
И в то же мгновение к Доминик метнулась рука и стиснула ногтями мочку уха.
Парилло вскрикнула. Ей казалось, она завизжала так, что ее услышала добрая половина Парижа. Но переводя дыхание, она внезапно поняла, что из ее уст не вылетело и звука. Осознав это, Доминик неистово закивала головой, надеясь освободиться от непонятной силы, причинившей ей такую ужасную боль.
— По-моему, она передумала, папочка, — обратился Римо к невидимому источнику этой непонятной силы.
Боль исчезла.
Доминик схватилась за набухшую пульсирующую мочку и обернулась, успев мельком заметить длинные ногти мастера Синанджу, прятавшего руки в рукава черного кимоно. Женщина тут же все поняла.
— Теперь вы знаете, почем фунт лиха! — съязвил Род Читвуд.
— Я поставиль машину в гаражь, — покорно произнесла женщина.
Компания двинулась за ней следом и остановилась у ворот гаража. Они были заперты, но между створками оставалась щель шириной около фута, через которую вполне мог протиснуться худой человек.
— Ждите здесь, — распорядился Римо и повел женщину в гараж.
Не прошло и минуты, как ворота откатились в стороны, и из гаража выехал небесно-голубой «ситроен». Дверцы распахнулись, и Род с Чиуном забрались в салон.
— Доминик согласилась отвезти нас в аэропорт, — сообщил Римо.
— Я не имела выбора, — недовольным голосом отозвалась женщина.
— Мы всегда так или иначе добиваемся согласия, — заметил Римо.
— Нам не добраться до аэропорта, — сказала Доминик, выехав на дорогу с оживленным движением. Она на мгновение убрала ногу с педали газа и нажала потайную кнопку в полу — встроенные микрофоны тотчас начали транслировать разговор в ОВБ. — Нас остановят.
— Вряд ли, — беззаботно отозвался Римо.
— Аэропорт окружен танками и другой машинами. И еще солдаты.
— Что ж, нам не впервой, — отмахнулся Римо, разглядывая рабочих, которые снимали со стены табличку «улица Эдгара По» и вешали на ее место указатель «рю де Озейль».
В ту же секунду раздался вой французских полицейских машин. Казалось, они окружили «ситроен» со всех сторон.
— Вуаля! — торжествующе воскликнула Доминик. — Что я вам говориль? Теперь вам конец!
Римо дернул руль влево, и машина свернула в переулок, поперек которого висел «кирпич».
— Идиот! Этот знак запрещаль движение!
— Откуда мне знать? Я не говорю по-французски.
— Это не французский, а международный знак! Все знают.
— Все, кроме меня, — откликнулся Римо и нажал клаксон. Встречные машины торопливо уступали «ситроену» дорогу.
Наконец автомобиль выскочил на шумную улицу и оказался в окружении целого роя бело-красных полицейских машин, яростно сверкавших проблесковыми маячками.
— Ловушка! — завопил Род Читвуд.
Римо нажал на тормоз, рванул рулевое колесо вправо, влево, потом опять вправо. Автомобиль послушно совершил невероятный маневр, развернувшись на месте.
Когда пассажиры пришли в себя, машина уже неслась в противоположном направлении.
Навстречу мчалась длинная кавалькада полицейских «рено».
— Держитесь крепче, — предупредил Римо и приготовился сделать еще один разворот, чтобы заставить колонны преследователей столкнуться друг с другом.
Внезапно встречные машины свернули с бульвара и исчезли из виду.
— Это еще что за фокусы? — промолвил Римо. Видневшиеся в зеркальце заднего обзора автомобили свернули на ту же дорогу, обозначенную табличкой «А4».
— Куда ведет эта дорога? — спросил Римо.
— В восточный пригороды, — лукаво произнесла Доминик.
— То есть в сторону «Евро-Бисли»?
— Да.
Над самой дорогой пронеслась стая военных вертолетов, также направлявшихся на восток.
— Там что-то случилось. Что-то важное, — сказал Римо и включил радио.
Приемник возбужденно затрещал по-французски. По крайней мере на музыкальную передачу не похоже.
— О чем речь? — спросил Римо.
Сзади послышался голос Чиуна:
— Говорят, что парк «Евро-Бисли» подвергся нападению реакционеров.
— Каких еще реакционеров?
— Американских. Тех самых, которые развязали гражданскую войну.
— Ты хотел сказать, ренактеров?
— Может быть.
— Какого черта американским ренактерам делать в «Евро-Бисли»?! — воскликнул Римо.
Попутчики не в состоянии были удовлетворить его любопытство, поэтому он у телефона-автомата выскочил из машины и позвонил в Америку.
— Смитти? Это Римо. Мы захватили парня из компании Бисли, но здесь творится что-то непонятное!
— До нас дошли первые сведения о том, что войска, державшие карантин в «Евро-Бисли», сломлены людьми в мундирах Второй французской империи. У вас есть что добавить?
— Слово «ренактеры» вам ни о чем не говорит?
— Что?!
— Так сообщило французское радио.
— Тогда все сходится, — мрачным тоном отозвался Смит.
— Что сходится?
— Счета за перевозку сотрудников «Бисли корпорейшн». Они вторглись во Францию через Чуннель.
— Зачем? У Бисли и так есть парк в Европе!
— Мне доложили, что французские подразделения отступили под натиском яркого окрашенного света.
— Прежде чем уходить из парка, мы разбили пульт.
— Я! Я разбил! — донесся из машины голос Чиуна.
— Судя по всему, ренактеры привезли аппаратуру с собой, — быстро произнес Смит. — Римо, все это зашло слишком далеко. Я ничуть не сомневаюсь в том, что ренактерскими батальонами управляют люди Бисли. То, что они творят, иначе как войной не назовешь.
— Но ведь это война между Францией и Бисли, так?
— Полагаю, в данном случае проводить различия бессмысленно. В глазах большей части мира корпорация Бисли — это и есть Америка.
— Каждый раз, когда этот болван Бисли затевает очередное предприятие, оно непременно кончается войной, — с горечью заметил Римо.
— Если понадобится убить всех ренактеров, что засели в «Евро-Бисли», убивайте, не задумываясь, — сказал Смит. — Вы меня поняли?
Римо ничего не ответил.
В голосе Смита зазвучала сталь.
— Римо, нельзя позволить втянуть Америку в войну с Францией из-за амбиций частной компании, которая вознамерилась раскинуть свои щупальца по всему миру, — произнес он. — Вы должен перебить ренактеров всех до одного.
— Ясно, — отозвался Римо.
— Если по пути встретится Дядя Сэм, приведи его в состояние полной и окончательной неподвижности. Понятно?
— Вы хотите, чтобы я его убил?
— Да. Распылите Сэма на атомы.
— Ясно, — сказал Римо, повесил трубку и вернулся к машине. В глазах его застыло какое-то странное выражение, голос охрип. — Я получил приказ, — сообщил он.
— Вот как? — удивился Чиун.
— Уничтожить ренактеров.
— Уничтожим.
— И убрать Дядю Сэма, — добавил ученик.
— Этим займешься ты.
— Почему я?
— Ты еще не переборол свой страх, а сделать это можно, лишь совершив то, чего боишься.
Машина мчалась по направлению к «Евро-Бисли», и Римо понемногу привыкал к мысли о предстоящем задании.
Правда, он сомневался, что сумеет его выполнить. Ведь еще несколько лет назад он был одним из самых верных поклонников Сэма.
* * *
Командир Марк Кобьен расхаживал в толпе своих зуавов.
Пошел уже второй час их пребывания в парке; разогнав французских солдат и зевак, ренактеры захватили танки и бронетранспортеры, окружавшие «Евро-Бисли». На военном языке — расширили захваченный плацдарм.
Танковые пушки и пулеметы, до сих пор нацеленные в сторону парка, теперь развернули в противоположном направлении, перекрыв дороги секторами обстрела.
Всякий, кто пожелал бы приблизиться к парку, попал бы под ураганный огонь. А если бы кому-нибудь это все же удалось, зуавы готовы были встретить врага неодолимым излучением.
Оставалась еще одна проблема, смысл которой сводился к вопросам солдат:
— Что делать с масками? Носить на лбу или надвинуть на глаза?
— На лбу, конечно.
— А если нас атакуют, и мы будем вынуждены прибегнуть к лазерному оружию?
— В таком случае опустите маски на глаза.
Солдаты тотчас передали по цепочке распоряжение: при нападении врага защищаться пулеметно-пушечным огнем, сдвинув маски на лоб. В случае отступления надвинуть их на глаза.
Марк опросил каждого третьего, желая убедиться в том, что солдаты правильно поняли инструкции. И тем не менее он сомневался в их готовности убивать. Ведь это были обычные луизианские ренактеры, согласившиеся выступить рука об руку с Калифорнийскими мушкетерами и Флоридскими партизанами только потому, что их ждала работа в виргинском «Америкен-Бисли». Зуавов наняли сразу после битвы, в которой они воевали на стороне компании.
Захватив французскую технику — первое кольцо обороны, — зуавы лихо заломили свои фески и оживленно засуетились, даже не догадываясь о том что им уготована участь пушечного мяса.
После недолгого затишья последовала атака врага в виде одинокого голубого «ситроена», подъехавшего к танку, стоявшему у расцвеченных ворот парка.
Двери автомобиля распахнулись, из салона вылезли четверо и двинулись к танку.
Они шли спокойно, ничем не выдавая своего страха — если не считать светловолосого мужчину, который, замыкая шествие, брел нога за ногу.
* * *
— Остается лишь молить Господа, чтобы им не вздумалось пустить в ход суперзеленый, — испуганно пробормотал Род Читвуд.
— Согласен, — отозвался Римо.
— Пожалуй, желтый я еще смог бы вытерпеть.
— Может быть, они включат розовый, — мечтательно сказал мастер Синанджу.
— Я был бы рад, — произнес Римо.
— Я тоже, — поддакнул Род.
— Вы сумасшедшие, — заявила Доминик Парилло. — У них пушки и пулеметы. Нас расстреляют.
— Уж лучше стрельба, чем зеленый свет, — возразил Римо.
— Или желтый, — добавил Чиун.
Француженка закатила глаза.
— Мне плевайт на эти мерзкий цвета! Я боюсь только французских пуль!
— Пули — это наша забота, — пренебрежительно изрек Римо.
Они двигались, не сбавляя шагу. Из-за пушек и пулеметов, нацеленных на незваных гостей, послышалась оживленная речь.
— Что они говорят? — поинтересовался Римо.
— Не имею понятий, — ответила Доминик. — Похоже на французский, но я ни разу не слышала такой французского. Боже мой, — ужаснулась она. — Кажется, эти люди говориль по-франглийски!
Никто не стрелял, поэтому компания продолжила путь.
— Закрывать глаза бесполезно, — напомнил Римо.
— Может быть, вы думаль, что закрытый глаза спасет вас от пуль? — спросила Доминик.
— Я имел в виду не пули, а эту гипергадость.
— Гиперцвет, — поправил Род и озабоченно добавил: — Жаль, что у нас нет свинцовых масок.
— Почему? — спросил Чиун.
— Свинец — единственный материал, не пропускающий гиперцветовое излучение. Он очень плотный. Создавая первые гиперлазеры, я работал в сплошной свинцовой маске, чтобы не словить «зайчика».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28