Копьеносцев сменили лучники. Они выстроились вокруг холма с особыми факельными стрелами в руках. Сгорбленный колдун принялся бегать среди них и поджигать одну стрелу за другой.Один за другим мужчины поднимали луки и оттягивали тетиву. Барабаны неистовствовали.«Барабаны судьбы», — подумал Кофи Догме, новый вождь народа фон.По отданной непонятно кем команде барабаны стихли.— Ангу-у-у-ра-у-и-и-и!!! — снова завопил старый колдун.Сотни горящих стрел со свистом рассекли розовый воздух. И в следующий миг воткнулись в пальмовые стволы костра.Женщины подняли тоскливый вой. Словно на погребальном костре товарищ Сталин, кормчий наш и рулевой.Розовый закатный воздух вновь наполнился гудением барабанов. «Там-там-тататам-тата-тата-та-там!» — неслось далеко окрест.Костер неохотно занимался коптящим пламенем. Пальмы были сырыми. Люди не хотели верить в скорую кончину любимого Нбаби и заранее не заготовили погребальных дров.Кофи застыл, опершись о копье предков. В голубых джинсах и тенниске в крупную клетку. Тут и там мелькала белая галабия колдуна. Сотни людей проводил он в царство мертвых и отработал процедуру как по нотам.Убедившись, что бревна в костре загорелись и производить второй залп из луков не придется, Каплу отправил доверенных людей в деревню, и скоро показалась процессия.Женщины длинной вереницей несли на головах кувшины с вином. Мужчины тянули провизию. В стороне от холма начались хлопоты по разведению еще двух костров — под огромными чанами.В этих чанах варилась сладкая бегемотина в день, когда осиротел крохотный Кофи. Никто не помнил, откуда взялись эти стальные емкости устрашающих размеров. Разумеется, они появились благодаря стараниям великого Нбаби.Погребальный пир начался в сумерках.Еще вовсю полыхал костер на вершине холма. Вино лили в деревянные кружки.Закусывали вареным ямсом и фруктами.Мяса не было, потому что сезон охоты еще не начался.Появились первые пьяные. Их становилось больше с каждой минутой. Кто-то, дурачась, лупил в барабан. Кто-то продолжал рыдать по умершему вождю. Кто-то, отрыдав, спал беспробудным сном прямо на месте трапезы. На рассохшейся июльской земле.Племя не позволяло дискриминировать детей, как это заведено у белых. Дети пили наравне со взрослыми. Они только быстрее пьянели.Тут и там между пьяными вспыхивали короткие стычки. Сперва их прекращали амбалы-охранники. Вскоре и они напились.Державшиеся на ногах мужчины затянули жуткими голосами старую народную песню об обезьяне, которая каждый день носит в деревню бананы и орехи.Кофи пригубил вино. Оно оказалось заурядной брагой. Такое «вино» действительно обладает сильным вырубным действием.Молодой вождь, как будущий химик, прекрасно представлял себе механизм опьянения. В случае браги к действию спирта добавлялось действие ядовитых сивушных масел.Громкий треск, донесшийся с погребального костра, возвестил о том, что покойный сгорел полностью. Кофи опять заплакал и побрел, опираясь на копье, в темноту. К близкой Зеленой реке.Скоро он закатал джинсы выше колена и шагнул в воду. Прохлада охватила его ступни. Он заходил все дальше и дальше.Быстрое течение старалось опрокинуть молодого вождя.Кофи зачерпнул пригоршню воды и обмыл вспотевшее лило. Он сильно отвык от родного климата. Раньше никогда так не потел.Вождь не вправе показывать усталость.Вождю незнакомы человеческие слабости.Только теперь, когда никого не было вокруг, усталость навалилась во всю мощь.Он решил вернуться на берег, снять одежду и выкупаться. Тело просило прохлады и успокоения.От ритуального холма кто-то приближался к реке с факелом. «Я теперь публичный человек, — подумал Кофи. — В некотором смысле политик. Нечасто придется бывать одному…»Он узнал сгорбленную фигуру колдуна в дурацком колпаке. Им двоим отныне нести ответственность за народ. Но Каплу стар.Подготовил ли он преемника подобно Нбаби? Ведь старый колдун ни разу не был женат. Большая редкость для тропического мужчины. Кофи решил поговорить с Каплу на эту тему завтра же. Политик должен видеть на много шагов вперед.В неверном свете факела раскрашенное лицо колдуна казалось маской.— Дай мне фотографию, — только и сказал Каллу.И протянул руку.Кофи послушно достал снимок из нагрудного УЯрМЯНЯ Каллу ждал этого мига с того момента, как испустил дух великий вождь. Там, в спальне, он смотрел сбоку, боясь выказывать излишний интерес. Там он скорее не увидел, а почувствовал.Колдун поднес ближе огонь. Впился подслеповатыми глазами. Сомнений быть не могло. Это был тот, кого четверть века ненавидел Каллу.Из-за него Каллу так и не женился. Все ходил один по деревне, ища свою Зуби.Порой девушки сами искали его любви, но он даже в мыслях не мог допустить, что позволит кому-то занять место Зуби.Офицер из прошлого постарел не меньше самого колдуна, это бросалось в глаза и радовало. Но с другой стороны и сейчас, седой и грузный, белый офицер был хорош собой.Колдун зло посмотрел на Кофи и ткнул кривым пальцем в фотографию:— Ты знаешь, кто это?Кофи нагнулся, посмотрел на Василия Кондратьева и не задумываясь ответил:— Да. Это отец Бориса и Кати.— Кто такие Борис и Катя?— Это мои друзья.— Бедный мальчик, — прошептал Каплу, пронзительно глядя в глаза Кофи. — Это убийца твоей матери! И мы с тобой нашли его!Колдун с необычайной для его возраста легкостью вскочил на тот самый камень, где много лет назад сидел Василий Кондратьев. И стал прыгать как одержимый, размахивая факелом.Кофи и смотрел на него, как смотрят на одержимых.— Что ты несешь, старый болван? — пробормотал Кофи.Впечатлений для одного дня было чересчур. Впрочем, усталость мигом куда-то испарилась.— Ты слышишь, это убийца твоей матери, — орал колдун, прыгая на огромном валуне. — Ты должен отомстить за свою мать! Этот белый подкараулил твою мать, красавицу Зуби, в лесу в стороне Абомея!Он набросился сзади, когда она собирала коренья! Ударил ее по голове острым камнем. А потом еще и еще. Он насмерть забил красавицу Зуби! Он искромсал все ее тело. Острым ножом отрезал ей руки, ноги и голову! Останки твоей матери он бросил в чаще леса, и за дело принялись черви.Когда твою мать нашли, с нее поднялась туча мух, и люди увидели такое… О, я знаю, что они увидели!Кофи казалось, будто его мозг рвут на части раскаленными щипцами. Все, что он слышал, было невозможно, непредставимо. Бред. Первобытный колдун накурился своих дурацких трав. И вот результат: галлюцинации.В потолке открылся люк. Ты не бойся, это глюк. В нормальном уме до такого не додумаешься. Василий Константинович — убийца его матери. Да он здесь и не был никогда!Кофи вошел в воду и поплескал на голову. Остудить.— Заткнись, старый дурень! — крикнул он. — Я тебе не верю. Иди проспись.— Не веришь? — зарычал Каплу со своего валуна. — Так я тебе докажу! Лучше горькая правда, чем святая ложь! Бедный мой мальчик, истекают последние мгновения твоего неверия. Скоро в твоей душе поселится благородная месть. Ты полагаешь, старый Каллу сошел с ума? Думаешь, старый колдун обкурился? Но ты лучше ответь, знает ли этот ласковый отец твоих друзей французский язык? А?!Кофи стоял как громом пораженный.Память услужливо подсунула день рождения Бориса. Неожиданный французский хозяина: «Повтори, мой дорогой друг, как тебя зовут… Бенин? Нет, там не бывал».— Французским владеют сотни миллионов людей на земле, — произнес Кофи в задумчивости. — Этот человек сказал мне, что никогда не бывал в Бенине.Над Зеленой рекой разнесся дьявольский смех. Такое ржание в самом деле сделало бы честь Мефистофелю. Но это хохотал, держась за живот, колдун. От смеха он едва не уронил в воду свой факел. Раскачивался дурацкий колпак на седой голове.Кофи застыл в недоумении. А Каплу, отхохотав, закричал:— В добрые старые времена у мужчин народа фон не было принято выгораживать убийц своих матерей. А ты так усердствуешь в этом, молодой вождь. Ничего не скажешь, белые многому научили тебя!Разве убийца станет признаваться, что бывал в местах, где когда-то наследил? И потом. Знает ли этот негодяй, как называлась прежде страна, которая сейчас зовется Бенин?Кофи чувствовал себя, словно боксер на ринге, которого соперник замордовал так, что наступила потеря ориентации. Он покачивался, стоя по щиколотку в быстрой зеленой воде. В отчаянии он запрокинул голову вверх.Над тропической ночью зловеще горел хвост кометы. 30 Ох уж эти совковые привычки. Больше такого нигде, должно быть, не встретишь: держать собственный автомобиль не у крыльца, а километров за пять-шесть от дома. В гараже!Студенты из других стран рассказывают, что у них гаражами называют ремонтные мастерские. Автосервис по-нашему.А у этих русских все не по-людски.Ночлежки для автомобилей выучились строить! Вот уж, блин, страна: для чего угодно постараемся, лишь бы не для людского удобства.Каждой паршивой тачке — персональный дом отдыха подавай. А в это время люди в общагах и коммуналках задыхаются.И вот целый час в этот странный дом отдыха едешь — на троллейбусе, метро и двух трамваях. А после, сжигая попусту бензин, из этой тмутаракани на своих раздолбанных «Жигулях» выбираешься.Вечером, как наездишься, опять двигай на своей родной, кровной тачке в тмутаракань. А потом двумя трамваями, метро и троллейбусом возвращайся домой. Какая часть жизни так проходит? Сколько денег вылетает при этом впустую, через выхлопную трубу? Целые поколения мужчин выросли, которых хлебом не корми — дай в гараже покопаться. Бегство от жизни в своем роде.А уж подъезды к гаражам — мать честная! Страшнее ямы только на подъездных путях к автозаправочным станциям. Тоже русское правило: чем больше машин ездит, тем хуже дорога.Все эти мысли проносились в голове Бориса, пока он выруливал из ухабистых переулков гаражного царства. Серьезное дело затеял Борис Васильевич, оттого и раздражен был сверх меры. Каждый пустяк вызывал адреналиновый выплеск.Вторая передача, первая передача. Первая передача, вторая… Замудохаешься. Ох уж эти русские. Ни собственных машин не жалко, ни собственного времени жизни..Такие ямищи, что либо первая передача, либо вторая. Поедешь быстрее — останешься без колес. Будто это не Петербург, а Грозный. Будто здесь недавно падали бомбы.Слава Богу! Вот наконец и Лиговский проспект. Борис Кондратьев дождался зеленой стрелки, повернул налево и вкатился в поток машин.В сущности, из него вышел бы неплохой водитель, если бы ездить приходилось регулярно. А так… То поддатый отец из гостей доверит себя домой отвезти. То Боря втайне от родителей очередную девушку по ночному Питеру покатает.Чем профессиональный водитель отличается от любителя? Автоматизмом движений плюс опытом аварийных ситуаций.И больше ничем. Поэтому перед серьезным делом Боря решил поездить хоть час по центру города. За час с профессионалами не сравняешься, но все же. Хоть к баранке привыкнешь. К светофорам. К тормозам.Только если уж разминаться таким образом, то на максимальной скорости. И с отвлекающим фактором — громкой музыкой. Иначе выйдет, как у культуриста, который решил нарастить мускулы с помощью стограммовых гантелек…Довольно ретиво перестраиваясь из ряда в ряд, Борис гнал по Лиговке в направлении Невского. В динамиках ревел тяжелый металлический рок. За неимением опыта движения были не вполне точны.Он то подрезал кому-то нос, то влезал в чужой ряд, заставляя других тормозить.Борису моргали дальним светом фар и даже бибикали.Он кривил губы. Вот вам, короли жизни! Вот вам, сытые дяди на «мерсах» и «Альфа-Ромео»! Я — нахальный «жигуленок», которому вы обязаны уступать дорогу. Вы — трясущиеся над своими иномарками! Вы — обворовавшие и обворовывающие простой люд!Ну вот. Перекресток. Здесь опять жди, пока загорится зеленая стрелка. Он попробовал при трогании с места вырваться вперед.Куда там! «Шестерка», может, одна из лучших отечественных моделей, но она отдыхает рядом с «Ауди», «Мицубиси» и «Фордами».Он подрулил к гостинице «Павловская». В зеркале заднего вида трое бритоголовых вывалились из бара и направились в сторону автомобиля семьи Кондратьевых. Дрожащими руками Борис вытряхнул из пачки сигарету и закурил. Приглушил магнитофон.Не оборачиваясь, Борис подождал, по"а они усядутся. Никто не здоровался. Резко запахло мятной жвачкой и водкой. Борис тронул автомобиль. Скоро они неслись но Невскому. Мелькали вывески магазинов, реклама банков. В салоне все сильнее пахло алкогольным перегаром.— Сделай погромче, — услышал Борис голос с заднего сиденья.«Еще меломан выискался, — с издевкой подумал Борис и крутанул регулятор громкости. От убойных гитарных риффов задребезжали стекла. — Сволочи, ну как можно пить в рабочее время?!»Шестая модель миновала несколько светофоров. Борис старался вести машину легко, чтобы пассажиры не догадались о его неопытности. От этой легкости побелели ногти на руках и дрожала правая нога.Что за черт? Светофор, к которому он приближался, не работал… Как ведут себя другие автомобили? Странно: другие тормозили перед неработающим светофором.Находясь и в буквальном, и в переносном смысле на главной улице Петербурга.Борис положил ногу на тормоз… Ах, как кстати! На перекрестке стоял долговязый гаишник и крутил жезлом, направляя потоки машин. Рядом стоял его коллега и хищно озирался.«Вашу мать! — подумал Борис, и по спине пробежал холодок. — Если б я еще помнил, какой жест что означает. Эти дурацкие светофоры вечно ломаются. Не хватало еще, чтобы второй придурок меня тормознул. Уж к чему пристебаться, они всегда найдут. Начиная с грязных номерных знаков!»Наконец регулировщик сделал руками что-то такое, от чего машины поехали. Глядя на других, тронулся и Борис. Когда он ехал мимо гаишников, ему хотелось стать невидимым. Холодок на спине превратился в струйку пота.Бритоголовые пассажиры молчали.Работали челюсти, перемалывая целые пласты мятной резинки. Очевидно, парни наслаждались тяжелым металлическим роком. Вот уж раздражитель так раздражитель. Черт его, Бориса, дернул включать музыку!— Выгрузишь нас, не доезжая, — сказал один из пассажиров.— Там знак «Остановка запрещена», — пробормотал Борис, перестраиваясь в правый ряд.— Не ссы, — сказал молчавший до этого парень на переднем сиденье. — Ментов не видно.Машина остановилась.— Вон там, — толстый, как сарделька, палец указал Борису на арку в переулке, — проходной двор. Там нас и жди, понял?— О'кей, — с деланным равнодушием сказал Борис. — Тридцать минут, как договаривались.Хлопнули двери.«Отчего они так жутко растягивают слова? — думал Борис, выруливая с Невского проспекта в проходной двор. — Отчего у них хватает терпения раз в неделю подбривать череп, но некогда удалить щетину с лица?.. Блин! Под аркой знак!»Ну разумеется, в окрестностях Невского над въездом в каждый двор висит этот белый круг с красным кантом. Въезд запрещен всем, кроме такси, инвалидов и местных жителей.Не долго думая Борис остановился прямо в переулке. Неподалеку от арки. Весь мокрый от пота. И хрен расслабишься. До расслабона еще ох как далеко. Расслабон еще заработать надо.Мы все похожи на эквилибристов. Ктото ходит по толстому канату. Кто-то — по тонкой, готовой в любую секунду оборваться леске.И все это по большому счету не имеет значения. Человек неизбежно стареет и умирает. Это означает лишь то, что до конца дойти невозможно. Ни по леске. Ни по канату. Смерть — это естественное разрешение жизни. Ты свалился, разбилАшуяет смерти 293 ся, и тебя уже ничто в этой жизни не волнует.Борис закурил. Попытался вообразить, что происходит сейчас там, в кинотеатре «Победа». Ох уж эти кинотеатры.Раньше служили источниками положительных эмоций. Сейчас стали источниками стрессов.Обзавелись, глупые, пунктами обмена валюты. Заходишь в кассовый зал, а в одном из окошечек предлагают услуги, далекие от кинопроката. Марки, фунты, франки. Но в основном доллары.С одной стороны, логично. Не ходит нынче народ в кино. Если уж человек любит фильмы так, что жить без них не может, то всеми правдами и неправдами купит видюшник. А после запрется в собственном логове, закинет ноги на стол, Возьмет в руку стакан пива, сунет в рот сигарету и получит то, что на Востоке издавна называют кайфом.Или можно пригласить в гости девушку Ж смотреть вдвоем тяжелое порно из НьюЙорка с тремя крестами на кассете. С хорошей девушкой кайфа будет не меньше, чем от пива с сигаретой в одиночку.Борис посмотрел по сторонам, боясь увидеть что-нибудь подозрительное или необычное. Прохожие сутулились, толстые бабы сновали взад-вперед с вечными своими авоськами. Потная старуха тащила на своем горбу поломанную детскую коляску.«И на хрена она ей? — нервно ухмыльнулся Борис. — Если только продаст на запчасти…»Да, в такой ситуации трудно думать о хорошем. Нервы на пределе. Из ушей, кажется, вот-вот дым пойдет. И дурацкие сомнения:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22