— В голосе Пам чувствовалось больше кислоты, чем в вине. — Вы говорите как Никсон.Я попытался изобразить Дэвида Фрая.— Я не мошенник, — сказал я и отвел глаза.— Черт, ничего не понимаю, — сказала Пам. — Не понимаю даже, о чем мы говорим сейчас. Понимаю одно — ничего не получилось. Полная бессмыслица во всем: в Харви, в детях, в доме, во мне, в бизнесе и в клубе, в старении.— Да, — кивнул я. — Но мы стараемся все это исправить, любовь моя.Она опустила голову и заплакала. 15 Я не мог придумать, чем помочь плачущей Пам, и решил убрать со стола, надеясь, что Сьюзен придумает что-нибудь. Она не придумала. Когда мы уходили, Пам Шепард все еще всхлипывала. Около одиннадцати часов мы чувствовали себя объевшимися и сонными. Сьюзен пригласила меня провести ночь в Смитфилде, и я принял приглашение, как мне показалось, достаточно снисходительно, учитывая обрушившийся на меня ее гнев.— Ты еще не ускользала тайком, чтобы вступить в тайные группировки под вымышленным именем? — спросил я.Она покачала головой:— Сама не понимаю, почему стала такой стервой.— Если быть точным, твое поведение нельзя назвать стервозным. Оно скорее напористо. Я чувствую постоянное давление и необходимость постоянно объяснять тебе свое поведение.— А тебе не нравятся напористые женщины, правильно?— Не начинай все сначала и перестань быть такой чувствительной. Как ты понимаешь, мне не хотелось произносить эту избитую фразу. Если думаешь, что меня занимает перемена ролей, кто занимает чье место, значит, ты уже долгое время не обращаешь на меня внимания.— Верно, — сказала она. — Меня чересчур стала волновать эта тема.— Какая тема? Кажется, я прекрасно знаю правила игры, но не знаю, как называется сама игра.— Отношения между мужчиной и женщиной, наверное.— Между всеми ими или только между тобой и мной?— И те и другие.— Превосходно, Сьюзен, нам удалось наконец сузить проблему.— Перестань насмехаться. Мне кажется, что женщина средних лет, незамужняя, просто не может не думать о феминизме, если хочешь о правах женщин, их визави. И конечно, это включает наши с тобой отношения. Мы заботимся друг о друге, видимся друг с другом, идем дальше, но отношения не развиваются. Они кажутся потерявшими направленность.— Ты имеешь в виду брак?— Не знаю. Кажется, я имею в виду не только это. Господи, неужели я все еще в плену этих условностей? Просто я знаю, что в нас есть что-то несовершенное. Или, я думаю, мне стоит говорить только о себе, о том, как я понимаю наши отношения.— Они не ограничиваются быстротечными актами близости.— Нет, я знаю это, знаю, что представляю собой больше, чем хорошую партнершу в постели. Я знаю, что что-то значу для тебя. Но...Я заплатил пятнадцать центов на Мистик-ривер-Бридж и покатился по его северному склону, мимо строительных конструкций, которые возвели, как мне казалось, еще во время строительства самого моста.— Не могу понять, что со мной происходит, — закончила Сьюзен.— Может, что-то происходит со мной? — спросил я.В это время на северо-восточной автостраде почти не было машин. Ощущался легкий туман, и свет фар зыбкой пеленой разливался перед машиной.— Может быть.Далеко, за солончаками, сверкали огни завода «Дж. И. Ривер». Коммерция не знает отдыха.— В объяснении собственного поведения я не так преуспел, как в питье пива или в поклонении сну. Объяснение собственного поведения достаточно нелепое занятие. Ты почаще наблюдай за тем, что я делаю, и, не сомневаюсь, довольно быстро поймешь, что я за человек. Я всегда думал, что ты знаешь, кто я такой.— Мне кажется, знаю. Большая часть тебя совсем неплоха, а довольно солидная — лучше всех, что я когда-либо видела.— Ага.— Я не это имела в виду, — сказала Сьюзен. Ртутные лампы на только что отремонтированной развязке Саугус-Серкл делали клочковатый туман голубоватым, а бар «Блю стар» на другой стороне шоссе № 1 — мертвым и нереальным.— Я хорошо знаю, что ты за человек. Меня больше волнует, что мы за люди. Кто мы такие, Спенсер?Я свернул с шоссе № 1 в начале Уолнат-стрит и повел машину в сторону Смитфилда.— Мы вместе, — сказал я. — Почему все надо разложить по полочкам? Пара? Чета? Выбери название сама. Я не знаю.— Мы — любовники?Справа, сквозь тонкий ряд деревьев, поблескивал водной гладью Хоукс-понд. Он был достаточно узким и длинным, а на противоположном берегу поднимался поросший лесом холм, увенчанный высоковольтной линией. При лунном свете, в клочковатом тумане, сооружение смотрелось весьма эффектно.— Да, — сказал я. — Да. Мы — любовники.— Как надолго?— Пока живы. Или пока не лопнет твое терпение. Судя по тому, что наступит быстрее.Мы уже въехали в Смитфилд, миновали местный клуб слева, заросшие тростником луга, птичий заповедник и место, где раньше стоял яблочный пресс, проехали на Саммер-стрит почти до центра Смитфилда. Почти до дома Сьюзен.— "Пока живы" наступит быстрее, — сказала Сьюзен.Мелькнул центр Смитфилда, с его домом встреч. На транспаранте, натянутом поперек улицы, объявлялось о каком-то приеме, я не рассмотрел в темноте, о каком именно. Я протянул руку Сьюзен. Она схватила ее, и мы ехали так до самого дома.Мокрый блеск в темноте отражал свет уличных фонарей. Дождя, собственно, не было, но туман был плотным и тяжелым, уже выпала роса. Маленький дом Сьюзен под щипцовой крышей, обветренные балки, мощенная плитами дорожка, много кустов. Входная дверь колониального стиля выкрашена в красный цвет, с окошечками сверху. Сьюзен открыла ее и вошла. Я последовал за ней и закрыл дверь. В темной гостиной я положил руки на плечи Сьюзен, медленно повернул ее лицом к себе и обнял. Она прижалась лицом к моей груди, и мы долго стояли неподвижно, не говоря ни слова.— Пока будем живы, — сказал я.— Возможно, и дольше, — отозвалась Сьюзен.На каминной полке в гостиной стояли бронзовые часы, я не мог их видеть в темноте, но отчетливо слышал громкое тиканье, пока мы стояли, прижавшись друг к другу. Я думал о том, как приятно пахнет Сьюзен, каким сильным кажется ее тело, заключенное в объятия, как трудно выразить словами то, что чувствуешь. А потом сказал:— Любимая моя, пойдем в кровать.Она не сдвинулась с места, только еще сильнее прижалась ко мне, а я опустил левую руку, подхватил ее под ноги и понес в спальню. Я уже совершал такой путь и не испытал никаких затруднений в темноте. 16 Утром, еще мокрые после душа, мы обратно отправились на Кейп, остановились по пути в закусочной, позавтракали бифштексом и яйцами и приехали в мотель, где я снимал номер, около полудня. Туман поднялся, солнце было таким же чистым и ярким, как мы, но менее изысканно одетым. В моем почтовом ящике лежала записка с просьбой позвонить Харву Шепарду.Я позвонил ему из номера, пока Сьюзен переодевалась в купальник.— Спенсер, — сказал я. — Что тебе нужно?— Ты должен мне помочь.— Именно это я говорил тебе недавно.— Нужно увидеться, ситуация вышла из-под контроля. Мне не справиться, нужна помощь. Этот поганый ниггер толкнул моего ребенка. Мне нужна помощь.— О'кей, — сказал я. — Заеду как-нибудь.— Нет. Я не хочу, чтобы ты приезжал сюда. Я сам приеду. Ты в том же отеле?— Да. — Я назвал свой номер. — Буду ждать.Сьюзен, извиваясь, пыталась влезть в купальник.— Что-нибудь случилось?— Да. Шепард разваливается на части. Кажется, Хоук задел кого-то из детей, и Шепард запаниковал. Скоро приедет.— Хоук пугает меня, — сказала Сьюзен. Она просунула руки в бретельки.— Меня он тоже пугает, любовь моя.— Он... — Она поежилась. — Не надо идти против него.— Лучше я, чем Шепард.— Почему лучше ты, чем Шепард?— У меня есть шанс, у Шепарда — ни единого.— Почему не полиция?— Об этом следует спросить у Шепарда. У меня нет никаких возражений по поводу полиции. У меня нет особой заинтересованности играть с Хоуком в русскую рулетку. Шепард назвал его ниггером.Сьюзен снова поежилась.— К чему это может привести?— Не знаю. Но предпочел бы, чтобы он этого не делал. Это оскорбительно.— Господи, Спенсер, Хоук угрожал жизни этого человека, избил его, издевался над детьми, а ты беспокоишься о расистских намеках.— Хоук, надо отметить, не такой, как все.Она покачала головой.— И ты тоже, — сказала она. — Я пошла к бассейну и буду заниматься своим загаром. Когда закончишь, можешь присоединиться ко мне. Если, конечно, не решишь тайно сбежать с Хоуком.— Смешанный брак, — сказал я. — Какой ужас.Она ушла. Примерно через две минуты появился Шепард. Сейчас он двигался много лучше. Некоторая скованность движений исчезла, но уверенность так и не сменила ее. Он был одет в свободный костюм западного покроя в черную клетку, белую рубашку с черной прострочкой, концы воротника выпущены на лацканы пиджака. Черные мокасины начищены до ослепительного блеска, лицо же — серое от страха.— Есть что-нибудь выпить? — спросил он.— Нет. Но могу заказать. Что предпочитаешь?— Бурбон.Я позвонил в обслуживание номеров и заказал бурбон со льдом. Шепард подошел к окну и уставился на площадку для гольфа. Сел в стоящее у окна кресло, но мгновенно вскочил.— Спенсер, — сказал он, — я напуган до смерти.— Не могу упрекнуть тебя за это.— Никогда не думал... Всегда считал, что могу справиться с делами, понимаешь? Я имею в виду, что я — бизнесмен, а бизнесмен должен справляться с делами. Предполагалось, что я знаю, как заключить сделку, как заставить ее работать. Предполагалось, что я умею управлять людьми. Но это... Я не какой-то слащавый молокосос. Все видел, бывал во многих передрягах, но эти люди...— Я знаю, кто эти люди.— Я имею в виду, этот проклятый ниггер...— Его зовут Хоук, — сказал я. — Называй его так.— Ты что, борец против расовой дискриминации?— Называй его Хоуком.— Да, о'кей, Хоук. Мой младший вошел в комнату, когда они разговаривали со мной, а Хоук схватил его за рубашку и выкинул из комнаты. Прямо на моих глазах. Черный ублюдок.— Кто они?— Они?— Ты сам сказал, что ребенок вошел, когда они разговаривали с тобой.— Ах да. — Шепард снова подошел к окну и посмотрел на улицу. — Хоук и мужчина по фамилии Пауэрс. Белый. Мне кажется, Хоук работает на него.— Да, я знаю Пауэрса.Официант принес выпивку на подносе. Я подписал счет и дал на чай доллар. Шепард копался в своих карманах.— Послушай, я сам рассчитаюсь.— Внесу в твой счет, — сказал я. — Что хотел Пауэрс? Нет, лучше я скажу тебе, чего он хотел. Ты должен ему, но не можешь расплатиться, а он обещает снять тебя с крючка, если ты уступишь ему часть своего бизнеса.— Да. — Шепард налил солидную порцию бурбона поверх ледяных кубиков и присосался к ней. — Откуда ты знаешь, черт возьми?— Я уже говорил, что знаю Пауэрса. К тому же это не очень новая идея. Пауэрс и другие люди до него много раз занимались подобными махинациями. Парень типа тебя неосмотрительно обошелся с деньгами, увидел возможность сделать большой скачок или слишком широко шагнул в неудачное время и не может обеспечить финансирование. Появляется Пауэрс, снимает напряжение, назначает космические проценты в неделю. Ты не можешь расплатиться, он посылает Хоука, чтобы ты понял, что все серьезно. Ты по-прежнему не можешь расплатиться, тогда появляется сам Пауэрс, заявляет, что ты можешь либо уступить ему часть дела, либо еще раз потанцевать с Хоуком. Тебе повезло, ты можешь прибежать ко мне. У большинства людей нет никого, кроме полиции.— Я не обходился с деньгами неосмотрительно.— Да, конечно. Почему бы тогда тебе не обратиться в полицию?— Никакой полиции! — Шепард еще выпил.— Почему?— Они сразу заинтересуются, зачем мне понадобились деньги Пауэрса.— А ты срезал несколько углов?— Черт возьми, я был вынужден. Все срезают углы.— Расскажи мне о тех, которые срезал ты.— Зачем? Для чего тебе это знать?— Расскажи, и я отвечу тебе, зачем мне это.Шепард выпил еще бурбона.— Меня загнали в угол. Нужно было что-то делать. — Штора с правой стороны висела криво, и Шепард поправил ее. Я ждал. — У меня были дела с «Истейт Менеджмент корпорейшн». Они рассматривают различные зоны отдыха, после чего сговариваются с кем-нибудь из местных и разворачивают строительство домов отдыха. В данной местности таким парнем стал я. Мы образовали отдельную компанию — со мной в должности президента. Я занимался разработками, согласовывал все с советом по городскому развитию, с инспектором по строительству, осуществлял надзор над самим строительством. Они обеспечивали архитекторов, планировщиков, осуществляли финансирование и продажу. Все было чуть сложнее, но основную мысль ты понял. Моя компания являлась дочерней компанией «Истейт Менеджмент корпорейшн» с полной обеспеченной собственностью. Пока все понятно?— Да. Я все понял. Конечно, я не такой проницательный финансовый гений, как ты. Но если ты будешь говорить чуть медленнее, я смогу следить за артикуляцией и надеюсь, все пойму. Как называлась твоя компания?— Само место мы назвали «Земля обетованная». Компанию, соответственно, — «Земля обетованная инкорпорейтед».— Земля обетованная! — Я аж свистнул. Толково. — Вы намеревались работать исключительно с еврейской клиентурой?— А? С еврейской? Почему с еврейской? Всех принимали с радостью. Конечно, мы вряд ли обрадовались бы, если бы здесь поселились черномазые, но религия не имела решающего значения.— О'кей. — Я уже жалел о попытке пошутить. — Итак, ты стал президентом дочерней фирмы «Истейт Менеджмент» под названием «Земля обетованная инкорпорейтед». Что дальше?— "Истейт Менеджмент" накрылась.— Обанкротилась?— Да. — Шепард допил свой бурбон, я вновь наполнил его стакан. Предложил лед, но он покачал головой. — Все должно было сработать примерно так. Люди «Истейт Менеджмент» должны были посмотреть участок, действительно превосходный, связаться с заказчиками, обеспечить бесплатные поездки во Флориду, все остальное. Покупатель вносил задаток за землю и подписывал контракт относительно строительства требуемого ему дома. У нас были шесть проектов на выбор. Потом клиент вносил задаток за дом, и деньги шли на специальный депонентский счет.— Что происходило с задатком за землю?— Уходил к «Истейт Менеджмент».— О'кей, кто контролировал депонент на дом?— Я, — сказал Шепард.— И когда «Истейт Менеджмент» канула в туман, ты остался с вложенными в дело огромными средствами и безо всякой поддержки, поэтому вынужден был запустить руки в депонированную сумму.— Да, вычерпал до дна. Мне пришлось. Когда «Истейт Менеджмент» свернулась, городские власти задержали выдачу разрешений на строительство. У нас остались только огороженные строительные площадки. Мы еще не подвели коммуникации. Ну, понимаешь, воду, канализацию и все прочее.Я кивнул.— Городские власти заявили, что никто не получит разрешения на постройку, пока не будут подведены коммуникации. Они просто меня зарезали. Вынуждены были это сделать. Когда обанкротилась «Истейт Менеджмент», пошла вонь. Огромная часть денег исчезла, все эти задатки за землю, и многие люди стали интересоваться, что же случилось. Воняло исключительно противно. Но я был повязан. Весь мой капитал был вложен в эту проклятую землю, и вернуть его я мог, только построив дома и продав их. Но я не мог этого сделать, так как невозможно было получить разрешение на их строительство, пока не подведены коммуникации. А я не мог подвести коммуникации, так как у меня не было денег. И никто не хотел финансировать этот проект. Банки хотят давать деньги только в одном случае — если ты докажешь, что они тебе не нужны, сам знаешь об этом. И они действительно не хотели иметь с «Землей обетованной» никаких дел, так как к тому времени слухи достигли финансовых кругов, и налоговая инспекция, прокурор Массачусетса и куча других заинтересованных организаций, вложивших деньги в землю, подали на компанию в суд. Поэтому я запустил лапу в деньги за дома. Мне некуда было деваться. Либо это, либо закрывать контору и начинать искать работу в условиях, когда денег не хватает даже на то, чтобы напечатать собственное резюме. Мне сорок пять лет.— Да. Я знаю. Позволь предположить, что случилось дальше. Группа людей, подавших в суд на «Истейт Менеджмент», решила вернуть внесенные задатки за дома.Шепард кивнул.— А ты не мог их вернуть, потому что использовал на подведение коммуникаций.Он продолжал кивать, пока я говорил.— Итак, ты где-то разыскал Пауэрса, и он одолжил тебе денег. Под какой процент? Три в неделю?— Три с половиной.— И несомненно, постоянные выплаты.Шепард кивнул еще несколько раз.— И ты не смог.Кивок.— И Хоук избил тебя.— Да. В действительности, сам он ничего не делал. С ним были двое парней, а он, как это сказать, надзирал.— Хоук делает карьеру. Дорос до управленца. Всегда подавал большие надежды.— Он сказал, что теперь занимается только убийствами, а потную работу предоставляет другим.— Такова ситуация.— Да. — Шепард прислонился головой к стеклу. — Самое главное, что деньги Пауэрса освободили меня. Я уже возвращался к делам. Должен сейчас только Пауэрсу и не могу расплатиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19