Вы слышали про отпечатки лап на снегу?
– Да. И о следах ног вокруг тела. По-вашему, они принадлежали виденному вами человеку?
Билл поколебался.
– Возможно. Это бессмыслица, но все же я считаю, что он как-то связан с гибелью Оливии. Я не говорю, что он непременно убил ее. Ведь причиной смерти оказалось животное.
– В то время у Дункана не было собаки, похожей на Робина?
– Да, он всегда держал черных лабрадоров и всегда называл их «Робин».
– Вы не думаете, что его пес мог перегрызть ей горло?
– Нет, – покачал головой Билл, – он оставил собаку в Нью – Йорке.
– А может, то была собака, которую нашли в поселке? Та, что болела бешенством? Билл нахмурился.
– Пожалуй, да.
– Почему «пожалуй»?
– Вообще-то, я видел ту собаку перед тем, как ее пристрелили. С год назад она попала левой лапой в капкан и с тех пор сильно хромала. Я видел следы той собаки, которая убила Оливию и, хотя я не специалист, но мне не показалось, что она хромала. По снегу видно было, что отпечатки задних лап были на одинаковой глубине.
Официант принес заказ, и они принялись за еду. Пола не чувствовала голода, но для приличия поковырялась в курином салате.
– После смерти своей матери Роксанна почему-то изменилась, – продолжал Билл. – Она начала отдаляться от меня, вначале почти не заметно, и я едва чувствовал, что это происходит. Но так оно и было.
– Я понимаю вашу мысль, – согласилась Пола. – То же самое происходило с Майлзом, причем настолько постепенно, что я опомнилась лишь увидев в нем кого-то чужого!
Билл кивнул.
– Роксанна стала часто посещать отца. Наша квартира находилась в нескольких кварталах от его особняка и Роксанна ходила туда днем. Примерно с месяц я даже не подозревал, что это происходит, потому что, работая в конторе, редко звонил ей днем. Но однажды я простудился и пришел домой рано. Ее не было, а вернувшись, она сказала, что была у Дункана. Роксанна стала скрытной и отчужденной, Затем она забеременела.
– Вы планировали ребенка?
– Нет, но я обрадовался, решил, что ребенок нас сблизит. Но этого не случилось; оказалось, что у мальчика врожденное слабоумие.
Глядя на Билла, Пола почувствовала сострадание.
– Роксанна заболела и едва не сошла с ума от горя, – добавил он. – Она во всем обвинила меня.
– Какая нелепость!
– И я решил так же. А позже понял, что это просто послужило ей поводом, чтобы избавиться от меня.
– Зачем?
– После смерти мальчика она переехала в Рено и начала оформлять развод. Я не опротестовал его… В тот вечер, когда она должна была уехать в Неваду – а перед этим она прожила у отца несколько дней, – я проходил мимо его особняка. Не знаю, к чему я это сделал, наверно, от одиночества и тоски по ней. Так вот: проходя по противоположной стороне улицы, я глянул на окно библиотеки на втором этаже. Оно светилось и я заметил голову Дункана – тот сидел за столом и разговаривал с кем-то, стоящим перед ним. Это был тот самый парень из Сент-Морица.
Оба недолго помолчали.
– И вы совершенно его не знаете?
– Да.
– А не помните, как он выглядел?
– Я не мог как следует разглядеть его с той стороны улицы. Но он был молод.
– Как странно. Он и сейчас таков, хотя прошло уже двадцать лет.
– Может, он принимает витамины, хотя, я чертовски уверен, что тогда он этого не делал: он был ужасно бледным, с глубоко запавшими глазами. Не хотелось бы столкнуться с ним в темном переулке.
Де Ланкрэ занялся сэндвичем.
– Вот и все, что я могу сообщить о господине «Черная шляпа». А теперь, расскажите-ка, почему вы считаете Роксанну колдуньей?
– Сатанисткой.
– Ну хорошо, пусть так.
– Вам не кажется, что есть люди, способные убить кого-либо, загадывая желание? – поколебавшись, спросила Пола.
– Вовсе нет. Но лично мне это бы не помешало – на примете у меня несколько человек, с которыми я расправился бы немедленно.
– А я уверена, что это возможно, – тихо проговорила она. – Думаю, тот человек в шляпе, Роксанна, Дункан, Филип Розен, Ина Андраши, вся компания – образуют некую сатанинскую секту. И уверена, они практикуют черную магию.
Билл помолчал.
– С чего вы это взяли?
Пола рассказала. А закончив свой рассказ, добавила:
– Наверно, вы принимаете меня за сумасшедшую?
– Что ж, история довольно дикая. Но я не считаю вас безумной. Вы просто боитесь.
– Значит вы этому не верите?
– Тому, что Дункан сумел завладеть телом вашего мужа и тому, что у них с Роксанной есть некое магическое масло, с помощью которого они могут убивать людей?
– Да.
Он усмехнулся, приканчивая сэндвич.
– К сожалению, я весьма скептичен ко всему сверхъестественному.
– Я тоже! – воскликнула Пола. – Но чем еще можно это объяснить?
– Возможно, ничего подобного не случилось, и вы просто дали волю своим фантазиям. То, что мы видим во сие далеко не всегда отображает случившееся. Фактически наш сои является полным искажением реальности.
– Может, все это плод моего воображения, – помолчав, согласилась Пола. – Скорей всего, это вызвано шоком от потери Эбби…
– Почему бы вам не уехать на несколько дней? Пожалуй, все, что вам нужно – это отдых.
– Это не поможет. Вдобавок, я не знаю, куда мне уехать.
– В конце недели я еду на свою виллу в Коннектикут. Хотите присоединиться?
Она быстро глянула на него, и он улыбнулся.
– Нас будут опекать. Там живет пожилая пара, присматривающая за домом. Вы не поверите, насколько они респектабельны…
Это звучало заманчиво. Билл нравился ей, и это удивляло ее. Разговаривая с ним. Пола испытала спокойствие, которого у нее не было уже много недель.
Но она покачала головой, отвергая приглашение. Казалось, это обескуражило его.
– Но почему же «нет»?
– Когда-то я любила Майлза – прежнего Майлза – и хочу полюбить его снова. До тех пор, пока я не узнаю, реальность ли это или плод воображения… И вообще, поездка в Коннектикут не пойдет мне на пользу. Слишком смахивает на побег.
Он не настаивал. Когда официант начал убирать со стола, Билл заказал кофе.
– Позвольте еще два слова о Роксанне: я не рассказывал об этом никому, но в данном случае это может вам как-то помочь. Роксанна не колдунья и не сатанистка. Но она очень неблагополучна.
– Что вы имеете в виду?
Он неторопливо потер губы пальцами, словно не желая выдавливать из себя мысли. Затем сказал:
– Видите ли, причиной ненависти Дункана ко мне было то, что он любил Роксанну.
– Собственную дочь? – пораженно спросила Пола.
– И любил безумно, – кивнул Билл, – В самом буквальном смысле.
– А она знала?
– Видимо, узнала после смерти матери, когда стала пропадать в особняке целыми днями.
– Но откуда ваши сведения?
– От нее. После рождения ребенка Роксанна рассказала мне правду: ребенок оказался слабоумным оттого, что его отцом был не я, а Дункан.
– Боже мой…
– А истинным поводом к разводу, – спокойно добавил он, – было то, что она полюбила другого мужчину.
– Дункана?
– Да.
Пола с отвращением вспомнила выражение глаз Роксанны в тот вечер, когда она впервые появилась в особняке – ту волнующую страсть, с которой та следила за отцом, играющим Шуберта.
– Если это правда, – медленно произнесла она, – то становится понятным, почему Дункан убил жену, или, по крайней мере, подстроил ее убийство.
– Чтобы заполучить Роксанну? Пола кивнула.
– Понятно и кое-что еще.
– Что же?
– То, что он собирается убить меня. По той же причине…
* * *
Когда она вернулась домой, Майлз, сидя в постели и попивая кофе, решал кроссворд в «Таймсе». На нем были лишь пижамные брюки.
– Где ты была? Она сняла пальто.
– Заходила в ресторан «Саттера» пообедать.
– Остерегайся потолстеть от их выпечки. Он казался необычно добрым и веселым и напоминал старого Майлза больше, чем когда-либо. Он хлопнул ладонью по постели рядом.
– Полезай сюда и поцелуй самого модного пианиста в Нью-Йорке.
Она стояла в дверях их маленькой спальни, большую часть которой занимала огромная кровать.
– В начале я хочу чашку чаю.
– Я принесу ее тебе через минуту. Живо – поцелуй меня.
И он снова хлопнул по постели. Ей не хотелось входить в спальню и не хотелось, чтобы он к ней прикасался. Впрочем, пока она живет с ним в одном доме, избежать общения невозможно. Она вяло повесила пальто на спинку стула и присела на краешек постели.
– Я не могу до тебя дотянуться, – пожаловался он. – Подвинься-ка поближе, я не кусаюсь.
Она подняла на постель ноги и полезла к нему прямо по электроодеялу. Он обнял ее и притянул к себе на обнаженную грудь.
– Так-то лучше?
Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб.
– А теперь, будь добра, расслабься.
– Да, Майлз.
Он казался таким нежным и ласковым, что она и в самом деле расслабилась. Мысли, еще недавно не вызывающие сомнений, вновь показались запутанными.
– Почему ты все время нервничаешь? – прошептал он, поглаживая ей грудь.
– Не знаю. Наверно, просто устала.
Его сильные и нежные ладони, запах чистой кожи и тепло упругого тела действовали на нее подобно наркотику. Кончик языка скользнул ей в ухо, и она закрыла глаза.
– Устала? Но это наилучший повод для того, чтобы улечься в постель, а?
– Пожалуй.
– Звонил Филип. Он уже получил «добро» на гастроли. В следующую субботу мы летим в Питерсберг, затем – Кливленд, Дейтон и еще пара городов, не помню точно. В общем, мы закончим в Чикаго. Всего неделя, но это неплохая разминка…
– Кто это «мы»?
– Роксанна и Филип. Они отправятся со мной.
– Какая любезность со стороны Роксанны.
– Ну разумеется. Мне кажется, тебя не очень волнует эта поездка…
Пола промолчала. Он притянул ее к себе и впился поцелуем в губы, раздвигая губы языком. Почувствовав прикосновение напряженной плоти к телу, она вырвалась.
– Майлз, не сейчас.
– Но почему?
– Пожалуйста… просто, у меня нет настроения… Это было ложью. Пола очень хотела близости, но ее преследовал страх. Майлз начал расстегивать на ней блузку.
– Не говори, что ты этого не хочешь.
– Но это правда.
Выскользнув из его объятий, она уселась на постели, нервно поглядывая на свои ногти.
– Что случилось?
Не глядя на него, она принялась изучать синие с желтым обои, которыми они оклеили стены в прошлом году.
– Майлз, ты не хотел бы развестись со мной?
– Ну еще бы, судя по тому, как я к тебе пристаю…
– Я серьезно.
Молчание. Она тихонько перевела взгляд на него. Лицо его было абсолютно бесстрастным.
– С чего ты решила, что мне нужен развод?
– Роксанна. Думаю, ты ее любишь, и не хочу вам мешать.
Он взял ее за руку. Непроизвольно она попыталась выдернуть ее, затем поддалась.
– Ты боишься меня, не так ли?
– Вовсе нет. Почему я должна тебя бояться?
Он снова притянул ее к себе. Она не сопротивлялась.
– Потому что ты по-прежнему одержима безумной идеей, будто я – это Дункан Эли.
Щека Полы уже покоилась на его груди и он продолжал расстегивать блузку.
– Я уже не думаю об этом. Честно.
В глазах его мелькнули насмешливые искорки.
– Вот уж не верю…
Он снял с нее блузку, затем лифчик. Наклонившись впился в обнаженную грудь губами. Их прикосновения пробудили в ней первобытную, всепоглощающую страсть. Может, она и в самом деле не верила в это. Видит Бог, она и не хотела поверить. Разве можно испытывать страсть к человеку, которого считаешь в душе убийцей?
– Что касается развода, – заметил он, расстегивая молнию на юбке, – конечно, я не хочу его и ты это знаешь. Проблема в том, что ты не можешь преодолеть ревность к Роксанне, хотя она не более, чем друг. А ты – единственная, кого я когда-либо любил…
На миг ей показалось, что он смеется над ней, но она быстро забыла про все, ощущая его в себе и испытывая невыразимое наслаждение, воспоминаний о котором уже почти не осталось в памяти…
Потом она лежала на спине, а когда он принес кофе, уселась и взяла чашку. Затем, снова откинувшись назад, закрыла глаза. Его обнаженное тело вытянулось рядом и он нежно поглаживал ладонью ее волосы. Она погрузилась в глубокий сон.
* * *
Она снова очутилась в доме. В том самом, таящем колдовскую тайну. Дом распадался на фрагменты, подобно портрету Дориана Грея.
Она лежала на латунной кровати посреди огромной и пустой гостиной. Ветер тихо шелестел в кипарисах снаружи, нежно шевеля продранными кружевными шторами на разбитых окнах. День клонился к вечеру и комната была погружена в печальный полумрак. Некоторое время она просто лежала, слушая вздохи ветра.
Потом услышала шаги. Наверху. Скрип половиц: кто-то ходил взад-вперед над ней в комнате, где в прошлом сне лежала Эбби.
Шаги последовали прочь из комнаты, на лестничную площадку. Она глянула вверх и увидела человека в черной дерби. Стоя на площадке, тот смотрел на нее.
– Кто вы? – спросила она.
– Ты знаешь.
– Нет. Не знаю! Кто вы? Это вы убили мою дочь?
Он промолчал.
– И жену Дункана?
Снова молчание. Ветер чуть усилился; это был холодный, северный ветер.
– Когда я понадоблюсь, – произнес незнакомец, – ты знаешь, как меня найти.
– Я даже не знаю, – кто вы, а, тем более, как вас найти! Это вы убили мою дочь? Зачем? Для чего вы ее убили?
Он не ответил.
Она услышала звук открывающейся двери и, повернувшись, увидела, как входят Майлз и Роксанна. Подойдя к кровати, они встали рядом, глядя вниз, на Полу.
– Она знает, – произнес Майлз. – Она пыталась обмануть меня, но я понял, что она знает.
– О чем? – вскричала Пола, пытаясь сесть и чувствуя, как невидимые руки удерживают ее, прижимая к матрасу. – О том, что ты – любовник собственной дочери? И о том, что вы оба – гнусные извращенные свиньи?
Казалось, они не слышали ее.
– Я предупреждала, чтобы она держалась подальше от моего мужа, – сказала Роксанна. – Но она не послушалась. Очень жаль. Полагаю, теперь у нас нет выбора.
– Она строит из себя порядочную, но на самом деле, лишь жалкая шлюха, – добавил Майлз. – Должно быть она с ним спит.
– Не сомневаюсь в этом.
– Это ложь! – воскликнула Пола, но они по-прежнему не обращали на нее внимания.
Роксанна открыла сумочку и извлекла фарфоровый флакон. Вытащив пробку, поднесла его ко лбу Полы.
– Убирайтесь! – вскричала та. – Убирайтесь…
Она пыталась пошевелиться, но невидимые руки все еще удерживали ее.
Роксанна наклонила флакон и из него вытекло несколько капель масла.
Пола кожей ощутила теплоту жидкости и заметила, как Роксанна закрывает глаза, словно произнося молитву. Через минуту она открыла глаза и уложила флакон в сумочку.
– Мне пора уходить, – сказала она Майлзу. Пола видела, как Майлз обнимает и прижимает к себе Роксанну. Он целовал ее, а та гладила его руки и плечи.
– Оставь его в покое, стерва! – крикнула Пола. – Он мой!
Внезапно Майлз исчез, и на его месте оказался разлагающийся Дункан Эли. Он страстно целовал Роксанну, и это выглядело настолько отвратительным, что Полу затошнило. Они обернулись и с усмешкой посмотрели на нее; затем Роксанна шагнула прочь от отца, пригладила волосы и пошла к двери.
Дункан, на миг задержавшись, глянул на Полу. Его гниющая черно-зеленая кожа и вытаращенные глазные яблоки походили на ужасную маску смерти.
– Когда это произойдет?
– Скоро, – ответила Роксанна. – Очень скоро. И они покинули комнату.
Масло впивалось в тело Полы словно миллион крошечных злых духов.
– Кто-нибудь, пожалуйста сотрите это! – молила она. – Сотрите поскорее, пока еще не поздно… Пожалуйста…
Она посмотрела наверх, на лестничную площадку. Человек в черной шляпе исчез. Она осталась в доме одна, наедине с ветром. Тот сильно шумел ветвями деревьев и, проносясь сквозь пустые окна, обдавал ее холодным потоком, испаряя масло. Внезапно ветер ослабел и замер. Воцарилась тишина…
* * *
Когда она проснулась, в спальне было пусто. Слышно было, как наверху, в гостиной, расхаживает Майлз. Половицы чуть поскрипывали и ей показалось, будто этот звук трансформировался в реальность прямо из ее сна.
Через минуту она медленно подняла ладонь к лицу, не смея прикоснуться ко лбу. Наконец, коснулась и почувствовала, что он сух.
Но посередине, как у Эбби, осталось скользкое пятнышко.
Почти незаметная остаточная капля масла.
Глава 4
Ее буквально мутило от страха. Сновидение подействовало на нее столь сильно, что весь следующий день она провела в постели, едва найдя в себе силы, чтобы дотащиться до ванной, где ее и вытошнило. Она обманула Майлза, сославшись на расстройство желудка. Она не могла выказать перед ним страх перед быстрой и мощной болезнью, в любой миг способной овладеть ее телом, как это случилось с Эбби. Может, именно в эти минуты масло уже просачивается через вены в органы, порождая быстрый и неуловимый процесс. И уже через час она почувствует неведомые первые признаки. Что это будет – лихорадка? Головная боль? А может, это та самая слабость, что удерживает ее в постели, а страх – лишь первый признак смерти…
Она чувствовала себя ягненком в волчьем капкане, знающем, что во тьме его выслеживает убийца.
Пола решила, что ей пора бежать.
На следующий день, после полудня, она заставила себя вылезти из постели и одеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
– Да. И о следах ног вокруг тела. По-вашему, они принадлежали виденному вами человеку?
Билл поколебался.
– Возможно. Это бессмыслица, но все же я считаю, что он как-то связан с гибелью Оливии. Я не говорю, что он непременно убил ее. Ведь причиной смерти оказалось животное.
– В то время у Дункана не было собаки, похожей на Робина?
– Да, он всегда держал черных лабрадоров и всегда называл их «Робин».
– Вы не думаете, что его пес мог перегрызть ей горло?
– Нет, – покачал головой Билл, – он оставил собаку в Нью – Йорке.
– А может, то была собака, которую нашли в поселке? Та, что болела бешенством? Билл нахмурился.
– Пожалуй, да.
– Почему «пожалуй»?
– Вообще-то, я видел ту собаку перед тем, как ее пристрелили. С год назад она попала левой лапой в капкан и с тех пор сильно хромала. Я видел следы той собаки, которая убила Оливию и, хотя я не специалист, но мне не показалось, что она хромала. По снегу видно было, что отпечатки задних лап были на одинаковой глубине.
Официант принес заказ, и они принялись за еду. Пола не чувствовала голода, но для приличия поковырялась в курином салате.
– После смерти своей матери Роксанна почему-то изменилась, – продолжал Билл. – Она начала отдаляться от меня, вначале почти не заметно, и я едва чувствовал, что это происходит. Но так оно и было.
– Я понимаю вашу мысль, – согласилась Пола. – То же самое происходило с Майлзом, причем настолько постепенно, что я опомнилась лишь увидев в нем кого-то чужого!
Билл кивнул.
– Роксанна стала часто посещать отца. Наша квартира находилась в нескольких кварталах от его особняка и Роксанна ходила туда днем. Примерно с месяц я даже не подозревал, что это происходит, потому что, работая в конторе, редко звонил ей днем. Но однажды я простудился и пришел домой рано. Ее не было, а вернувшись, она сказала, что была у Дункана. Роксанна стала скрытной и отчужденной, Затем она забеременела.
– Вы планировали ребенка?
– Нет, но я обрадовался, решил, что ребенок нас сблизит. Но этого не случилось; оказалось, что у мальчика врожденное слабоумие.
Глядя на Билла, Пола почувствовала сострадание.
– Роксанна заболела и едва не сошла с ума от горя, – добавил он. – Она во всем обвинила меня.
– Какая нелепость!
– И я решил так же. А позже понял, что это просто послужило ей поводом, чтобы избавиться от меня.
– Зачем?
– После смерти мальчика она переехала в Рено и начала оформлять развод. Я не опротестовал его… В тот вечер, когда она должна была уехать в Неваду – а перед этим она прожила у отца несколько дней, – я проходил мимо его особняка. Не знаю, к чему я это сделал, наверно, от одиночества и тоски по ней. Так вот: проходя по противоположной стороне улицы, я глянул на окно библиотеки на втором этаже. Оно светилось и я заметил голову Дункана – тот сидел за столом и разговаривал с кем-то, стоящим перед ним. Это был тот самый парень из Сент-Морица.
Оба недолго помолчали.
– И вы совершенно его не знаете?
– Да.
– А не помните, как он выглядел?
– Я не мог как следует разглядеть его с той стороны улицы. Но он был молод.
– Как странно. Он и сейчас таков, хотя прошло уже двадцать лет.
– Может, он принимает витамины, хотя, я чертовски уверен, что тогда он этого не делал: он был ужасно бледным, с глубоко запавшими глазами. Не хотелось бы столкнуться с ним в темном переулке.
Де Ланкрэ занялся сэндвичем.
– Вот и все, что я могу сообщить о господине «Черная шляпа». А теперь, расскажите-ка, почему вы считаете Роксанну колдуньей?
– Сатанисткой.
– Ну хорошо, пусть так.
– Вам не кажется, что есть люди, способные убить кого-либо, загадывая желание? – поколебавшись, спросила Пола.
– Вовсе нет. Но лично мне это бы не помешало – на примете у меня несколько человек, с которыми я расправился бы немедленно.
– А я уверена, что это возможно, – тихо проговорила она. – Думаю, тот человек в шляпе, Роксанна, Дункан, Филип Розен, Ина Андраши, вся компания – образуют некую сатанинскую секту. И уверена, они практикуют черную магию.
Билл помолчал.
– С чего вы это взяли?
Пола рассказала. А закончив свой рассказ, добавила:
– Наверно, вы принимаете меня за сумасшедшую?
– Что ж, история довольно дикая. Но я не считаю вас безумной. Вы просто боитесь.
– Значит вы этому не верите?
– Тому, что Дункан сумел завладеть телом вашего мужа и тому, что у них с Роксанной есть некое магическое масло, с помощью которого они могут убивать людей?
– Да.
Он усмехнулся, приканчивая сэндвич.
– К сожалению, я весьма скептичен ко всему сверхъестественному.
– Я тоже! – воскликнула Пола. – Но чем еще можно это объяснить?
– Возможно, ничего подобного не случилось, и вы просто дали волю своим фантазиям. То, что мы видим во сие далеко не всегда отображает случившееся. Фактически наш сои является полным искажением реальности.
– Может, все это плод моего воображения, – помолчав, согласилась Пола. – Скорей всего, это вызвано шоком от потери Эбби…
– Почему бы вам не уехать на несколько дней? Пожалуй, все, что вам нужно – это отдых.
– Это не поможет. Вдобавок, я не знаю, куда мне уехать.
– В конце недели я еду на свою виллу в Коннектикут. Хотите присоединиться?
Она быстро глянула на него, и он улыбнулся.
– Нас будут опекать. Там живет пожилая пара, присматривающая за домом. Вы не поверите, насколько они респектабельны…
Это звучало заманчиво. Билл нравился ей, и это удивляло ее. Разговаривая с ним. Пола испытала спокойствие, которого у нее не было уже много недель.
Но она покачала головой, отвергая приглашение. Казалось, это обескуражило его.
– Но почему же «нет»?
– Когда-то я любила Майлза – прежнего Майлза – и хочу полюбить его снова. До тех пор, пока я не узнаю, реальность ли это или плод воображения… И вообще, поездка в Коннектикут не пойдет мне на пользу. Слишком смахивает на побег.
Он не настаивал. Когда официант начал убирать со стола, Билл заказал кофе.
– Позвольте еще два слова о Роксанне: я не рассказывал об этом никому, но в данном случае это может вам как-то помочь. Роксанна не колдунья и не сатанистка. Но она очень неблагополучна.
– Что вы имеете в виду?
Он неторопливо потер губы пальцами, словно не желая выдавливать из себя мысли. Затем сказал:
– Видите ли, причиной ненависти Дункана ко мне было то, что он любил Роксанну.
– Собственную дочь? – пораженно спросила Пола.
– И любил безумно, – кивнул Билл, – В самом буквальном смысле.
– А она знала?
– Видимо, узнала после смерти матери, когда стала пропадать в особняке целыми днями.
– Но откуда ваши сведения?
– От нее. После рождения ребенка Роксанна рассказала мне правду: ребенок оказался слабоумным оттого, что его отцом был не я, а Дункан.
– Боже мой…
– А истинным поводом к разводу, – спокойно добавил он, – было то, что она полюбила другого мужчину.
– Дункана?
– Да.
Пола с отвращением вспомнила выражение глаз Роксанны в тот вечер, когда она впервые появилась в особняке – ту волнующую страсть, с которой та следила за отцом, играющим Шуберта.
– Если это правда, – медленно произнесла она, – то становится понятным, почему Дункан убил жену, или, по крайней мере, подстроил ее убийство.
– Чтобы заполучить Роксанну? Пола кивнула.
– Понятно и кое-что еще.
– Что же?
– То, что он собирается убить меня. По той же причине…
* * *
Когда она вернулась домой, Майлз, сидя в постели и попивая кофе, решал кроссворд в «Таймсе». На нем были лишь пижамные брюки.
– Где ты была? Она сняла пальто.
– Заходила в ресторан «Саттера» пообедать.
– Остерегайся потолстеть от их выпечки. Он казался необычно добрым и веселым и напоминал старого Майлза больше, чем когда-либо. Он хлопнул ладонью по постели рядом.
– Полезай сюда и поцелуй самого модного пианиста в Нью-Йорке.
Она стояла в дверях их маленькой спальни, большую часть которой занимала огромная кровать.
– В начале я хочу чашку чаю.
– Я принесу ее тебе через минуту. Живо – поцелуй меня.
И он снова хлопнул по постели. Ей не хотелось входить в спальню и не хотелось, чтобы он к ней прикасался. Впрочем, пока она живет с ним в одном доме, избежать общения невозможно. Она вяло повесила пальто на спинку стула и присела на краешек постели.
– Я не могу до тебя дотянуться, – пожаловался он. – Подвинься-ка поближе, я не кусаюсь.
Она подняла на постель ноги и полезла к нему прямо по электроодеялу. Он обнял ее и притянул к себе на обнаженную грудь.
– Так-то лучше?
Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб.
– А теперь, будь добра, расслабься.
– Да, Майлз.
Он казался таким нежным и ласковым, что она и в самом деле расслабилась. Мысли, еще недавно не вызывающие сомнений, вновь показались запутанными.
– Почему ты все время нервничаешь? – прошептал он, поглаживая ей грудь.
– Не знаю. Наверно, просто устала.
Его сильные и нежные ладони, запах чистой кожи и тепло упругого тела действовали на нее подобно наркотику. Кончик языка скользнул ей в ухо, и она закрыла глаза.
– Устала? Но это наилучший повод для того, чтобы улечься в постель, а?
– Пожалуй.
– Звонил Филип. Он уже получил «добро» на гастроли. В следующую субботу мы летим в Питерсберг, затем – Кливленд, Дейтон и еще пара городов, не помню точно. В общем, мы закончим в Чикаго. Всего неделя, но это неплохая разминка…
– Кто это «мы»?
– Роксанна и Филип. Они отправятся со мной.
– Какая любезность со стороны Роксанны.
– Ну разумеется. Мне кажется, тебя не очень волнует эта поездка…
Пола промолчала. Он притянул ее к себе и впился поцелуем в губы, раздвигая губы языком. Почувствовав прикосновение напряженной плоти к телу, она вырвалась.
– Майлз, не сейчас.
– Но почему?
– Пожалуйста… просто, у меня нет настроения… Это было ложью. Пола очень хотела близости, но ее преследовал страх. Майлз начал расстегивать на ней блузку.
– Не говори, что ты этого не хочешь.
– Но это правда.
Выскользнув из его объятий, она уселась на постели, нервно поглядывая на свои ногти.
– Что случилось?
Не глядя на него, она принялась изучать синие с желтым обои, которыми они оклеили стены в прошлом году.
– Майлз, ты не хотел бы развестись со мной?
– Ну еще бы, судя по тому, как я к тебе пристаю…
– Я серьезно.
Молчание. Она тихонько перевела взгляд на него. Лицо его было абсолютно бесстрастным.
– С чего ты решила, что мне нужен развод?
– Роксанна. Думаю, ты ее любишь, и не хочу вам мешать.
Он взял ее за руку. Непроизвольно она попыталась выдернуть ее, затем поддалась.
– Ты боишься меня, не так ли?
– Вовсе нет. Почему я должна тебя бояться?
Он снова притянул ее к себе. Она не сопротивлялась.
– Потому что ты по-прежнему одержима безумной идеей, будто я – это Дункан Эли.
Щека Полы уже покоилась на его груди и он продолжал расстегивать блузку.
– Я уже не думаю об этом. Честно.
В глазах его мелькнули насмешливые искорки.
– Вот уж не верю…
Он снял с нее блузку, затем лифчик. Наклонившись впился в обнаженную грудь губами. Их прикосновения пробудили в ней первобытную, всепоглощающую страсть. Может, она и в самом деле не верила в это. Видит Бог, она и не хотела поверить. Разве можно испытывать страсть к человеку, которого считаешь в душе убийцей?
– Что касается развода, – заметил он, расстегивая молнию на юбке, – конечно, я не хочу его и ты это знаешь. Проблема в том, что ты не можешь преодолеть ревность к Роксанне, хотя она не более, чем друг. А ты – единственная, кого я когда-либо любил…
На миг ей показалось, что он смеется над ней, но она быстро забыла про все, ощущая его в себе и испытывая невыразимое наслаждение, воспоминаний о котором уже почти не осталось в памяти…
Потом она лежала на спине, а когда он принес кофе, уселась и взяла чашку. Затем, снова откинувшись назад, закрыла глаза. Его обнаженное тело вытянулось рядом и он нежно поглаживал ладонью ее волосы. Она погрузилась в глубокий сон.
* * *
Она снова очутилась в доме. В том самом, таящем колдовскую тайну. Дом распадался на фрагменты, подобно портрету Дориана Грея.
Она лежала на латунной кровати посреди огромной и пустой гостиной. Ветер тихо шелестел в кипарисах снаружи, нежно шевеля продранными кружевными шторами на разбитых окнах. День клонился к вечеру и комната была погружена в печальный полумрак. Некоторое время она просто лежала, слушая вздохи ветра.
Потом услышала шаги. Наверху. Скрип половиц: кто-то ходил взад-вперед над ней в комнате, где в прошлом сне лежала Эбби.
Шаги последовали прочь из комнаты, на лестничную площадку. Она глянула вверх и увидела человека в черной дерби. Стоя на площадке, тот смотрел на нее.
– Кто вы? – спросила она.
– Ты знаешь.
– Нет. Не знаю! Кто вы? Это вы убили мою дочь?
Он промолчал.
– И жену Дункана?
Снова молчание. Ветер чуть усилился; это был холодный, северный ветер.
– Когда я понадоблюсь, – произнес незнакомец, – ты знаешь, как меня найти.
– Я даже не знаю, – кто вы, а, тем более, как вас найти! Это вы убили мою дочь? Зачем? Для чего вы ее убили?
Он не ответил.
Она услышала звук открывающейся двери и, повернувшись, увидела, как входят Майлз и Роксанна. Подойдя к кровати, они встали рядом, глядя вниз, на Полу.
– Она знает, – произнес Майлз. – Она пыталась обмануть меня, но я понял, что она знает.
– О чем? – вскричала Пола, пытаясь сесть и чувствуя, как невидимые руки удерживают ее, прижимая к матрасу. – О том, что ты – любовник собственной дочери? И о том, что вы оба – гнусные извращенные свиньи?
Казалось, они не слышали ее.
– Я предупреждала, чтобы она держалась подальше от моего мужа, – сказала Роксанна. – Но она не послушалась. Очень жаль. Полагаю, теперь у нас нет выбора.
– Она строит из себя порядочную, но на самом деле, лишь жалкая шлюха, – добавил Майлз. – Должно быть она с ним спит.
– Не сомневаюсь в этом.
– Это ложь! – воскликнула Пола, но они по-прежнему не обращали на нее внимания.
Роксанна открыла сумочку и извлекла фарфоровый флакон. Вытащив пробку, поднесла его ко лбу Полы.
– Убирайтесь! – вскричала та. – Убирайтесь…
Она пыталась пошевелиться, но невидимые руки все еще удерживали ее.
Роксанна наклонила флакон и из него вытекло несколько капель масла.
Пола кожей ощутила теплоту жидкости и заметила, как Роксанна закрывает глаза, словно произнося молитву. Через минуту она открыла глаза и уложила флакон в сумочку.
– Мне пора уходить, – сказала она Майлзу. Пола видела, как Майлз обнимает и прижимает к себе Роксанну. Он целовал ее, а та гладила его руки и плечи.
– Оставь его в покое, стерва! – крикнула Пола. – Он мой!
Внезапно Майлз исчез, и на его месте оказался разлагающийся Дункан Эли. Он страстно целовал Роксанну, и это выглядело настолько отвратительным, что Полу затошнило. Они обернулись и с усмешкой посмотрели на нее; затем Роксанна шагнула прочь от отца, пригладила волосы и пошла к двери.
Дункан, на миг задержавшись, глянул на Полу. Его гниющая черно-зеленая кожа и вытаращенные глазные яблоки походили на ужасную маску смерти.
– Когда это произойдет?
– Скоро, – ответила Роксанна. – Очень скоро. И они покинули комнату.
Масло впивалось в тело Полы словно миллион крошечных злых духов.
– Кто-нибудь, пожалуйста сотрите это! – молила она. – Сотрите поскорее, пока еще не поздно… Пожалуйста…
Она посмотрела наверх, на лестничную площадку. Человек в черной шляпе исчез. Она осталась в доме одна, наедине с ветром. Тот сильно шумел ветвями деревьев и, проносясь сквозь пустые окна, обдавал ее холодным потоком, испаряя масло. Внезапно ветер ослабел и замер. Воцарилась тишина…
* * *
Когда она проснулась, в спальне было пусто. Слышно было, как наверху, в гостиной, расхаживает Майлз. Половицы чуть поскрипывали и ей показалось, будто этот звук трансформировался в реальность прямо из ее сна.
Через минуту она медленно подняла ладонь к лицу, не смея прикоснуться ко лбу. Наконец, коснулась и почувствовала, что он сух.
Но посередине, как у Эбби, осталось скользкое пятнышко.
Почти незаметная остаточная капля масла.
Глава 4
Ее буквально мутило от страха. Сновидение подействовало на нее столь сильно, что весь следующий день она провела в постели, едва найдя в себе силы, чтобы дотащиться до ванной, где ее и вытошнило. Она обманула Майлза, сославшись на расстройство желудка. Она не могла выказать перед ним страх перед быстрой и мощной болезнью, в любой миг способной овладеть ее телом, как это случилось с Эбби. Может, именно в эти минуты масло уже просачивается через вены в органы, порождая быстрый и неуловимый процесс. И уже через час она почувствует неведомые первые признаки. Что это будет – лихорадка? Головная боль? А может, это та самая слабость, что удерживает ее в постели, а страх – лишь первый признак смерти…
Она чувствовала себя ягненком в волчьем капкане, знающем, что во тьме его выслеживает убийца.
Пола решила, что ей пора бежать.
На следующий день, после полудня, она заставила себя вылезти из постели и одеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19