Теперь Степан стоял прямо перед ним. На шаре не было заметно ни единой тре
щины или щели. Похоже, подъем не имел никакого смысла. А на что он, собствен
но, надеялся? На то, что перед ним распахнется дверь и неведомые добрые дяд
и, те самые, что ждали здесь его появления многие тысячи лет, с восторгом п
римут его в свои объятия?
Разочарование оказалось слишком сильным. Он сел на каменную платформу, с
весил ноги и постарался привести в порядок скачущие мысли. Во все сторон
ы отсюда открывалась беспредельная равнина с мелкими озерами, болотами,
речками, зарослями. Он видел все это маленьким и далеким. Предметы казали
сь условными обозначениями, нанесенными на гигантскую карту.
Голова кружилась от бессмысленности затеянного им предприятия, от высо
ты, от усталости, от того, что все оказалось бесполезным, что в гладкой нес
окрушимой металлической поверхности он не сможет найти решения загадк
и, ради которого целый день карабкался на эту немыслимую высоту, а ведь ещ
е предстоял путь вниз.
Сейчас он не верил даже в то, что у него хватит сил спуститься.
Поверхность шара у него за спиной казалась теплой, слишком теплой для пр
остого металла. Но что с того, если он все равно никогда не решит его загад
ки, не сумеет заглянуть внутрь? Впрочем, Сейрос учил его другому зрению, го
раздо более зоркому, чем обычное.
Нужно закрыть глаза, чтобы ничто постороннее не отвлекало, расслабиться
, представить себе поверхность шара так, словно ты сам стал ее частью, удер
жать ее в сознании, не отвлекаясь никакими посторонними мыслями, приблиз
ить, рассмотреть детально со всех сторон… И тогда он увидел щель.
Еще не веря себе, он вскочил на ноги, вновь подошел к шару. Да, щель была имен
но в том месте, где он увидел ее своим внутренним зрением. Она шла вверх, на
высоту примерно двух метров, изгибалась и снова опускалась вниз. Теперь
он понял.
Перед ним находилась самая обыкновенная дверь, ведущая внутрь стальног
о шара. Он надавил на то место, где, по его расчетам, должна была быть ручка.
Дверь легко поддалась его усилиям и ушла внутрь шара. Степан стоял перед
черным квадратом.
Ни зги не было видно внутри. Постояв неподвижно несколько секунд, Степан
собрался с духом и, стиснув зубы, шагнул внутрь.
Ч Если его выпустить, он начнет все сначала?
Ч Несомненно. Он слишком упрям и неразумен.
Ч Зато силен и упорен.
Ч Да, из него получится хороший воин.
Ч Не уверен. Возможно, в этом случае нам придется применить полную рекон
струкцию личности.
Сила тяжести уменьшилась. Или это только казалось? Степан уже не мог дове
рять своим ощущениям. В полной темноте и тишине исчезло время, медленно и
счезало вслед за ним и нормальное восприятие мира. Начинались галлюцина
ции, кошмары.
Ч Н-е-е-е-т! Ч закричал он в равнодушную темноту. Ч Я не хочу!
Никто его не услышал. Беспомощное, безвольное тело человека медленно при
тягивалось к центру шара, внутреннему фокусу гигантского золотого Глаз
а, не ведавшему жалости, сострадания, гуманизма…
Ч Ты кто такой? Ч спросил голос Глаза.
Ч Степан.
Ч Куда ты полез? Что ты можешь? Ты козявка, ничтожество.
Ч Я Ч человек.
Ч Ты забудешь даже свое имя.
Ч Нет.
Ч Попавший в фокус забывает все. Сейчас ты узнаешь, что такое фокус. Сейч
ас ты почувствуешь.
Миллионы невидимых раскаленных игл, выброшенных засветившейся поверхн
остью шара, летели в одну точку Ч к центру. Туда, где висел человек. Впивая
сь в его тело, они причиняли короткую нестерпимую боль и гасли, но на смену
им летели новые иглы, и с каждым укусом он вспоминал поражение, неудачу, н
есчастье, обиду.
Он ощущал величие тех, кто причинял ему боль. Свое ничтожество и их могуще
ство. Спасительная темнота забытья заволакивала время от времени созна
ние жертвы, но хозяева золотого Глаза располагали временем по своему усм
отрению, их терпение казалось безграничным.
Иногда в голосе Глаза звучали отеческие интонации. Он наставлял, поучал,
объяснял Ч и тогда на время пытки прекращались. Вместо раскаленных игл
к фокусу шара начинали поступать совсем другие излучения. Они наполняли
тело Степана сытостью, ощущением благополучия и короткого дремотного ч
увства счастья.
В такие минуты он ощущал себя личинкой, помещенной в прочный и надежный к
окон заботливой маткой, она питала и растила, она заботилась о его будуще
м.
Странные видения время от времени возникали в мозгу Степана. Он видел ги
гантские пирамиды, сложенные посреди немых городов. Его глазам являлись
лживые боги и пророки, которым удалось обмануть жителей городов, слишком
занятых собственными повседневными делами. Боги взбирались на вершины,
укреплялись там и застывали в бронзовой неподвижности. А внизу, в тени пи
рамид, спокойно кормились их старательные почитатели.
Но как только Степан хотел что-то изменить в своем положении, едва он пыта
лся дернуться, вывернуться из проклятого фокуса, как шар оживал, и Степан
сразу же начинал ощущать раскаленную точку фокуса, шарившую внутри его б
еззащитного тела, искавшую центры нервных сплетений и разрушавшую одну
за другой кладовые его памяти.
Один раз он увидел внутреннюю поверхность шара, излучавшую мыльные пузы
ри. Их радужный слой, все ускоряясь, летел к нему со всех сторон пространст
ва, обволакивал густой пеной, не давал дышать, забивал рот сладкой ватой. О
н глотал эту пену до тошноты, до рвоты, она переполняла легкие и желудок, и,
когда в очередной раз голос шара спросил его об имени, он не знал, что отве
тить.
Больше он не ощущал себя цельной личностью. Его разъяли, разложили на отд
ельные шарики. Каждый шарик, возможно, и имел собственное название, но еди
ной человеческой сущности они уже не составляли.
Время относительно. Оно становится таковым, преломившись в призме челов
еческого сознания. Но если сознание раздроблено, расчленено на отдельны
е части Ч время тоже теряет свою целостность и как бы распадается на от д
ельные крохотные эпизоды, не связанные между co6oi прямой логикой причинно-
следственных связей.
Человек, потерявший собственное имя, упрямо боролся за жизнь. Память изм
енила ему, силы оставляли его израненное тело, и он с трудом соображал, что
, собственно, должен делать, чтобы продлить агонию еще на несколько часов
и предоставить спасателям хотя бы ничтожный шанс отыскать в пространст
ве крохотную точку его аварийной капсулы.
Как он сюда попал? Почему стеклянная защитная сфера капсулы вызывает в н
ем вместе с мучительной болью воспоминание о совсем другом месте, излуча
вшем всей своей поверхностью только боль и смерть? Этого он не знал, этого
ему не вспомнить, об этом вообще не следовало думать, если он хотел сохран
ить хотя бы те крупицы здравого смысла и памяти, которые еще остались в ег
о распоряжении.
Капсула неумолимо падала, она падала так уже тысячи лет, и человек знал, чт
о в конце ее гибельного пути короткая вспышка взрыва принесет ему забвен
ие и окончание всем его мучениям. Тем не менее он упрямо боролся за жизнь,
и он бы, возможно, справился, находя внутри своего разбитого тела неожида
нные резервы жизненной силы, он бы наверняка справился со свалившейся на
него бедой, если бы… не забыл собственное имя.
Он не знал, кто он и как очутился в космосе, он падал в искалеченной спасат
ельной шлюпке, все ближе подходя к поверхности Марса Ч но он не был пилот
ом взорвавшегося корабля, кажется, он был всего лишь одним из его пассажи
ров… Но тогда почему с таким упорством встает перед его мысленным взором
управляющая рубка и строгие глаза инспектора, экзамен которому он так и
не сумел сдать? И почему он вспоминает вместе с этим сухую крымскую степь,
что это за странный чужеродный кусочек памяти, сохранившийся вопреки вс
ему?
Ему казалось теперь самым важным вспомнить, кто он такой и почему оказал
ся в шлюпке. Ему казалось, что именно это знание может принести спасение и
ли, по крайней мере, отделит физическую боль от внутренней, вычленит ее из
сознания, принесет столь необходимую ему сейчас свободу в воспоминания
х и мыслях.
Но в памяти упорно вставали эпизоды двух разных жизней, перепутавшиеся,
слившиеся в чудовищный уродливый комок. То он чувствовал себя абитуриен
том, провалившимся на вступительных экзаменах в школе Космического цен
тра, и вновь переживал горечь расставания с мечтой. То он видел караван, ух
одящий в пустыню, археологическую экспедицию, пыль навсегда исчезнувши
х цивилизаций. Какое это могло иметь к нему отношение? Он не знал. Шлюпка п
родолжала падать, и все меньше кислорода поступало из респиратора его ск
афандра. Температура за бортом, видимо, повышалась. Он не мог видеть прибо
ров, не хватало сил повернуться. При последнем ударе его тело заклинило м
ежду креслом и стенкой кабины.
Приборы, скорее всего, вообще бездействуют, а панель разбита. Его положен
ие совершенно безнадежно, шансов на спасение нет. Он отчетливо понимал э
то, принял, как неизбежное, собственную гибель и не жалел о самом конце. То
лько хотел, хотя бы на время, избавиться от боли, чтобы подвести черту, что
бы хоть немного разобраться в путанице своего сознания.
Кто-то ему говорил… тот, кого он хорошо знал: «Человек должен уходить из ж
изни с ясным сознанием». Почему-то вспомнилось странное сочетание звуко
в: «сейрос».
Возможно, эти звуки означали чье-то имя. Он помнил еще два таких же важных
звуковых сочетания: «роман» и «степан». Скорее всего, это тоже были имена.
Но он так и не смог вспомнить, кому они принадлежали.

Авария рейсового корабля Марс Ч Земля произошла по невыясненной причи
не. Большинство аварий с давних времен происходило именно так. Взрыв уни
чтожал все следы. Правда, на этот раз большинству пассажиров удалось доб
раться до спасательных капсул, и управляющий автомат успел вышвырнуть и
х в космос за несколько секунд до взрыва. Часть капсул сразу же подобрали
спасательные службы, но некоторые провели в космосе по нескольку дней и
даже недель, пока не были засечены локаторами спасательных кораблей. Пои
ск был затруднен обломками корабля, заполнившими тот сектор пространст
ва, в котором произошла авария, и мешавшими ложными сигналами локаторам
поисковиков. Хрупкие крошечные суденышки, внутри которых в лежачем поло
жении едва помещался один человек, не были приспособлены к столь длитель
ному пребыванию в космосе. Некоторые пассажиры были найдены в очень тяже
лом состоянии. Полная неподвижность в течение долгих недель, абсолютная
неизвестность, необходимость экономить крохотные запасы воды и пищи сд
елали свое дело. Особенно трудно пришлось тем из пассажиров, капсулы кот
орых попали в зону высоких температур. Во время взрыва их антенны оплави
лись, аппаратура отключилась, и все эти долгие дни они находились в состо
янии такой изоляции и абсолютной тишины, вынести которые нормальная чел
овеческая психика не в состоянии.


Часть вторая. РОМАН ГРАВОВ


Глава 1

Когда первые корабли землян робко вышли в космос и стали исследовать бли
жайшие планеты, никто точно не знал, что за этим последует. Но века сменяли
друг друга, люди все дальше уходили в глубь космоса от своих первых посел
ений. Наконец настали времена, когда корабли землян научились легко прео
долевать бездны пространства, отделявшие звезды друг от друга.
Человеческие поселения рассеялись по всей Галактике, и для того, чтобы и
з конца в конец пролететь территорию, занятую Федерацией Свободных План
ет, лучу света требовалось уже больше сорока лет. Пространство и время по
степенно теряли свою беспредельную власть над человечеством. Каждый мо
г выбрать себе из бесчисленного разнообразия миров дом по собственному
усмотрению. Упростились потребности и вкусы. Производство материальны
х благ перестало довлеть над людьми, и вслед за этим началось медленное о
тмирание огромных индустриальных планет, напичканных автоматикой и ги
гантскими кибернетическими комплексами.
Какое-то время они еще держались, благодаря расширенному производству м
ежзвездных кораблей, но вскоре их выпуск замедлился сам собой. У человеч
ества не хватало людских ресурсов для освоения новых миров.
Естественно и незаметно произошло то, чего так опасались лет двести наза
д, когда был изобретен сверхсветовой двигатель для звездолетов. Раздроб
ленная, разбитая на мелкие поселения, Федерация перестала представлять
собой единое целое. Каждая новая колония, едва обосновавшись, стремилась
прежде всего обзавестись собственной администрацией и сводом собстве
нных правил.
Древняя столица Федерации, планета, некогда бывшая колыбелью человечес
тва, медленно, но неумолимо отходила на второй план. Надобность в едином п
ланировании и координации взаимных поставок исчезла Ч каждое поселен
ие производило для себя все, что считало необходимым, и вело собственную
торговлю с соседними колониями.
Правительство Федерации держалось в основном за счет исторических тра
диций да за счет организации и управления научными исследованиями, треб
овавших для своего осуществления все больших материальных затрат и все
реже и реже приносивших ощутимые практические результаты.
Никто не знал, как долго сможет продержаться это неустойчивое равновеси
е, и именно в этот момент на границах своих владений Федерация столкнула
сь с неведомым и неуловимым врагом. Разваливалась экономика отдельных п
оселений. Люди теряли инициативу, их охватывало равнодушие и полная поте
ря интереса к жизни. Все данные говорили о том, что кто-то ведет четко орга
низованную и спланированную работу по разрушению окраинных поселений
Федерации. Но выявить и доказать существование реальных противников та
к и не удалось.
Даже специально созданное в связи с этими событиями Управление внешней
и внутренней безопасности до сих пор топталось на месте, хотя в его распо
ряжении была вся современная техника и совсем неплохие кадры.
Председатель Центрального Совета Федерации Ридов грузно поднялся из-з
а стола и подошел к матовому, в полстены, окну. Нажав скрытую в подоконнике
кнопку, он подождал, пока стекло станет совершенно прозрачным, и лишь зат
ем надолго погрузился в созерцание открывшейся перед ним панорамы улиц
ы, словно увидел ее впервые.
Перед ним возвышались слепые, с матовыми бельмами вместо окон, громады с
таринных зданий. Улица казалась безжизненной. Далеко внизу, на мостовой,
не было заметно ни малейшего движения. Все важнейшие коммуникации давно
ушли под землю, и никто больше не увлекался старинным спортом Ч ездой на
электромобилях мимо заброшенных зданий, многие из которых грозили обва
лом. «Совсем еще недавно Земля казалась нам такой маленькой, такой тесно
й! Ч с горечью подумал Ридов. Ч Но космос впитал и растворил нас в своих п
росторах. Большинство колоний не насчитывает и миллиона поселенцев. Ког
да-то в одном этом городе жителей было в сотню раз больше. Где они сейчас, э
ти миллионы? И что собой сегодня представляет человечество в целом? Прод
олжит ли оно существование как нечто единое? Что с ним станет завтра?»
От решения, которое он должен был принять, от оттиска его личной печати на
пластиковом листе документа с короткой надписью «утверждаю», возможно,
зависело то, каким оно будет, это «завтра». «Я слишком стар для принятия по
добных решений, я не знаю, к чему это приведет. Никто этого не может знать. Н
о я и не обязан принимать слишком ответственные решения самостоятельно.
Именно для таких случаев и создан Центральный Совет».
Он отошел от окна и назначил через автоматический селектор внеочередно
е чрезвычайное заседание Совета на завтра.
Ч За час до начала мне понадобится Райков, разыщите его и пошлите официа
льное приглашение.
Мигнул зеленый огонек, означавший, что автоматический секретарь присту
пил к исполнению полученного задания. Матовая поверхность стола отсвеч
ивала тускло, на ней не было ничего лишнего, ни одного постороннего предм
ета. Кабинет всегда оставался для Ридова лишь местом работы. Выключив ав
томатику и вызвав свой личный глайдер, он подумал о том, что, уйдя от самос
тоятельного решения, ничего, в сущности, не добился. Некогда восточные му
дрецы не без основания считали, что бездействие Ч это тоже часть действ
ия, к тому же далеко не самая пассивная.
Запустив пружину, приводящую в действие механизм Совета, он лишь отодвин
ул решение на сутки. Привлек к обсуждению разных людей, но, в сущности, нич
его не изменил и ничего не добился. Никто не снимет с него конечной ответс
твенности, не простит ошибки, если она произойдет, именно ему, председате
лю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12