Мы всегда работали вместе, и это единственный шанс в сложившейся ситуации. Другим я полезной быть не могу, а тебе – могу. И потом, слишком поздно отсылать меня к ним, потому что они наверняка уже добрались до порта и вотвот отплывут. Одному Господу известно, что с нами произойдет, но что бы это не было, мы переживем это вместе.
Выражение лица герцога неожиданно изменилось, голос его смягчился, он взял ее за руку и поцеловал.
– Благодарю тебя, принцесса, за твое удивительное мужество. Я также глубоко признателен Ричарду за то, что он позволил тебе остаться. Ты, конечно, права, вдвоем мы сможем хоть както поддерживать друг друга.
Самый факт твоего присутствия уже удваивает мою решимость продержаться.
МариЛу встала, поцеловала его в щеку и произнесла:
– Интересно, а что произошло с Саймоном и Филиппой? Я весь день ужасно тревожилась о них.
– Я думаю, особо беспокоиться не стоит, – сказал герцог. – Как я уже говорил тебе, прежде чем доктор Сатэрдей снял нас с тонущего самолета, я уже знал, что они благополучно добрались до берега. Я не думаю, что этот большой остров плотно населен, и им наверняка пришлось пройти немало миль, прежде чем они добрались до какойнибудь деревни, нашли лодку и отправились на наши поиски. Если произошло именно так, им будет очень трудно найти самолет, если даже ко времени их поисков он будет еще на плаву. И потом, они немало встревожатся относительно нас и, возможно, придут к выводу, что мы все утонули.
– Как ты думаешь, наш враг не может напасть на них ночью?
– Нет. Ну, вопервых, он вряд ли уже знает, что они оторвались от нас. Не такто просто ему будет определить их местонахождение. Ну, а вовторых, почти наверняка он сконцентрирует все свое внимание на нас. К счастью, Филиппа понимает язык, так что с ее помощью Саймон без особого труда сможет раздобыть еду и убежище. Пройдет несколько дней, прежде чем они услышат, что мы спаслись. Надеюсь, это произойдет в нужное время и мы сможем все воссоединиться.
Де Ришло так и порывало сказать: «Правда, если будет кому воссоединяться», но он сдержался. МариЛу, похоже, догадалась, что у него на уме, быстро сменила тему разговора и спросила:
Ну, а что мы будем делать с доктором Сатэрдеем?
Он ведь скоро появится и увидит, что произошло. Как мы объясним ему исчезновение Ричарда и Рекса?
– Я как раз думал об этом, когда мы руки. Кстати, ты мне напомнила. Пожалуйста, не принимай ванну, как бы тебе ни хотелось, иначе боль от волдырей будет просто невыносимой. Сатэрдей кажется мне честным малым. Он образован и вряд ли связан с обрядами Вуду, но наверняка большинство из его прислуги имеют отношение к этому культу. Через них наш враг уже мог узнать о нашем прибытии сюда и очень важно, чтобы до него не дошли слухи, что Ричард и Рекс покинули остров. К счастью, наших настоящих имен и целей путешествия мы доктору на называли, так что ему вряд ли известно, что вы с Ричардом – муж и жена. Поэтому я предлагаю сказать ему следующее: хотя мы все вчетвером путешествовали вместе, делали мы это только ради удобства, а на самом деле мы две самостоятельные партии. Затем мы воспользуемся тем, что Филиппа рассказала нам о своем дяде и о себе. Я – ученый, интересующийся местными аборигенами, а ты – моя племянница. Что касается остальных двоих, нам мало что о них известно, только то, что они занимались какойто деятельностью, имеющей отношение к войне, точнее, как нам показалось, к предотвращению захвата немецкими субмаринами баз на островах ВестИндии. Мы должны сказать, что они просили нас извиниться перед доктором и объяснить, что для них крайне важно было не задерживаясь увидеться с британским консулом, поэтому они и поспешили в город.
Когда же они не объявятся, все, естественно, придут к выводу, что они остановились на ночь у консула. Проверить это нельзя, поскольку, как я заметил, телефона здесь нет. Когда же они не вернутся н не подадут о себе весточки, это будет расценено как дурные манеры, а когда они всетаки объявятся, мы сообразим, что сказать и найдем объяснение.
– Учитывая, что нам крайне важно, чтобы наш враг через слуг не узнал, что они отправились в Кингстон, такое объяснение выглядит вполне приемлемым, – согласилась МариЛу.
– Ну и хорошо, – герцог выдавил из себя улыбку. – Тогда моя прелестная племянница должна привести себя в порядок, и мы отправимся к нашему любезному хозяину и сообщим, что число его гостей неожиданно сократилось наполовину.
Одежда МариЛу, конечно, была не в лучшем виде после всех перипетий, выпавших на долю друзей в этот день. МариЛу рассматривала свое лицо в зеркале. Ее лоб покраснел, нос облупился, и она с грустью поняла, что ее лицо испорчено недели на две, но затем она подумала, что через две недели они уже смогут успешно выполнить свою миссию и быть на пути в Англию, но, скорее всего, в ближайшие сорок восемь часов ее душа уже потеряет свое тело, которое превратится в земной прах.
Такая перспектива ее особенно не тревожила, потому что она не боялась смерти, так как она прекрасно знала, что это только переход к более полному, более яркому существованию, но сама мысль о том, что ее нынешнее воплощение может через несколько часов закончиться, наводила на нее печаль. Немногим молодым женщинам выпало такое счастье, которое она испытала. Ее прекрасное изящное тело приносило ей огромную радость, и ей совсем не хотелось расставаться с ним. Кроме всего прочего, была еще и Флёр, ее дочь, которая останется одна, без матери, в Англии. Был и ее обожаемый Ричард, которому судьба, возможно, уготовила остаться в одиночестве и быть разделенным с нею, за исключением редких встреч на астральном уровне, потому что записано, что ушедшие не должны занимать умы тех, кто остался, и что осиротевшие не должны взывать о возвращении тех, кто умер.
Десять минут спустя она присоединилась к герцогу, и они вдвоем отправились в большую гостиную. Доктор Сатэрдей уже ждал их и встречая сказал, что обед вотвот подадут. Тем временем, он выразил надежду, что они попробуют коктейли, которые он приготовил.
Затем герцог объяснил причину отсутствия остальных. Он оказался виртуозным лжецом и рассказывал свою выдуманную историю с таким мастерством, что у доктора ни разу не возникло и тени сомнения. При этом де Ришло добавил, что двое, покинувшие их, сразу бы, еще в городе, направились к британскому консулу, учитывая спешность и безотлагательность их дел, но после перенесенных за день испытаний были слишком измученными и уставшими. Только, когда немного пришли в себя, почувствовали они всю тяжесть ответственности, которая на них лежит.
– И потом, – добавил он не моргнув глазом, – они повсюду искали вас, чтобы извиниться, но безуспешно.
Доктор Сатэрдей выразил крайнее удивление, но потом сказал, что, возможно, в это время принимал ванну. Потом он добавил, что все равно будет рад, когда ушедшие вернутся, но учитывая поздний час и тот факт, что никакого багажа у них не было, это маловероятно. Скорее всего, британский консул настоит на том, чтобы они остановились на ночь у него.
Несколько минут спустя показался слуга. Не говоря ни слова, он кивнул головой по направлению столовой Она находилась рядом с большим залом. Когда герцог и МариЛу сели за стол, доктор Сатэрдей как бы между прочим заметил, что все его слуги немые и что он воспитал их из жалости. Затем он извинился за предлагаемые кушанья, заявив, что знай он об их появлении заранее, он был раздобыл чтонибудь более подходящее, но надеется, что они не откажутся отведать местных блюд.
Трапеза в основном состояла из фруктов и овощей, принесли также блюдо тушеной козлятины, которую де Ришло узнал по запаху, но мясо было таким нежным, а островные фрукты такими восхитительными, что они вместе с МариЛу, поскольку не ели очень давно, набросились на все это, как голодные волки, испытывая огромнейшее удовольствие.
Потом в полутьме они сидели на широкой веранде, и герцог, желая как можно дальше увести мысли МариЛу от предстоящего им ночного бдения, попросил доктора рассказать об острове все, что ему известно. – Такого места, как Гаити, не найдешь нигде в мире, начал доктор, – и хотя его история насчитывает всего четыре столетия, вряд ли где есть страна, где бы проливалось столько крови или совершались такие предательства. Я могу рассказывать об этом часами, но боюсь вам наскучить.
– Нет, нет, продолжайте, – взмолилась МариЛу.
Расскажите нам о событиях, происходивших на этом острове.
– Ну хорошо, – улыбнулся доктор, блеснув зубами. – На этом острове, видимо с самого начала его существования, лежало проклятье. В то время, когда Колумб открыл его, здесь проживало пять индейских племен, которые постоянно воевали между собой. Испанцы силой заставили их принять христианство и поработи – ли их но карибский индеец – странное создание, сильно отличающееся от негров. Он примитивен, но совершенно независим, и в большинстве случаев аборигены предпочитали смерть, нежели работу на иностранных хозяев. В итоге для работы на местных плантациях европейцы вынуждены были привезти сюда большое число африканских рабов. Гаити – это местное название острова, означающее «гористый», но Колумб переименовал его в Эспаньолу, а позднее, при французах, он получил название СанДоминго. Большая, западная часть острова, как вам, наверное, известно, представляет собой самостоятельную республику, которая до сих пор называется СантоДоминго. К середине семнадцатого века этот остров стал любимым пристанищем пиратов, которые в то время бороздили Карибское море и грабили суда, направляющиеся в Испанию. Их основной базой был небольшой остров Тортуга, расположенный невдалеке от северной оконечности Гаити. Этот остров с песчаными пляжами как нельзя лучше подходил для кренгования кораблей, то есть очистки их днищ от ракушек и всякой растительности, нарастающих в теплых водах и препятствующих быстрому ходу парусного судна.
Последующие почти два столетия хозяевами на Гаити были французы. Во времена правления во Франции Людовика XV и Людовика XVI многие аристократические семьи имели здесь богатые плантации, но французская революция положила тому конец. Лувертюр, Кристоф, десалин и Петион, которых мы считаем своими национальными героями, организовали серию восстаний и к 1804 году европейцы были окончательно изгнаны.
Но, к несчастью, получение независимости принесло Гаити мало хорошего. Вскоре разгорелась война между неграми и мулатами. Мулаты были богаче и намного умнее. Они одержали победу, несмотря на численное превосходство негров. Однако, ненависть между цветными и полуцветными частями населения до сих пор не угасает. Этот внутренний раздор явился причиной падения нашего народа. Вместо того чтобы сообща работать и пользоваться прекрасным наследием, которое оставили нам французы, мы ссорились и дрались, так что девять десятых окультуренных земель заросли бурьяном, а прекрасные особняки французских колонистов превратились в переполненные многоквартирные дома, постепенно приходящие в упадок, потому что никого не волнует их состояние.
Но еще худшим проклятием была бесчестность наших самозванных правителей. Вряд ли ктонибудь из них думал о положении своего народа. Они плели интриги, убивали с однойединственной целью – добиться власти и наложить руки на казну. Добиваясь этого и видя, что она пуста, они хватали своих противников, заключали их в тюрьмы, подвергали пыткам и даже убивали, пока не получали болееменее приемлемые выкупы, а потом, прикрываясь темнотою ночи, бежали на Ямайку, а оттуда – в Париж, поскольку его бульвары с ярким освещением и белыми женщинами – мечта всех гаитян. – Удивительно, что никто из них не попытался извлечь чтонибудь из самого острова, – заметил герцог. – Земля здесь так щедра, что без особого труда могла бы приносить очень хороший доход. И, насколько мне известно, здесь огромные запасы полезных ископаемых, стоит только правильно их добывать.
– В томто и дело, – согласился доктор. – Золото, серебро, медь, железо, сурьма, олово, сера, уголь, никель и много чего другого – только бери. Но для этого нужны капиталы. Но как только какоенибудь гаитянское правительство занимало с той целью деньги у европейцев, наши президенты быстро их присваивали, оставляя народ в еще худшем положении, учитывая новые долги.
– Вашему правительству просто необходимо было предоставить концессию какомунибудь европейскому или американскому горнодобывающему синдикату, – сказал герцог.
Доктор покачал головой.
– Нет, они отказались от этого, и посвоему были правы. Такая концессия означала бы предоставление постоянного статуса на острове белым инженерам и бизнесменам. Если бы это произошло, пришел бы конец злоупотреблениям наших доморощенных политиков. Белые бизнесмены сразу же стали бы сообщать своим правительствам по официальным каналам о том, какие здесь царят убийства, взяточничество и вообще всяческие «вольности», что вскоре явилось бы весьма существенным основанием для заинтересованного правительства послать сюда военные корабли для захвата острова. Местное же население острова, негры и мулаты, богатые и бедные, всегда были полны решимости, что бы ни случилось, противостоять этому. Вот почему в течение многих лет белым в буквальном смысле этого слова даже не давали сойти здесь на берег.
– Тем не менее, американцы, в конце концов, захватили остров, – заметил герцог. – Что явилось поводом для этого?
– Это произошло в 1915 году, когда нашим президентом был Жан Вилбрен Гильом Сэм. В то самое лето генерал Бобо восстал против него на севере страны и двинулся на столицу. Согласно достигнутому соглашению, Сэм должен был прихватить казну и удалиться на Ямайку. Никто не должен был препятствовать ему, потому что так заканчивали все президенты, избежавшие смерти. Но то ли денег в казне было мало, то ли по какой иной причине, но президент отказался бежать. Когда его армия какосов, так называют здесь крестьян, вооруженных мачете, сдалась его противнику, он приказал своему старшему военному советнику Шарлю Оскару Этьену с помощью дворцовой гвардии перебить всех политических противников, которых ему удалось захватить и бросить в тюрьму за время своего президентства. Что это была за резня, вы представить себе не можете. Это даже нельзя сравнить со знаменитыми сентябрьскими казнями, вошедшими в историю французской революции. Заключенных расстреливали, затем добивали ножами. Улица за стеной тюрьмы превратилась в настоящую реку крови. Только троим из почти двухсот человек удалось спастись. – Какой ужас! – прошептала МариЛу. – А что произошло потом?
– Весь город восстал против президента Сэма. Он укрылся во французском консульстве, но толпа вытащила его оттуда, отрезала ему руки, разорвала его на куски.
Известия об этом кровавом побоище побудили правительство Соединенных Штатов послать на остров адмирала Капертона с морскими пехотинцами.
– Кажется один из ваших президентов взорвал дворец в котором находился вместе со своими людьми, разве не так? – спросил герцог.
Доктор Сатэрдей утвердительно кивнул своей беловолосой головой.
– Да но только это было несколько раньше, в 1912 году Вы говорите о президенте Лекомте. Действительно, считают, что он подорвался, но лично я в это не верю. Есть вполне убедительные факты, свидетельствующие о том, что его преемник Танкред Огюст выманил его из дворца какойто запиской, и он был убит ночью в своем экипаже. Но генерал Лекомт был популярен и его убийцы опасались мести со стороны его близкого друга Сансарика, бывшего министром внутренних дел. Вот почему в ту же самую ночь, позднее, под угрозой пистолета, они заставили какогото молодого инженера подорвать большой склад боеприпасов, который находился в подземелье дворца, потому что ни один президент Гаити не доверял армии, за исключением своей личной охраны. Взрыв потряс весь город и повытряхивал всех из постелей в радиусе шести миль. Триста солдат и офицеров погибли от этого ужасного взрыва, только немногие остались в живых.
Наступила небольшая пауза, а затем доктор Сатэрдей продолжал:
– Пожалуй, самое невероятное событие в нашей истории относится к двадцатому веку, ко времени, когда нами правил козел.
– Неужели и такое было? И когда же? – смеясь, спросил герцог.
– В 1908 году, когда президентом стал Франсуа Антуан Симон. Это был жестокий солдат, попавший к власти благодаря бесчестным политиканам, жаждавшим править страной от его имени. Ну, конечно, он стал как заведено, президентом в ходе гражданской войны. Симон был настолько глуп, что я весьма сомневаюсь, смог бы он одолеть своего противника, если бы не его дочь Селестина и ее козел Симало. Она была мамбо, то есть служительница Вуду, необычайной силы, а козел был ее возлюбленным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37