Окружной прокурор обратился к судье:
- Ваша Честь, по моему приказу повестка о явке в Суд была вручена доктору Холману Б.Кандлеру из Санта-Аны. Я хочу попросить бейлифа пригласить доктора Кандлера из комнаты, отведенной для свидетелей.
Мейсон повернулся к Арлен Дюваль.
- Какие показания он будет давать? - спросил адвокат.
Она пожала плечами.
- Наверное, они вручили ему повестку в последний момент. Он бы обязательно дал нам знать, если...
- Вы уверены?
- Конечно.
- Вы полностью доверяете ему?
- Поставлю на него свою жизнь.
- Возможно, вы как раз это и делаете, - заметил Мейсон.
В зале появились доктор Кандлер и бейлиф.
- Доктор Кандлер, - объявил бейлиф.
- Пожалуйста, пройдите вперед и примите присягу, доктор, - пригласил Бергер.
Доктор Кандлер бросил на Арлен ободряющий взгляд, затем подошел к месту дачи свидетельских показаний, поднял правую руку, принял присягу и ответил на предварительные вопросы.
Затем доктор Кандлер повернулся к окружному прокурору.
- Я думаю, будет честно с моей стороны сразу заявить вам, что абсолютно ничего не знаю о деле, - сказал он.
- Это _в_ы_ так думаете, доктор, - возразил Гамильтон Бергер, - но я так не считаю. Вы были знакомы с Колтоном П.Дювалем, когда он работал в Коммерческом банке Лос-Анджелеса?
- Да.
- Вы были его личным врачом?
- Да, сэр.
- Также врачом банка?
- Да, сэр.
- Вы знакомы с Арлен Дюваль?
- Я знал ее еще маленькой девочкой.
- Сколько лет вы ее знаете?
- Двенадцать по меньшей мере.
- Сколько ей было лет, когда вы ее увидели в первый раз?
- Где-то двенадцать или тринадцать.
- Вы оставались в дружеских отношениях с Арлен Дюваль, на протяжении всего того времени, что ее отец находится в заключении?
- Да.
- Вы поддерживаете постоянную связь с ее отцом?
- Да, сэр.
- Вы были инициатором подачи прошения о том, чтобы Колтона П.Дюваля освободили условно-досрочно?
- Да, сэр.
- Вы сами собирали подписи?
- Частично сам, а частично моя старшая медсестра, миссис Травис.
- Кто?
- Миссис Травис, ее полное имя Роза Рукер Травис.
- Часть подписей собирала она?
- Да, сэр.
- Но она делала это, работая у вас, вы оплачивали ее время, она действовала по вашему заданию?
- Да, сэр.
- Вы время от времени общались с Арлен Дюваль на протяжении последних полутора лет?
- Много раз.
- Вы общались лично, переписывались или разговаривали по телефону?
- Послушайте, я занятой человек, - взорвался доктор Кандлер. - Если вы пригласили меня сюда только для того, чтобы...
- Минутку, доктор. Успокойтесь. Я хочу выяснить, знакомы ли вы с почерком Арлен Дюваль?
- Да.
- И я хочу напомнить вам, доктор, что вы находитесь под присягой. Сейчас я покажу вам дневник, написанный якобы почерком Арлен Дюваль. Я прошу вас внимательно посмотреть на почерк и сказать, написан ли дневник рукой Арлен Дюваль.
Гамильтон Бергер с победным видом подошел к свидетелю и протянул ему тетрадь.
За своей спиной Мейсон услышал возглас отчаяния, вырвавшийся у Арлен.
- О, нет... нет! - задыхаясь шептала она. - Они не должны были, они не могли... Вы обязаны их остановить.
Из свидетельской ложи послышался профессионально спокойный голос доктора Кандлера:
- Да, это почерк Арлен Дюваль.
- Вся тетрадь написана ее почерком?
- Я не разглядывал каждую страницу.
- Пожалуйста, посмотрите каждую страницу, - попросил Гамильтон Бергер. - Не читайте весь дневник, а просто взгляните на почерк, чтобы сказать, она писала это или нет.
Доктор Кандлер начал листать страницы дневника. Время от времени он кивал головой. Закончив, доктор заявил:
- Да, похоже, что все написано ее почерком.
Арлен наклонилась к Мейсону и зашептала:
- Я специально вела еще один дневник, чтобы сбить всех со следа, но полиция обнаружила настоящий, который был спрятан у колеса. Вы не должны позволить доктору Кандлеру прочитать, что там написано. Там есть вещи, которые превратят его из союзника во врага.
- А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на записи, сделанные, в соответствии с отметками, седьмого, восьмого и девятого числа текущего месяца, - продолжал Гамильтон Бергер. - Я прошу вас очень внимательно посмотреть на них, обратить внимание на почерк, которым написано каждое слово. Я бы хотел знать, каждое ли слово из названных мной записей, написано почерком обвиняемой Арлен Дюваль.
- Остановите его, - прошептала Арлен Мейсону.
- Я возражаю против подобного вопроса, потому что он уже был задан и на него был получен ответ, - сказал Мейсон. - Доктор заявил, что весь дневник написан почерком обвиняемой.
Казалось, что доктор Кандлер не замечает ничего происходящего вокруг. Он погрузился в чтение дневника.
Мейсон встал и направился к свидетельскому креслу.
- И поскольку свидетелю показали этот документ, я тоже имею право посмотреть на него, - заявил адвокат.
Мейсон встал рядом с доктором Кандлером. Однако, доктор даже не взглянул на него. Он полностью увлекся чтением.
- Доктор, пожалуйста, дайте мне дневник, - попросил Мейсон.
- Секундочку, секундочку. Не прерывайте меня, - ответил доктор Кандлер.
- Я бы хотел посмотреть на этот документ, Ваша Честь, - обратился Мейсон к судье.
- Я считаю, что доктору надлежит прочитать каждое слово на этих страницах, - высказал свое мнение Гамильтон Бергер.
- Он уже заявил, что они написаны почерком обвиняемой, - возразил Мейсон. - Я протестую против заданного вопроса и считаю, что он имеет единственную цель: выиграть время и не дать мне ознакомиться с содержанием документа. Я имею полное право изучить представленный документ и показать его обвиняемой. Я хочу знать, что она скажет по этому поводу.
- И я тоже, - ехидно заметил Гамильтон Бергер.
Доктор Кандлер продолжал читать.
- Отдайте документ мистеру Мейсону, доктор, - принял решение судья Коди.
Доктор Кандлер не обратил никакого внимания на слова судьи.
Судья постучал молотком по столу.
- Доктор Кандлер!
Доктор Кандлер поднял глаза на судью.
- Да, Ваша Честь?
- Отдайте дневник мистеру Мейсон.
Доктор помедлил, а потом с явной неохотой передал его адвокату.
Мейсон вернулся на свое место и начал совещаться с Арлен Дюваль.
- Это ваш почерк?
- Да. О, Боже, теперь мне конец.
- В чем дело?
- Прочитайте то, что читал доктор Кандлер.
Запись, сделанная седьмого числа, гласила:
"Только что вернулась после долгой прогулки с Джорданом Баллардом. Он уверен, что знает, что произошло и как была организована кража. Он утверждает, что подмену денег совершил доктор Кандлер. Я была ужасно шокирована и оскорблена, но мистер Баллард представил впечатляющие доказательства. Доктор Кандлер являлся официальным врачом Коммерческого банка. Периодически все служащие проходили у него диспансеризацию, он был личным врачом Эдварда Б.Марлоу, президента банка. Медсестра доктора Кандлера, Роза Травис, подсказала Балларду, на какую лошадь поставить, причем убедила его в том, что лошадь, несомненно, выиграет забег. Более того, доктор Кандлер вместе с медсестрой находились в банке примерно за полчаса до того, как был отправлен пакет с наличными. У него была масса возможностей беспрепятственно войти через служебный вход, открыть один из ящиков, где хранились погашенные чеки, и спрятать эти чеки у себя в чемоданчике. Он был единственным, ему, за исключением служащих банка, разрешалось пользоваться той дверью. Он был единственным, кто мог, не вызывая ни у кого подозрений, внести и вынести из банка закрытую сумку, потому что все считали, что в ней находятся инструменты. Он..."
- Я заявляю, Ваша Честь, что это мое вещественное доказательство, встал со своего места Гамильтон Бергер. - Я считаю, что в настоящий момент, пока это доказательство не было приобщено к делу, адвокат защиты и его клиентка не имеют права его изучать. Они имели право только посмотреть дневник, чтобы удостовериться, что он написан почерком обвиняемой. Они уже давно могли убедиться в этом.
- Я не согласен с окружным прокурором, - сказал Мейсон. - Я считаю, что мы имеем право прочитать этот документ перед тем, как его приобщат к делу в качестве доказательства. Возможно, мы захотим возразить. Возможно, мы не будем возражать. Возможно, мы поставим под сомнение подлинность документа. Может, мы обнаружим, что в него вставлено несколько страниц, которые написаны не почерком обвиняемой, а являются искусными подделками.
- Я считаю, что адвокат защиты прав, - высказал свое мнение судья Коди. - Будет лучше, если мы разрешим защите прочитать весь документ прежде, чем он приобщен к делу в качестве доказательства.
- В настоящий момент я не предлагаю приобщать этот документ к делу в качестве доказательства, - заявил Гамильтон Бергер. - Я просто хочу, чтобы он был помечен для идентификации. Я спросил доктора, написан ли дневник почерком обвиняемой и доктор ответил утвердительно. Ваша Честь, я хочу, чтобы этот дневник был помечен для идентификации. Я считаю, что в таком случае защита имеет право на беглый осмотр документа. В дальнейшем, перед тем, как я представлю этот дневник для приобщения к делу в качестве доказательства, у господина адвоката будет право прочитать документ целиком, чтобы решить, согласен ли он на приобщение дневника к делу в качестве доказательства или хочет возразить против этого, а если да, то на каких основаниях.
- Хорошо. Если вы хотите, чтобы документ был просто помечен для идентификации в настоящее время, то в дальнейшем защите должна быть предоставлена возможность изучить документ, - постановил судья Коди.
Гамильтон Бергер бросил победный взгляд на Перри Мейсона.
Мейсон отдал дневник так же неохотно, как и доктор Кандлер.
- Пока это все, доктор, - сказал окружной прокурор. - Я снова вызову вас через какое-то время, но сейчас я хочу обосновать представление этого дневника.
- Секундочку, - остановил Мейсон уже покидающего свидетельское место доктора Кандлера. - Я собираюсь провести перекрестный допрос.
- Но он еще не давал никаких показаний, относительно которых можно проводить перекрестный допрос, - возразил Гамильтон Бергер. - Я снова приглашу его, когда буду представлять дневник для приобщения к делу в качестве доказательства.
- Он заявил, что документ написан почерком обвиняемой.
- В этом нет сомнений. Конечно, это ее почерк.
- Не будьте так уверены.
Мейсон встал со своего места и направился к свидетельскому креслу, где сидел сбитый с толку, побледневший доктор Кандлер.
- Вы знакомы с почерком обвиняемой, доктор Кандлер? - спросил адвокат.
- Да.
- А теперь взгляните на фотокопию одного документа, доктор. Это почерк обвиняемой?
Мейсон передал доктору Кандлеру фотографию размером одиннадцать на четырнадцать дюймов, на которой был изображен список цифр, находившийся у Томаса Сакетта.
Доктор Кандлер посмотрел на цифры и покачал головой. Его лицо, за которым внимательно следил Мейсон, ничего не выражало.
- Секундочку, - вставил Гамильтон Бергер. - Теперь я имею право взглянуть на документ.
- Конечно. - Мейсон протянул ему фотографию.
Гамильтон Бергер взял снимок в руки. Внезапно его глаза округлились от удивления. Он повернулся и побежал к своему столу, открыл записную книжку, вытащив ее из груды бумаг, и начал сравнивать номера, занесенные в нее, с номерами на фотографии.
Мейсон молча последовал за окружным прокурором к столу, отведенному для обвинения. Когда Гамильтон Бергер смотрел в записную книжку, чтобы сверить цифры, Мейсон, ни слова не говоря, взял фотографию и уже был на полпути к своему столу, когда Бергер осознал, что список у него забрали.
- Верните его сюда. Я хочу на него посмотреть! - заорал Гамильтон Бергер.
Мейсон просто улыбнулся.
- Ваша Честь, Ваша Честь, - кричал окружной прокурор, - это очень важно. Защита не имеет права держать у себя этот документ. Я... Я хочу посмотреть на этот документ.
- У вас уже была возможность посмотреть, написан ли он почерком обвиняемой или нет, - ответил Мейсон.
- Но я требую, чтобы мне была предоставлена возможность изучить его. Я настаиваю... Мейсон повернулся к недоумевающему судье.
- Я прошу, Ваша Честь, чтобы этот документ был просто помечен для идентификации. Поэтому, в соответствии с правилом, провозглашенным самим господином окружным прокурором, он не имеет права читать этот документ в настоящее время. Он посмотрел на него и этого достаточно.
- Ваша Честь, - взмолился Гамильтон Бергер, - это конфиденциальный документ... это один из самых строжайших секретов во всем деле... он оберегался... Я требую представить этот документ.
- Он был представлен, - заметил судья.
- Я имею в виду, я требую приобщить его к делу в качестве доказательства.
- Со стороны обвинения? - спросил заинтересовавшийся судья.
- Возможно, он будет использован, как финт, для введения в заблуждения, для запугивания. Я...
- Хватит, - прервал судья Коди. - Вы хотите, чтобы этот документ был приобщен к делу в качестве доказательства?
- Я... Если придется, я это сделаю. Ваша Честь, этот документ, очевидно, содержит список номеров купюр, которые составляют в общей сложности пять тысяч долларов. Они предназначались для выкупа шантажисту и были украдены из Коммерческого банка.
Мейсон улыбнулся разозленному прокурору.
- В дальнейшем, когда я представлю это доказательство для приобщения к делу, у вас будет возможность изучить этот документ, мистер Бергер. А на настоящий момент, в соответствии с пунктом закона, провозглашенного вами же, у вас есть право только посмотреть на него. Вы уже посмотрели.
- Но, Ваша Честь, - протестовал Бергер, - эти цифры настолько конфиденциальны, что даже мне не удалось раздобыть этот список. А у адвоката защиты вдруг оказывается копия. Это несправедливо.
Мейсон снова улыбнулся и повернулся к свидетелю.
- А теперь, доктор, я собираюсь задать вам технический вопрос, вы заявили, что вы терапевт и хирург.
- Да, сэр.
- У вас есть рентгеновский кабинет?
- Да, сэр.
- Доктор, подойдите, пожалуйста, к доске и нарисуйте план расположения ваших кабинетов. Я бы хотел знать, где находится рентгеновский аппарат.
- Какое это имеет отношение к делу? - захотел выяснить Гамильтон Бергер. - План кабинетов? Это бессмыслица!
- Он квалифицировал себя, как терапевт и хирург. Он также заявил, что имеет практику в Санта-Ане. Я имею право проверить его по этим заявлениям.
Судья Коди недоуменно посмотрел на Мейсона.
- Вы заверяете Суд, что это имеет отношение к делу?
- Да, Ваша Честь. Я думаю, что это может оказаться одним из самых важных факторов.
- Хорошо.
Доктор Кандлер подошел к доске и нарисовал грубый план расположения своих кабинетов.
- А теперь я хотел бы узнать следующее, доктор. Предположим, два человека сидят здесь, на стульях, вот у этой перегородки, за которой, насколько я понимаю из вашей схемы, находится рентгеновский кабинет. Если направить рентгеновы лучи на соседнюю комнату, то они испортят все кадры пленки, заправленной в фотоаппарат, который лежит на маленьком столике, стоящем рядом с перегородкой, не так ли?
На лице доктора Кандлера было полное недоумение.
- Я не знаю... подождите минутку, да, думаю, что, возможно, вся пленка будет испорчена. Конечно, рентгеновы лучи пройдут сквозь стену. Насколько я понимаю, фотоаппарат не был снабжен никаким свинцовым покрытием. Он сделан из пластика или алюминия, как и обычно?
- Да.
- В таком случае пленка будет повреждена.
- Вся?
- Конечно. Ничто этому не помешает. Рентгеновские лучи хуже проходят через металл, не с такой легкостью, как сквозь плоть или кости, но если не было свинцовой защиты, то особых сложностей в их прохождении быть не должно.
- Так что если кто-то из ваших сотрудников решил, что мною сфотографированы важные доказательства и эта пленка заправлена в фотоаппарат, и хотел бы уничтожить эти доказательства, то он мог бы это сделать, включив рентгеновский аппарат?
- Да. Если бы захотел, что маловероятно.
- Спасибо, доктор. У меня остался только один вопрос. Вы сказали, что полное имя вашей старшей медсестры - Роза Рукер Травис, не так ли?
- Да.
- Девичья фамилия - Рукер?
- Да, сэр.
- Она была замужем за мужчиной по фамилии Травис?
- Да, сэр. Но она развелась до того, как стала работать у меня.
- У нее есть сестра Хелен Рукер?
- По-моему, да.
- Вы знакомы с Ховардом Примом?
- Нет, сэр.
- Это имя для вас что-то значит?
- Нет, сэр.
- А с Томасом Сакеттом? Это имя что-то значит для вас?
- Томас Сакетт... Мне кажется, что у меня был пациент с такой фамилией. Да, вспомнил. Я лечил мужчину по фамилии Сакетт.
- Вы знакомы с Вильямом Эмори?
- Да, сэр.
- Насколько мне известно, мистер Эмори - водитель бронированной машины, с которой пропал пакет с наличными, посланный из Коммерческого банка Лос-Анджелеса в филиал в Санта-Ане, не так ли?
- Да, сэр.
- Он в то время был вашим пациентом?
- Да, сэр.
- Спасибо, доктор. У меня все, - объявил Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
- Ваша Честь, по моему приказу повестка о явке в Суд была вручена доктору Холману Б.Кандлеру из Санта-Аны. Я хочу попросить бейлифа пригласить доктора Кандлера из комнаты, отведенной для свидетелей.
Мейсон повернулся к Арлен Дюваль.
- Какие показания он будет давать? - спросил адвокат.
Она пожала плечами.
- Наверное, они вручили ему повестку в последний момент. Он бы обязательно дал нам знать, если...
- Вы уверены?
- Конечно.
- Вы полностью доверяете ему?
- Поставлю на него свою жизнь.
- Возможно, вы как раз это и делаете, - заметил Мейсон.
В зале появились доктор Кандлер и бейлиф.
- Доктор Кандлер, - объявил бейлиф.
- Пожалуйста, пройдите вперед и примите присягу, доктор, - пригласил Бергер.
Доктор Кандлер бросил на Арлен ободряющий взгляд, затем подошел к месту дачи свидетельских показаний, поднял правую руку, принял присягу и ответил на предварительные вопросы.
Затем доктор Кандлер повернулся к окружному прокурору.
- Я думаю, будет честно с моей стороны сразу заявить вам, что абсолютно ничего не знаю о деле, - сказал он.
- Это _в_ы_ так думаете, доктор, - возразил Гамильтон Бергер, - но я так не считаю. Вы были знакомы с Колтоном П.Дювалем, когда он работал в Коммерческом банке Лос-Анджелеса?
- Да.
- Вы были его личным врачом?
- Да, сэр.
- Также врачом банка?
- Да, сэр.
- Вы знакомы с Арлен Дюваль?
- Я знал ее еще маленькой девочкой.
- Сколько лет вы ее знаете?
- Двенадцать по меньшей мере.
- Сколько ей было лет, когда вы ее увидели в первый раз?
- Где-то двенадцать или тринадцать.
- Вы оставались в дружеских отношениях с Арлен Дюваль, на протяжении всего того времени, что ее отец находится в заключении?
- Да.
- Вы поддерживаете постоянную связь с ее отцом?
- Да, сэр.
- Вы были инициатором подачи прошения о том, чтобы Колтона П.Дюваля освободили условно-досрочно?
- Да, сэр.
- Вы сами собирали подписи?
- Частично сам, а частично моя старшая медсестра, миссис Травис.
- Кто?
- Миссис Травис, ее полное имя Роза Рукер Травис.
- Часть подписей собирала она?
- Да, сэр.
- Но она делала это, работая у вас, вы оплачивали ее время, она действовала по вашему заданию?
- Да, сэр.
- Вы время от времени общались с Арлен Дюваль на протяжении последних полутора лет?
- Много раз.
- Вы общались лично, переписывались или разговаривали по телефону?
- Послушайте, я занятой человек, - взорвался доктор Кандлер. - Если вы пригласили меня сюда только для того, чтобы...
- Минутку, доктор. Успокойтесь. Я хочу выяснить, знакомы ли вы с почерком Арлен Дюваль?
- Да.
- И я хочу напомнить вам, доктор, что вы находитесь под присягой. Сейчас я покажу вам дневник, написанный якобы почерком Арлен Дюваль. Я прошу вас внимательно посмотреть на почерк и сказать, написан ли дневник рукой Арлен Дюваль.
Гамильтон Бергер с победным видом подошел к свидетелю и протянул ему тетрадь.
За своей спиной Мейсон услышал возглас отчаяния, вырвавшийся у Арлен.
- О, нет... нет! - задыхаясь шептала она. - Они не должны были, они не могли... Вы обязаны их остановить.
Из свидетельской ложи послышался профессионально спокойный голос доктора Кандлера:
- Да, это почерк Арлен Дюваль.
- Вся тетрадь написана ее почерком?
- Я не разглядывал каждую страницу.
- Пожалуйста, посмотрите каждую страницу, - попросил Гамильтон Бергер. - Не читайте весь дневник, а просто взгляните на почерк, чтобы сказать, она писала это или нет.
Доктор Кандлер начал листать страницы дневника. Время от времени он кивал головой. Закончив, доктор заявил:
- Да, похоже, что все написано ее почерком.
Арлен наклонилась к Мейсону и зашептала:
- Я специально вела еще один дневник, чтобы сбить всех со следа, но полиция обнаружила настоящий, который был спрятан у колеса. Вы не должны позволить доктору Кандлеру прочитать, что там написано. Там есть вещи, которые превратят его из союзника во врага.
- А теперь я хотел бы обратить ваше внимание на записи, сделанные, в соответствии с отметками, седьмого, восьмого и девятого числа текущего месяца, - продолжал Гамильтон Бергер. - Я прошу вас очень внимательно посмотреть на них, обратить внимание на почерк, которым написано каждое слово. Я бы хотел знать, каждое ли слово из названных мной записей, написано почерком обвиняемой Арлен Дюваль.
- Остановите его, - прошептала Арлен Мейсону.
- Я возражаю против подобного вопроса, потому что он уже был задан и на него был получен ответ, - сказал Мейсон. - Доктор заявил, что весь дневник написан почерком обвиняемой.
Казалось, что доктор Кандлер не замечает ничего происходящего вокруг. Он погрузился в чтение дневника.
Мейсон встал и направился к свидетельскому креслу.
- И поскольку свидетелю показали этот документ, я тоже имею право посмотреть на него, - заявил адвокат.
Мейсон встал рядом с доктором Кандлером. Однако, доктор даже не взглянул на него. Он полностью увлекся чтением.
- Доктор, пожалуйста, дайте мне дневник, - попросил Мейсон.
- Секундочку, секундочку. Не прерывайте меня, - ответил доктор Кандлер.
- Я бы хотел посмотреть на этот документ, Ваша Честь, - обратился Мейсон к судье.
- Я считаю, что доктору надлежит прочитать каждое слово на этих страницах, - высказал свое мнение Гамильтон Бергер.
- Он уже заявил, что они написаны почерком обвиняемой, - возразил Мейсон. - Я протестую против заданного вопроса и считаю, что он имеет единственную цель: выиграть время и не дать мне ознакомиться с содержанием документа. Я имею полное право изучить представленный документ и показать его обвиняемой. Я хочу знать, что она скажет по этому поводу.
- И я тоже, - ехидно заметил Гамильтон Бергер.
Доктор Кандлер продолжал читать.
- Отдайте документ мистеру Мейсону, доктор, - принял решение судья Коди.
Доктор Кандлер не обратил никакого внимания на слова судьи.
Судья постучал молотком по столу.
- Доктор Кандлер!
Доктор Кандлер поднял глаза на судью.
- Да, Ваша Честь?
- Отдайте дневник мистеру Мейсон.
Доктор помедлил, а потом с явной неохотой передал его адвокату.
Мейсон вернулся на свое место и начал совещаться с Арлен Дюваль.
- Это ваш почерк?
- Да. О, Боже, теперь мне конец.
- В чем дело?
- Прочитайте то, что читал доктор Кандлер.
Запись, сделанная седьмого числа, гласила:
"Только что вернулась после долгой прогулки с Джорданом Баллардом. Он уверен, что знает, что произошло и как была организована кража. Он утверждает, что подмену денег совершил доктор Кандлер. Я была ужасно шокирована и оскорблена, но мистер Баллард представил впечатляющие доказательства. Доктор Кандлер являлся официальным врачом Коммерческого банка. Периодически все служащие проходили у него диспансеризацию, он был личным врачом Эдварда Б.Марлоу, президента банка. Медсестра доктора Кандлера, Роза Травис, подсказала Балларду, на какую лошадь поставить, причем убедила его в том, что лошадь, несомненно, выиграет забег. Более того, доктор Кандлер вместе с медсестрой находились в банке примерно за полчаса до того, как был отправлен пакет с наличными. У него была масса возможностей беспрепятственно войти через служебный вход, открыть один из ящиков, где хранились погашенные чеки, и спрятать эти чеки у себя в чемоданчике. Он был единственным, ему, за исключением служащих банка, разрешалось пользоваться той дверью. Он был единственным, кто мог, не вызывая ни у кого подозрений, внести и вынести из банка закрытую сумку, потому что все считали, что в ней находятся инструменты. Он..."
- Я заявляю, Ваша Честь, что это мое вещественное доказательство, встал со своего места Гамильтон Бергер. - Я считаю, что в настоящий момент, пока это доказательство не было приобщено к делу, адвокат защиты и его клиентка не имеют права его изучать. Они имели право только посмотреть дневник, чтобы удостовериться, что он написан почерком обвиняемой. Они уже давно могли убедиться в этом.
- Я не согласен с окружным прокурором, - сказал Мейсон. - Я считаю, что мы имеем право прочитать этот документ перед тем, как его приобщат к делу в качестве доказательства. Возможно, мы захотим возразить. Возможно, мы не будем возражать. Возможно, мы поставим под сомнение подлинность документа. Может, мы обнаружим, что в него вставлено несколько страниц, которые написаны не почерком обвиняемой, а являются искусными подделками.
- Я считаю, что адвокат защиты прав, - высказал свое мнение судья Коди. - Будет лучше, если мы разрешим защите прочитать весь документ прежде, чем он приобщен к делу в качестве доказательства.
- В настоящий момент я не предлагаю приобщать этот документ к делу в качестве доказательства, - заявил Гамильтон Бергер. - Я просто хочу, чтобы он был помечен для идентификации. Я спросил доктора, написан ли дневник почерком обвиняемой и доктор ответил утвердительно. Ваша Честь, я хочу, чтобы этот дневник был помечен для идентификации. Я считаю, что в таком случае защита имеет право на беглый осмотр документа. В дальнейшем, перед тем, как я представлю этот дневник для приобщения к делу в качестве доказательства, у господина адвоката будет право прочитать документ целиком, чтобы решить, согласен ли он на приобщение дневника к делу в качестве доказательства или хочет возразить против этого, а если да, то на каких основаниях.
- Хорошо. Если вы хотите, чтобы документ был просто помечен для идентификации в настоящее время, то в дальнейшем защите должна быть предоставлена возможность изучить документ, - постановил судья Коди.
Гамильтон Бергер бросил победный взгляд на Перри Мейсона.
Мейсон отдал дневник так же неохотно, как и доктор Кандлер.
- Пока это все, доктор, - сказал окружной прокурор. - Я снова вызову вас через какое-то время, но сейчас я хочу обосновать представление этого дневника.
- Секундочку, - остановил Мейсон уже покидающего свидетельское место доктора Кандлера. - Я собираюсь провести перекрестный допрос.
- Но он еще не давал никаких показаний, относительно которых можно проводить перекрестный допрос, - возразил Гамильтон Бергер. - Я снова приглашу его, когда буду представлять дневник для приобщения к делу в качестве доказательства.
- Он заявил, что документ написан почерком обвиняемой.
- В этом нет сомнений. Конечно, это ее почерк.
- Не будьте так уверены.
Мейсон встал со своего места и направился к свидетельскому креслу, где сидел сбитый с толку, побледневший доктор Кандлер.
- Вы знакомы с почерком обвиняемой, доктор Кандлер? - спросил адвокат.
- Да.
- А теперь взгляните на фотокопию одного документа, доктор. Это почерк обвиняемой?
Мейсон передал доктору Кандлеру фотографию размером одиннадцать на четырнадцать дюймов, на которой был изображен список цифр, находившийся у Томаса Сакетта.
Доктор Кандлер посмотрел на цифры и покачал головой. Его лицо, за которым внимательно следил Мейсон, ничего не выражало.
- Секундочку, - вставил Гамильтон Бергер. - Теперь я имею право взглянуть на документ.
- Конечно. - Мейсон протянул ему фотографию.
Гамильтон Бергер взял снимок в руки. Внезапно его глаза округлились от удивления. Он повернулся и побежал к своему столу, открыл записную книжку, вытащив ее из груды бумаг, и начал сравнивать номера, занесенные в нее, с номерами на фотографии.
Мейсон молча последовал за окружным прокурором к столу, отведенному для обвинения. Когда Гамильтон Бергер смотрел в записную книжку, чтобы сверить цифры, Мейсон, ни слова не говоря, взял фотографию и уже был на полпути к своему столу, когда Бергер осознал, что список у него забрали.
- Верните его сюда. Я хочу на него посмотреть! - заорал Гамильтон Бергер.
Мейсон просто улыбнулся.
- Ваша Честь, Ваша Честь, - кричал окружной прокурор, - это очень важно. Защита не имеет права держать у себя этот документ. Я... Я хочу посмотреть на этот документ.
- У вас уже была возможность посмотреть, написан ли он почерком обвиняемой или нет, - ответил Мейсон.
- Но я требую, чтобы мне была предоставлена возможность изучить его. Я настаиваю... Мейсон повернулся к недоумевающему судье.
- Я прошу, Ваша Честь, чтобы этот документ был просто помечен для идентификации. Поэтому, в соответствии с правилом, провозглашенным самим господином окружным прокурором, он не имеет права читать этот документ в настоящее время. Он посмотрел на него и этого достаточно.
- Ваша Честь, - взмолился Гамильтон Бергер, - это конфиденциальный документ... это один из самых строжайших секретов во всем деле... он оберегался... Я требую представить этот документ.
- Он был представлен, - заметил судья.
- Я имею в виду, я требую приобщить его к делу в качестве доказательства.
- Со стороны обвинения? - спросил заинтересовавшийся судья.
- Возможно, он будет использован, как финт, для введения в заблуждения, для запугивания. Я...
- Хватит, - прервал судья Коди. - Вы хотите, чтобы этот документ был приобщен к делу в качестве доказательства?
- Я... Если придется, я это сделаю. Ваша Честь, этот документ, очевидно, содержит список номеров купюр, которые составляют в общей сложности пять тысяч долларов. Они предназначались для выкупа шантажисту и были украдены из Коммерческого банка.
Мейсон улыбнулся разозленному прокурору.
- В дальнейшем, когда я представлю это доказательство для приобщения к делу, у вас будет возможность изучить этот документ, мистер Бергер. А на настоящий момент, в соответствии с пунктом закона, провозглашенного вами же, у вас есть право только посмотреть на него. Вы уже посмотрели.
- Но, Ваша Честь, - протестовал Бергер, - эти цифры настолько конфиденциальны, что даже мне не удалось раздобыть этот список. А у адвоката защиты вдруг оказывается копия. Это несправедливо.
Мейсон снова улыбнулся и повернулся к свидетелю.
- А теперь, доктор, я собираюсь задать вам технический вопрос, вы заявили, что вы терапевт и хирург.
- Да, сэр.
- У вас есть рентгеновский кабинет?
- Да, сэр.
- Доктор, подойдите, пожалуйста, к доске и нарисуйте план расположения ваших кабинетов. Я бы хотел знать, где находится рентгеновский аппарат.
- Какое это имеет отношение к делу? - захотел выяснить Гамильтон Бергер. - План кабинетов? Это бессмыслица!
- Он квалифицировал себя, как терапевт и хирург. Он также заявил, что имеет практику в Санта-Ане. Я имею право проверить его по этим заявлениям.
Судья Коди недоуменно посмотрел на Мейсона.
- Вы заверяете Суд, что это имеет отношение к делу?
- Да, Ваша Честь. Я думаю, что это может оказаться одним из самых важных факторов.
- Хорошо.
Доктор Кандлер подошел к доске и нарисовал грубый план расположения своих кабинетов.
- А теперь я хотел бы узнать следующее, доктор. Предположим, два человека сидят здесь, на стульях, вот у этой перегородки, за которой, насколько я понимаю из вашей схемы, находится рентгеновский кабинет. Если направить рентгеновы лучи на соседнюю комнату, то они испортят все кадры пленки, заправленной в фотоаппарат, который лежит на маленьком столике, стоящем рядом с перегородкой, не так ли?
На лице доктора Кандлера было полное недоумение.
- Я не знаю... подождите минутку, да, думаю, что, возможно, вся пленка будет испорчена. Конечно, рентгеновы лучи пройдут сквозь стену. Насколько я понимаю, фотоаппарат не был снабжен никаким свинцовым покрытием. Он сделан из пластика или алюминия, как и обычно?
- Да.
- В таком случае пленка будет повреждена.
- Вся?
- Конечно. Ничто этому не помешает. Рентгеновские лучи хуже проходят через металл, не с такой легкостью, как сквозь плоть или кости, но если не было свинцовой защиты, то особых сложностей в их прохождении быть не должно.
- Так что если кто-то из ваших сотрудников решил, что мною сфотографированы важные доказательства и эта пленка заправлена в фотоаппарат, и хотел бы уничтожить эти доказательства, то он мог бы это сделать, включив рентгеновский аппарат?
- Да. Если бы захотел, что маловероятно.
- Спасибо, доктор. У меня остался только один вопрос. Вы сказали, что полное имя вашей старшей медсестры - Роза Рукер Травис, не так ли?
- Да.
- Девичья фамилия - Рукер?
- Да, сэр.
- Она была замужем за мужчиной по фамилии Травис?
- Да, сэр. Но она развелась до того, как стала работать у меня.
- У нее есть сестра Хелен Рукер?
- По-моему, да.
- Вы знакомы с Ховардом Примом?
- Нет, сэр.
- Это имя для вас что-то значит?
- Нет, сэр.
- А с Томасом Сакеттом? Это имя что-то значит для вас?
- Томас Сакетт... Мне кажется, что у меня был пациент с такой фамилией. Да, вспомнил. Я лечил мужчину по фамилии Сакетт.
- Вы знакомы с Вильямом Эмори?
- Да, сэр.
- Насколько мне известно, мистер Эмори - водитель бронированной машины, с которой пропал пакет с наличными, посланный из Коммерческого банка Лос-Анджелеса в филиал в Санта-Ане, не так ли?
- Да, сэр.
- Он в то время был вашим пациентом?
- Да, сэр.
- Спасибо, доктор. У меня все, - объявил Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21