А когда оказалось, что его тоже завалило, принялись раскатывать по верхним горизонтам в поисках другого пути...
– А потом, проплутав несколько часов, вышли прямо на нас, – закончил Эмброз.
– Им было проще, чем нам, – заметил Питт. – Они сразу поднялись по главной штольне «Парадиза» на этот уровень, в то время как мы совсем выдохлись, корячась в вертикальных стволах.
– А я сперва решил, что они нас специально искали, – буркнул Маркес.
Питт промолчал, не желая вступать в ненужные споры, но сам придерживался усредненной версии: целенаправленно искать их начали лишь после того, как они выбрались на верхние уровни, а кружившие по ним киллеры обнаружили свежие следы и пустились в погоню.
– Бред какой-то шизоидный, – пробормотала Пэт, завороженно глядя на распростертые тела лжебайкеров. – Хотела бы я знать, что он имел в виду, когда сказал: «Вы оказались замешаны в такие дела, от которых вам следовало держаться подальше»?
Питт философски пожал плечами:
– Что толку гадать понапрасну? Меня больше интересует: кто их послал? А вообще-то я простой инженер-механик, который промок насквозь и замерз как собака, и сейчас меня на самом деле всерьез волнует только один вопрос: где бы раздобыть отбивную на ребрышках по-колорадски, средне-прожаренную и потолще, и стаканчик текилы.
– Для простого инженера вы прямо-таки виртуозно управляетесь с пистолетом, – с подковыркой заметил Эмброз.
– Чтобы застрелить человека сзади, виртуозность не требуется, – цинично парировал Питт.
– А с этим что делать будем? – спросил Маркес, указывая на оглушенного Питтом третьего бандита.
– Веревок у нас нет, так что снимем с него сапоги. Босиком по штольне он далеко не уйдет.
– Хотите оставить его здесь?
– Не вижу смысла тащить с собой бесчувственное тело. Приложил я его изрядно, так что, когда сюда заявятся шериф или его помощники, этот парень, скорее всего, еще будет валяться в отключке. Кстати, кто-нибудь из вас умеет ездить на мотоцикле?
– В молодости я лет десять гонял на «Харлее», – ностальгически вздохнув, ответил Маркес.
– А у меня до сих пор старенькая «Хонда-Суперспорт» в гараже стоит, – похвасталась Пэт. – Папино наследство, между прочим.
– Управляетесь с ней?
– Пока училась в колледже, постоянно каталась. Да и сейчас иногда выезжаю по выходным. Питт посмотрел на нее с уважением:
– Так вы у нас, выходит, «амазонка в кожаных штанах» – так, кажется, называют женщин в седле мотоцикла?
– Примерно так, – кивнула Патриция.
– А вы, док? – повернулся Питт к Эмброзу.
– В жизни не садился на эти дурацкие тарахтелки. А почему вы спрашиваете?
– Да потому, что в нашем распоряжении три отличных внедорожных «Судзуки Суперкросс», и почему бы не воспользоваться ими, чтобы сократить дорогу домой.
Маркес ухмыльнулся, сверкнув зубами:
– Я за!
– Лучше уж я подожду, пока появится шериф, – поморщился антрополог. – Поезжайте одни. И побыстрее возвращайтесь – мне совсем не улыбается торчать тут в обществе двух мертвых киллеров и одного живого хотя бы минутой дольше сверх необходимого.
– Ну а мне не улыбается оставлять вас наедине с этим живым, док. Ручаюсь, на заднем сиденье за моей спиной вам будет гораздо комфортней.
Но Эмброз оставался непреклонен.
– По-моему, эта дурацкая машина вовсе не приспособлена для перевозки пассажиров, и будь я проклят, если на нее сяду! К тому же я слишком дорожу своими мозгами, чтобы смазывать ими ржавые рельсы, вылетев из седла, а такое легко может произойти, потому что ехать вам придется по шпалам.
– Что ж, будь по-вашему, – уступил наконец Питт упрямому антропологу.
Наклонившись, он вынул пистолеты из рук мертвецов. Его не терзали угрызения совести: эти двое были профессиональными убийцами, хладнокровными и беспощадными, в то время как он применил оружие исключительно в порядке самозащиты. Не спусти он курок первым; лишились бы жизни трое ни в чем не повинных людей, не говоря уже о нем самом, чего Питт отнюдь не собирался допустить ни при каких обстоятельствах.
Один пистолет он протянул коротышке и кивнул в сторону лежащего без сознания киллера:
– Старайтесь не подходить к этому типу ближе, чем на двадцать футов, и не спускайте с него глаз. Даже если он только моргнет, сразу берите на мушку. Свой фонарь я тоже оставляю вам. Батареек должно хватить до прихода шерифа.
– Вряд ли я смогу выстрелить в другое человеческое существо, – с сомнением покачал головой Эмброз, но жесткие стальные нотки в голосе антрополога заставляли предположить обратное.
– Напрасно, док, вы считаете этих тварей людьми. Это хладнокровные палачи, которые походя перережут горло женщине или ребенку, а потом спокойно пойдут есть мороженое или смотреть кино. Ладно, не буду вас больше уговаривать. Не хотите стрелять, не надо, но вот вам мой совет: если этот тип хотя бы дернется, сразу успокойте его булыжником по башке. – Напутствовав таким образом несговорчивого профессора, Питт сунул за пояс невостребованный пистолет и шагнул к ближайшему «судзуки».
На ознакомление с системой управления все еще тарахтящих на холостом ходу мотоциклов байкерам-ветеранам потребовалось меньше минуты. Помахав на прощание Эмброзу, Питт стартовал первым, Пэт и Маркес, с небольшим интервалом, тронулись вслед за ним. Между рельсами и стенкой штольни машина не помещалась – мешали рукоятки руля, – так что пришлось держаться строго по центру узкоколейки. От немилосердной тряски жесткая подвеска «судзуки» не спасала, поэтому езда по шпалам не доставляла, мягко говоря, ни малейшего удовольствия. Пэт, к примеру, в первые минуты движения испытывала ощущение, будто ее засунули в барабан стиральной машины. Но со временем, методом проб и ошибок, Питту удалось определить скоростной режим, при котором вибрация становилась минимальной. Оптимальный вариант оказался равен примерно двадцати пяти милям в час – черепашья скорость для асфальтового шоссе, но сопряженная с риском для жизни в условиях узкой штольни.
Многократно усиленное акустикой шахты стаккато выхлопов отдавалось в ушах грохотом хард-рока. Мечущиеся лучи фар высвечивали то шпалы и рельсы, то бревна кровли. Из-за этого Питт чуть не врезался в вагонетку, передняя часть которой уходила в боковой квершлаг, а задняя наполовину перегораживала путь. Преодолев пологий подъем по наклонному стволу, мотоциклисты попали на верхний уровень шахты, обозначенной в компьютерной карте как «Ситизен». Остановившись на пересечении двух штолен, Питт сверился с монитором.
– Мы не заблудились? – встревоженно спросила Пэт; чтобы перекрыть шум выхлопов, ей пришлось кричать.
– Все в порядке, – крикнул в ответ Питт. – Еще двести ярдов влево, и мы окажемся в старой штольне, которая, как утверждал мистер Маркес, начинается под рестораном отеля «Нью-Шеридан».
– Вход в заявку О'Рейли застроили больше ста лет назад, – предупредил Маркес. – Там нам никак не выбраться.
– За погляд денег не берут, – отшутился Питт. – Вот мы и поглядим.
Отпустив сцепление и переключив скорость, он лихо рванул с места, но уже через несколько минут пришлось резко тормозить. Рельсы обрывались, упершись в кирпичную стену, наглухо перекрывшую выход. Прислонив мотоцикл к крепежному бревну, Питт внимательно осмотрел кладку при свете фар.
– Я же говорил, что надо искать другой путь, – с укором сказал подъехавший Маркес, не торопясь вылезти из седла и не глуша мотор. – Эта стена – часть фундамента гостиницы.
Питт пропустил его слова мимо ушей, как будто мысленно находился где-то за тысячи миль отсюда. Медленно, как во сне, он вытянул руку и осторожно провел пальцами по старой кладке из красного обожженного кирпича. Не прервал он своего занятия, даже когда подкатила Пэт и ядовитым тоном, за которым, однако, угадывалась смертельная усталость, потребовала объяснений:
– Ну и куда теперь прикажете податься?
– Туда, – бросил Питт, по-прежнему не оборачиваясь и жестом указывая на кирпичную стену. – А вас, друзья, я бы попросил освободить подъездной путь.
Пэт с Маркесом послушно перетащили обе машины через рельсы, прислонили их к стене штольни и выжидательно уставились на Питта. До них еще не дошло. Не дошло и минуту спустя, когда тот, закончив осмотр, оседлал свой «судзуки», дал газ, взметнув на развороте щебень из-под заднего колеса, и поехал назад, в глубь штольни. Потом они услышали, как Питт несется обратно, набирая скорость, и увидели бешено пляшущий на бревнах крепи и плахах шпал луч от фары его мотоцикла.
Маркес на взгляд определил, что Питт разогнался почти до тридцати миль в час, и похолодел от страха: «Безумец! Что он делает?! Ведь он же сейчас в лепешку...» Но в десяти ярдах от стены Питт вытянул ноги, уперся в рельсы и привстал, как на стременах, выпуская из-под себя рвущийся вперед мотоцикл. Откинувшись назад всем телом, чтобы погасить инерцию, он скользил по рельсам еще футов двадцать, каким-то чудом удерживая равновесие. Наконец одна нога сорвалась, но Питт был к этому готов. Вовремя сгруппировавшись и свернувшись клубком, он мячиком покатился по шпалам.
Освобожденный «судзуки» все еще сохранял вертикальное положение, но уже начал угрожающе крениться набок, когда переднее колесо соприкоснулось с кирпичной кладкой. По ушам полоснул визг рвущегося металла, взметнулась клубами бурая пыль, а массивный внедорожник, с легкостью проломив растрескавшийся от времени тонкий кирпичный слой, с лязгом и грохотом обрушился внутрь.
Пэт опомнилась первой и бросилась к Питту, который тоже врезался в кладку, едва не последовав за своим мотоциклом. Она почти не сомневалась, что он погиб, но аквалангист вдруг приоткрыл один глаз и весело подмигнул ей. Из рассеченной скулы обильно струилась кровь, смешиваясь с запорошившей лицо кирпичной пылью, что ничуть не мешало Питту скалить зубы в широкой, до ушей, торжествующей ухмылке:
– Пускай теперь Ивел Найвел попробует повторить мой трюк!
– Слава богу! – воскликнула Пэт. – Я уж думала, вы себе все кости переломали.
– Да нет, вроде целы, – успокоил ее Питт, тем не менее с трудом поднимаясь на ноги и морщась от боли. – Разве что погнулись маленько.
– Видал я психов, но такого первый раз в жизни встречаю, – проворчал Маркес, неодобрительно качая головой.
– Может быть, – тут же откликнулся Питт, – но ведь сработало! И даже лучше, чем я рассчитывал.
Осторожно массируя ушибленное левое плечо, он кивком указал на пробитую в кирпичной стене дыру. Боль в ребрах и выбитой ключице временно вывела его из строя, так что Маркесу пришлось в одиночку выламывать кирпичи, расширяя пролом. Отшвырнув в сторону последний обломок кладки, он заглянул внутрь, подсвечивая себе лампой. Процесс обозрения затянулся секунд на тридцать, после чего горняк вновь обратил к терпеливо ожидающим спутникам свою заметно помрачневшую физиономию и с невыразимой скорбью в голосе объявил:
– Кажется, мы здорово влипли.
– А что такое? – удивилась Пэт. – Там нет выхода?
– Выход-то есть, – тяжело вздохнул Маркес, – да только влетит он нам в такие бабки, что страшно становится!
– Бабки? – Питт, прихрамывая, доковылял к дыре и засунул в нее голову. – О нет, только не это! – простонал он.
– Да что там такое?! – взмолилась Пэт, сгорая от любопытства.
– Мотоцикл, – уныло ответил Питт. – Он угодил прямо в винный погреб ресторана и разнес вдребезги сотни полторы бутылок марочного вина, которое сейчас стекает в канализацию.
6
Шериф Джеймс Иген-младший руководил спасательными работами на шахте «Парадиз» и не поверил своим ушам, когда дежурный по участку сообщил, что Луис Маркес арестован полицией Теллурида в отеле «Нью-Шеридан» по обвинению в незаконном проникновении со взломом. Такое как-то даже в голове не укладывалось. Да и откуда он мог объявиться в городе, если жена Маркеса утверждала, что ее муж и двое ученых отправились в шахту задолго до схода лавины и сейчас находятся там? Теряясь в догадках и терзаясь сомнениями, Иген оставил командование на бригадира спасателей, сел в машину и поехал в гостиницу.
Чего он никак не ожидал увидеть на месте происшествия, так это искореженный мотоцикл, застрявший среди ящиков с разбитыми бутылками и непонятно каким образом попавший в винный подвал. Удивление шерифа заметно возросло, когда он обнаружил в конференц-зале отеля, куда временно поместили задержанных, хорошо известного ему Луиса Маркеса в компании двух незнакомцев, мужчины и женщины. Все трое выглядели так, будто выбрались из сточной канавы, – мокрые, грязные, оборванные. На запястьях подозреваемых наручники, у дверей бдительная охрана в лице двоих помощников шерифа. Один из них кивком указал на второго мужчину, почему-то одетого в черный гидрокостюм:
– Вот у этого целый арсенал нашли, шеф!
– Предъявите изъятое оружие, – официальным тоном скомандовал Иген.
Помощник с готовностью продемонстрировал три автоматических «Пара-Орднанс» сорок пятого калибра.
Бегло осмотрев пистолеты, шериф переключился на Маркеса:
– Как, черт побери, ты умудрился выбраться из шахты и очутиться здесь? Спасатели роют, как кроты, жена вся изнервничалась, а он хулиганит! Ты что, Луис, старина, сквозь стены просачиваться научился?
– Кончай подкалывать, Джимми! – огрызнулся Маркес. – Прогуляйся-ка лучше по штольне со своими ребятами. Ярдов через двести свернете направо в старый квершлаг. Там найдешь парочку жмуриков и профессора Томаса Эмброза. Профессор настоящий, из университета, только вот из какого – не упомню. Он третьего киллера сторожит.
На лице шерифа Игена отразился вполне естественный скептицизм, грозящий в любой момент перерасти в нечто большее. Он сел, откинулся вместе со стулом, балансируя на задних ножках, и вытянул из кармана рубашки блокнот с авторучкой.
– Давай-ка лучше по порядку, дружище.
Все еще на что-то надеясь, Маркес поведал о завале и затоплении, весьма своевременном появлении Питта, спасении из таинственной пещеры, столкновении с трио наемных убийц и вынужденном несанкционированном проникновении в винный погреб отеля. Поначалу рассказ горняка изобиловал подробностями, но вскоре он ощутил явное недоверие со стороны Игена и заторопился, перескакивая с одного на другое и с тоской сознавая, как неубедительно и фантастично звучит излагаемая им версия. Окончательно пав духом, Маркес принялся умолять Игена поспешить на помощь Эмброзу:
– Черт тебя побери. Джим, не будь упрямым ослом! Неужели так трудно оторвать задницу от стула и сходить посмотреть?! Клянусь, я говорю чистую правду!
Иген знал Маркеса давно и глубоко уважал за честность и порядочность, но сейчас тот городил такое, что поверить без доказательств он просто не мог.
– Хорошо, теперь давайте подытожим, что мы имеем, – задумчиво произнес шериф, вертя в руках авторучку. – Черный череп из обсидиана, непонятные настенные надписи в пещере, вырезанной неизвестно кем в толще скал, наемные киллеры, разъезжающие на мотоциклах по заброшенным выработкам, два трупа... Между прочим, если последний пункт не плод твоей фантазии, вы трое подпадаете под подозрение в убийстве.
– Я готова подтвердить под присягой все, что сообщил вам мистер Маркес, – впервые с начала допроса заговорила Пэт. – Почему вы ему не верите?
– Минутку, мэм. Ваше имя и род занятий, пожалуйста?
– Патриция О'Коннелл, доктор лингвистики, – устало ответила она. – Работаю в университете штата Пенсильвания.
– И по какой причине вы оказались в шахте?
– Я занимаюсь древними языками. Меня пригласили в Теллурид, чтобы расшифровать загадочные надписи, обнаруженные мистером Маркесом.
Несколько секунд Иген в упор смотрел на нее холодным изучающим взглядом профессионального полицейского. Любопытная особа. И вроде бы не дурнушка – особенно если ее приодеть, причесать и подкрасить. Но поверить в ее докторскую степень по древним языкам – это, пожалуй, перебор... Сидящая перед ним женщина с мокрыми сосульками спутанных волос и перемазанной физиономией сейчас больше всего походила на бездомную побирушку.
– Что ж, допустим, – неторопливо произнес шериф, – но пока в моем распоряжении всего два неоспоримых факта: разбитый мотоцикл, возможно, краденый, и разгромленный винный погреб этого отеля.
– Перестань пороть чушь, Джим, – взмолился Маркес. – Надо выручать доктора Эмброза!
– Я пошлю своих людей в шахту не раньше, чем уверюсь в истинности ваших показаний! – отрезал Иген.
Джеймс Иген занимал должность шерифа графства Сан-Мигель восьмой год и всегда работал в полном согласии и взаимопонимании с силами правопорядка в Теллуриде. Убийства на его территории случались крайне редко. Из правонарушений чаще всего приходилось сталкиваться с вождением в пьяном виде, мелким воровством, хулиганством, бытовыми преступлениями. Проблема наркотиков возникала только летом, когда Теллурид наводняли толпы молодых людей, приезжающих на традиционные фестивали кантри или джаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– А потом, проплутав несколько часов, вышли прямо на нас, – закончил Эмброз.
– Им было проще, чем нам, – заметил Питт. – Они сразу поднялись по главной штольне «Парадиза» на этот уровень, в то время как мы совсем выдохлись, корячась в вертикальных стволах.
– А я сперва решил, что они нас специально искали, – буркнул Маркес.
Питт промолчал, не желая вступать в ненужные споры, но сам придерживался усредненной версии: целенаправленно искать их начали лишь после того, как они выбрались на верхние уровни, а кружившие по ним киллеры обнаружили свежие следы и пустились в погоню.
– Бред какой-то шизоидный, – пробормотала Пэт, завороженно глядя на распростертые тела лжебайкеров. – Хотела бы я знать, что он имел в виду, когда сказал: «Вы оказались замешаны в такие дела, от которых вам следовало держаться подальше»?
Питт философски пожал плечами:
– Что толку гадать понапрасну? Меня больше интересует: кто их послал? А вообще-то я простой инженер-механик, который промок насквозь и замерз как собака, и сейчас меня на самом деле всерьез волнует только один вопрос: где бы раздобыть отбивную на ребрышках по-колорадски, средне-прожаренную и потолще, и стаканчик текилы.
– Для простого инженера вы прямо-таки виртуозно управляетесь с пистолетом, – с подковыркой заметил Эмброз.
– Чтобы застрелить человека сзади, виртуозность не требуется, – цинично парировал Питт.
– А с этим что делать будем? – спросил Маркес, указывая на оглушенного Питтом третьего бандита.
– Веревок у нас нет, так что снимем с него сапоги. Босиком по штольне он далеко не уйдет.
– Хотите оставить его здесь?
– Не вижу смысла тащить с собой бесчувственное тело. Приложил я его изрядно, так что, когда сюда заявятся шериф или его помощники, этот парень, скорее всего, еще будет валяться в отключке. Кстати, кто-нибудь из вас умеет ездить на мотоцикле?
– В молодости я лет десять гонял на «Харлее», – ностальгически вздохнув, ответил Маркес.
– А у меня до сих пор старенькая «Хонда-Суперспорт» в гараже стоит, – похвасталась Пэт. – Папино наследство, между прочим.
– Управляетесь с ней?
– Пока училась в колледже, постоянно каталась. Да и сейчас иногда выезжаю по выходным. Питт посмотрел на нее с уважением:
– Так вы у нас, выходит, «амазонка в кожаных штанах» – так, кажется, называют женщин в седле мотоцикла?
– Примерно так, – кивнула Патриция.
– А вы, док? – повернулся Питт к Эмброзу.
– В жизни не садился на эти дурацкие тарахтелки. А почему вы спрашиваете?
– Да потому, что в нашем распоряжении три отличных внедорожных «Судзуки Суперкросс», и почему бы не воспользоваться ими, чтобы сократить дорогу домой.
Маркес ухмыльнулся, сверкнув зубами:
– Я за!
– Лучше уж я подожду, пока появится шериф, – поморщился антрополог. – Поезжайте одни. И побыстрее возвращайтесь – мне совсем не улыбается торчать тут в обществе двух мертвых киллеров и одного живого хотя бы минутой дольше сверх необходимого.
– Ну а мне не улыбается оставлять вас наедине с этим живым, док. Ручаюсь, на заднем сиденье за моей спиной вам будет гораздо комфортней.
Но Эмброз оставался непреклонен.
– По-моему, эта дурацкая машина вовсе не приспособлена для перевозки пассажиров, и будь я проклят, если на нее сяду! К тому же я слишком дорожу своими мозгами, чтобы смазывать ими ржавые рельсы, вылетев из седла, а такое легко может произойти, потому что ехать вам придется по шпалам.
– Что ж, будь по-вашему, – уступил наконец Питт упрямому антропологу.
Наклонившись, он вынул пистолеты из рук мертвецов. Его не терзали угрызения совести: эти двое были профессиональными убийцами, хладнокровными и беспощадными, в то время как он применил оружие исключительно в порядке самозащиты. Не спусти он курок первым; лишились бы жизни трое ни в чем не повинных людей, не говоря уже о нем самом, чего Питт отнюдь не собирался допустить ни при каких обстоятельствах.
Один пистолет он протянул коротышке и кивнул в сторону лежащего без сознания киллера:
– Старайтесь не подходить к этому типу ближе, чем на двадцать футов, и не спускайте с него глаз. Даже если он только моргнет, сразу берите на мушку. Свой фонарь я тоже оставляю вам. Батареек должно хватить до прихода шерифа.
– Вряд ли я смогу выстрелить в другое человеческое существо, – с сомнением покачал головой Эмброз, но жесткие стальные нотки в голосе антрополога заставляли предположить обратное.
– Напрасно, док, вы считаете этих тварей людьми. Это хладнокровные палачи, которые походя перережут горло женщине или ребенку, а потом спокойно пойдут есть мороженое или смотреть кино. Ладно, не буду вас больше уговаривать. Не хотите стрелять, не надо, но вот вам мой совет: если этот тип хотя бы дернется, сразу успокойте его булыжником по башке. – Напутствовав таким образом несговорчивого профессора, Питт сунул за пояс невостребованный пистолет и шагнул к ближайшему «судзуки».
На ознакомление с системой управления все еще тарахтящих на холостом ходу мотоциклов байкерам-ветеранам потребовалось меньше минуты. Помахав на прощание Эмброзу, Питт стартовал первым, Пэт и Маркес, с небольшим интервалом, тронулись вслед за ним. Между рельсами и стенкой штольни машина не помещалась – мешали рукоятки руля, – так что пришлось держаться строго по центру узкоколейки. От немилосердной тряски жесткая подвеска «судзуки» не спасала, поэтому езда по шпалам не доставляла, мягко говоря, ни малейшего удовольствия. Пэт, к примеру, в первые минуты движения испытывала ощущение, будто ее засунули в барабан стиральной машины. Но со временем, методом проб и ошибок, Питту удалось определить скоростной режим, при котором вибрация становилась минимальной. Оптимальный вариант оказался равен примерно двадцати пяти милям в час – черепашья скорость для асфальтового шоссе, но сопряженная с риском для жизни в условиях узкой штольни.
Многократно усиленное акустикой шахты стаккато выхлопов отдавалось в ушах грохотом хард-рока. Мечущиеся лучи фар высвечивали то шпалы и рельсы, то бревна кровли. Из-за этого Питт чуть не врезался в вагонетку, передняя часть которой уходила в боковой квершлаг, а задняя наполовину перегораживала путь. Преодолев пологий подъем по наклонному стволу, мотоциклисты попали на верхний уровень шахты, обозначенной в компьютерной карте как «Ситизен». Остановившись на пересечении двух штолен, Питт сверился с монитором.
– Мы не заблудились? – встревоженно спросила Пэт; чтобы перекрыть шум выхлопов, ей пришлось кричать.
– Все в порядке, – крикнул в ответ Питт. – Еще двести ярдов влево, и мы окажемся в старой штольне, которая, как утверждал мистер Маркес, начинается под рестораном отеля «Нью-Шеридан».
– Вход в заявку О'Рейли застроили больше ста лет назад, – предупредил Маркес. – Там нам никак не выбраться.
– За погляд денег не берут, – отшутился Питт. – Вот мы и поглядим.
Отпустив сцепление и переключив скорость, он лихо рванул с места, но уже через несколько минут пришлось резко тормозить. Рельсы обрывались, упершись в кирпичную стену, наглухо перекрывшую выход. Прислонив мотоцикл к крепежному бревну, Питт внимательно осмотрел кладку при свете фар.
– Я же говорил, что надо искать другой путь, – с укором сказал подъехавший Маркес, не торопясь вылезти из седла и не глуша мотор. – Эта стена – часть фундамента гостиницы.
Питт пропустил его слова мимо ушей, как будто мысленно находился где-то за тысячи миль отсюда. Медленно, как во сне, он вытянул руку и осторожно провел пальцами по старой кладке из красного обожженного кирпича. Не прервал он своего занятия, даже когда подкатила Пэт и ядовитым тоном, за которым, однако, угадывалась смертельная усталость, потребовала объяснений:
– Ну и куда теперь прикажете податься?
– Туда, – бросил Питт, по-прежнему не оборачиваясь и жестом указывая на кирпичную стену. – А вас, друзья, я бы попросил освободить подъездной путь.
Пэт с Маркесом послушно перетащили обе машины через рельсы, прислонили их к стене штольни и выжидательно уставились на Питта. До них еще не дошло. Не дошло и минуту спустя, когда тот, закончив осмотр, оседлал свой «судзуки», дал газ, взметнув на развороте щебень из-под заднего колеса, и поехал назад, в глубь штольни. Потом они услышали, как Питт несется обратно, набирая скорость, и увидели бешено пляшущий на бревнах крепи и плахах шпал луч от фары его мотоцикла.
Маркес на взгляд определил, что Питт разогнался почти до тридцати миль в час, и похолодел от страха: «Безумец! Что он делает?! Ведь он же сейчас в лепешку...» Но в десяти ярдах от стены Питт вытянул ноги, уперся в рельсы и привстал, как на стременах, выпуская из-под себя рвущийся вперед мотоцикл. Откинувшись назад всем телом, чтобы погасить инерцию, он скользил по рельсам еще футов двадцать, каким-то чудом удерживая равновесие. Наконец одна нога сорвалась, но Питт был к этому готов. Вовремя сгруппировавшись и свернувшись клубком, он мячиком покатился по шпалам.
Освобожденный «судзуки» все еще сохранял вертикальное положение, но уже начал угрожающе крениться набок, когда переднее колесо соприкоснулось с кирпичной кладкой. По ушам полоснул визг рвущегося металла, взметнулась клубами бурая пыль, а массивный внедорожник, с легкостью проломив растрескавшийся от времени тонкий кирпичный слой, с лязгом и грохотом обрушился внутрь.
Пэт опомнилась первой и бросилась к Питту, который тоже врезался в кладку, едва не последовав за своим мотоциклом. Она почти не сомневалась, что он погиб, но аквалангист вдруг приоткрыл один глаз и весело подмигнул ей. Из рассеченной скулы обильно струилась кровь, смешиваясь с запорошившей лицо кирпичной пылью, что ничуть не мешало Питту скалить зубы в широкой, до ушей, торжествующей ухмылке:
– Пускай теперь Ивел Найвел попробует повторить мой трюк!
– Слава богу! – воскликнула Пэт. – Я уж думала, вы себе все кости переломали.
– Да нет, вроде целы, – успокоил ее Питт, тем не менее с трудом поднимаясь на ноги и морщась от боли. – Разве что погнулись маленько.
– Видал я психов, но такого первый раз в жизни встречаю, – проворчал Маркес, неодобрительно качая головой.
– Может быть, – тут же откликнулся Питт, – но ведь сработало! И даже лучше, чем я рассчитывал.
Осторожно массируя ушибленное левое плечо, он кивком указал на пробитую в кирпичной стене дыру. Боль в ребрах и выбитой ключице временно вывела его из строя, так что Маркесу пришлось в одиночку выламывать кирпичи, расширяя пролом. Отшвырнув в сторону последний обломок кладки, он заглянул внутрь, подсвечивая себе лампой. Процесс обозрения затянулся секунд на тридцать, после чего горняк вновь обратил к терпеливо ожидающим спутникам свою заметно помрачневшую физиономию и с невыразимой скорбью в голосе объявил:
– Кажется, мы здорово влипли.
– А что такое? – удивилась Пэт. – Там нет выхода?
– Выход-то есть, – тяжело вздохнул Маркес, – да только влетит он нам в такие бабки, что страшно становится!
– Бабки? – Питт, прихрамывая, доковылял к дыре и засунул в нее голову. – О нет, только не это! – простонал он.
– Да что там такое?! – взмолилась Пэт, сгорая от любопытства.
– Мотоцикл, – уныло ответил Питт. – Он угодил прямо в винный погреб ресторана и разнес вдребезги сотни полторы бутылок марочного вина, которое сейчас стекает в канализацию.
6
Шериф Джеймс Иген-младший руководил спасательными работами на шахте «Парадиз» и не поверил своим ушам, когда дежурный по участку сообщил, что Луис Маркес арестован полицией Теллурида в отеле «Нью-Шеридан» по обвинению в незаконном проникновении со взломом. Такое как-то даже в голове не укладывалось. Да и откуда он мог объявиться в городе, если жена Маркеса утверждала, что ее муж и двое ученых отправились в шахту задолго до схода лавины и сейчас находятся там? Теряясь в догадках и терзаясь сомнениями, Иген оставил командование на бригадира спасателей, сел в машину и поехал в гостиницу.
Чего он никак не ожидал увидеть на месте происшествия, так это искореженный мотоцикл, застрявший среди ящиков с разбитыми бутылками и непонятно каким образом попавший в винный подвал. Удивление шерифа заметно возросло, когда он обнаружил в конференц-зале отеля, куда временно поместили задержанных, хорошо известного ему Луиса Маркеса в компании двух незнакомцев, мужчины и женщины. Все трое выглядели так, будто выбрались из сточной канавы, – мокрые, грязные, оборванные. На запястьях подозреваемых наручники, у дверей бдительная охрана в лице двоих помощников шерифа. Один из них кивком указал на второго мужчину, почему-то одетого в черный гидрокостюм:
– Вот у этого целый арсенал нашли, шеф!
– Предъявите изъятое оружие, – официальным тоном скомандовал Иген.
Помощник с готовностью продемонстрировал три автоматических «Пара-Орднанс» сорок пятого калибра.
Бегло осмотрев пистолеты, шериф переключился на Маркеса:
– Как, черт побери, ты умудрился выбраться из шахты и очутиться здесь? Спасатели роют, как кроты, жена вся изнервничалась, а он хулиганит! Ты что, Луис, старина, сквозь стены просачиваться научился?
– Кончай подкалывать, Джимми! – огрызнулся Маркес. – Прогуляйся-ка лучше по штольне со своими ребятами. Ярдов через двести свернете направо в старый квершлаг. Там найдешь парочку жмуриков и профессора Томаса Эмброза. Профессор настоящий, из университета, только вот из какого – не упомню. Он третьего киллера сторожит.
На лице шерифа Игена отразился вполне естественный скептицизм, грозящий в любой момент перерасти в нечто большее. Он сел, откинулся вместе со стулом, балансируя на задних ножках, и вытянул из кармана рубашки блокнот с авторучкой.
– Давай-ка лучше по порядку, дружище.
Все еще на что-то надеясь, Маркес поведал о завале и затоплении, весьма своевременном появлении Питта, спасении из таинственной пещеры, столкновении с трио наемных убийц и вынужденном несанкционированном проникновении в винный погреб отеля. Поначалу рассказ горняка изобиловал подробностями, но вскоре он ощутил явное недоверие со стороны Игена и заторопился, перескакивая с одного на другое и с тоской сознавая, как неубедительно и фантастично звучит излагаемая им версия. Окончательно пав духом, Маркес принялся умолять Игена поспешить на помощь Эмброзу:
– Черт тебя побери. Джим, не будь упрямым ослом! Неужели так трудно оторвать задницу от стула и сходить посмотреть?! Клянусь, я говорю чистую правду!
Иген знал Маркеса давно и глубоко уважал за честность и порядочность, но сейчас тот городил такое, что поверить без доказательств он просто не мог.
– Хорошо, теперь давайте подытожим, что мы имеем, – задумчиво произнес шериф, вертя в руках авторучку. – Черный череп из обсидиана, непонятные настенные надписи в пещере, вырезанной неизвестно кем в толще скал, наемные киллеры, разъезжающие на мотоциклах по заброшенным выработкам, два трупа... Между прочим, если последний пункт не плод твоей фантазии, вы трое подпадаете под подозрение в убийстве.
– Я готова подтвердить под присягой все, что сообщил вам мистер Маркес, – впервые с начала допроса заговорила Пэт. – Почему вы ему не верите?
– Минутку, мэм. Ваше имя и род занятий, пожалуйста?
– Патриция О'Коннелл, доктор лингвистики, – устало ответила она. – Работаю в университете штата Пенсильвания.
– И по какой причине вы оказались в шахте?
– Я занимаюсь древними языками. Меня пригласили в Теллурид, чтобы расшифровать загадочные надписи, обнаруженные мистером Маркесом.
Несколько секунд Иген в упор смотрел на нее холодным изучающим взглядом профессионального полицейского. Любопытная особа. И вроде бы не дурнушка – особенно если ее приодеть, причесать и подкрасить. Но поверить в ее докторскую степень по древним языкам – это, пожалуй, перебор... Сидящая перед ним женщина с мокрыми сосульками спутанных волос и перемазанной физиономией сейчас больше всего походила на бездомную побирушку.
– Что ж, допустим, – неторопливо произнес шериф, – но пока в моем распоряжении всего два неоспоримых факта: разбитый мотоцикл, возможно, краденый, и разгромленный винный погреб этого отеля.
– Перестань пороть чушь, Джим, – взмолился Маркес. – Надо выручать доктора Эмброза!
– Я пошлю своих людей в шахту не раньше, чем уверюсь в истинности ваших показаний! – отрезал Иген.
Джеймс Иген занимал должность шерифа графства Сан-Мигель восьмой год и всегда работал в полном согласии и взаимопонимании с силами правопорядка в Теллуриде. Убийства на его территории случались крайне редко. Из правонарушений чаще всего приходилось сталкиваться с вождением в пьяном виде, мелким воровством, хулиганством, бытовыми преступлениями. Проблема наркотиков возникала только летом, когда Теллурид наводняли толпы молодых людей, приезжающих на традиционные фестивали кантри или джаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68