Если кто-нибудь бросит мне шпагу, я его прикончу.
— Самозванец. Вероотступник.
Это орет У Д С из своего металлического каркаса. Натыкаясь на одинокий участок стены. Тычет бронированным кулаком в серые блоки гранита. Роза обнажает проплешины на голове, бросая платок вниз. Звон монет о булыжник. Бладмон отступает назад от затихшего животного. Поднимает красный платок Розы и вытирает кровь со своей груди. Затем завязывает развивающийся платок на шее. Стоит, обнажив тощую впалую грудь, изящные плечи и тонкие белые руки. Макфаггер перегибается через парапет.
— Я сейчас принесу подходящий клинок, дорогой ты мой.
Торо делает пи-пи. Напускает огромную лужу из своего огромного шланга. Начинает двигаться. В подбрюшье, низко свисая, подрагивают яйца. До Бладмона он добирается быстро. В зените его славы. Сопровождаемой теперь изумлением. Перед очевидным ужасом на шатких ногах. Бладмон получает полрога точно в зад. Взлетает высоко вверх. Но мгновение затмевая солнце. И приземляется, с грохотом ломая черепицу, лицом вниз прямо на крышу выше меня. С которой тут же сваливается вниз. Приземляясь на мою кучу торфа, наваленную у двери. Человек по имени Блай с важностью тучной персоны выходит на арену и ревет над поверженным Бладмоном.
— Во имя Бога, человек, все, что нужно сейчас сделать — это дать пикадорам ослабить метательную мышцу несколькими ударами пик, прежде чем вы нанесете завершающий удар.
Торо замирает. Крутит головой. Тихо и угрожающе мычит. Блай направляется к открытому сараю. Заглядывает внутрь и выходит с вилами в руках. Торо осматривает ринг. Пока эта новая помеха приближается, угрожая двумя ржавыми зубцами, с закатанными рукавами и ухмылкой на лице.
— Ну, посмотрим, как тебе понравятся, если мы всадим эти вилы на фут в твою тушу.
Торо потягивается ногами и поворачивает шею, чтобы лизнуть заднее бедро. Блай приближается. На входе в кухню появляется Макфаггер в бриджах и сапогах со шпагой в руках. Бладмон, пошатываясь, забирается на кучу торфа. Глубоко внутри замка гремит похоронная органная музыка. Путлог очевидно наблюдает за нами через перископ. Хвост Торо встает торчком и неподвижно замирает. Шлеп, шлеп из его зада на брусчатку. Рогатая голова опускается. Блай делает вилами бросок. И попадает в середину лопатки Торо.
— Вот тебе.
Бык с ревом отступает. Блай приседает, расставив пухлые ноги и вытянув вперед руки. Одним движением Торо сбрасывает с себя вилы. Затем собирает вместе всю мощь своей тысячи мускулов и бросается вперед на Блая. Тот, тут же бросив стойку борца, поворачивается и несется, вовсю молотя воздух руками и ногами. Сломя голову по брусчатке. Торо настигает. Тяжело дыша на подпрыгивающую впереди задницу Блая. Теперь приподнятой между большими с белыми ресницами карими глазами Торо.
Блай по воздуху плывет в сторону ржавого цвета кухонной двери, которая тут же закрывается. Так как эта парочка бойцов во всю несется к ней. Внутри раздается смех. От удара Блая трясется весь замок. С вяза на землю падает осиное гнездо. Торо разворачивается в сторону Макфаггера, втыкающего шпагу в его заднее бедро. Блай с трудом поднимается, обхватив голову руками. Ревет от злости, яростно кружа на одном месте.
— Кто это сделал? Закрыл дверь. Он же мог меня убить. Ну, я все равно узнаю. Я его достану даже на небесах, залягу и буду ждать, когда он минет ворота, я из него всю душу вытрясу.
Макфаггер быстро отступает назад, тыча шпагой в нос Торо. Блай молотит кулаками кухонную дверь. У Д С сидит, опершись спиной о колодезный насос. Ярко светит солнышко. Высоко в небе поет жаворонок. На бастионе появляется черная охотничья шляпка, леди Макфаггер, в желтых перчатках, заглядывает вниз на арену. Ветер развивает ее черные длинные волосы. Ее руки с тонкими пальцами, когда она наливала чай. В мечтах представлял себе ее улыбку. Как я снимаю с нее пальто. Вытаскиваю шпильку из белого шарфика на ее шейке. Снимаю с нее кофточку. Ее губы и зубы приближаются ко мне. Ее груди. Ее животик. Ее муж. Выходит. К аудитории, чтобы сделать заявление.
— У вас, парни, просто не хватает выдержки для таких вещей. Нужно встать высоко на пальцах ног. Живот втянуть. Яйца тоже. Легче, Торо. Ха, Торо. Вы, конечно, должны, черт побери, дать ему понять, что он под контролем.
Макфаггер зигзагами отступает назад. Торо ревет на самых высоких тонах. Бежевый нос зверя опущен к самой брусчатки, мотаясь влево и вправо, проткнутый кончиком шпаги Гвоздя. Леди Макфаггер сморкается в белый носовой платок. В моих мечтах мы встречаемся случайно в пустынном аэропорту. Она ступила из небольшого желтого самолетика на бледно-зеленую траву. И направилась ко мне, пока я стоял в продуваемом сквозняком ангаре. Сказала, полагаю, нам есть о чем поговорить. В гостинице, одетая в яркий костюм, она заказал ленч. Аспарагус, лобстер, салат, рейнвейн, малина со сливками. Напротив через газон и шоссе высился ряд подстриженных шарами тополей, высаженных около въездных ворот замка с выступающими над листвой башнями. После ленча, когда мы спускались уложенной коврами лестнице, меня коснулась ее рука. Мы зашли в полутемный бар отеля. Сердце мое сильно билось, когда мы сели за стойку, чтобы выпить вина. Она выпила одну за другой четыре порции. В темноте посверкивали ее зубки. Она слегка постукивала хлыстом по бедру. В проеме ее черного пиджака была видна белая кофточка, кружево бюстгальтера, ее груди. Сказал, я хотела бы узнать тебя поближе. Ты мне нравишься. Я улыбнулся, улыбнулась она. Ее муж сейчас там, где его могут убить. Ей нравится, сказала она, когда мужчины утверждают себя. Боже, Макфаггер зажат в угол. Торо припер его к решетке подвального окна.
С бастиона Эрконвальд опускает небольшой черный шар, подвешенный к концу длинного бамбукового шеста. Раскачивает им между Макфаггером и Торо. Зверь поднимает голову, принюхивается, скаля пасть и дыша сквозь зубы, и водит носом вслед за качающимся как маятник шариком. А Макфаггер смотрит вверх на стену замка.
— Боже, как благородно с вашей стороны спасать таким образом мою жизнь.
Торо молчит и слегка растерян. Раскачиваясь массивным телом, он следует за Эрконвальдом, спускающимся с бастиона. Выходит из ворот двора под аркой и дальше по тропинке среди ежевики. Подальше на тихие луга. Обитатели Кладбищенского замка дожевывают свой ленч, наблюдая за этим магическим представлением. Гвоздь выхвачен из лап смерти от проделывающих дырки рогов. Леди Макфаггер могла стать вдовой. Игривой и свободной.
А там
В воображении
Дьяволица
Сплошь обалдевшая
От радости.
10
На юго— западе в ясные дни из окон октагональной комнаты я наблюдаю за почтальоном, далекой точкой крутящего педали велосипеда по дороге, ведущей к замку. Он то появляется на холмах, то исчезает в долинах. Весна принесла слабую зелень на чахлый от ветров боярышник. Пью утренний кофе, заваренный из зерен, доставляемых каждое утро поездом на полустанок. Вместе с шестью булками хлеба и сочными булочками из восточного кафе в столице. Все это Персиваль записывает на мой постоянно растущий счет.
К середине утра в коридорах замка начинается шевеление обитателей, рыскающих в поисках сигарет. Франц метался в ярости по большому залу в течение двух часов после того, как Шарлен выкинула банку из под варенья с окурками, тщательно собранных им из пепельниц и колосников, из которых он потом скручивал новые сигареты с повышенным содержанием наркоты. И покуривал их, пока Эрконвальд ждал посылку со своей привычной азиатской травкой. Все это со смехом рассказала мне Шарлен.
— Сэр, он поубирал все священные картинки и везде понатыкал карт с пояснениям и каракулями на всех стенах. Какие-то там приборы, не догадаешься, что они там измеряют, куски породы и молотки. Когда я нашла банки с окурками, я от греха подальше решила их выкинуть. Их запах с ног валил. Он все утро в постели, не выходил даже покурить, сидит разбирается с картами. Вынуждена была поставить его на место, когда он позволил себе фамильярность.
От полученного на бастионе в результате обморока сотрясения мозга г-же У Д С по ночам стали сниться кошмары. После одного из них она проснулась достаточно здоровой, чтобы исполосовать зад мужа тростью из ротанга. А теперь неделями лежит в постели и общается со своими адвокатами. Которые в свою очередь обратились ко мне относительно духовного уродства и морального вреда, возникших в результате ее падения. Каждое утро уныло жду. Писем, медленно доставляемых в сельской местности. В кишках крутит от тоски. А весна насылает нежный ветерок.
2 Отдел Виновных
Корпорация правонарушений
Кладбищенский замок.
Уважаемый господин,
Мы считаем, что вы пытаетесь уклониться от вопроса вреда, нанесенного нашей клиентке, путем предъявления мужу нашей клиентки безосновательного обвинения в «попытке убийства путем не лицензированной детонации взрывчатого вещества». Нам абсолютно ясно, что сила упомянутого взрыва убила бы всякого присутствующего свидетеля, так что любое такое событие, имей оно место, не получило бы по своему характеру подтверждения.
Нам, конечно, известно, что в вопросе ущерба имеются определенные смягчения и что вы предоставили еду и кров нашей клиентке и ее мужу. Сумма, указанная в счете, на наш взгляд ничтожна, если учесть порчу, нанесенную культуре личности нашей клиентки в результате полученного ею сотрясения мозга. Она не может больше вспомнить картины, увиденные ею за определенную плату в крупных музеях.
К сожалению, нас проинформировали, что в Кладбищенском замке держат ядовитых рептилий и мы хотели бы, как можно, скорее получить ответ, какие меры приняты для защиты нашей клиентки. И еще один серьезный вопрос касается нападения одного из ваших гостей, в ходе которого с головы нашей клиентки были вырваны клочья волос и скальпа, как дерн с поля для игры в гольф. Ждем вашего ответа на эти вопросы.
Искренне ваши,
Боттомлес Дидл
Блеймвози и Дон
Однажды днем я сидел у камина, укутав ноги сине-красным одеялом, и с тяжелым сердцем просматривал расходную книгу, отщипывая кусочки холодного омара, пойманного Персивалем, когда он протянул мне коричневый конверт, из которого я вынул лист оберточной бумаги, исписанный черным карандашом.
Из
Местопребывания
Порядочности
В округе
Уважаемый господин или съемщик замка,
Не удивляйтесь, что я вам пишу. В последнее время происходящие события были больше, чем просто мерзкие привычки идолопоклонников, дающие выход примитивным чувствам, о которых следовало бы информировать власти (и санитарного врача Совета графства). Знаете ли вы, что за вами следят? Мисс Овари и эта шлюха Шарлен уже давно известны как местные проститутки, отринувшие одежды, обычно защищающие моральность, и оказывающие отвратительные услуги, которыми сполна пользуются все молодые и нахальные местные болваны, постоянно озабоченные удовлетворением своих похотливых желаний. Не думайте, что это продлиться долго, пока на это дьявольское прегрешение на пути добродетели не обратят внимание адвокаты и другие компетентные люди, обладающие властью.
Доброжелатель во имя Святой Чистоты
P.S. И пока господин определяется, кто погубит непорочное житие посредством половых сношений с обитателями курятника, ни одна курица не пребудет в мире.
— Извините, сэр, не хочу быть навязчивым, но на вашем лице тревога.
— Вот письмо, Персиваль.
— Разрешите взглянуть? Ага. Так, так. Ну, что за ядовитое перо. В округе один такой писатель. Доброжелатель. Во имя Святой Чистоты. Не обращайте внимание, сэр. Мисс Овари и Шарлен — дамы самой высокой репутации. Тут недалеко живет один деревенский распутник по имени Падрик, так этот постскриптум к нему и относится. Я только что видел, как он прятался под ивами, у аркад, вон там у реки. Спрячется в высокой траве и ждет, как бы урвать кусочек с вашего крючка. Он и свою бабку зарезал однажды ночью, точно. Может забить животное до смерти. Или, смеясь, сунуть монтировку в глаз птице. Он постоянно бьет молотком бабочек, форму поддерживает. А однажды, он въехал с упряжкой лошадей прямо на алтарь, круша всю церковную утварь, что попадалась под руку. Да, но, что интересно, сэр, он боится собак. Вам достаточно задрать ногу, чтобы он бежал не останавливаясь. А для женщин, он вообще страшный человек. О других вещах я вообще бы не говорил, сэр, но доброжелатель сам вынес это на публичное обсуждение в письме. Факт есть факт, если он не может поиметь овцу или телку, то он поимеет курицу. Здесь это известно каждому на много миль вокруг. Теперь, если у вас есть хоть минутка, я могу показать его вам живьем.
Спускаемся вниз по лестнице и выходим через черный вход к крытым аркадам. Персиваль идет впереди через кусты ежевики и дальше по черной влажной земле, заросшей щавелем и крапивой. По другую сторону каменной стены то появляется, то исчезает голова Кларенса. Танцуя, он перебегает от дерева к дереву в саду. Начинает моросить. На листьях и траве блестят капли. С моря набегают легкие кучевые облака.
— Нам должно повезти, сэр. Если Падрик неподалеку, то и Кларенс тут как тут. Дополняя, так сказать, сексуальные знания из первых рук.
Движением руки Персиваль останавливает Клементина. Небольшой склон и травянистый холмик, заросший боярышником, ежевикой и фуксией. Шум воды. Ручей среди валунов. Персиваль, сигналя рукой, присаживается на корточки. Показывает пальцем. К березе прислонился темноволосый человек с большими ушами. Кустистые брови над небольшими сверкающими темными глазками. Звук женского голоса. Персиваль касается меня рукой.
— О, Боже, сэр, никогда не думал, что доживу до этого дня. Это Имельда. Бедное несчастное дитя. Иметь дело с такими непристойными типами как этот хам! Нарушающих права замка. А теперь ни звука. Вон оттуда обзор будет получше, да и нас не увидят, а то возникнет такая свалка, что мне придется пустить в ход свою подкованную ногу.
Имельда сидит на валуне. Из-под длинной коричневой юбки выглядывают кованные ботинки. Персиваль и Клементин, присев на корточки, затихают. Падрик сидит, скрестив ноги, из его улыбающегося рта торчит длинная травинка. Помятая шляпа сдвинута на затылок. На обветренном темном лице белая полоска ниже линии черных волос. Имельда закуталась в шаль, смеясь, посверкивает зубами. Падрик поджимает губы и хмурится.
— А теперь, Имельда, скажи, ты знаешь, что такое откровение?
— Знаю.
— И как ты думаешь, я могу тебе его открыть?
— Именно так я и думаю. Вообще, это Божий промысел.
— Ну, хорошо, что если вместо откровения, мы назовем это небольшим фокусом-покусом.
— Все это разговоры, разговоры.
— Скажу тебе по секрету, Имельда, что такого ты никогда не видела. У меня есть инструмент, который может выделывать разные штучки.
— Да, знаю я все эти обманные фокусы, на ярмарке видела.
— Да, но эту штуку мне дал сам святой дух.
— Интересно, Падрик, что же ты можешь иметь такого, что святой дух не показал бы мне, если бы я попросила его об этом в молитвах?
— Молитвы ничего не дадут, а ты послушай и посмотри у меня то, что может менять размер.
— Валяй.
— Я не вру.
— Ты больше болтаешь, а меня всю сырость от камней пронизывает.
— Подожди, я тебе сейчас покажу. Посмотри пока на иву.
Имельда отворачивается. У нее красные щеки, длинные черные волосы. Падрик расстегивает штаны. Сует в них огромную руку и вытаскивает длинный твердый белый пенис. Пронзительный крик низко летящих грачей, в кустах клекот фазана. Персиваль поправляет монокль, опираясь на руку Клементина.
Имельда хмурится. Когда, повернувшись, видит Падрика, стоящего руки в боки, с его инструментом, покачивающимся вверх-вниз. Внезапно траву освещает бледное солнце.
— Это что за штука выскочила там у тебя?
— Эта штука, Имельда, может проделывать фокусы и менять размер.
— Неужели?
— Точно.
— Ну, тогда давай.
— Он был таким малюсеньким, а стал таким большим.
— Тебя послушать, так можно подумать, что подобное может вырасти и из твоих ушей.
— Я, что, слишком быстро тебе это показал.
— Ты же мне это показываешь прямо сейчас, разве это не быстро, и где изменение размера? Он как был, так и есть одинаковый всю последнюю минуту.
— Положи свою руку вот сюда на минутку и он изменит свой размер.
— Чего ради я буду ложить свою руку, ты, что, не можешь изменить его размер сам?
— Ты раньше такие видела, Имельда?
— Нет.
— Тогда для тебя это новенькое.
— А вот и нет. Что тут новенького, если я видела, как из копны сена торчит палка.
— Я могу заставить его плеваться.
— Неужели? Может ты заставишь его еще и молиться?
— Прошу, не трогай религию.
— Ну, и где фокусы? Мне нужно возвращаться на кухню или меня начнут искать.
— Подожди, Имельда, подойди сюда. Поласкай его. Погладь его и он начнет выделять белое солоноватое молочко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— Самозванец. Вероотступник.
Это орет У Д С из своего металлического каркаса. Натыкаясь на одинокий участок стены. Тычет бронированным кулаком в серые блоки гранита. Роза обнажает проплешины на голове, бросая платок вниз. Звон монет о булыжник. Бладмон отступает назад от затихшего животного. Поднимает красный платок Розы и вытирает кровь со своей груди. Затем завязывает развивающийся платок на шее. Стоит, обнажив тощую впалую грудь, изящные плечи и тонкие белые руки. Макфаггер перегибается через парапет.
— Я сейчас принесу подходящий клинок, дорогой ты мой.
Торо делает пи-пи. Напускает огромную лужу из своего огромного шланга. Начинает двигаться. В подбрюшье, низко свисая, подрагивают яйца. До Бладмона он добирается быстро. В зените его славы. Сопровождаемой теперь изумлением. Перед очевидным ужасом на шатких ногах. Бладмон получает полрога точно в зад. Взлетает высоко вверх. Но мгновение затмевая солнце. И приземляется, с грохотом ломая черепицу, лицом вниз прямо на крышу выше меня. С которой тут же сваливается вниз. Приземляясь на мою кучу торфа, наваленную у двери. Человек по имени Блай с важностью тучной персоны выходит на арену и ревет над поверженным Бладмоном.
— Во имя Бога, человек, все, что нужно сейчас сделать — это дать пикадорам ослабить метательную мышцу несколькими ударами пик, прежде чем вы нанесете завершающий удар.
Торо замирает. Крутит головой. Тихо и угрожающе мычит. Блай направляется к открытому сараю. Заглядывает внутрь и выходит с вилами в руках. Торо осматривает ринг. Пока эта новая помеха приближается, угрожая двумя ржавыми зубцами, с закатанными рукавами и ухмылкой на лице.
— Ну, посмотрим, как тебе понравятся, если мы всадим эти вилы на фут в твою тушу.
Торо потягивается ногами и поворачивает шею, чтобы лизнуть заднее бедро. Блай приближается. На входе в кухню появляется Макфаггер в бриджах и сапогах со шпагой в руках. Бладмон, пошатываясь, забирается на кучу торфа. Глубоко внутри замка гремит похоронная органная музыка. Путлог очевидно наблюдает за нами через перископ. Хвост Торо встает торчком и неподвижно замирает. Шлеп, шлеп из его зада на брусчатку. Рогатая голова опускается. Блай делает вилами бросок. И попадает в середину лопатки Торо.
— Вот тебе.
Бык с ревом отступает. Блай приседает, расставив пухлые ноги и вытянув вперед руки. Одним движением Торо сбрасывает с себя вилы. Затем собирает вместе всю мощь своей тысячи мускулов и бросается вперед на Блая. Тот, тут же бросив стойку борца, поворачивается и несется, вовсю молотя воздух руками и ногами. Сломя голову по брусчатке. Торо настигает. Тяжело дыша на подпрыгивающую впереди задницу Блая. Теперь приподнятой между большими с белыми ресницами карими глазами Торо.
Блай по воздуху плывет в сторону ржавого цвета кухонной двери, которая тут же закрывается. Так как эта парочка бойцов во всю несется к ней. Внутри раздается смех. От удара Блая трясется весь замок. С вяза на землю падает осиное гнездо. Торо разворачивается в сторону Макфаггера, втыкающего шпагу в его заднее бедро. Блай с трудом поднимается, обхватив голову руками. Ревет от злости, яростно кружа на одном месте.
— Кто это сделал? Закрыл дверь. Он же мог меня убить. Ну, я все равно узнаю. Я его достану даже на небесах, залягу и буду ждать, когда он минет ворота, я из него всю душу вытрясу.
Макфаггер быстро отступает назад, тыча шпагой в нос Торо. Блай молотит кулаками кухонную дверь. У Д С сидит, опершись спиной о колодезный насос. Ярко светит солнышко. Высоко в небе поет жаворонок. На бастионе появляется черная охотничья шляпка, леди Макфаггер, в желтых перчатках, заглядывает вниз на арену. Ветер развивает ее черные длинные волосы. Ее руки с тонкими пальцами, когда она наливала чай. В мечтах представлял себе ее улыбку. Как я снимаю с нее пальто. Вытаскиваю шпильку из белого шарфика на ее шейке. Снимаю с нее кофточку. Ее губы и зубы приближаются ко мне. Ее груди. Ее животик. Ее муж. Выходит. К аудитории, чтобы сделать заявление.
— У вас, парни, просто не хватает выдержки для таких вещей. Нужно встать высоко на пальцах ног. Живот втянуть. Яйца тоже. Легче, Торо. Ха, Торо. Вы, конечно, должны, черт побери, дать ему понять, что он под контролем.
Макфаггер зигзагами отступает назад. Торо ревет на самых высоких тонах. Бежевый нос зверя опущен к самой брусчатки, мотаясь влево и вправо, проткнутый кончиком шпаги Гвоздя. Леди Макфаггер сморкается в белый носовой платок. В моих мечтах мы встречаемся случайно в пустынном аэропорту. Она ступила из небольшого желтого самолетика на бледно-зеленую траву. И направилась ко мне, пока я стоял в продуваемом сквозняком ангаре. Сказала, полагаю, нам есть о чем поговорить. В гостинице, одетая в яркий костюм, она заказал ленч. Аспарагус, лобстер, салат, рейнвейн, малина со сливками. Напротив через газон и шоссе высился ряд подстриженных шарами тополей, высаженных около въездных ворот замка с выступающими над листвой башнями. После ленча, когда мы спускались уложенной коврами лестнице, меня коснулась ее рука. Мы зашли в полутемный бар отеля. Сердце мое сильно билось, когда мы сели за стойку, чтобы выпить вина. Она выпила одну за другой четыре порции. В темноте посверкивали ее зубки. Она слегка постукивала хлыстом по бедру. В проеме ее черного пиджака была видна белая кофточка, кружево бюстгальтера, ее груди. Сказал, я хотела бы узнать тебя поближе. Ты мне нравишься. Я улыбнулся, улыбнулась она. Ее муж сейчас там, где его могут убить. Ей нравится, сказала она, когда мужчины утверждают себя. Боже, Макфаггер зажат в угол. Торо припер его к решетке подвального окна.
С бастиона Эрконвальд опускает небольшой черный шар, подвешенный к концу длинного бамбукового шеста. Раскачивает им между Макфаггером и Торо. Зверь поднимает голову, принюхивается, скаля пасть и дыша сквозь зубы, и водит носом вслед за качающимся как маятник шариком. А Макфаггер смотрит вверх на стену замка.
— Боже, как благородно с вашей стороны спасать таким образом мою жизнь.
Торо молчит и слегка растерян. Раскачиваясь массивным телом, он следует за Эрконвальдом, спускающимся с бастиона. Выходит из ворот двора под аркой и дальше по тропинке среди ежевики. Подальше на тихие луга. Обитатели Кладбищенского замка дожевывают свой ленч, наблюдая за этим магическим представлением. Гвоздь выхвачен из лап смерти от проделывающих дырки рогов. Леди Макфаггер могла стать вдовой. Игривой и свободной.
А там
В воображении
Дьяволица
Сплошь обалдевшая
От радости.
10
На юго— западе в ясные дни из окон октагональной комнаты я наблюдаю за почтальоном, далекой точкой крутящего педали велосипеда по дороге, ведущей к замку. Он то появляется на холмах, то исчезает в долинах. Весна принесла слабую зелень на чахлый от ветров боярышник. Пью утренний кофе, заваренный из зерен, доставляемых каждое утро поездом на полустанок. Вместе с шестью булками хлеба и сочными булочками из восточного кафе в столице. Все это Персиваль записывает на мой постоянно растущий счет.
К середине утра в коридорах замка начинается шевеление обитателей, рыскающих в поисках сигарет. Франц метался в ярости по большому залу в течение двух часов после того, как Шарлен выкинула банку из под варенья с окурками, тщательно собранных им из пепельниц и колосников, из которых он потом скручивал новые сигареты с повышенным содержанием наркоты. И покуривал их, пока Эрконвальд ждал посылку со своей привычной азиатской травкой. Все это со смехом рассказала мне Шарлен.
— Сэр, он поубирал все священные картинки и везде понатыкал карт с пояснениям и каракулями на всех стенах. Какие-то там приборы, не догадаешься, что они там измеряют, куски породы и молотки. Когда я нашла банки с окурками, я от греха подальше решила их выкинуть. Их запах с ног валил. Он все утро в постели, не выходил даже покурить, сидит разбирается с картами. Вынуждена была поставить его на место, когда он позволил себе фамильярность.
От полученного на бастионе в результате обморока сотрясения мозга г-же У Д С по ночам стали сниться кошмары. После одного из них она проснулась достаточно здоровой, чтобы исполосовать зад мужа тростью из ротанга. А теперь неделями лежит в постели и общается со своими адвокатами. Которые в свою очередь обратились ко мне относительно духовного уродства и морального вреда, возникших в результате ее падения. Каждое утро уныло жду. Писем, медленно доставляемых в сельской местности. В кишках крутит от тоски. А весна насылает нежный ветерок.
2 Отдел Виновных
Корпорация правонарушений
Кладбищенский замок.
Уважаемый господин,
Мы считаем, что вы пытаетесь уклониться от вопроса вреда, нанесенного нашей клиентке, путем предъявления мужу нашей клиентки безосновательного обвинения в «попытке убийства путем не лицензированной детонации взрывчатого вещества». Нам абсолютно ясно, что сила упомянутого взрыва убила бы всякого присутствующего свидетеля, так что любое такое событие, имей оно место, не получило бы по своему характеру подтверждения.
Нам, конечно, известно, что в вопросе ущерба имеются определенные смягчения и что вы предоставили еду и кров нашей клиентке и ее мужу. Сумма, указанная в счете, на наш взгляд ничтожна, если учесть порчу, нанесенную культуре личности нашей клиентки в результате полученного ею сотрясения мозга. Она не может больше вспомнить картины, увиденные ею за определенную плату в крупных музеях.
К сожалению, нас проинформировали, что в Кладбищенском замке держат ядовитых рептилий и мы хотели бы, как можно, скорее получить ответ, какие меры приняты для защиты нашей клиентки. И еще один серьезный вопрос касается нападения одного из ваших гостей, в ходе которого с головы нашей клиентки были вырваны клочья волос и скальпа, как дерн с поля для игры в гольф. Ждем вашего ответа на эти вопросы.
Искренне ваши,
Боттомлес Дидл
Блеймвози и Дон
Однажды днем я сидел у камина, укутав ноги сине-красным одеялом, и с тяжелым сердцем просматривал расходную книгу, отщипывая кусочки холодного омара, пойманного Персивалем, когда он протянул мне коричневый конверт, из которого я вынул лист оберточной бумаги, исписанный черным карандашом.
Из
Местопребывания
Порядочности
В округе
Уважаемый господин или съемщик замка,
Не удивляйтесь, что я вам пишу. В последнее время происходящие события были больше, чем просто мерзкие привычки идолопоклонников, дающие выход примитивным чувствам, о которых следовало бы информировать власти (и санитарного врача Совета графства). Знаете ли вы, что за вами следят? Мисс Овари и эта шлюха Шарлен уже давно известны как местные проститутки, отринувшие одежды, обычно защищающие моральность, и оказывающие отвратительные услуги, которыми сполна пользуются все молодые и нахальные местные болваны, постоянно озабоченные удовлетворением своих похотливых желаний. Не думайте, что это продлиться долго, пока на это дьявольское прегрешение на пути добродетели не обратят внимание адвокаты и другие компетентные люди, обладающие властью.
Доброжелатель во имя Святой Чистоты
P.S. И пока господин определяется, кто погубит непорочное житие посредством половых сношений с обитателями курятника, ни одна курица не пребудет в мире.
— Извините, сэр, не хочу быть навязчивым, но на вашем лице тревога.
— Вот письмо, Персиваль.
— Разрешите взглянуть? Ага. Так, так. Ну, что за ядовитое перо. В округе один такой писатель. Доброжелатель. Во имя Святой Чистоты. Не обращайте внимание, сэр. Мисс Овари и Шарлен — дамы самой высокой репутации. Тут недалеко живет один деревенский распутник по имени Падрик, так этот постскриптум к нему и относится. Я только что видел, как он прятался под ивами, у аркад, вон там у реки. Спрячется в высокой траве и ждет, как бы урвать кусочек с вашего крючка. Он и свою бабку зарезал однажды ночью, точно. Может забить животное до смерти. Или, смеясь, сунуть монтировку в глаз птице. Он постоянно бьет молотком бабочек, форму поддерживает. А однажды, он въехал с упряжкой лошадей прямо на алтарь, круша всю церковную утварь, что попадалась под руку. Да, но, что интересно, сэр, он боится собак. Вам достаточно задрать ногу, чтобы он бежал не останавливаясь. А для женщин, он вообще страшный человек. О других вещах я вообще бы не говорил, сэр, но доброжелатель сам вынес это на публичное обсуждение в письме. Факт есть факт, если он не может поиметь овцу или телку, то он поимеет курицу. Здесь это известно каждому на много миль вокруг. Теперь, если у вас есть хоть минутка, я могу показать его вам живьем.
Спускаемся вниз по лестнице и выходим через черный вход к крытым аркадам. Персиваль идет впереди через кусты ежевики и дальше по черной влажной земле, заросшей щавелем и крапивой. По другую сторону каменной стены то появляется, то исчезает голова Кларенса. Танцуя, он перебегает от дерева к дереву в саду. Начинает моросить. На листьях и траве блестят капли. С моря набегают легкие кучевые облака.
— Нам должно повезти, сэр. Если Падрик неподалеку, то и Кларенс тут как тут. Дополняя, так сказать, сексуальные знания из первых рук.
Движением руки Персиваль останавливает Клементина. Небольшой склон и травянистый холмик, заросший боярышником, ежевикой и фуксией. Шум воды. Ручей среди валунов. Персиваль, сигналя рукой, присаживается на корточки. Показывает пальцем. К березе прислонился темноволосый человек с большими ушами. Кустистые брови над небольшими сверкающими темными глазками. Звук женского голоса. Персиваль касается меня рукой.
— О, Боже, сэр, никогда не думал, что доживу до этого дня. Это Имельда. Бедное несчастное дитя. Иметь дело с такими непристойными типами как этот хам! Нарушающих права замка. А теперь ни звука. Вон оттуда обзор будет получше, да и нас не увидят, а то возникнет такая свалка, что мне придется пустить в ход свою подкованную ногу.
Имельда сидит на валуне. Из-под длинной коричневой юбки выглядывают кованные ботинки. Персиваль и Клементин, присев на корточки, затихают. Падрик сидит, скрестив ноги, из его улыбающегося рта торчит длинная травинка. Помятая шляпа сдвинута на затылок. На обветренном темном лице белая полоска ниже линии черных волос. Имельда закуталась в шаль, смеясь, посверкивает зубами. Падрик поджимает губы и хмурится.
— А теперь, Имельда, скажи, ты знаешь, что такое откровение?
— Знаю.
— И как ты думаешь, я могу тебе его открыть?
— Именно так я и думаю. Вообще, это Божий промысел.
— Ну, хорошо, что если вместо откровения, мы назовем это небольшим фокусом-покусом.
— Все это разговоры, разговоры.
— Скажу тебе по секрету, Имельда, что такого ты никогда не видела. У меня есть инструмент, который может выделывать разные штучки.
— Да, знаю я все эти обманные фокусы, на ярмарке видела.
— Да, но эту штуку мне дал сам святой дух.
— Интересно, Падрик, что же ты можешь иметь такого, что святой дух не показал бы мне, если бы я попросила его об этом в молитвах?
— Молитвы ничего не дадут, а ты послушай и посмотри у меня то, что может менять размер.
— Валяй.
— Я не вру.
— Ты больше болтаешь, а меня всю сырость от камней пронизывает.
— Подожди, я тебе сейчас покажу. Посмотри пока на иву.
Имельда отворачивается. У нее красные щеки, длинные черные волосы. Падрик расстегивает штаны. Сует в них огромную руку и вытаскивает длинный твердый белый пенис. Пронзительный крик низко летящих грачей, в кустах клекот фазана. Персиваль поправляет монокль, опираясь на руку Клементина.
Имельда хмурится. Когда, повернувшись, видит Падрика, стоящего руки в боки, с его инструментом, покачивающимся вверх-вниз. Внезапно траву освещает бледное солнце.
— Это что за штука выскочила там у тебя?
— Эта штука, Имельда, может проделывать фокусы и менять размер.
— Неужели?
— Точно.
— Ну, тогда давай.
— Он был таким малюсеньким, а стал таким большим.
— Тебя послушать, так можно подумать, что подобное может вырасти и из твоих ушей.
— Я, что, слишком быстро тебе это показал.
— Ты же мне это показываешь прямо сейчас, разве это не быстро, и где изменение размера? Он как был, так и есть одинаковый всю последнюю минуту.
— Положи свою руку вот сюда на минутку и он изменит свой размер.
— Чего ради я буду ложить свою руку, ты, что, не можешь изменить его размер сам?
— Ты раньше такие видела, Имельда?
— Нет.
— Тогда для тебя это новенькое.
— А вот и нет. Что тут новенького, если я видела, как из копны сена торчит палка.
— Я могу заставить его плеваться.
— Неужели? Может ты заставишь его еще и молиться?
— Прошу, не трогай религию.
— Ну, и где фокусы? Мне нужно возвращаться на кухню или меня начнут искать.
— Подожди, Имельда, подойди сюда. Поласкай его. Погладь его и он начнет выделять белое солоноватое молочко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31