— Ну, что там опять у вас? — строгим шепотом спросила она, подойдя.
— Болит бок, сил нет…
— Перевернитесь на спину.
— Да переворачивалась, уж вся испереворачивалась, не проходит…
— Девушка, живот прихватило… — послышался шепот с соседней кровати.
— Тише вы, а то других разбудите! — прикрикнула Вика. — Можете пять минут полежать спокойно? Не палата, а наказание, честное слово! — Она повернулась к Зиненко: — Сейчас сделаю укол, терпите.
На столе чуть слышно затренькал телефон. Вика подошла и сняла трубку.
— Викусик? — услышала она знакомый голос. — Как ты там, еще не зачахла со своими старухами?
—Они, чувствую, всю ночь меня доставать будут!
Бутыкин засмеялся.
— А ко мне на огонек заглянуть не хочешь?
— Рано еще. Может, часика через два, когда старухи заснут…
На том конце провода смачно чмокнули в трубку.
— Ты моя милашка! Так бы и облизал тебя всю! Она усмехнулась.
— Прошлого раза не хватило?
— Конечно, не хватило! Я не то что твой муженек-импотент! Могу трахать тебя через каждые полчаса! Ты знаешь, как повышается мужская потенция от трупного запаха?
— Муженек мой не импотент, он просто занятой… — попробовала возразить Вика, но ее слова вызвали новый взрыв хохота.
— Тогда он дурак! Я бы на его месте с тебя просто не слазил бы!… Короче, Вика, тут реанимация подъехала, привезла трех мертвяков. По-моему, они по твоей части.
— Документов при них не нашли?
— Никаких. Я поговорил с парнем, который их привез. Неслись на «Вольво» с превышением скорости и врезались в «КамАЗ». В общем, всем троим сразу каюк!
— Сколько им лет?
— А кто же их знает, когда документов нет? — Бутыкин засмеялся. — Не бойсь, молодые все, как раз под твоего муженька подходят…
— Отлично, Гриша! Тогда я прямо сейчас подойду, ладно? .
Взволнованная Вика положила трубку.
— Девушка… — надрывно прохрипела Зиненко. Медсестра негодующе мотнула головой, выхватила из ящичка шприц и наполнила его болеутоляющим.
— Лягте на живот! — приказала она старухе.
Пока та, кряхтя, укладывалась, Вика выпустила с кончика иглы каплю. Потом наклонилась и с размаха впорола шприц в голую ягодицу. Поршень двинулся вниз, выдавливая содержимое шприца в немощное тело.
Спустя две минуты Вика уже шла по темному больничному саду к одноэтажному флигелю, в котором размещалось патологоанатомическое отделение. Светила луна, показываясь и исчезая в облаках. На утрамбованных дорожках лежали узорчатые тени. В траве на обочинах вовсю заливались кузне— чики. Дойдя до развилки, Вика повернула налево. В конце дорожки светил фонарь, освещая часть рещетчатой ограды и угол морга. Оттуда отъезжала белая машина с красным крестом. Бесшумным призраком проплыв за деревьями, она свернула в ворота и исчезла.
Когда Вика подошла к флигелю, здесь уже никого не было. Она нажала на кнопку звонка. Дверь открыли почти сразу. Из темноты за дверью высунулась курчавая голова Бутыкина, глаз на его круглом лице заговорщически подмигнул.
— Прошу, мадам, — игриво кланяясь, пропел санитар.
В сопровождении Бутыкина Вика вошла в просторную и пустую сумеречную приемную. У стены стояли тележка-катафалк и два обитых красным крепом пустых гроба. В дальнем конце виднелась полуоткрытая дверь в прозекторскую, откуда на темные плиты пола падала полоса желтого света.
—Вика и Бутыкин пересекли приемную и вошли в освещенное помещение без окон. Вдоль стен на низких кушетках или просто на полу лежали трупы. Мертвецов было около десятка. Посреди прозекторской под лампой высился накрытый клеенкой продолговатый стол. Угрюмый помощник Бутыкина — рабочий морга Разгоняев, обрюзгший, очень бледный мужчина лет тридцати, с тусклыми глазами навыкате и черной гривой нечесаных сальных волос, возился с одним из покойников, укладывая его на тележку. Труп был женским и абсолютно голым. Присмотревшись, Вика узнала старуху из соседней палаты. Видимо, та умерла минувшим днем, до заступления Вики на дежурство. Сладострастно щурясь, Разгоняев мял и тискал огромной ручищей дряблые ляжки покойной, щипал ее груди, засовывал палец ей в рот. Вике было противно на него смотреть, но Бутыкин хохотал, наблюдая за действиями помощника.
— Лева у нас мужичок со странностями, — объяснил он, смеясь. — Ладно, давай быстрей уматывай отсюда, слышишь? — прикрикнул он на помощника. — У нас с девушкой рандеву!
Разгоняев ощерился в ухмылке, схватился за тележку и выкатил ее в коридор, ведущий в холодильное отделение. Бутыкин захлопнул за ним дверь.
Вика приблизилась к покойникам.
— Эти? — Она показала на окровавленную троицу, которая была уложена на две приставленные друг к другу кушетки.
— Они самые, — подтвердил санитар. — Подходят? На вид никому из них не дашь больше тридцати.
— А вдруг их фотографии поместят в газете? — все еще сомневалась Вика. — Знаешь, иногда печатают фотографии, если надо установить личность погибших…
— Фотографии печатают, когда рожи целы, — возразил Бутыкин. — А у этих, глянь, все всмятку. Вика обошла трупы кругом.
— Вот этот особенно похож, — показала она на крайнего справа. — Рост тот же, и волосы такого же цвета…. Но…
— Тебя что-то смущает?
— Все-таки лицо у него не так сильно разбито…
— Ну, это дело поправимое! — Бутыкин подошел к угловой кушетке и достал из-под нее лопату. — Чего не сделаешь для любимой девушки! — И с этими словами он хрястнул концом деревянного черенка по голове покойника, потом еще раз и еще, разбивая лицевые кости.
Вика сморщила нос и отвернулась.
— А теперь похож? — отдуваясь, спросил санитар. Она перевела взгляд на мертвеца и кивнула:
— Теперь больше похож. Если бы не одежда, я бы, наверное, и сама поверила, что это мой Петров!
Погибший лежал, запрокинув голову. Во время автокатастрофы он получил страшный удар в грудь, точнее — в верхнюю часть груди, в шею и частично в подбородок. Кости грудной клетки были продавлены и переломаны. Сквозь почерневшую от запекшейся крови рубашку виднелись клочья мяса и выпирающие обломки костей. Голова, казалось, соединялась с телом только одним сухожилием. Зато нижняя часть покойника, включая живот и ноги, сохранилась неплохо. Разве что ступни порезались о разбитое стекло при извлечении трупа из разбитой машины.
— Значит, дело обделано! — воскликнул Буты-. кин. — Теперь и по рюмашечке вдарить можно — за здоровье твоего муженька! — Он подмигнул Вике и достал из шкафа початую бутылку водки, маленькие стаканы и пакет чипсов. — Ты уже, стало быть, вдова, и я могут тебя трахать на законном основании! — И он захохотал.
— А раньше трахал на незаконном? — Вика тоже засмеялась.
Бутыкин разлил водку по стаканам.
— Ну, жахнем!
Когда они пили, в помещении на минуту установилась тишина, и Вика услышала за дверью стоны и всхлипывания. Губы санитара растянулись до ушей. Он на цыпочках подошел к двери, внезапным ударом ноги распахнул ее, и перед взором медсестры предстала тележка с мертвой старухой, на которой, задрав голый зад, лежал Разгоняев. Зад судорожно дергался, рабочий морга бурно дышал, видимо, находясь на грани оргазма. Он даже не прореагировал на звук раскрывшейся двери.
— Фу, какая гадость, — поморщилась Вика. Бутыкин толкнул тележку. Набирая скорость, она покатилась по наклонному коридору, ударилась о дверь холодильного отделения, и Разгоняев со своей мертвой партнершей с грохотом рухнул на пол. Санитар залился визгливым хохотом.
— Закрой дверь, — потребовала Вика. — Противно ведь!
Присесть в прозекторской было решительно не на что, и она с пакетом чипсов взгромоздилась на стол.
— А муженек твой случайно наркотой не балуется? — спросил Бутыкин, захлопывая дверь и возвращаясь к Вике.
— Не замечала, а что?
— Мне парень, который их привез, сказал, что экспресс-анализ крови показал наличие наркоты и алкоголя. Вообще веселые попались пацаны. — Он кивнул на покойников. — Гнали на полной скорости.
— Как же они машину не пожалели?
— С машиной тебе, считай, тоже повезло. — Бутыкин плеснул водки в стакан. — Менты с места аварии запрашивали компьютерный центр ГАИ. Оказалось, что номер «Вольво» фальшивый, а когда посмотрели на заводской номер, набитый на двигателе, то вообще чепуха какая-то получилась. «Вольво» этот угнанный и уже больше года числится в розыске. Так что никаких концов!
— Надо бы ему волосы набок зачесать, чтоб было больше похоже…
— Это мы сделаем в один момент… И еще погляди-ка сюда… — Он отвел в сторону клок окровавленной рубашки, и Вика увидела на бледно-синем плече мертвеца татуировку — распустившуюся розу. — Похоже, ребятки были из крутых… У его приятеля, — кивнул Бутыкин на средний труп, — еще больше наколок… Вор в законе, не иначе'
— У мужа наколок нет… — пробормотала Вика.
— Не имеет значения! Когда будешь заявлять в ментуру, скажешь, что была наколка на левом плече — распустившаяся роза… Ты запоминай, это тебе пригодится.
— Может, у него еще какие-нибудь приметы есть?
— Давай позырим, — согласился Бутыкин. — А вдруг у него на члене татуировка? — Он захохотал. — Микки Маус, как у Майклуши Джексона! А что, надо и на член позырить, вдруг он у тебя кастрат!
— Этого еще не хватало!
— Тэ-эк-с. — Санитар спустил с трупа штаны и плавки. — Секи, значит: делал операцию аппендицита, вот шрам…
— Мужу тоже вырезали аппендицит!
— Тем лучше. Смотри дальше. Тэк-с… Член не горбатый, в провисшем состоянии не меньше двенадцати сантиметров…
— Дурь какая-то, я и смотреть на него не хочу! — Вика, брезгливо поджав губы, отошла к столу. — В милиции об этом спрашивать не будут!
Бутыкин заржал, широко раскрыв рот.
— Сказать, о чем могут спросить у тебя в милиции?
— О чем?
— О болезнях твоего мужа! Вдруг он у тебя раковый?
.
— Милиции-то это зачем?
— А затем! Она сравнят твои показания с результатами вскрытия. Ты, например, скажешь, что Петров был здоров как бык, а у него, — кивнул санитар на труп, — при вскрытии найдут порок сердца или прободение желудка. И как ты потом будешь отбрехиваться?
— Значит, его будут вскрывать?… — Вика озадаченно посмотрела на покойника.
— А как же. И еще неизвестно, какие болячки у него обнаружат!
— Но муж на болезни вроде не жаловался… Он даже не простужался…
Бутыкин обнял ее за талию и притянул к себе.
— Впрочем, проблема не настолько серьезна… — Он коснулся губами ее шеи.
— Ты можешь сделать, чтобы вскрытие ничего особенного не показало?
— Я все могу, — самодовольно усмехнулся санитар. — В морге я царь и бог. Как захочу, так и будет. Я даже могу устроить так, чтобы его вообще не вскрывали. Только шов наложим для вида, и все.
— Это было бы замечательно! А то еще правда найдут у него прободение…
— Протокольчик вскрытия состряпаем в лучшем виде. Парень он молодой, что у него может быть кроме гастрита? Ну, придумаем еще какой-нибудь песок в почке, и хватит с него…
Он вдруг поднял Вику на руки и закинул на стол.
— Хватит о делах, пора и поиграть!
— Тебе неймется?
— Ужасно! — Санитар тоже взобрался на стол. — Я целый день ждал этой минуты!
Когда он налег на нее, Вика взвизгнула от удовольствия. Бутыкин принялся расстегивать на ней халат, затем занялся ее рубашкой. Вика изгибалась, давая освободить себя от одежды.
— Так бы до утра и держался за твое вымя… — урчал санитар, сжимая ладонями ее отвердевшие груди.
Он заметил рядом с собой наполовину наполненный стакан, схватил его и одним духом опрокинул в себя его содержимое.
— Хорошо пошло! — завопил Бутыкин, стаскивая с себя джинсы. — А теперь понеслась!…
—Девушка! Девушка!… — хрипела в углу Зиненко.
Из окон в душные сумерки палаты вливалась бледная утренняя синева.
—Девушка…
— Да прекратите вы! — раздраженным шепотом откликнулась наконец Вика. — Вам же сделали укол! Лежите спокойно и не будите людей…
Хрипы затихли, но вместо них послышался скрип матрацных пружин. Вика сидела за столом, отхлебывала из стакана чай и ждала звонка. После столкновения с бандитами муж звонил ей в каждое ее дежурство и всегда в одно и тоже время — под утро, узнавал, не появился ли подходящий труп. Дома он почти не бывал. Чем занимается, где ночует — Вике он этого не говорил, да она и не спрашивала. Ей и самой было страшновато все эти дни, хотя дела мужа ее вроде бы не касались…
Телефон затренькал. Она схватила трубку.
— Вика?
— Да, это я. Слушай, сегодня привезли! Недавно, часа четыре назад… — Она говорила шепотом, прикрыв трубку рукой, чтобы ее голос не долетел до ближайших кроватей. — Автомобильная Катастрофа. На «Вольво», ехали три парня и врезались в «КамАЗ». Все умерли…
— Документы при них нашли?
— Нет. Кто такие — неизвестно.
— Это самое главное! Кто-нибудь из них есть похожий на меня?
— Есть один. Твоего роста, и фигурой похож…
— А лицо?
—У него все лицо разбито…
— Тогда опознаешь меня по одежде. Говоришь, там было трое?
—Да…
— Тогда такую версию придумаем. Я обычно езжу на попутных машинах. Сегодня ночью я остановил попутку, в которой уже находилось двое незнакомых мужиков. Мы поехали и все разбились. Просекла момент? Так потом объяснишь в милиции.
— Мне прямо завтра туда идти?
— Нет. Завтра ты только спохватишься, что я не вернулся домой. В ментуру полагается идти только на третий день после исчезновения человека. Тогда они примут у тебя заявление. А пока ты начнешь обзванивать моих знакомых. Узнавай, не видел ли меня кто-нибудь, где я, не ночевал ли я у них. Сделай вид, что взволнована, что переживаешь очень, ну, в общем, сама знаешь!
— Хорошо… Но тебя самого-то никто не увидит?
— Об этом не беспокойся. Я еще со вчерашнего вечера исчез для всех…
— А что бандюги?
— Они, сволочи, установили слежку за нашим подъездом…
Вика испуганно ахнула.
— Да не бойся ты! — раздраженно буркнул муж. — Тебе они ничего не сделают, это они за мной охотятся…
— Они снова на тебя наезжали?
— Да, вчера. Взяли меня в подъезде и затолкали к себе в машину…
Вика беспрерывно ахала, ужасаясь.
— Они что-нибудь сделали тебе?
— На этот раз обошлось… Не считая пары синяков. Короче, их главарь, кличка его — Бульдозер, включил мне счетчик.
— Бульдозер! Надо ж такую кличку придумать!
— Они, гады, грозят через три дня отрезать мне ухо. Поэтому дома у нас я появляться не буду. Считай, что с сегодняшней ночи я исчез. Умер. Разбился в попутной машине.
— А где же ты будешь?
— Тебе лучше этого не знать.
— Почему?
— На всякий случай. И вообще, связь у нас теперь будет только односторонняя… У Вики перехватило дыхание.
— Ты думаешь… — пролепетала она. — Они и на меня могут наехать?
— Да нет же… А если наедут, скажешь им, что ты моих дел не знаешь, ты со мной в ссоре и вообще в последнее время со мной не живешь…
— Но это ужас, ужас! Бульдозер, какой кошмар!.. — — Вика, только давай без нервов. Мы с тобой не .в игрушки играем, тут дело серьезное. Вот что. Тебе придется выяснить, что это за машина.
— Которая разбилась?
— Да. Ведь по номерам они могут вычислить владельца, и тогда наша туфта раскроется.
— С машиной все в порядке. Бутыкин сказал, что она угнанная.
— А он откуда знает?
— Он разговаривал с санитаром реанимационной машины, который привез тела, а тот на месте происшествия протокол составлял вместе с милицией… В общем, милиционеры прямо там запрашивали какой-то ихний компьютерный центр, и оказалось, что «Вольво» — угнанный…
— Отлично! — не удержался от радостного восклицания Алексей. — Нам крупно повезло! Теперь все зависит только от тебя.
— Значит, я прямо сегодня должна звонить всем знакомым?
— Да, и разыгрывать беспокойство по поводу моего отсутствия. А на третий день пойдешь в милицию. Напишешь им заявление, дескать, так и так, такого-то числа ушел из дому и не вернулся, прошу принять меры к разысканию…
— И долго они тебя будут искать?
— Они меня вообще искать ни хрена не будут, как будто ты ментов не знаешь! Разошлют мое описание по больницам, по моргам, вот и все их поиски. Значит, так, слушай сюда. В заявлении ты напишешь, во что я был одет в последний раз… А во что я был одет?
— Там была рубаха белая, в крупную клетку, светлые спортивные штаны…
— Короче, все эти шмотки ты им в заявлении подробно опишешь! По ним меня должны опознать в вашем морге…
— Да, ты знаешь, у него на плече еще татуировка — роза!
— Отметишь татуировку особо, это важно.
— Ага.
— Так вот. Пока из ментуры пошлют бумагу, пока из морга придет ответ, ты должна каждый день заходить в милицию и интересоваться, как идут поиски. Разыгрывать из себя безутешную супругу, поняла?
— А потом чего?
— Потом тебя вызовут в морг на опознание. Прихватишь с собой кого-нибудь, кто меня знает… Но знает не слишком хорошо, а только чтоб мог подтвердить твои показания.
— Я захвачу с собой Синицыну.
— Можно. Она и видела-то меня всего пару раз… А когда составят протокол опознания, то считай, что дело в шляпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26