Потом он вопросительно посмотрел на своего оператора. «Отлично», — взглядом ответил ему тот.Веб вышел из дверей и торопливо зашагал прочь от этой церкви для богатых и знаменитых. Забравшись в свой «мах», он включил зажигание и тронулся с места. По пути сорвав душивший его галстук, он заглянул в бумажник, чтобы убедиться, что у него есть наличность, остановился у винного магазина и взял две бутылки дешевого кьянти и упаковку из шести банок «негра-модело».Приехав домой, Веб запер двери и задернул шторы. После этого он отправился в ванную комнату, включил свет и долго рассматривал себя в зеркале. Кожа на правой стороне его лица была загорелой и сравнительно гладкой. Кое-где виднелись крохотные островки щетины, которые он по небрежности не срезал бритвой. Если разобраться, неплохая сторона лица, совсем неплохая. «Хорошая сторона лица» — так он называл теперь эту часть своей физиономии. Прошли годы с той поры, когда определение «хорошее» можно было отнести ко всему его лицу. Теперь Джули Паттерсон имела полное основание пройтись насчет его внешности. Но Франкенштейн? Это уже слишком. Веб пришел к выводу, что совершенно не понимает женщин. Неужели Джули забыла о том, что давно уже могла потерять своего Лу и стать вдовой, если бы он, Веб, не сделал того, что сделал, хотя это и стоило ему половины его чертовой физиономии? Он, во всяком случае, об этом не забыл. Поскольку видел свое изуродованное лицо в зеркале каждый день.Он повернул голову так, чтобы лучше видеть «плохую сторону лица». На ней растительности не было, а кожа почти не покрывалась загаром. Правда, врачи предупреждали, что такое вполне может быть. А еще кожу на левой стороне слишком сильно стягивало: казалось, на эту часть лица ее не хватило. Иногда, когда ему хотелось рассмеяться или просто широко улыбнуться, он вдруг понимал, что улыбается одной только правой стороной лица. Выражение левой при этом оставалось унылым. Оно как бы говорило: смотри, парень, что ты со мной сделал. Но и это еще не все. Травма нарушила положение глазницы, и теперь край глаза был несколько сдвинут к виску. Это лишало сосредоточенности его черты и придавало им выражение неуверенности, которое перед началом боевой операции странным образом усиливалось. Шрамы и прочие дефекты со временем разгладились и не так сильно бросались в глаза, но, как бы то ни было, правой и левой сторонам лица Веба никогда уже не суждено было стать одинаковыми.Слева под имплантированной кожей находились куски металла и пластика, заменившие поврежденные кости. Установленные в аэропортах металлоискатели неизменно реагировали на титановые вставки. «Не волнуйтесь, парни, — говорил в таких случаях Веб служащим аэропорта. — Просто я вставил себе в задницу автомат АК-47 стволом вверх».Чтобы его лицо обрело нынешний пристойный вид, Вебу пришлось перенести не менее дюжины операций. Врачи считали, что сделали свою работу на совесть. Тем не менее Веб никак не мог отделаться от мысли, что его изуродовали. В конце концов хирурги сказали ему, что сделали с его лицом максимум возможного, улучшили его, как только смогли, и пожелали ему удачи. Адаптация оказалась куда более длительным и сложным процессом, чем он предполагал. По правде говоря, она продолжалась и по сию пору. Веб считал, что с подобными изменениями в собственной внешности свыкнуться невозможно, поскольку зеркало каждый день о них напоминало.Веб расстегнул пуговицу на воротнике рубашки, чтобы стал виден шрам от пули у основания шеи — в том месте, где открывалось не защищенное бронежилетом тело. То, что пуля миновала крупные сосуды и не задела позвоночник, было настоящим чудом. Рана напоминала ожог от сигары. «Какой-то тип прижег меня сигарой», — шутил Веб, когда лежал в госпитале с изуродованным лицом и двумя дырками в теле. И парни из его группы, пришедшие его навестить, смеялись вместе с ним, правда довольно нервно. Впрочем, все они надеялись, что он выкарабкается, и он выкарабкался. Но никто из них не знал, какие ужасные раны скрываются под бинтами у него на лице. Пластический хирург предложил ему убрать след от пули, но Веб отказался. Он считал, что врачи и без того срезали с некоторых мест у него на теле слишком много кожи, чтобы залатать ею раны на лице.Потом Веб коснулся груди, где у него был еще один «сигарный ожог». Тогда пуля пробила его кевларовый бронежилет насквозь и вышла из области лопатки. При этом в ней осталось еще достаточно убойной силы, чтобы проделать дырку в голове человека, который стоял у него за спиной и готовился своим мачете расколоть ему череп. Что это, если не удача в ее, так сказать, первозданном виде? Веб даже улыбнулся при этой мысли. «Удача — дама разборчивая, к кому попало не липнет», — сказал он своему отражению в зеркале.Бойцы ПОЗ очень высоко ценили Веба за проявленный им в тот день героизм. Тогда произошел захват заложников в одной из школ города Ричмонда. Веб только что перешел из снайперов в штурмовики и стремился показать своим товарищам, чего он стоит. В самом начале взорвалась самодельная термическая граната, брошенная одним из боевиков «Свободного общества». Ее взрыв накрыл бы Лу Паттерсона, если бы Веб в прыжке не отбросил его в сторону. Огненный шар поразил Веба в левую часть лица и сбил с ног. При этом его жетон агента ФБР в буквальном смысле приварился к его щеке. Он отодрал жетон от щеки вместе с куском мяса, вскочил на ноги и бросился в бой. От болевого шока его спас адреналин, который его организм щедро выплескивал в его кровь во время боя.Члены «СО» открыли огонь, и Веб получил одну пулю в грудь, а другую — в шею. Много погибло бы невинных людей, если бы эти пули сбили Веба с ног. Но полученные им раны не только не лишили его сил, но, казалось, придали ему еще больше энергии. Невозможно себе представить, с какой яростью он сражался, убивая людей, которые хотели убить его и парней из его группы! Он даже успел отнести в безопасное место раненых товарищей, включая Лу Паттерсона, которого ранило в руку через минуту после того, как Веб спас его от взрыва термической гранаты. Тогдашние подвиги Веба намного превзошли все, что он сделал во дворе, особенно если учесть, что в первом случае он дрался, будучи тяжело раненным, а во втором — отделался царапиной. Да, пластырь из пакетика «первой помощи» вряд ли бы ему тогда помог. После заварушки в Ричмонде Веб стал легендой, и его превозносили чуть ли не до небес как ветераны, так и молодые бойцы ПОЗ. Заслужить уважение бойцов спецподразделений класса «Альфа» можно было только одним способом: проявив себя в бою. Так что Веб получил славу вполне заслуженно, хотя это и стоило ему половины всей его крови.Ощущения боли Веб не помнил. Но когда была выпущена последняя пуля и упал последний человек, участвовавший в бою, он тоже рухнул на землю. Коснувшись кровавого месива, в которое превратилось его лицо, и почувствовав, как кровь вытекает из двух глубоких ран, он понял, что пришла пора умирать. В карете «скорой помощи» у него произошел шок, и когда его привезли в госпиталь Медицинского колледжа Виргинии, он уже не подавал признаков жизни. Как он тогда выкарабкался, осталось загадкой даже для врачей, а уж для Веба — и подавно. Хотя он никогда не был верующим человеком, после инцидента в школе он стал все чаще думать о Боге.Возвращение к жизни и реабилитация были сопряжены с сильнейшей болью, какую ему только приходилось испытывать. Хотя все называли его героем, не было никакой гарантии, что он сможет вернуться в ряды ПОЗ. Если бы оказалось, что он не в состоянии действовать, как все остальные бойцы, от него бы избавились — независимо от того, герой он или нет. Ибо таковы были правила игры. Вебу же не хотелось заниматься ничем другим. Трудно даже представить, сколько миль пробежал Веб, какие тяжести поднимал, сколько раз преодолевал полосу препятствий, чтобы снова войти в форму и вернуться в любимое подразделение. К счастью, раны на лице никак не отразились на его способности метко стрелять. Впрочем, психологическая реабилитация потребовала от него куда больших усилий, чем физическая. Слишком много неприятных вопросов ему задавали. Например, способен ли он из-за собственной слабости подвести товарищей в опасной ситуации? Конечно нет, отвечал Веб. Он и вправду так думал. До самого последнего времени — пока не оказался на том проклятом дворе.Наконец он вернулся в ПОЗ. Для этого ему понадобилось около года, зато никто из бойцов не мог сказать, что он этого не заслуживает. Но что они скажут теперь? Удастся ли ему снова вернуться в группу? На этот раз его проблемы не имели никакого отношения к его физическому состоянию. Они были связаны с тем, что происходило у него в голове, а это в сто раз хуже.Веб размахнулся и сильным ударом кулака разбил стоявшее перед ним зеркало.— Я, Джули, не позволил бы им умереть, имей я хоть один шанс, — сказал он, глядя на осколки разбитого зеркала. Потом он посмотрел на свою руку. Ни царапины. Похоже, удача продолжала ему сопутствовать.Веб открыл аптечку, заглянул внутрь и вынул флакон с разнокалиберными таблетками. Он доставал их, где только мог, пользуясь для этого разными источниками — как официальными, так и не очень. И все для того, чтобы немного поспать: иногда уснуть без снотворного он был не в состоянии. Но употреблял он его очень осторожно — помнил, как едва не подсел на сильные болеутоляющие, когда находился в госпитале и ему одну за другой делали операции на лице.Потом Веб выключил свет, и Франкенштейн исчез. Всякий знает, что уроды чувствуют себя в темноте гораздо комфортнее.Он наклонился, достал из пакета и аккуратно расставил на полу бутылки с вином и банки с пивом, после чего и сам опустился на пол. Он был сейчас похож на генерала в окружении штабных офицеров, размышляющего над планом предстоящего сражения. Тем не менее открывать бутылку он не торопился. Телефон разрывался от звонков, но он не брал трубку. Ему стучали в дверь, но он и на это не отреагировал. Он продолжал сидеть на полу, глядя на стену перед собой. Так прошло несколько часов. Он достал флакон с пилюлями, вытряхнул их на ладонь, выбрал одну, посмотрел на нее, после чего ссыпал все таблетки обратно во флакон. Опершись спиной о стоявший рядом стул, он закрыл глаза и сделал попытку уснуть. Он заснул в четыре часа утра, лежа на полу своего находившегося в полуподвале кабинета. Лицо он так и не вымыл. 14 Было семь утра. Веб узнал об этом по бою висевших на стене часов. Приподнявшись, он потер ладонью шею и сел, задев ногой одну из стоявших на полу бутылок кьянти. Она упала, разбилась, и из нее потекло вино. Веб выбросил бутылку в помойное ведро, взял бумажное полотенце и вытер пол. Потом посмотрел на свои запачканные красной жидкостью руки и вздрогнул. Его сознание было еще затуманено тяжелым сном, и на долю секунды ему показалось, что в него стреляли и он ранен.Потом он услышал шум возле одного из окон, выходивших на задний двор, взлетел по лестнице и нащупал рукоятку пистолета. После этого он прошел к входной двери, намереваясь выйти на улицу и обойти вокруг дома, чтобы посмотреть, кто прячется у него на заднем дворе. Вполне могло оказаться, что тревога ложная и его покой потревожила белка или собака. Но Веб так не думал. Идущего на цыпочках человека можно отличить по особым тихим звукам и шорохам, которые нельзя спутать ни с какими другими. Конечно, услышать их мог только человек, умеющий слушать. Он слушать умел.Когда Веб открыл входную дверь, бросившаяся к нему толпа едва не заставила его выхватить из-за пояса пистолет и выстрелить. Репортеры размахивали микрофонами, ручками, блокнотами и выкрикивали свои вопросы так быстро, что ничего нельзя было разобрать и казалось, будто они говорят по-китайски. Они просили его посмотреть то в одну, то в другую сторону, чтобы иметь возможность его сфотографировать или снять на видео— или телекамеру, как если бы он был какой-нибудь знаменитостью или, точнее, редким животным из зоопарка. Веб посмотрел поверх голов на улицу; она была запружена микроавтобусами различных издательств и огромными тонвагенами телевизионщиков с приемопередающими устройствами на крышах. Два агента ФБР, приставленные охранять его дом, попытались как-то сдержать толпу, но потерпели неудачу.— Какого черта вам здесь надо? — осведомился Веб у собравшихся.Женщина в бежевом льняном костюме с искусно уложенными белокурыми волосами вырвалась вперед и поставила ногу, обутую в туфлю на высоком каблуке, на кирпичную ступеньку в нескольких дюймах от ноги Веба. От нее так сильно пахло цветочными духами, что Веба стало подташнивать.— Правда ли, что вы упали за секунду до того, как членов вашей группы расстреляли, но не можете объяснить, почему это произошло? А почему вы остались в живых, вы объяснить можете? — сказала она. При этом ее брови так выразительно изгибались, что не оставалось никаких сомнений, как она относится ко всей этой истории.— Я...Рядом с Вебом появился еще один репортер, который сунул ему микрофон чуть ли не под нос.— Говорят, что вы ни разу не выстрелили из своей винтовки. А пулеметный огонь прекратился сам по себе, так что вы не подвергались никакой опасности. Что вы можете сказать по этому поводу?Вопросы сыпались как из рога изобилия, а тесная толпа репортеров подступала все ближе.— Правда ли, что, когда вы служили в Вашингтонском региональном офисе, вас привлекли к ответственности за ранение подозреваемого?— Что все это значит? — сказал Веб.Сбоку появилась еще одна женщина, которая толкнула Веба локтем, чтобы привлечь его внимание.— Я слышала, что мальчик, которого вы якобы спасли, был соучастником всего этого дела.Веб вытаращил на нее глаза.— Чьим соучастником? Какого дела?Женщина окинула его пронизывающим взглядом.— Я полагала, что на этот вопрос ответите вы.Веб захлопнул дверь, бросился на кухню и, взяв ключи от своего «субурбана», вышел из дома. Расталкивая толпу плечом, он взглядом попросил своих коллег-агентов помочь ему. Они оттерли в сторону несколько человек, действуя, однако, без особого энтузиазма и стараясь не смотреть на Веба.Вот, значит, как будут обстоять теперь дела, подумал Веб.Толпа снова рванула вперед, перекрывая Вебу путь к «субурбану».— С дороги! — взревел Веб. Он огляделся. Все его соседи высыпали на улицу и наблюдали за происходящим. Мужчины, женщины и дети, которые всегда были его друзьями или по крайней мере таковыми считались, смотрели на весь этот спектакль, широко раскрыв глаза и приоткрыв от любопытства рты.— Вы собираетесь ответить на обвинения миссис Паттерсон?Веб остановился и посмотрел на человека, который задал ему этот вопрос. Это был тот самый репортер, которого он видел в церкви на мемориальной службе.— Ну так как: ответите — или нет? — продолжал наседать на него репортер.— А когда это Джули Паттерсон выдвинула обвинения? — спросил Веб.— Ну, она ясно дала понять, что группа погибла либо из-за вашей трусости, либо из-за вашей алчности.— В тот момент она не осознавала, что говорит. Она только что потеряла мужа и ребенка.— Так, значит, вы утверждаете, что все ее обвинения — ложные? — спросил репортер и подсунул Вебу свой микрофон. Кто-то толкнул репортера под руку, микрофон в его руке подпрыгнул и ударил Веба по губам, на них выступила кровь. Не успев осознать, что делает, Веб автоматически выбросил вперед кулак и сбил репортера с ног. Похоже, репортера это не слишком расстроило. Лежа на земле и зажимая рукой нос, он, повернувшись к своим операторам, закричал: — Вы сняли это? Сняли, я вас спрашиваю?После этого люди стали надвигаться на Веба со всех сторон. Оказавшись в центре этого живого кольца, он никак не мог пробиться наружу. Его толкали, пихали, слепили вспышками фотокамер. Неумолкаемый людской говор, к которому примешивался стрекот видео— и кинокамер, эхом отдавался у него в ушах. Веб споткнулся о протянутый по земле кабель и упал. Толпа еще ближе придвинулась к нему, угрожая его растоптать. По счастью, ему удалось, оттолкнув несколько человек, вскочить на ноги. Кто-то ударил его костлявым кулаком в спину. Веб оглянулся и узнал в нанесшем ему удар человеке своего соседа, который жил в начале улицы и был, по его мнению, довольно-таки неприятным субъектом. Прежде чем Веб успел ему врезать, этот человек повернулся и бросился бежать. Веб всмотрелся в лица этих людей и неожиданно понял, что здесь собрались не только репортеры и журналисты, стремившиеся заполучить Пулитцеровскую премию, но и многочисленные зеваки. Это была толпа.— Не смейте ко мне прикасаться, — закричал Веб. Потом он посмотрел на агентов. — Так вы поможете мне или нет?— Нужно срочно вызвать полицию, — сказала блондинка, от которой разило мерзкими духами, указывая на Веба. — Он только что ударил беднягу репортера, и все мы были тому свидетелями. — Она нагнулась, чтобы помочь своему коллеге подняться, в то время как несколько человек вынули из карманов свои мобильники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73