другого золота нет.
- Тогда, может быть, драгоценность украли ольгьо?
Крохотными колокольчиками зазвенел вокруг нее смех и умолк не скоро.
- Разве осмелились бы они? О Властительница Кириена, как и кто украл
драгоценность, не знают ни ангья, ни ольгьо, ни фииа. Только мертвые
знают, как пропала она в те давние времена, когда у пещер на берегу моря
любил гулять в одиночестве твой прадед, Кирелей Гордый. Но, может быть,
оно найдется у кого-то из Ненавидящих Солнце?
- "Людей глины"?
Снова смех, только громче и напряженней, чем прежде.
- Садись с нами, Семли, солнцеволосая, с севера вернувшаяся.
Она села с ними за их трапезу, и приветливость ее была так же приятна
им, как их гостеприимство - ей. Но когда она сказала, что, если ожерелье у
"людей глины", она отправится к "людям глины", смех начал стихать, а
кольцо вокруг нее - редеть. И наконец рядом с ней остался только один
фииа, тот самый, возможно, с кем она говорила до начала трапезы.
- Не ходи к "людям глины", Семли, - сказал он.
Ее сердце екнуло, а потом все потемнело вокруг - это фииа поднял руку
и, медленно опустив ее, закрыл ею свои глаза. Плоды на блюде стали
светло-серыми, чистой воды в чашах как ни бывало.
В далеких горах разошлись пути фииа и гдема. Разошлись много лет
назад, - сказал фииа, тщедушный и тихий. - А еще раньше мы были
нераздельное целое. В них есть то, чего нет в нас. В нас есть то, чего нет
в них. Подумай о свете, траве и плодоносящих деревьях; подумай, что не по
всем дорогам, по которым можно спуститься вниз, можно так же подняться
вверх.
- Моя дорога, добрый хозяин, ведет не вниз и не вверх, а прямо к
моему наследству. Я пойду туда, где оно находится, и с ним вернусь.
Фииа, негромко смеясь, ей поклонился.
За последними домами она вновь села на крылатого коня, и, ответив на
возгласы фииа криком прощания, взлетела в послеполуденный ветер и
понеслась на юго-запад, к пещерам в скалистых берегах Кириенского моря.
Ей было страшно: вдруг, чтобы найти тех, кто ей нужен, придется войти
в эти подземелья глубоко-глубоко? Ведь рассказывали, будто "люди глины"
никогда не выходят на свет солнца и боятся даже света Большой Звезды и
лун. Коварный ветер задул с запада, резкий, порывистый, вихрящийся, и
крылатый конь ее вскоре изнемогал от борьбы с ним. Тогда она решила
спуститься. Едва оказавшись на песке, конь сложил крылья, заурчал,
довольный, и улегся, подобрав под себя ноги. Семли стояла рядом, прижимая
к шее концы плаща; она погладила коня за ушами, и тот прянул ими и опять
добродушно заурчал. Руке было уютно в теплой шерсти, зато глаза видели
только серое, в мазках облаков небо, серое море, темный песок. А потом по
песку пробежало какое-то приземистое, темное существо, еще одно и еще...
присядут на корточки, перебегут, замрут на месте...
Она громко их окликнула. До этого они будто ее не видели, но одно
мгновенье - и вот они уже стоят вокруг нее. От крылатого коня, правда, они
старались держаться подальше; тот больше не урчал, и его шерсть под
ладонью Семли стала подниматься. Она взяла его за уздечку, опасаясь, что
он может дать волю своей ярости, но радуясь в то же время, что у нее есть
защитник. Твердо упираясь босыми ступнями в песок, странные человечки
молча на нее таращились. Да, конечно, это были "люди глины": одного роста
с фииа, а во всем остальном - как бы черная тень светлого, смеющегося
народца. Нагие, квадратные, неподвижные, волосы гладкие, кожа сероватая и
на вид влажная, как у червей; каменные глаза.
- Привет вам, Властители Царств Ночи! Я Семли из Кириена, жена
Дурхала из Халлана. Я пришла к вам, потому что ищу свое наследство,
ожерелье - его называли "Глаз моря", и оно пропало в давние времена.
- Почему ты ищешь его здесь, женщина ангья? Здесь нет ничего, кроме
ночи, песка и соли.
- Потому что глубоко под землей знают обо всем, что исчезло, -
ответила готовая к словесным состязаниям Семли, - и ведь бывает, что
золото, пришедшее из земли, возвращается туда снова. И говорят, что иногда
сделанное чьими-то руками находит сделавшего.
Это была всего-навсего догадка, но она оказалась правильной.
- Да, мы слышали об ожерелье "Глаз моря". Его сделали в давние
времена, и тогда же мы продали его ангья. Синий камень для него добыли
наши сородичи на востоке. Но рассказам этим, женщина ангья, уже очень
много лет.
- Могу я услышать их там, где их рассказывают?
Словно в сомнении, маленькие коренастые человечки умолкли. Над песком
дул серый ветер, темневший по мере того, как тонула в море Большая Звезда;
шум волн то становился громче, то стихал.
Снова глубокий голос:
- Да, Властительница Ангья, ты можешь войти в Подземные Залы. Следуй
за нами.
Что-то новое, вкрадчивое прозвучало теперь в голосе гдема. Семли не
пожелала этого услышать. Ведя на коротком поводке крылатого коня с его
острыми когтями, она пошла за "людьми глины".
У зева пещеры, беззубого, отверстого, дохнувшего на него зловонным
теплом, кто-то из "людей глины" сказал:
- Летающему зверю войти нельзя.
- Можно, - не согласилась Семли.
- Нельзя, - сказали квадратные человечки.
- Можно. Я не оставлю его у входа. Он принадлежит не мне. Пока я
держу его уздечку, он не причинит вам вреда.
- Нельзя, - повторили глубокие голоса.
Но другие, такие же, их прервали:
- Как ты желаешь.
И, помедлив мгновенье, человечки двинулись дальше. Зев пещеры как
будто проглотил Семли - так темно вдруг стало под повисшими над головой
глыбами камня. Гдема шли гуськом, последней была она.
Несколько шагов, и мрак туннеля рассеялся: с потолка свисал шар, от
которого исходило неяркое белое сияние. Впереди другой такой же, за ним
третий; от одного к другому по потолку тянулись, свисая кое-где
гирляндами, тонкие черные змеи. Расстояние между светящимися шарами
становилось все меньше, теперь они сияли через каждые несколько шагов, и
все вокруг было залито ярким холодным светом.
Коридор кончился тупиком с тремя дверями из чего-то похожего на
железо; спутники Семли остановились.
- Нам придется подождать, женщина ангья, - сказали они.
Восемь остались с Семли, а трое отперли одну из дверей и вошли в нее.
Дверь закрылась со скрежетом.
Неподвижная и прямая, стояла в ровном свете дочь ангья; ее крылатый
конь лежал рядом, кончик его полосатого хвоста все время двигался, а
сложенные огромные крылья то и дело дергались от с трудом сдерживаемого
желания взлететь. Позади Семли "люди глины", оставшиеся с ней, сидели на
корточках и бормотали что-то друг другу.
Снова скрежет, средняя дверь открылась.
- Пусть ангья войдет в Царство Ночи! - раздалось гулко и
торжественно. В дверном проеме, маня ее к себе рукой, стоял новый гдема,
такой же коренастый, как пришедшие с ней, но его серую наготу прикрывала
одежда. - Пусть войдет и увидит наши диковины, рукотворные чудеса, плоды
трудов Властителей Царства Ночи!
Молча Семли пригнулась и, потянув за собой коня, вошла в низкую, по
росту гдема дверь. Перед ней открылся новый коридор, от света белых шаров
его стены ослепительно блестели, но на полу здесь, уходя вдаль, сверкали
две полосы металла. На них стояла какая-то повозка с металлическими
колесами. Повинуясь приглашающему жесту нового спутника, без малейших
колебаний и без тени удивления на лице, Семли поднялась в повозку, села и
уложила крылатого коня рядом. Гдема уселся впереди и задвигал какими-то
колесами и палками. Что-то завыло, неприятно и громко, потом залязгало, и
стены коридора дернулись и поплыли назад. Стены уплывали все быстрее, и
наконец сияющие шары над головой слились в одну светлую полосу, а теплый
воздух коридора стал затхлым ветром, срывающим капюшон с ее головы.
Повозка остановилась. Следуя за своим спутником, Семли поднялась по
базальтовым ступеням в большой зал, а из него в другой, вырубленный в
толще камня то ли древними водами, то ли зарывающимися все глубже гдема;
его мрак, никогда не знавший света солнца, разгоняло лишь холодное,
наводящее почему-то жуть сиянье шаров. В зарешеченных нишах, разгоняя
спертый воздух, вращались и вращались громадные лопасти. Огромное
замкнутое пространство наполняли гудение и скрежет, раздавались громкие
голоса "людей глины", визжали и вибрировали какие-то колеса, и все эти
звуки многократным эхом отдавались от каменных стен. Короткие и широкие
тела гдема, находившихся здесь, прикрывала одежда, подражавшая одежде
Повелителей Звезд (штаны, мягкая обувь, куртка с капюшоном); однако
немногие женщины, которые здесь были, раболепные карлицы с торопливыми
движениями, ходили нагими. Среди мужчин было много воинов, на поясе у них
висело оружие, с виду похожее на страшные светометы Повелителей Звезд;
даже Семли поняла, что оно не настоящее, а всего лишь металлические
болванки, имитирующие его форму. Все это она видела, хотя и не снисходила
до того, чтобы повернуть голову вправо и влево. Когда она увидела перед
собой несколько "людей глины" с железными обручами на головах, ее спутник
остановился, согнулся в низком поклоне и торжественно объявил:
- Высокие Властители Гдема!
Их было семь, и на их серых шишковатых лицах, глядевших на Семли
снизу вверх, было написано такое высокомерие, что она едва удержалась от
смеха.
- Я пришла к вам, Властители Царства Тьмы, потому что ищу пропавшую
семейную драгоценность, - сказала она без тени улыбки. - Я ищу сокровище
Лейнена, "Глаз моря".
- Оно не здесь.
- Значит, оно в другом месте?
- Оно там, куда тебе не добраться. Никогда, если только мы не захотим
помочь тебе.
- Так помогите мне. Я прошу об этом как ваша гостья.
- Говорится: "Ангья берут, фииа отдают; гдема отдают и берут". Если
мы выполним твою просьбу, что ты нам дашь взамен?
- Свою благодарность, Властитель Ночи.
Женщина ангья, ты просишь от нас великой милости. Тебе не понять
даже, как она велика. Ты принадлежишь к народу, который умеет только
носиться в ветре на летающих зверях, выращивать урожаи, драться на мечах и
шуметь. Но кто делает для вас мечи из блестящей стали? Мы, гдема! Ваши
властители приходят к нам и к нашим сородичам, покупают мечи и уходят, ни
на что не глядя, ничего не поняв. Но сейчас к нам пришла ты, так посмотри
же вокруг себя, и ты своими глазами увидишь некоторые из огромного
множества наших диковин: огни, что никогда не гаснут, повозку, которая
едет сама собой, машины, которые шьют одежду, готовят пищу, очищают воздух
и верно служат нам во всех делах. Знай, чудеса эти превыше твоего
понимания. И знай также: те, кого вы, ангья, зовете Повелителями Звезд,
наши друзья! Вместе с ними мы приходили в Халлан, в Реохан, в Хул-Оррен,
во все ваши замки, и помогали им разговаривать с вами. Вы, гордые ангья,
платите дань Повелителям Звезд, а мы с ними на равных - друзья. Мы
оказываем услуги им, они - нам. Так много ли значит для нас твоя
благодарность?
- Тебе отвечать на этот вопрос, не мне. Я свой вопрос задала. И
теперь жду на него ответа, Властитель.
Семеро начали совещаться, то вслух, то безмолвно. Поглядят на нее и
отведут взгляд, побормочут - и замолкнут. Вокруг них стала расти толпа,
медленно, молча, и наконец Семли окружило море голов со свалявшимися
черными волосами, и, если не считать небольшого пространства вокруг нее,
пола в огромном гудящем зале уже не было видно. Ее крылатый конь сдерживал
раздражение и страх слишком долго и теперь то и дело вздрагивал; широко
открытые глаза его побледнели, как бывает у крылатых коней, когда им
приходится летать ночью. Она стала гладить его теплую мохнатую голову,
приговаривая шепотом:
- Успокойся, мой храбрый, мой умный, властитель ветров...
- Ангья, мы доставим тебя туда, где находится сокровище. - На нее
смотрел, снова повернувшись к ней, белолицый гдема с железным обручем на
голове. - Большего от нас не требуй. Тебе придется отправиться с нами и
самой заявить свои права на ожерелье там, где оно теперь, тем, кто хранит
его. Летающему зверю отправиться вместе с тобой нельзя. Его придется
оставить.
- Как далек путь, Властитель?
Губы гдема начали растягиваться все шире и шире.
- Очень далек, высокородная. Но продлится он одну лишь долгую ночь.
- Я благодарю вас за вашу любезность. Хорошо ли будут заботиться в
эту ночь о моем крылатом коне? С ним не должно случиться ничего плохого.
- Он будет спать до твоего возвращения. На большем, чем этот, звере
доведется лететь тебе, прежде чем ты увидишь его снова!
Что произошло в последующие несколько часов, Семли бы рассказать не
смогла - так было все торопливо, суматошно, непонятно. Она сама держала
голову крылатого, пока один из "людей глины" вонзал длинную иглу в его
золотистое полосатое бедро. Семли чуть не вскрикнула, но животное только
дернулось, добродушно заурчало и уснуло. Несколько гдема подняли и унесли
его - похоже, лишь с трудом пересиливая свой страх. Потом она увидела, как
игла вонзается в ее руку - быть может, для того, подумала она, чтобы
испытать ее храбрость, потому что спать ей вроде бы не захотелось, хотя
она не была в этом уверена до конца. Время от времени приходилось садиться
в повозку, что двигалась по двум металлическим полосам, и ехать сквозь
железные двери и через сводчатые подземные залы, целые сотни их; и вдруг
ее вывели на открытый воздух. Была ночь; Семли радостно, с чувством
облегчения подняла глаза к звездам и единственно светившей луне: на западе
всходила маленькая Хелики. Но по-прежнему вокруг были гдема, теперь они
предложили Семли подняться то ли в пещеру, то ли в повозку, какой она не
видела - что это было, она так и не поняла. Там оказалось очень тесно,
повернуться можно было только с трудом, мигали бесчисленные огоньки, и
после огромных мрачных подземных залов и звездного, но темного ночного
неба было очень светло. В нее вонзили еще иглу и сказали, что надо лечь в
кресло, у которого откинута спинка, и сказали, что ее привяжут к нему - и
голову, и руки, и ноги.
- Не хочу, - твердо ответила она.
- Но четверо гдема, которым предстояло сопровождать ее, дали себя
привязать, и тогда она позволила сделать с собою то же. Потом те, кто их
привязывал, ушли. Что-то заревело, и наступила тишина; невидимая плита
чудовищной тяжести легла Семли на грудь. Потом тяжесть исчезла, исчезли
звуки, исчезло все.
- Я умерла? - спросила Семли.
- О нет, Властительница, - услышала она в ответ, и голос, который
произнес эти слова, ей не понравился.
Открыв глаза, она увидела над собой белое лицо, растянутые толстые
губы, глаза как два камешка. Оказалось, что она уже свободна от уз, и,
обнаружив это, Семли вскочила со своего ложа. Она была невесома,
бестелесна - комочек страха, носимый ветром.
- Мы не сделаем тебе ничего плохого, - произнес сумрачный голос (или
голоса?). - Дай нам только дотронуться до тебя, Властительница. Позволь
нам потрогать твои волосы...
Круглая повозка, в которой они находились, слегка дрожала. За ее
единственным окном была ночь без звезд - или туман, или ничто? Одну долгую
ночь, сказали ей. Очень долгую. Она сидела не шевелясь, а их тяжелые серые
руки дотрагивались до ее волос. Потом они стали дотрагиваться до ее
ладоней, ступней, локтей, и вдруг кто-то из них дотронулся до ее шеи;
тогда она поднялась, сжав зубы, и они попятились.
- Ведь тебе не было больно, Властительница, - сказали они.
Она кивнула.
Потом они почтительно попросили ее снова лечь в кресло, и оно само
сковало ее руки и ноги; не потеряй она сознания, она разрыдалась бы,
увидев, как в окно ударил золотой свет.

- Ну, - сказал Роканнон, - теперь мы хоть знаем, откуда она взялась.
- Хотелось бы мне узнать о ней побольше, - пробормотал хранитель. -
Так, значит, если верить этим троглодитам, ей нужно что-то, что находится
здесь, у нас в музее?
- Пожалуйста, не называй их троглодитами, - укоризненно сказал
Роканнон; как "рафожист", то есть этнолог, изучающий Разумные Формы Жизни,
он возражал против употребления таких слов. - Да, они не красавцы, но они
союзники, и у них статус С... Но почему, хотел бы я знать, Комиссия решила
развивать именно их? Не установив при этом даже контакта со всеми РФЖ на
планете. Готов поспорить, что исследовательский отряд был из созвездия
Центавра - центаврийцы всегда предпочитают тех, кто не спит ночью или
живет под землей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17