— Ребекка Симпсон.— Я попрошу, чтобы Сюзан позвонила ей, — предложил я.— Фрэнк, — обратился Квирк к Белсону, — осмотри еще раз место убийства. Все мельчайшие детали. И сравни с предыдущими преступлениями.Белсон кивнул.— Нам нужно иметь на руках все, о чем сообщали средства информации. Собери все, что можно было узнать о Красной Розе из газет. Если это убийство и не подстроено, то нет гарантии, что такого не будет позже.Белсон снова кивнул.— Газеты, телевидение, радио — все.— Потребуется время, лейтенант, — сказал Белсон.— А чем еще нам заниматься, — пожал плечами Квирк.— Но в городе убивают и других людей, — напомнил Белсон.— Всему свое время. Дойдет очередь и до них. А сейчас нужно поймать именно этого.На перекрестке под окнами кабинета загудел автомобиль.— Спенсер, — обратился ко мне Квирк. — Я хочу, чтобы ты еще раз пересмотрел каждое дело. Начни с первого убийства. И постарайся взглянуть на него свежим взглядом. Поговори со всеми, кто хоть как-то причастен к делу, просмотри свидетельские показания, заключения медэкспертов. Так, как будто никто никогда не читал их раньше.— Да, нужно в конце концов отыскать какую-то систему, — согласился я.— Негритянки, всем за сорок, все жили в смешанных районах или где-нибудь на окраине, — напомнил Белсон. — Одна — проститутка, одна — официантка, одна — танцовщица, одна — певица, одна — учительница.— Может, все выше по социальной лестнице? — предположил Квирк.— Думаешь, певица стоит выше танцовщицы? — возразил я.— Но так может думать он.— Всем за сорок, — напомнил я.— Да, — согласился Белсон. — Ройетт Чамберс, проститутке, был сорок один, Шантель — сорок шесть. Остальные в этих пределах.— Возраст почти одинаковый, — кивнул я.— Особенно подозрительной кажется проститутка, — заметил Квирк. — Сорок один год для шлюхи — довольно много.— Тогда почему он убивает женщин, которым за сорок? — спросил я. — Пять раз, это не может быть случайностью.— Мамаша, — напомнил Квирк. — В таких случаях мы обычно ищем мамашу. Глава 9 Работа есть работа. Я побеседовал с родственниками жертв, посеревшими от горя и страданий. Все они считали, что это расизм виноват в смерти их дочери, сестры, матери или жены. Все уже разговаривали с полицейскими и сейчас просто не желали беседовать еще с одним, который хоть и прикидывается, что глубоко сочувствует им, сам в то же время принадлежит к белой части общества, среди которой скрывается убийца. Сочувствующие не всегда кажутся нам лучше всех остальных.За три дня работы я не узнал абсолютно ничего, что бы уже не было известно полиции.— Моя дочь была хорошей девочкой, мистер. Она никогда не делала ничего такого, за что ее можно было бы убить.— Никто не хотел смерти моей сестры, парень. Она была славной женщиной. Все время работала. Еще хозяйство вела. Так что вы не можете сказать, что она сама виновата в том, что ее убили.Скорбящих родственников проститутки отыскать так и не удалось. Я поговорил с ее сутенером. Он был выше меня ростом и худее килограммов на десять, с короткой стрижкой и выбритой полоской посередине. На нем была белая кепка, темно-бордовый свитер и высокие черные кроссовки «Рибок». Левое ухо украшали пять или шесть золотых сережек в виде колец.— Поймаю этого ублюдка, раздеру ему задницу на две половины, — пообещал он.— Придется записаться в очередь, — проворчал я. — Есть какие-нибудь мысли насчет того, кто это может быть?— Какой-нибудь белый извращенец-клиент, — ответил он, глядя на меня.— Об этом мы как-то и сами догадываемся. Ты можешь назвать какого-то определенного белого извращенца-клиента?— Да они тут все извращенцы, — пожал плечами сутенер. — Все, кто ездит сюда снимать шлюшек.— Может, кто-то из девочек жаловался, что какой-нибудь клиент любит их связывать или что-то в этом роде?— Жаловался? Шутишь? Шлюхи не жалуются. Пусть попробуют, сразу по башке получат. Нет, они делают все, что выдумает любой из этих извращенцев, а потом считают бабки.— Да, туговато им приходится.— Шлюхи есть шлюхи. Мне-то что.— Может, слышал какие-нибудь рассказы, ну, что кто-то из клиентов занимается садизмом, мазохизмом, связывает их или еще что?— Да я все уже рассказывал полиции. Конечно, есть клиенты, которые любят всякие там штучки. И все об этом прекрасно знают. Ну, типа наручников, кляпа.— Веревок? — подсказал я.— И веревок. И цепей. И еще черт знает чего. Есть такие, что любят резиновое белье. А некоторые не прочь и поколотить проститутку. Да, я знаю и таких.— И ты рассказывал о них полиции?— Я дал им все фамилии, которые знал. Я не хочу терять своих проституток. И не хочу, чтобы они боялись. Слишком дорого мне это обходится. Я хочу, чтобы вы поймали этого козла.— Все хотят, чтобы мы поймали этого козла.— Ну да, конечно. Все прямо из кожи вон лезут, чтобы поймать ублюдка, который убил черную шлюху, — хмыкнул он.— И еще четверых женщин, — добавил я.— Я только мечтаю, чтобы он порешил какую-нибудь белую из богатого района, — проворчал сутенер. — Вот тогда вы, может, зашевелитесь и начнете что-то делать.— А это что по-твоему?— Это? То, что ты здесь со мной лясы точишь? Расспрашиваешь про извращенцев? Это называется не «делать», а «переливать из пустого в порожнее». Можешь еще объявление в газету дать: «Ищем придурка, который уделывает негритянок». Чушь собачья.— А у тебя есть какие-нибудь предположения насчет того, что нужно делать?— Не для тебя, родной. В один прекрасный день мы сами поймаем эту мразь. И пришьем.— Мы?— Да-да, правильно, мы. Мы, черные, ясно? Вот кто покажет вам, как нужно работать.— Надеюсь. — Я протянул ему свою визитку. — Когда начнете, звякните мне, я приду посмотрю.Я сел в машину и тронулся с места. В зеркало заднего вида я заметил, что он сунул визитку в карман. Глава 10 Сюзан жила и работала в большом старом особняке на Линнейн-стрит с крытой шифером мансардой и широкими ступенями перед парадным входом. Жилые комнаты занимали второй этаж, а кабинет и приемная — половину первого. В тот день я сидел на кухне и попивал «Сэм Адамс», ожидая, пока Сюзан приготовит ужин.«Приготовить ужин» у Сюзан означало купить в ресторане «Руди» на площади Чарльз готовые блюда и разогреть согласно инструкции. Она налила себе большой стакан диетической кока-колы, уложила в красную тефлоновую кастрюлю жареных цыплят, фаршированных абрикосами и фисташками, и сунула в духовку.Она только что вернулась из клуба, где пробежала десять километров на беговом тренажере, и сейчас на ней все еще были черные спортивные брюки и светло-голубой свитер с обрезанными рукавами. На ногах были кроссовки «Найк» с красными шнурками.— Я сегодня разговаривала с адвокатом этой семьи, — доложила она.— С Ребеккой Симпсон?— Да. Она консультировала этих Уошборнов по семейным вопросам, скорее всего, очень личным, так как консультации проводились конфиденциально. Но из нашего разговора я поняла, что миссис Симпсон не заметила, чтобы Уошборны выражали желание соединиться снова.— А она не заметила в Рэе потенциальной жестокости?— Нет. Она, конечно, этого не исключает, но ты же и сам знаешь, что поведение непредсказуемо. Да и, честно говоря, миссис Симпсон нельзя назвать знатоком человеческой психологии.— Она мастер в социальных вопросах. Совсем другой профиль.— Да, я тоже верю в образование и специальную подготовку. Но тут дело даже не в этом. Иногда люди со степенью доктора психологии или медицины тоже бывают слабыми знатоками человеческой психики. Здесь дело в темпераменте и, как бы это сказать, в интеллекте, что ли. А эта миссис Симпсон, по-моему, не очень-то может им похвастаться.— Но ты все же веришь ее мнению относительно Уошборна?Сюзан сделала глоток кока-колы и принялась выкладывать на тарелки салат из цикория-индивия и «Жульен» из красного и желтого перца.— Вряд ли она может заблуждаться на этот счет. Она встречалась с ними обоими раз в неделю на протяжении нескольких месяцев.— Значит, если она не заблуждается, то Рэй нам наврал.— Не обязательно, — возразила Сюзан. — Некоторые, бывает, так сильно хотят чего-то, что сами начинают верить в это.— Значит, если врач права...— Адвокат, — поправила Сюзан. — Адвокат, а не врач.Я улыбнулся.— Да, конечно, адвокат. Я просто хотел проверить, насколько внимательно ты меня слушаешь. Итак, если адвокат права, то у Рэймонда что-то вроде навязчивой идеи. Либо он просто врет. Либо адвокат ошибается, и это еще одно убийство Красной Розы. Либо и то, и другое. А может, наоборот, ни то, ни другое, а что-то такое, о чем мы и не подозреваем.— Чудесная работенка, — усмехнулась Сюзан.— Не то, что у тебя.Сюзан поставила на стол хлебницу с французскими булочками и две стеклянные тарелки с салатом.— Метафоры жизни, — улыбнулась она. — Твоя профессия и моя.Я уселся за стол рядом с ней.— Я буду Симоном де Бюво, а ты Сартром. Будем познавать жизнь через свою собственную.Сюзан улыбнулась и взяла меня под руку. После тренировки ее волосы все еще были зачесаны назад и подвязаны цветным платком. На любой другой женщине он бы выглядел дешево и пошло. На Сюзан же все смотрелось красиво и даже элегантно.— Давай, жри свой салат, — ткнула она меня в бок.Мы поужинали, убрали посуду, и Сюзан уселась возле меня почитать какой-то медицинский журнал. Я включил телевизор. Показывали бейсбольный матч.К тому времени, когда игра закончилась, Сюзан уже задремала, не выпуская из рук журнал. Я взял ее на руки и осторожно перенес на кровать. Она проснулась и удивленно посмотрела на меня.— Как ты догадался, что я заснула? — спросила она.— Ты же знаешь, я опытный детектив, — прошептал я.Она улыбнулась и вытянула губки для поцелуя. Я наклонился, поцеловал ее, пожелал спокойной ночи и собрался домой. Спускаясь по лестнице, я вдруг услышал, как тихо хлопнула входная дверь. Я замер на месте и прислушался. Не может быть, входная дверь заперта на замок. Глухо заколотилось сердце. Я бросился вниз по лестнице. Замок на двери был взломан. Я выскочил на крыльцо. В самом конце двора, у обсаженной густым кустарником ограды мелькнула чья-то тень. Я сбежал по ступенькам и метнулся к кустам. Внезапно кто-то сильно ударил меня кулаком в челюсть. Это не был первоклассный боксерский хук, но все же он заставил меня пошатнуться. Из кустов выскочила темная фигура и бросилась к калитке. Я рванулся следом. Голова все еще гудела. Человек выбежал на Линнейн-стрит и устремился в сторону Массачусетс-авеню. Последние двадцать лет я каждый день делал тридцатикилометровые пробежки и рассчитывал легко догнать его. Но мне не повезло. Пробежав квартал, незнакомец перескочил через метровую изгородь на углу с Эггассиз-стрит, затем через газон и выскочил на улицу. Я тоже прыгнул через изгородь, но зацепился левой ногой и рухнул на траву. Пока я поднимался, он уже добежал до перекрестка с Ланкастер-стрит и скрылся за углом. Я еще немного пробежал по улице в сторону Массачусетс-авеню, хотя уже знал, что он ушел. На Массачусетс-авеню, ведущей к площади Портер, по вечерам всегда очень людно и оживленно, так что беглецу не составляло большого труда влиться в поток гуляющих и раствориться в толпе. Он был одет во что-то темное и показался немного пониже меня. И по-моему, он был белый. И мужчина. И еще он мог лучше меня перепрыгивать через изгородь. Я вернулся к Сюзан, чувствуя, что изрядно вспотел. Скорее всего, я не смог перепрыгнуть эту проклятую изгородь из-за пистолета. Мой кольт «Питон» вместе с полной обоймой весил не меньше полутора килограммов. Конечно, не будь его, я наверняка легко перелетел бы через этот чертов забор.Когда я пришел к Сюзан, входная дверь была все так же распахнута настежь. Я зашел в холл. В доме царила полная тишина. Я включил свет. На столе стояла длинная белая коробка. Я открыл крышку. Внутри завернутая в зеленую бумагу лежала красная роза.— Господи, Боже мой, — громко простонал я. Глава 11 Утром, когда Сюзан проснулась, я лежал рядом с ней, выложив на ночной столик пистолет. Она повернулась и внимательно посмотрела мне в глаза.— Кажется, ночью я слышала какой-то шум, — наконец, проговорила она. Взгляд на секунду задержался на пистолете.— Ночью я чуть не поймал какого-то типа, который вломился в холл и оставил тебе в подарок красную розу. Я погнался за ним, но ему удалось удрать.Я решил, что не стоит рассказывать Сюзан, как я шлепнулся на задницу, когда пытался перепрыгнуть через изгородь. Мы лежали в кровати лицом друг к другу, и Сюзан все еще щурилась после сна.— У тебя синяк на лице, — заметила она.— Он выскочил из кустов и съездил мне по челюсти.— Сможешь узнать его?— Нет. Было темно, к тому же я видел его только сзади, когда он удирал.— Если «он», значит, это был мужчина.— Да. Белый, чуть пониже меня ростом. Среднего телосложения, даже можно сказать, худощавый.Сюзан, не мигая, смотрела на меня. Она уже не щурилась, зрачки сузились в утреннем свете.— Значит, ты вернулся и лег спать здесь, — сказала она.— Да.— Все это можно объяснить по-разному.— Правильно, — согласился я. — Это мог быть кто-то из твоих пациентов, забравшийся к тебе в дом по каким-то своим причинам.— Или кто-то, кто точит на меня зуб.— Или убийца Красная Роза, что может быть вариантом пункта первого, — предположил я.— Красная Роза может быть моим пациентом?— Конечно. Он писал, что работает полицейским. А ты ведь специализируешься на полицейских.— Или, — сказала Сюзан, — все это могло быть направлено на тебя. Он знает, что ты занимаешься этим делом. Значит, ему известно, что мы с тобой состоим в отношениях.— Или это может быть кто-то, кто точит зуб на меня, — продолжил я.— Или кто-то решил подурачиться и случайно попал именно ко мне.— Вряд ли, — возразил я. — Слишком уж странное совпадение. Попасть к тебе, когда я как раз занимаюсь этим делом.Сюзан кивнула и перевела взгляд на будильник.— О, Господи, — встрепенулась она. — У меня через полтора часа прием.— Это что, так мало? — удивился я.Сюзан уже вскочила с кровати и направилась в ванную.— Очень мало, — бросила она на ходу и скрылась за дверью.Я услышал, как заработал душ. Я встал, натянул брюки, застегнул ремень и, сунув в кобуру пистолет, пошел на кухню, чтобы умыться и поставить воду на кофе.Я уже допивал вторую чашку, когда на кухне появилась Сюзан в макияже и бигудях. Она заварила себе травяной чай и молча встала у стола, ожидая, пока трава настоится.— Я, конечно, понимаю, — сказал я, — что во время утреннего туалета разговаривать с тобой бесполезно, но нам нужно подумать, как обеспечить твою безопасность.Сюзан налила себе чашку чая.— Сейчас я не могу об этом думать, — сказала она. — Я очень спешу, а ты знаешь, какая я, когда спешу.— Да уж, — проворчал я.Сюзан залпом выпила чай и снова исчезла в ванной. Я уселся на кухне и позвонил по телефону. Сначала через Генри Чимоли передал сообщение Хоуку, затем набрал номер Мартина Квирка.— Кто-то вломился домой к Сюзан и оставил в холле коробку с завернутой в бумагу красной розой, — сообщил я. — Я погнался за ним, но не поймал. Не удалось даже хорошенько рассмотреть его.— Коробка у тебя?— Да. И коробка, и роза, и бумага. Но уверен, что на них нет ни одного отпечатка.— Я тоже так думаю, — согласился Квирк. — Но нужно попробовать. Сможешь привезти все это сюда?— Нет. Я не оставлю ее одну.— Может, это просто какой-нибудь придурок, которого она лечит? — предположил Квирк.— Все равно я не собираюсь оставлять ее одну.— Ладно. Я пришлю кого-нибудь. Если это один из ее придурков, то тогда могут быть отпечатки.Я положил трубку и допил кофе. В растворимом кофе гораздо меньше кофеина, чем в натуральном. Две чашки растворимого кофе — практически ничего. Я поставил воду, чтобы заварить третью.Зазвонил телефон. В доме и в кабинете номера были разные. Я снял трубку и сказал:— Алло.— Сюзан? — спросил голос Хоука.— Ну ты сострил, — ответил я.— Ладно, что тебе надо? — проворчал Хоук.Я рассказал ему о незваном госте и красной розе.— Значит, он саданул тебя по челюсти, ты погнался за ним, но он удрал, — резюмировал Хоук. — Он что, негр?— Не думаю.— И ты позволил белому смыться от себя?— Что ты хочешь, я ведь тоже белый.— Ну да, я забыл, что иногда у тебя бывает. Если случится еще раз погнаться за ним, позови меня.Без двух минут восемь появилась Сюзан в крапчатом твидовом жакете поверх черного свитера с высоким воротом, в черной юбке и черных туфлях на низком каблуке.— Ты прекраснее самого красивого сеттера, когда он делает стойку на птицу, — улыбнулся я.— И такая же деловая, — добавила Сюзан. — Я знаю, что нам нужно поговорить. Но сейчас я просто не могу. Я понимаю, что ты не можешь оставить меня одну, но не могу позволить, чтобы ты или Хоук торчали в приемной, когда начнут приходить пациенты.— Я починю замок на входной двери, а потом кто-нибудь из нас все время будет поблизости. Не бойся, мы не будем тебе мешать и распугивать пациентов.— Хорошо, — согласилась Сюзан.Она поцеловала меня. Я нежно шлепнул ее по попке, и она поскакала вниз встречать первого пациента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15