— А вы слепо укладываетесь в постель с любой?
— Я уже засыпал, когда вы въехали ко мне на ваших роликовых коньках.
— Ну, простите. Если не возражаете, я также быстро на них отсюда уеду.
Я давняя и близкая подруга Макфаггеров. Леди Гейл Макфаггер также является дочерью маркиза. И среди моих близких родственников два кавалера ордена Бани третьей степени.
Снаружи ревет шторм. Вероника сидит, опершись на руки. Точно так, как сидят на пляже. Отпускаю комментарий по поводу ее цветастого зонтика. Шумно выдохнув через нос, она отбрасывает покрывала и, потянувшись, хватает свои коньки, встает на один и, крутнувшись в воздухе, со всей силой шлепается на пол у кровати. Тишина и слабые агонизирующие стоны.
— Вы в порядке?
— О, Боже.
Вскакиваю с постели. Пробираюсь в полумраке. Она лежит на боку, держась рукой за спину. Стою над этим павшим человеческим существом. Большой мозоль на мизинце ноги, который как и остальные пальцы на ее ноге, кажется, сломан.
— Я вывихнула коленку. Боже, терпеть не могу боли.
— Уложить вас на кровать?
— Конечно, вы, что, не видите, я умираю?
Наклонившись, беру ее сзади за подмышки. Поднимаю в сидячее положение. С нытьем и стонами. Впереди болтаются груди. От падения она постарела лет на десять. Мой пенис некстати встает, но отсутствие духовных указаний в моей голове заставляет его опуститься, лишь только его головка чуть выступила.
— С вашего позволения я посижу немного, чтобы отдышаться.
— О, да, конечно, пожалуйста.
— По моему, я сломала себе позвоночник. Что мне теперь делать? Меня только что приняли на должность представителя компании по производству гигиенических салфеток. С такой травмой, я врял ли смогу работать.
— Уверен, вы поправитесь.
— Мне видно, как вы уверены, у вас же встал. О, Боже, теперь я надолго буду в гипсе. Это точно.
— Не надо так беспокоиться.
— Что вы понимаете в беспокойстве? Кто вас в следующий раз накормит? Что значит быть одинокой женщиной средних лет в этом жестоком и ужасном мире сплетен и неблагодарности? Вы не знаете, что это такое.
— Знаю.
— Действительно? Вас тоже обвиняли в том, что вы больны? Передайте мне зонтик, пожалуйста. Фактически, я считаю себя оклеветанной.
— Я не хотел.
— Прошу, поднимите меня. Осторожнее. И не касайтесь меня этой штукой.
— Тогда я вас не подниму.
— Сделай так, чтобы он упал.
— Не могу.
— Я лежу здесь, умираю, а вы стоите и фривольно покачиваете этим перед моим лицом. Вполне подходящий образчик, но такой презренный. Я почти уже решила позвонить Бонапарту. Такого оскорбления я не знала за всю свою жизнь. Вам наплевать, что я могу потерять работу. Так вы заставите его упасть? Какое нахальство в такой момент.
— Я пытаюсь. Давайте, я вас подниму.
— Я вся дрожу. Возьмите зонтик и прикройтесь им. Не хочу быть свидетелем еще одного проявления вашего эксгибиционизма таким образом.
— Нет.
— О, ну тогда поднимайте меня, Бог ты мой.
Клементин поднимает. Даму с зонтиком. Тянет ее под руки. Она хромает на левую ногу. Поддерживаю ее под правую руку. Идем вперед. Боком чувствую ее шелковистую грудь. Еще несколько футов. Распознаю розовые, желтые и зеленые шестигранники на ковре. Каждый окружен цепью из стрел и яиц.
— О, нет, нет.
Восклицает Вероника. Клементин крепко сжимает пальцами ее плечо, делает шаг, поскальзывается и падает. Чуть прокатившись на роликовом коньке. Она всем телом приземляется ему на колени.
— Вы, невероятный идиот, пытаетесь меня убить!
— Да, что вы, я сам ударился.
— Вы, что не можете смотреть, куда идете, когда сопровождаете раненую?
— Прошу вас, ролики уперлись в мою спину. Подвиньтесь хоть немного.
— Ну, все, мое терпение кончилось.
— Я делаю все, что могу. Пожалуйста, скатитесь чуть в сторону.
Клементин выпутывает ногу. Чувствую, как пара колесиков больно врезается в спину. Одно из них все еще крутится, прикрепленное к подошве гамаш из нежной телячьей кожи. Выгодно подчеркивающие ее щиколотки. Когда она вкатилась в комнату. Слегка округлые коленки с ямочками. Роскошные контуры грудной клетки. Термин, который я услышал, когда меня простукивали доктора. Быстренько ощупал ее. И тут же получил хлесткую пощечину. Она вроде бы инвалид. Поднял бы ее на постель. Но что-то не в порядке с нижней частью моего позвоночника.
— Просто соскользните с меня, Вероника.
— Я же недееспособна, разве вы не видите?
— Я сломал себе копчик.
— Так вам и надо.
— Ну, скатитесь же.
— Скатиться. Со сломанным позвоночником. Вы меньше ушиблись, чем я, с этой штуковиной грубо тыкающей мне в спину.
— Мы так и пролежим на полу всю ночь.
— Вы легко можете выползти из-под меня. Я решительно и твердо отказываюсь подвергать опасности мой позвоночник путем перемещения.
Занавеска вздувается внутрь комнаты. По белым простыням пробегает слабенький луч лунного света, пробившийся сквозь низко несущиеся облака. Несет влажной вонью. В Кладбищенском замке море будет с ревом врываться и пениться в туннелях. Выбросит тело Персиваля. Первая ночь вдали от моего нового дома. Заперт в жесткой вечности с представителем женских гигиенических предметов. Первый приказ от нее еще поступит.
Скованный и весь больной от ночного гавота этой ночью я, сев в седло, приделал к заднице подушку. Ехал верхом на массивном сером гунтере по каменистой дороге к вершине крутого холма. Следуя за жеребцом с огромным черным крупом, на котором ехал Макфаггер, планируя свою кампанию. С высокого уступа он осмотрел в бинокль, который он держал наготове на шее, развалившийся дом и поместье. Из-под верховой куртки выпирали два пистолета. Развернув на коленях карту, стал водить по ней кнутом.
— Так, Клементин, оборонительные позиции можно расположить прямо здесь, позади вот этого гранитного хребта. Прекрасный обзор, хорошее укрытие, отсюда мы и обрушим гаубичный огонь на этих подлых педерастов. Передвигаться они, конечно, будут ночью. Но мы установим проволочные ловушки с сигнальными ракетами. В нашем распоряжении неприступный естественный оборонительный барьер. Здесь и здесь установим пулеметы. Когда они отступят, чтобы зализать раны, реорганизоваться и все такое, мы превратим их позицию в довольно неприятное место. Побренчим на их голосовых связках снайперским огнем.
Во дворе поместья Макфаггеров выстроились слуги с короткоствольными карабинами и ружьями. Один садовник с вилами, другой с серпом и еще два стояли над парой ржавых мортир. Я стоял около открытой двери сенного амбара, пока Макфаггер сновал туда-сюда по мокрому серому булыжнику, выкрикивая команды с пулеметом в руках.
— Мы в меньшинстве примерно один к пяти. Но маневренность и разведка — вот ключ к современному сухопутному бою. Я знаю, что вы все прекрасные парни и никто даже не помыслит о предательстве. И не потому, что я лично отшибу вам за это бошки, а потому что имя Макфаггер звучит в этих горах и долинах с незапамятных времен и никакая банда бродяг не проникнет сюда, куда ни одна блядь веками не осмеливалась совать свой нос. Смиир-на. Напле-чо. Круу-гом. Левое плечо вперед. Марш. Левый фланг, подтянись, едрена вошь.
Макфаггер отсчитывает шаг, постукивая по сапогу хлыстом. Одетые в темное солдаты, пальто подвязаны обрывками веревки, на головах потрепанные шляпы, столкнувшись, падают и поднимаются, и снова сталкиваются, путаясь в командах капитана Макфаггера. С яростью разгоняющего кур, мечущихся между заплетающихся ног его взвода.
— Стой. Стой, кому говорю. Перестань ухмыляться, Келли. Теперь слушай меня. Для эффективного перемещения силы нужна координация. Это значит держать шаг. И маршировать в том же направлении. А команда кругом исполняется на пальцах правой ноги. А не левой, от чего половина из вас бьет другу друга по мордасам ружьями. Мерфи, три шага вперед и выкинь этот серп. Вот так. А теперь встать в строй. Смиир-на. Нале-во. Вперед, шагоом. Марш.
Вышагиваем вперед и назад по внутреннему дворику конюшни. Макфаггер, топая ногами, бегает по флангу. Выглядывает солнце. Сверкают дождевые лужи. На моем участке плаца сухо и пыльно. Топаю по нему в плотных, теплых гамашах. Глядя в затылок впереди идущего. Моля, Христа ради, чтобы это сумасшествие скорей кончилось. Как стратег, вообще, я был лучшим. Без предупреждения нанес превосходящими силами смелый победный удар. Заставил врага бежать бесповоротно. Хватаясь за задницы. Но однажды из меня сделали адмирала, который, прикованный к картам в чреве судна, только и знал, что пил кофе и жевал печенье свежей выпечки.
Макфаггер отпустил своих воинов. Браво маршировавших по дворику. Остановился перед петухом, который забил крыльями и, подпрыгивая вверх, стал делать небольшие угрожающие выпады в его сторону. И тут же получил в белый пушистый подбрюшник удар черным сапогом. Птица, описав дугу в воздухе, приземлилась в десяти ярдах от нас, где и лежала, хватая открытым клювом воздух.
— Нет, ты этой видел, Клементин, эта чертова птица напала на меня. Чертовски неприятно, когда не узнают хозяина. Ничего, я приведу эту банду в порядок. Сделаю из них настоящих солдат. Научу их воевать не числом, а умением.
Им нужно немного преданности. Самая сильная их черта, как солдат, — это естественное стремление к разрушению. Особенно полированных античных скульптур. Черт, у меня от этого пулемета руки отвисли. Он их очень устрашает. Я им тут устроил небольшое шоу. Своими двумя сорокапятками разнес в пух и прах шесть бутылок, тремя выстрелами с левой руки и тремя с правой, они стояли вокруг ошарашенные минут десять, наверно. Ну, что, теперь и чайку можно попить.
Вероника прибыла на руках Бонапарта. В целости и сохранности, как и в тот первый вечер на коляске, которую толкал Макфаггер. Он, наткнувшись на два наших распростертых в неестественных позах тела, согнулся пополам, корчась от смеха, а затем повалился на бок около ночного столика, свалив виски и минеральную воду прямо на нас. Позже, пересказывая эту историю мне, а делал он это каждые два часа, он сопровождал рассказ крепкими ударами по спине, громко заявляя, ей-богу, у тебя была такая благоприятная возможность с такой возвышенной женской формой.
Мы сидели за столиком с чайным сервизом и сэндвичами из жерухи. В серебряных вазочках лежали конфеты. Вероника, украшенная шифоновыми шарфами, откидывала голову назад и нюхала воздух. Пытаясь что-то выкинуть из головы. Макфаггер улыбался в свою чашку. Мне хотелось рвануть через скалистые горы к себе домой. Пока его не спалили или не превратили в шахту или нефтяную скважину. С мамбами, обвившими буровую.
— Ей-богу, в доме полно калек. Как мой дед в коляске. Так и просидел, не высунув носа, последние двадцать пять лет своей жизни в доме Макфаггеров. За исключением одного раза, когда загорелась труба. Да и тогда он отказался даже съехать с веранды. Единственным упражнением для него каждый день были поиски его вставных зубов в супе. Имел привычку глотать полную ложку еще горячего супа, после чего выплевывал все содержимое и, конечно, вместе с зубами. Всегда держал наготове пинцет, чтобы их вылавливать.
Поздним серым днем я наконец отъехал от парадного подъезда с колоннами и гранитными ступеньками дома Макфаггеров. Ее милость и Гвоздь махали, стоя у двери. Четверка лошадей выехала со двора, повернула налево, и поехала через деревню с пабом и магазином. Мимо кузнеца, который, зажав копыто лошади на своем черном фартуке, ставил ей подкову в дверях своей кузницы. Вверх по извилистой дороге, обсаженной утесником, через одинокие обдуваемые ветрами холмы. В руке я держал письмо, которое мне сунула горничная. Когда просторные поля и парки дома Макфаггеров остались позади, я открыл его.
Уважаемый г-н Клементин,
Хотя я надеюсь, что мы все же останемся друзьями, хочу только сказать, что ваше черствое безразличие, оставило во мне чувство горечи. Надеюсь, вы не думаете, что я намеренно вошла в спальню к джентльмену. Во мне взыграло непреодолимое желание школьницы опробовать коньки. В молодости я каталась на коньках на каналах Голландии. Однако, это не имеет отношения к цели письма, которым я хотела бы попросить вас попозировать для моих фотографий. Думаю, что я смогу забрать свой автомобиль через два дня.
Вероника
Темно— серые высокие стены Кладбищенского замка. Первая вечерняя звезда над черным облаком, надвигающимся с моря. Слабый солоноватый ветерок. Волны бьются о крутые прибрежные утесы и расплываются по песчаному берегу бухты. Странные страхи всплывают на этих водах. До свиданья, конюхи Макфаггера. Здравствуйте, обитатели Склепа.
Клементин пересекает плитки главного зала. Пробираясь мимо отдельных валунов, окружающих огромную кучу обломков. Желтая лампа освещает склоненную голову, исследующую отверстие, проделанное в каменной арке. Франц. Стоит на коленях и выбирает камни с почвой, сует палец в небольшой круг темноты и затем внезапно поднимает на меня глаза.
— К сожалению, я просчитался. Выемку грунта надо было начинать, возможно, на два ярда дальше к востоку. Ну, начать новые раскопки не составит большого труда.
— Вы же проникли в погреба.
— Ошибся. Но все мои важные открытия начинались с грубых промахов.
— Я хочу, чтобы вся ваша компания убралась отсюда, ямы закопать, плитку уложить на место.
Франц медленно пожимает плечами. Отводит кирку в сторону и очищает ее ржавые края от глины. Опять смотрит на меня и чешет голову.
— Г-н Клементин, вы испытываете мое терпение. Будет очень трудно достичь каких-либо заключений по нашим изысканиям здесь, если у вас такое отношение.
— Я не нуждаюсь в ваших заключениях. А где эти мамбы?
— Мой коллега Эрконвальд придерживался мнения, что их следует выпустить в прилегающей местности.
Клементин быстро взбегает по парадной лестнице. Дальше по коридору. Мимо гробовой комнаты в пределы октогональной комнаты с горделивыми укреплениями. Сменить позаимствованный у Гвоздя Макфаггера довольно свободный охотничий костюм. На ширинке такие красивые костяные пуговицы. Письмо на моем ночном столике. В комнате все аккуратно и прибрано. Но Элмер меня не приветствует. Проверяю, нет ли под кроватью змей. Открываю письмо. Адресовано владельцу или съемщику.
Главный штаб
Перекресток
Уважаемый Сэр,
Настоящим Армия повстанцев информирует вас о приказе о реквизиции части Кладбищенского замка на время возникших чрезвычайных обстоятельств. Для размещения войск под моей командой потребуются северное крыло указанного здания и его северо-восточная и западная башни. В случае необходимости дальнейшую информацию о данной реквизиции можно получить по вышеуказанному адресу.
Шон Макдюрекс
Командующий
Четвертая танковая дивизия
Западная армия
Клементин усаживается. Берет ручку и гербовую бумагу. Ответим на этот первый признак враждебности. Кратким резюме непредвиденных внутренних трудностей.
Шону Макдюрексу
Командующему
Главный штаб
Перекресток
Уважаемый Сэр,
В данном Замке уже полно обитателей, не говоря уже о ядовитых рептилиях. Некоторые из этих жильцов ведут себя вспыльчиво, другие балансируют на грани этого и я, таким образом, не могу ручаться за безопасность ваших подчиненных. Также внутри замка ведутся раскопки, что делает опасным передвижения по нему. Позвольте заметить, что вы не упомянули ни о каких наградах.
Искренне Ваш,
Клейтон Кло Кливер Клементин
Три Железы
Стук в дверь. Кто-то стоит в тени. Разведчик повстанцев. Подкрался, чтобы захватить меня в полураздетом состоянии. Ударить меня под подмышки. Попинать ногами мои свободно висящие железы. Затем продать их, как можно дороже какому-нибудь ломбарду, что может быть лучше трех позолоченных настоящих яиц в качестве вывески, которые привлекут клиента. Я пока на своих бастионах вывешаю на одно яйцо меньше.
— Не помешал вам, мой дорогой Клементин? Я пришел только для того, чтобы сказать, как я рад видеть вас. С возвращением. И своим смиренным приветствием выразить все, что могу. Сегодня утром я с большим удовольствием наблюдал за тем, как покрытый росой желтый цветочек лютика пробивался сквозь листья травы, чтобы позволить себе понежиться в лучах ласкового солнышка. Могу ли я спросить, приятно ли вы отдохнули у своих друзей? Надеюсь, спали хорошо, без всяких дурных снов. А боги приятных нелогичностей заставляли дрожать ваши веки всем тем, что так приятно в сновидениях. И пусть вас смазывают нимфы в прозрачных одеяниях. Могу ли я занять у вас еще одно мгновение вашего времени?
— Так это вы.
— О, да, конечно. Это я. Я был занят с уравнениями и могу вполне твердо утверждать, что открытие «эта мезона» даст еще три новых частицы под названием пионы. Пока мы говорим, низкие темные облака надвигаются на нас с моря. Пока мы дышим, рождаются новые ветра.
— Эрконвальд, может закончите нести чепуху?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31