— Если вам нужно думать над нашим предложением, значит, вы не тот человек, которого мы ищем.
* * *
— Могу я узнать одну вещь прямо сейчас? — спросила Тина, теребя маленький золотой гвоздик в левом ухе. — Я поступаю в СП или нет?
— Не как обычный полицейский, — мягко ответил Лэтэм. Глаза Тины наполнились слезами, но она сдержалась.
— Это несправедливо, — сказала девушка. Ее нижняя губа дрожала.
— Вам не следовало лгать, Тина. Вы на самом деле думали, что мы не узнаем всего?
— Это было так давно, — прошептала Тина, разглядывая башню в окне за спиной старшего офицера. — Целую жизнь назад.
— И естественно, вы не предполагали, что занятие проституцией помешает вам стать офицером полиции?
— Мне было тогда всего пятнадцать! — воскликнула она.
Лэтэм снова сел на стул.
— Тем не менее.
Одинокая слеза скатилась по щеке девушки. Она покачала головой, злясь на себя за прошлое, которое встало на пути ее мечты попасть в СП. Это было бы началом. Стартом. Новой жизнью. Теперь за одну минуту все рухнуло. Тина вытащила из сумочки сигареты и зажигалку.
— По-моему, здесь не курят, — заметил Лэтэм, когда Тина достала сигарету и зажала ее между губ.
— Плевать! — огрызнулась она, щелкая зажигалкой. — Мне нужно покурить.
Девушка глубоко затянулась и выпустила в потолок струйку дыма.
— Вы знали, что ваше криминальное прошлое когда-нибудь выплывет наружу и у вас будут проблемы? — тихо сказал помощник комиссара.
Тина взглянула на него.
— У меня нет криминального прошлого, — возразила она. — Два предупреждения на улице, и то под другими именами. Меня даже не арестовывали.
— Вы работали проституткой больше года, Тина, — продолжал Лэтэм. — О вас знала полиция нравов. Вас знали на панели.
— Я делала это, чтобы выжить. По необходимости.
— Понимаю.
— Да? — съязвила Тина. — Сомневаюсь. Вы знаете, каково это — самому заботиться о себе, когда ты всего лишь ребенок? Уйти из дома, потому что твой отчим все время пытается залезть тебе в трусы, а мать так пьяна, что не может остановить его, даже если бы и хотела? Каково это — с парой фунтов в кармане приехать в Лондон, где тебя никто не ждет? Знаете? Я, мать вашу, так не думаю! Что вы можете понимать, сидя здесь, в вашей форме с иголочки с начищенными серебряными пуговицами, наманикюренными руками, с пенсией и маленькой женой с ее «вольво» и курсами икебаны. Да вы представить не можете, что я пережила! — Тина подалась вперед. — Вы думаете, мне не попадались такие, как вы? Кристально чистые на людях столпы общества! Но все, чего вы действительно хотите, так это перепихнуться с несовершеннолетней девицей на переднем сиденье машины, потому что ротик вашей милой женушки не прикасался к вашему дружку с тех пор, как Англия выиграла чемпионат по футболу.
Тина еще раз глубоко затянулась — руки ее дрожали — и выпустила дым прямо в лицо Лэтэму. Тот никак не отреагировал, просто продолжал смотреть на нее сквозь табачное облачко.
Она закрыла глаза.
— Простите, — прошептала девушка.
— Я думал, вы меня изобьете, — сказал Лэтэм.
Тина открыла глаза. Еще раз затянулась, но теперь выпустила дым в сторону.
— Если можно было бы повернуть время назад, я бы постаралась все изменить. Но тогда у меня не было выбора, — произнесла она. Девушка оглядела комнату, взгляд остановился на больших настенных часах — красная стрелка отсчитывала секунды ее жизни. — Вы привезли меня сюда, чтобы сказать это, да? Вы не могли написать? Или позвонить?
— Я хотел поговорить с вами.
Она повернулась, посмотрела на Лэтэма темно-зелеными глазами.
— Вы хотели увидеть меня униженной?
Лэтэм покачал головой:
— Нет.
— Тогда зачем?
— У меня для вас предложение.
— Я так и знала! — вскрикнула Тина. — Все вы чертовски одинаковы. Хорошо, сделаю это для вас, коль вы открыли дверь в мое прошлое. Квид про, черт возьми, кво!
Лэтэм печально улыбнулся и покачал головой:
— Простите, если расстрою вас, но я, возможно, самый счастливый женатый мужчина, которого вы когда-либо встречали. Просто выслушайте меня, хорошо?
Тина кивнула. Огляделась в поисках пепельницы, не нашла ее и, виновато улыбнувшись, стряхнула пепел прямо под стол.
— О'кей.
— Ваше прошлое мешает вам вступить в СП в качестве обычного рекрута, — продолжил Лэтэм. — И вот почему. Представьте себе, вам придется арестовывать кого-то, кому известен тот период вашей жизни. А что, если узнают остальные? Любое дело, с которым вы будете работать, окажется скомпрометировано. Никто не станет задаваться вопросом, насколько вы хороший полицейский. Если что-то и будет иметь значение, так только то, что вы занимались проституцией. Разве это не повод для шантажа?
— Понимаю, — вздохнула Тина. — Я просто надеялась... — Она не закончила.
— ...что это может остаться в тайне?
Тина кивнула.
— Наивно, да?
Лэтэм улыбнулся.
— Почему из всего, чем могли заняться, вы выбрали работу полицейского, Тина?
— Какой у меня выбор? Работать в магазине? Официанткой?
— Ничего плохого в этом нет. Вы не боитесь тяжелой работы, и вам не пришлось бы лгать, как при поступлении в СП. Я видел ваше досье, Тина. Видел, чем вам приходилось заниматься, чтобы выжить. Вы приобрели такие навыки, которых никогда не получили бы ни в одной школе.
Тина пожала плечами.
— Почему все-таки полиция? — снова спросил Лэтэм. — Чем хуже армия или гражданская служба?
— Потому что хочу помогать таким же, как я, — людям, еще в детстве выброшенным на улицу.
— Почему бы в таком случае не стать социальным работником?
— Я хочу сделать что-нибудь такое, от чего меньше станет негодяев, которые плюют на законы и думают, что грабить старух или приставать к детям — нормально. — Тина потерла шею. — Зачем вы спрашиваете? Вы же сказали, что я не могу поступить в полицию.
— Ничего подобного я не говорил. Я сказал, что вы не сможете носить форму констебля. Но есть другая возможность стать полицейским.
— Мыть посуду в полицейской столовке?
Лэтэм холодно взглянул на девушку:
— Факт очевидный: наших агентов очень часто разоблачают. И причина в том, что настоящие преступники всегда могут распознать офицера полиции независимо от того, насколько он опытен. Наши ребята обучаются так же, как и остальные полицейские. Они имеют большой опыт работы, благодаря которому формируются привычки, образ мыслей, манера поведения, свойственные полицейским. И потому эти люди делаются узнаваемыми.
Тина кивнула.
— Да, мы всегда могли вычислить агента из полиции нравов, — подтвердила она. — На панели он торчал как хрен на свадьбе.
В какой-то момент Тина подумала, что помощник комиссара снова упрекнет ее в дерзости. Но тот улыбнулся и согласно кивнул:
— Точно. Поэтому мы намерены создать группу из офицеров полиции, которые не прошли обучение в Хендоне. Нам нужен особый тип офицеров под прикрытием, — сказал Лэтэм. — Люди с сильным характером, чтобы могли работать в одиночку, люди, у которых есть, как бы это сказать... достаточный жизненный опыт, чтобы справиться с трудностями. И нам нужны люди с прошлым не вымышленным, а реальным, которое выдержит любые проверки.
— Например, с прошлым проститутки?
— Ваше прошлое мешает вам служить как обычному офицеру, но оно идеально для работы под прикрытием, — пояснил Лэтэм. — Те проступки, которые могут скомпрометировать вас как действующего офицера, станут главным преимуществом в работе под прикрытием.
— Потому что никто не поверит, что СП взяла на службу бывшую проститутку?
Лэтэм кивнул.
— Хочу сказать, Тина, что это нелегко. Никто не должен знать, чем вы занимаетесь, вы никому не сможете об этом говорить: ни родным, ни друзьям. Если кто-то узнает, ваша жизнь окажется под угрозой.
— А если что-то пойдет не так?
— Вас придется заменить, — ответил Лэтэм. — Но это крайний случай. Сейчас мне нужно ваше согласие. Потом все подробности объяснит Хозяин.
— Хозяин? Я что, собака? — усмехнулась Тина. — Сколько платят за такую работу?
— Вам назначат ту же ставку, что и вновь принятому на службу констеблю. Она постоянно будет увеличиваться в зависимости от стажа, продвижения по службе и сверхурочной работы. Но опять-таки это детали. Моя роль — сделать вам предложение от имени людей очень высокого ранга.
— Комиссар знает об этом?
Лэтэм нахмурился:
— Если вы спрашиваете официально, должен сказать, что вам следует задать этот вопрос в офисе помощника комиссара. Неофициально я могу сообщить, что без санкции комиссара меня бы здесь не было. Я человек подневольный.
Тина взяла пачку сигарет. Поиграла с ней, опустив пальцы внутрь пачки, и глубоко вздохнула.
— О'кей, — сказала она. — Я согласна.
Лэтэм расплылся в улыбке:
— Хорошо, очень хорошо, Тина.
— Что теперь?
— Идите домой. За вами придут. — Он отодвинул стул и протянул руку. — Сомневаюсь, что мы снова с вами увидимся, но я буду следить за вашим продвижением с огромным интересом.
Тина пожала его руку. Пожатие было сухое, спокойное, полное внутренней силы, говорящее, что Лэтэм может сломать ее руку, если захочет. Тина пыталась припомнить, что это пожатие напоминает ей.
Только в лифте она вспомнила. Один из ее первых клиентов — жирный мужик в очках с толстыми линзами в роговой оправе, страдающий одышкой, — вознамерился отвезти Тину к себе домой. Сначала она отказалась: ее товарки предупреждали, что это небезопасно. Но толстяк предложил много денег, и Тина сдалась. Правда, она поехала с ним только после того, как он выплатил ей всю причитающуюся сумму.
Клиент жил в двухэтажном доме в восточной части Лондона. На полу лежали грязные ковры, с потолка свешивались голые лампочки. Толстяк провел девушку в переднюю и остановился в дверном проеме, тяжело дыша и наблюдая за реакцией Тины на полдюжины стеклянных банок у стены. В банках были змеи. Разных видов. Большие, словно длинные шланги, маленькие, как веточки, одни спали, другие пристально смотрели на девушку леденящим душу взглядом, высовывая языки.
Мужчина заставил Тину сделать минет посредине комнаты. Он ждал, тяжело дыша, пока она опускалась перед ним на колени, крепко зажмурившись, пытаясь таким образом спрятаться от жуткого зрелища змей.
Потом, после того как она завернула использованный презерватив в бумагу и засунула под одну из банок, толстяк взял огромного питона и предложил погладить его. Сначала Тина отказалась. Но клиент пообещал ей еще двадцать фунтов. Тогда она робко дотронулась до змеи, а когда поняла, что это не причинит ей вреда, стала более уверенной и положила руку на питонью спину. Тина думала, что она будет влажной и скользкой, а спина оказалась прохладной и сухой. И еще девушка ощутила силу удава. Она почувствовала, что он может сломать ей шею, если сожмется кольцом вокруг нее. Мужчина был в экстазе, он согласен был заплатить Тине очередную сумму денег за дополнительные ощущения, которые ей и не снились. Но она удрала, забыв даже об обещанных двадцати фунтах.
От всех этих воспоминаний девушку передернуло, и она снова потянулась за сигаретами.
* * *
Помощник комиссара Лэтэм ходил взад-вперед по комнате.
— Я все еще не уверен, что мы поступаем правильно, — наконец произнес он.
Грег Хэтуэй снял со стены часы и положил их на стол.
— Ты хочешь сказать, с позиций морали? — уточнил Хэтуэй.
На нем были темно-коричневая кожаная куртка, голубые джинсы и коричневые ботинки «Тимберлэнд». Он немного прихрамывал на левую ногу.
Лэтэм бросил на Хэтуэя холодный взгляд.
— Мне поручено обучать их и присматривать за ними, — сказал он.
Хэтуэй равнодушно пожал плечами:
— Не мое дело обсуждать решения. Оставлю это начальникам.
Он маленького роста, подумал Лэтэм, и даже если бы не был хромым, его все равно не взяли бы в СП. Не подходит под стандарты столичной полиции. Но для рекрутов важным критерием являются умственные способности, а уж в уме Хэтуэю не откажешь.
— Они просились в полицию, а не в МИ-6, — возразил Лэтэм.
Хэтуэй вернулся к стене и вытянул оттуда длинный провод, ведущий к маленькой камере, вмонтированной в середину часов. Провод проходил сквозь стену по потолку к видеомонитору, установленному этажом выше, откуда Хэтуэй наблюдал за всеми тремя собеседованиями. Лэтэму пришлось подняться наверх, чтобы лично удостовериться в отсутствии записывающего устройства. Ни при каких обстоятельствах нельзя было допустить записи того, что происходило в офисе: ни на бумаге, ни на пленке, ни на кассете. Официально этих трех бесед вообще не существовало. В ежедневнике Лэтэм отметил, что был в это время на личной встрече у комиссара.
— Думаю, вы отбирали не таких кандидатов, как в МИ-6, — заметил Хэтуэй, сворачивая провод и укладывая его сверху часов. — Они берут в основном выпускников Оксбриджа. Там бы не приняли такого, как Клифф Уоррен. Возможно, только Фуллертон имел бы шанс.
— Ты прав. А как думаешь, что нам ожидать от этих?
Хэтуэй провел рукой по редеющим волосам песочного цвета:
— Нельзя сказать наверняка, пока они не станут агентами под прикрытием. Фуллертон — самоуверенный тип, но у него неплохой потенциал. Уоррен, возможно, самый стойкий из них, но он еще не оказывался под давлением. Девушка интересная.
— Интересная?
— Она тяжело работала, чтобы выбраться из грязи. Теперь мы снова толкаем ее туда. Выдержит ли? Не уверен. Я удивился, когда она согласилась.
— Вряд ли у нее большой выбор.
Лэтэм взглянул на часы. Шофер уже ждал его внизу. У помощника комиссара больше не было причин задерживаться в офисе. Он сделал все возможное. И тем не менее его одолевали дурные предчувствия по поводу задуманного.
Хэтуэй положил часы с проводом в алюминиевый чемоданчик и закрыл его.
— Тогда все понятно.
Он взял чемодан со стола.
— Позаботься о них, — попросил Лэтэм.
— Я еще не потерял ни одного агента, — напомнил Хэтуэй.
— Знаю. Да, конечно, теперь они вышли из-под моей опеки, но это не значит, что меня не интересует их судьба.
Хэтуэй посмотрел на него, словно хотел что-то сказать, потом кивнул и вышел из комнаты.
Подождав, пока дверь за ним закроется, Лэтэм подошел к окну. Его не покидало ощущение, что он сделал что-то не так. В каком-то смысле он предал трех человек, с которыми встречался сегодня. Он солгал им, нет сомнений, но разве предал? И если да, имеет ли это значение на фоне грандиозного плана? Или цель оправдывает средства?
Лэтэм снова взглянул на часы. Пора идти.
* * *
Тина опустила стекло в машине и стряхнула пепел. Он упал на сиденье, и она смахнула его.
— Простите, — сказала она шоферу.
В зеркале заднего вида отразилась его ухмылка.
— Мне все равно, мисс, — ответил он. — Во-первых, через день мне стукнет сорок, а во-вторых, это не моя машина.
— Вы работаете на полицию, да?
— По контракту, — сказал шофер. — Бывший военный. Двадцать лет пахал на них, потом меня выкинули.
Тина еще раз глубоко затянулась.
— Хотите? — спросила она, протягивая пачку.
Шофер покачал головой:
— Не за рулем, мисс. Вы знаете копов. Они оторвут голову за сандвич на сиденье.
— Да. Так пишут во всех газетах. Думаете, у них есть более интересные занятия?
Шофер кивнул:
— Заметьте, в армии то же самое. Все было бы проще, если бы не проклятые чиновники, простите за грубость.
Тина улыбнулась и откинулась на спинку.
— Вы знаете, почему так?
— Нет, мисс. Мы как грибы. Нас держат в темноте...
— И подкармливают дерьмом...
— Единственно, что могу сказать: должно быть, дело важное, если они обратились к нам. Наша компания не из дешевых.
Тина закрыла глаза, позволив ветру играть ее волосами. Она размышляла о том, с кем ей придется встретиться. Хозяин, как сказал Лэтэм. Без имени. Без внешности. Просто Хозяин. Звучит почти как сутенер. А Тина всегда отказывалась иметь дело с сутенерами. На панели она работала одна, хотя сутенеры предлагали ей свое покровительство. Тина считала их пиявками и презирала девиц, которые отдавали свои с таким трудом заработанные пенни скользким черным парням в больших машинах со стереосистемами.
Теперь у Тины будет Хозяин. Чем больше она думала об этом, тем меньше ей все это нравилось. Но когда сомнения стали подтачивать ее уверенность, девушка мысленно представила Лэтэма, его прямую спину, крепкое рукопожатие, безупречную форму. Такому человеку, как он, можно доверять, в этом девушка не сомневалась. Он прав, нет другого способа служить в полиции. Не с ее прошлым. Попробуй она его скрыть, и эта тайна когда-нибудь загнала бы ее в угол. По крайней мере лучше сделать свое прошлое преимуществом, чем постоянно бояться, что в один день оно разрушит ее карьеру. Но сможет ли она на самом деле сделать то, о чем просит Лэтэм? Вернуться назад в мир, из которого сбежала и против которого работала?
Тина вздрогнула и открыла глаза. А что, если это то, ради чего она жила до сих пор? Может, таким способом она сумеет оправдать свое существование. И если ее прошлое поможет в этом, тогда оно того стоило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
* * *
— Могу я узнать одну вещь прямо сейчас? — спросила Тина, теребя маленький золотой гвоздик в левом ухе. — Я поступаю в СП или нет?
— Не как обычный полицейский, — мягко ответил Лэтэм. Глаза Тины наполнились слезами, но она сдержалась.
— Это несправедливо, — сказала девушка. Ее нижняя губа дрожала.
— Вам не следовало лгать, Тина. Вы на самом деле думали, что мы не узнаем всего?
— Это было так давно, — прошептала Тина, разглядывая башню в окне за спиной старшего офицера. — Целую жизнь назад.
— И естественно, вы не предполагали, что занятие проституцией помешает вам стать офицером полиции?
— Мне было тогда всего пятнадцать! — воскликнула она.
Лэтэм снова сел на стул.
— Тем не менее.
Одинокая слеза скатилась по щеке девушки. Она покачала головой, злясь на себя за прошлое, которое встало на пути ее мечты попасть в СП. Это было бы началом. Стартом. Новой жизнью. Теперь за одну минуту все рухнуло. Тина вытащила из сумочки сигареты и зажигалку.
— По-моему, здесь не курят, — заметил Лэтэм, когда Тина достала сигарету и зажала ее между губ.
— Плевать! — огрызнулась она, щелкая зажигалкой. — Мне нужно покурить.
Девушка глубоко затянулась и выпустила в потолок струйку дыма.
— Вы знали, что ваше криминальное прошлое когда-нибудь выплывет наружу и у вас будут проблемы? — тихо сказал помощник комиссара.
Тина взглянула на него.
— У меня нет криминального прошлого, — возразила она. — Два предупреждения на улице, и то под другими именами. Меня даже не арестовывали.
— Вы работали проституткой больше года, Тина, — продолжал Лэтэм. — О вас знала полиция нравов. Вас знали на панели.
— Я делала это, чтобы выжить. По необходимости.
— Понимаю.
— Да? — съязвила Тина. — Сомневаюсь. Вы знаете, каково это — самому заботиться о себе, когда ты всего лишь ребенок? Уйти из дома, потому что твой отчим все время пытается залезть тебе в трусы, а мать так пьяна, что не может остановить его, даже если бы и хотела? Каково это — с парой фунтов в кармане приехать в Лондон, где тебя никто не ждет? Знаете? Я, мать вашу, так не думаю! Что вы можете понимать, сидя здесь, в вашей форме с иголочки с начищенными серебряными пуговицами, наманикюренными руками, с пенсией и маленькой женой с ее «вольво» и курсами икебаны. Да вы представить не можете, что я пережила! — Тина подалась вперед. — Вы думаете, мне не попадались такие, как вы? Кристально чистые на людях столпы общества! Но все, чего вы действительно хотите, так это перепихнуться с несовершеннолетней девицей на переднем сиденье машины, потому что ротик вашей милой женушки не прикасался к вашему дружку с тех пор, как Англия выиграла чемпионат по футболу.
Тина еще раз глубоко затянулась — руки ее дрожали — и выпустила дым прямо в лицо Лэтэму. Тот никак не отреагировал, просто продолжал смотреть на нее сквозь табачное облачко.
Она закрыла глаза.
— Простите, — прошептала девушка.
— Я думал, вы меня изобьете, — сказал Лэтэм.
Тина открыла глаза. Еще раз затянулась, но теперь выпустила дым в сторону.
— Если можно было бы повернуть время назад, я бы постаралась все изменить. Но тогда у меня не было выбора, — произнесла она. Девушка оглядела комнату, взгляд остановился на больших настенных часах — красная стрелка отсчитывала секунды ее жизни. — Вы привезли меня сюда, чтобы сказать это, да? Вы не могли написать? Или позвонить?
— Я хотел поговорить с вами.
Она повернулась, посмотрела на Лэтэма темно-зелеными глазами.
— Вы хотели увидеть меня униженной?
Лэтэм покачал головой:
— Нет.
— Тогда зачем?
— У меня для вас предложение.
— Я так и знала! — вскрикнула Тина. — Все вы чертовски одинаковы. Хорошо, сделаю это для вас, коль вы открыли дверь в мое прошлое. Квид про, черт возьми, кво!
Лэтэм печально улыбнулся и покачал головой:
— Простите, если расстрою вас, но я, возможно, самый счастливый женатый мужчина, которого вы когда-либо встречали. Просто выслушайте меня, хорошо?
Тина кивнула. Огляделась в поисках пепельницы, не нашла ее и, виновато улыбнувшись, стряхнула пепел прямо под стол.
— О'кей.
— Ваше прошлое мешает вам вступить в СП в качестве обычного рекрута, — продолжил Лэтэм. — И вот почему. Представьте себе, вам придется арестовывать кого-то, кому известен тот период вашей жизни. А что, если узнают остальные? Любое дело, с которым вы будете работать, окажется скомпрометировано. Никто не станет задаваться вопросом, насколько вы хороший полицейский. Если что-то и будет иметь значение, так только то, что вы занимались проституцией. Разве это не повод для шантажа?
— Понимаю, — вздохнула Тина. — Я просто надеялась... — Она не закончила.
— ...что это может остаться в тайне?
Тина кивнула.
— Наивно, да?
Лэтэм улыбнулся.
— Почему из всего, чем могли заняться, вы выбрали работу полицейского, Тина?
— Какой у меня выбор? Работать в магазине? Официанткой?
— Ничего плохого в этом нет. Вы не боитесь тяжелой работы, и вам не пришлось бы лгать, как при поступлении в СП. Я видел ваше досье, Тина. Видел, чем вам приходилось заниматься, чтобы выжить. Вы приобрели такие навыки, которых никогда не получили бы ни в одной школе.
Тина пожала плечами.
— Почему все-таки полиция? — снова спросил Лэтэм. — Чем хуже армия или гражданская служба?
— Потому что хочу помогать таким же, как я, — людям, еще в детстве выброшенным на улицу.
— Почему бы в таком случае не стать социальным работником?
— Я хочу сделать что-нибудь такое, от чего меньше станет негодяев, которые плюют на законы и думают, что грабить старух или приставать к детям — нормально. — Тина потерла шею. — Зачем вы спрашиваете? Вы же сказали, что я не могу поступить в полицию.
— Ничего подобного я не говорил. Я сказал, что вы не сможете носить форму констебля. Но есть другая возможность стать полицейским.
— Мыть посуду в полицейской столовке?
Лэтэм холодно взглянул на девушку:
— Факт очевидный: наших агентов очень часто разоблачают. И причина в том, что настоящие преступники всегда могут распознать офицера полиции независимо от того, насколько он опытен. Наши ребята обучаются так же, как и остальные полицейские. Они имеют большой опыт работы, благодаря которому формируются привычки, образ мыслей, манера поведения, свойственные полицейским. И потому эти люди делаются узнаваемыми.
Тина кивнула.
— Да, мы всегда могли вычислить агента из полиции нравов, — подтвердила она. — На панели он торчал как хрен на свадьбе.
В какой-то момент Тина подумала, что помощник комиссара снова упрекнет ее в дерзости. Но тот улыбнулся и согласно кивнул:
— Точно. Поэтому мы намерены создать группу из офицеров полиции, которые не прошли обучение в Хендоне. Нам нужен особый тип офицеров под прикрытием, — сказал Лэтэм. — Люди с сильным характером, чтобы могли работать в одиночку, люди, у которых есть, как бы это сказать... достаточный жизненный опыт, чтобы справиться с трудностями. И нам нужны люди с прошлым не вымышленным, а реальным, которое выдержит любые проверки.
— Например, с прошлым проститутки?
— Ваше прошлое мешает вам служить как обычному офицеру, но оно идеально для работы под прикрытием, — пояснил Лэтэм. — Те проступки, которые могут скомпрометировать вас как действующего офицера, станут главным преимуществом в работе под прикрытием.
— Потому что никто не поверит, что СП взяла на службу бывшую проститутку?
Лэтэм кивнул.
— Хочу сказать, Тина, что это нелегко. Никто не должен знать, чем вы занимаетесь, вы никому не сможете об этом говорить: ни родным, ни друзьям. Если кто-то узнает, ваша жизнь окажется под угрозой.
— А если что-то пойдет не так?
— Вас придется заменить, — ответил Лэтэм. — Но это крайний случай. Сейчас мне нужно ваше согласие. Потом все подробности объяснит Хозяин.
— Хозяин? Я что, собака? — усмехнулась Тина. — Сколько платят за такую работу?
— Вам назначат ту же ставку, что и вновь принятому на службу констеблю. Она постоянно будет увеличиваться в зависимости от стажа, продвижения по службе и сверхурочной работы. Но опять-таки это детали. Моя роль — сделать вам предложение от имени людей очень высокого ранга.
— Комиссар знает об этом?
Лэтэм нахмурился:
— Если вы спрашиваете официально, должен сказать, что вам следует задать этот вопрос в офисе помощника комиссара. Неофициально я могу сообщить, что без санкции комиссара меня бы здесь не было. Я человек подневольный.
Тина взяла пачку сигарет. Поиграла с ней, опустив пальцы внутрь пачки, и глубоко вздохнула.
— О'кей, — сказала она. — Я согласна.
Лэтэм расплылся в улыбке:
— Хорошо, очень хорошо, Тина.
— Что теперь?
— Идите домой. За вами придут. — Он отодвинул стул и протянул руку. — Сомневаюсь, что мы снова с вами увидимся, но я буду следить за вашим продвижением с огромным интересом.
Тина пожала его руку. Пожатие было сухое, спокойное, полное внутренней силы, говорящее, что Лэтэм может сломать ее руку, если захочет. Тина пыталась припомнить, что это пожатие напоминает ей.
Только в лифте она вспомнила. Один из ее первых клиентов — жирный мужик в очках с толстыми линзами в роговой оправе, страдающий одышкой, — вознамерился отвезти Тину к себе домой. Сначала она отказалась: ее товарки предупреждали, что это небезопасно. Но толстяк предложил много денег, и Тина сдалась. Правда, она поехала с ним только после того, как он выплатил ей всю причитающуюся сумму.
Клиент жил в двухэтажном доме в восточной части Лондона. На полу лежали грязные ковры, с потолка свешивались голые лампочки. Толстяк провел девушку в переднюю и остановился в дверном проеме, тяжело дыша и наблюдая за реакцией Тины на полдюжины стеклянных банок у стены. В банках были змеи. Разных видов. Большие, словно длинные шланги, маленькие, как веточки, одни спали, другие пристально смотрели на девушку леденящим душу взглядом, высовывая языки.
Мужчина заставил Тину сделать минет посредине комнаты. Он ждал, тяжело дыша, пока она опускалась перед ним на колени, крепко зажмурившись, пытаясь таким образом спрятаться от жуткого зрелища змей.
Потом, после того как она завернула использованный презерватив в бумагу и засунула под одну из банок, толстяк взял огромного питона и предложил погладить его. Сначала Тина отказалась. Но клиент пообещал ей еще двадцать фунтов. Тогда она робко дотронулась до змеи, а когда поняла, что это не причинит ей вреда, стала более уверенной и положила руку на питонью спину. Тина думала, что она будет влажной и скользкой, а спина оказалась прохладной и сухой. И еще девушка ощутила силу удава. Она почувствовала, что он может сломать ей шею, если сожмется кольцом вокруг нее. Мужчина был в экстазе, он согласен был заплатить Тине очередную сумму денег за дополнительные ощущения, которые ей и не снились. Но она удрала, забыв даже об обещанных двадцати фунтах.
От всех этих воспоминаний девушку передернуло, и она снова потянулась за сигаретами.
* * *
Помощник комиссара Лэтэм ходил взад-вперед по комнате.
— Я все еще не уверен, что мы поступаем правильно, — наконец произнес он.
Грег Хэтуэй снял со стены часы и положил их на стол.
— Ты хочешь сказать, с позиций морали? — уточнил Хэтуэй.
На нем были темно-коричневая кожаная куртка, голубые джинсы и коричневые ботинки «Тимберлэнд». Он немного прихрамывал на левую ногу.
Лэтэм бросил на Хэтуэя холодный взгляд.
— Мне поручено обучать их и присматривать за ними, — сказал он.
Хэтуэй равнодушно пожал плечами:
— Не мое дело обсуждать решения. Оставлю это начальникам.
Он маленького роста, подумал Лэтэм, и даже если бы не был хромым, его все равно не взяли бы в СП. Не подходит под стандарты столичной полиции. Но для рекрутов важным критерием являются умственные способности, а уж в уме Хэтуэю не откажешь.
— Они просились в полицию, а не в МИ-6, — возразил Лэтэм.
Хэтуэй вернулся к стене и вытянул оттуда длинный провод, ведущий к маленькой камере, вмонтированной в середину часов. Провод проходил сквозь стену по потолку к видеомонитору, установленному этажом выше, откуда Хэтуэй наблюдал за всеми тремя собеседованиями. Лэтэму пришлось подняться наверх, чтобы лично удостовериться в отсутствии записывающего устройства. Ни при каких обстоятельствах нельзя было допустить записи того, что происходило в офисе: ни на бумаге, ни на пленке, ни на кассете. Официально этих трех бесед вообще не существовало. В ежедневнике Лэтэм отметил, что был в это время на личной встрече у комиссара.
— Думаю, вы отбирали не таких кандидатов, как в МИ-6, — заметил Хэтуэй, сворачивая провод и укладывая его сверху часов. — Они берут в основном выпускников Оксбриджа. Там бы не приняли такого, как Клифф Уоррен. Возможно, только Фуллертон имел бы шанс.
— Ты прав. А как думаешь, что нам ожидать от этих?
Хэтуэй провел рукой по редеющим волосам песочного цвета:
— Нельзя сказать наверняка, пока они не станут агентами под прикрытием. Фуллертон — самоуверенный тип, но у него неплохой потенциал. Уоррен, возможно, самый стойкий из них, но он еще не оказывался под давлением. Девушка интересная.
— Интересная?
— Она тяжело работала, чтобы выбраться из грязи. Теперь мы снова толкаем ее туда. Выдержит ли? Не уверен. Я удивился, когда она согласилась.
— Вряд ли у нее большой выбор.
Лэтэм взглянул на часы. Шофер уже ждал его внизу. У помощника комиссара больше не было причин задерживаться в офисе. Он сделал все возможное. И тем не менее его одолевали дурные предчувствия по поводу задуманного.
Хэтуэй положил часы с проводом в алюминиевый чемоданчик и закрыл его.
— Тогда все понятно.
Он взял чемодан со стола.
— Позаботься о них, — попросил Лэтэм.
— Я еще не потерял ни одного агента, — напомнил Хэтуэй.
— Знаю. Да, конечно, теперь они вышли из-под моей опеки, но это не значит, что меня не интересует их судьба.
Хэтуэй посмотрел на него, словно хотел что-то сказать, потом кивнул и вышел из комнаты.
Подождав, пока дверь за ним закроется, Лэтэм подошел к окну. Его не покидало ощущение, что он сделал что-то не так. В каком-то смысле он предал трех человек, с которыми встречался сегодня. Он солгал им, нет сомнений, но разве предал? И если да, имеет ли это значение на фоне грандиозного плана? Или цель оправдывает средства?
Лэтэм снова взглянул на часы. Пора идти.
* * *
Тина опустила стекло в машине и стряхнула пепел. Он упал на сиденье, и она смахнула его.
— Простите, — сказала она шоферу.
В зеркале заднего вида отразилась его ухмылка.
— Мне все равно, мисс, — ответил он. — Во-первых, через день мне стукнет сорок, а во-вторых, это не моя машина.
— Вы работаете на полицию, да?
— По контракту, — сказал шофер. — Бывший военный. Двадцать лет пахал на них, потом меня выкинули.
Тина еще раз глубоко затянулась.
— Хотите? — спросила она, протягивая пачку.
Шофер покачал головой:
— Не за рулем, мисс. Вы знаете копов. Они оторвут голову за сандвич на сиденье.
— Да. Так пишут во всех газетах. Думаете, у них есть более интересные занятия?
Шофер кивнул:
— Заметьте, в армии то же самое. Все было бы проще, если бы не проклятые чиновники, простите за грубость.
Тина улыбнулась и откинулась на спинку.
— Вы знаете, почему так?
— Нет, мисс. Мы как грибы. Нас держат в темноте...
— И подкармливают дерьмом...
— Единственно, что могу сказать: должно быть, дело важное, если они обратились к нам. Наша компания не из дешевых.
Тина закрыла глаза, позволив ветру играть ее волосами. Она размышляла о том, с кем ей придется встретиться. Хозяин, как сказал Лэтэм. Без имени. Без внешности. Просто Хозяин. Звучит почти как сутенер. А Тина всегда отказывалась иметь дело с сутенерами. На панели она работала одна, хотя сутенеры предлагали ей свое покровительство. Тина считала их пиявками и презирала девиц, которые отдавали свои с таким трудом заработанные пенни скользким черным парням в больших машинах со стереосистемами.
Теперь у Тины будет Хозяин. Чем больше она думала об этом, тем меньше ей все это нравилось. Но когда сомнения стали подтачивать ее уверенность, девушка мысленно представила Лэтэма, его прямую спину, крепкое рукопожатие, безупречную форму. Такому человеку, как он, можно доверять, в этом девушка не сомневалась. Он прав, нет другого способа служить в полиции. Не с ее прошлым. Попробуй она его скрыть, и эта тайна когда-нибудь загнала бы ее в угол. По крайней мере лучше сделать свое прошлое преимуществом, чем постоянно бояться, что в один день оно разрушит ее карьеру. Но сможет ли она на самом деле сделать то, о чем просит Лэтэм? Вернуться назад в мир, из которого сбежала и против которого работала?
Тина вздрогнула и открыла глаза. А что, если это то, ради чего она жила до сих пор? Может, таким способом она сумеет оправдать свое существование. И если ее прошлое поможет в этом, тогда оно того стоило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41