– Мисс Кост была вашей пациенткой?– Да. Ее беспокоили родинки, и я за ними наблюдал. Примерно с год назад я удалил их в моей лечебнице.– Хотелось бы услышать от вас об этой женщине.– Послушайте, Аллейн, я не чувствую себя обязанным пренебрегать своей профессиональной этикой только по той причине, что меня вызвали осмотреть труп. Я не говорю о моих пациентах, даже умерших, с непрофессионалами.– А она не могла знать тайну Зеленой Дамы?– Не имею представления. Но на мой взгляд, это маловероятно. Только не она! Вы ведь присутствовали вчера на этом дурацком представлении! Зайдите в ее магазин! Сплошные Зеленые Дамы. Если хотите знать мое мнение…– Я как раз хотел о нем спросить…– Так вот, я считаю, это дело рук мальчика. Надеюсь, все кончится тем, что его сочтут недееспособным в силу известных причин. Его могут забрать от родителей, которые все равно не справляются со своими обязанностями, и поместят под наблюдение специалистов. Если у меня спросят на дознании, что я думаю на этот счет, я так и отвечу.– Просто. Ясно. Понятно.– А вы что, в это не верите?– Я бы очень хотел в это поверить.– Интересно было бы выслушать ваши соображения.– Я, конечно, тоже не делюсь своими соображениями с непрофессионалами, – съязвил Аллейн, – но дело не только в этом. Мне еще предстоит пробивать дорогу своей версии, причем опираясь на такие же четкие доводы, как ваши. А сейчас мне пора. Меня ждут коллеги.– Вы уходите?– Да. Рутина, как вы понимаете.– Вас смоет ливнем.– Отсюда до магазина недалеко. Кстати, вам известно, что завтра мы собираемся перевозить мисс Прайд? Она переезжает в «Мэйнор-парк-отель» в окрестностях Данлоумена.– Но зачем? Разве здесь она испытывает какие-то неудобства?– Я не думаю, чтобы те, кого подозревают в убийстве, испытывали сплошные удобства.– Но… О боже! Какая гнусность!– Ее дразнили дети, ей дерзили слуги. Больше не хочу подставлять ее под обстрел здешних шутников.– Понимаю. А вам не кажется, что все эти страсти подогревала мисс Кост?– Скорее всего, так оно и было, однако они будут разгораться и без нее. Это уже вошло здесь в привычку.– Полный идиотизм!Наступило молчание. Было слышно, как на улице завывает ветер.– Ну, спокойной ночи, – сказал Аллейн. Доктор Мэйн окликнул его уже возле двери.– По-моему, вам следует знать еще кое-что относительно мисс Кост…– Я вас слушаю.– Она жила в мире фантазии. Опять-таки для женщины ее темперамента, комплекции и возраста не столь уж необычное явление, однако иной раз это принимало крайние формы.– Спасибо за сведения.– Они могут и не пригодиться.– Кто знает. Спокойной ночи, Мэйн. 2 Дверь закрылась, и четверо мужчин очутились во власти беснующейся стихии. Ступив на тротуар, они буквально повисли на перилах и поползли в сторону моря, по-крабьи широко расставляя ноги.Сквозь пелену дождя маячила освещенная витрина магазина мисс Кост.– Жуткая ночь, – покачал головой Пендер, запирая за вошедшими дверь.– Должно быть, вам обоим эти бдения надоели до чертиков, – посочувствовал ему Аллейн.– Нет, сэр. Пока что нет. Сисси показала мне, как работает коммутатор. Дело это оказалось нехитрым для мужского ума, поэтому я время от времени подменяю ее, чтобы она могла вздремнуть. А потом мы с ней меняемся местами. Простая душа у этой девчонки, сэр. Да вы сами поймете, если случится ее допрашивать. – Он улыбнулся мисс Поллок, и та захихикала в ответ.Фокс с мрачным видом разглядывал Пендера – ему не терпелось приступить к делу.Они разделились на группы и разработали план действий. Предстояло самым тщательным образом обследовать все помещение.– В нашу задачу не входит отыскать что-то необычное, – говорил Аллейн коллегам. – Меня интересует материальное положение покойной, ее корреспонденция. Нам бы очень пригодился ее дневник. Если найдутся старые газеты, их необходимо внимательно просмотреть. Бейли, обратите, пожалуйста, внимание на шкатулку и ручное зеркальце, которыми пользовалась покойная. Кстати, у нее были вставные челюсти. Томпсон, займитесь этими полками, а вы, Фокс, можете взять себе подсобные помещения и спальню. Я начну с гостиной.Аллейн подошел к Сисси Поллок. Та сняла наушники и кокетливо улыбнулась ему.– Вы, по всей вероятности, были в хороших отношениях с мисс Кост, – сказал он. – Сколько лет вы проработали у нее в магазине?Оказалось, чуть больше года. С тех пор как здесь открылось почтовое отделение. Мисс Кост продала свой дом в Данлоумене и оборудовала жилье сзади магазина. Она договорилась с одной оптовой фирмой, чтобы ей поставляли Зеленых Дам, которых она сама раскрашивала, а местная типография печатала для нее листовки со стихами. Сисси рассказывала охотно. По ее словам, мисс Кост была женщиной предприимчивой.– У нее был нюх, – с восхищением констатировала Сисси.Аллейн заговорил о вчерашнем празднике, и девушка жеманно рассмеялась, как настоящая примадонна. Выяснилось, что мисс Кост организовала в Порткарроу драматический кружок. Фестиваль был его первым детищем, а Сисси – ведущей исполнительницей.– А у нее были близкие подруги? – спросил Аллейн.Снова приступ жеманного смеха, сопровождаемый вращением глаз.– По-моему, нет. Хотя она писала много рождественских открыток.– Значит, ее самой близкой подругой были вы?– Ага, – кивнула Сисси и шаркнула по полу подошвами.– А с мужчинами она дружила?Это вызвало новый приступ смеха. Аллейн с трудом вытянул из нее уже известный ему рассказ о разбитых надеждах. Мисс Кост постоянно предостерегала Сисси относительно сильного пола и не раз намекала на то, что мужчины поступали с ней подло. Когда Аллейн издалека завел речь о майоре Бэрриморе, Сисси замялась, и ему едва удалось добиться от нее признания, что мисс Кост майора ненавидела, потому что он обошелся с ней как последний подлец.Больше она не сказала ни слова по этому поводу.Потом девушка вспомнила, что мисс Кост лежала в лечебнице из-за своих родинок, а перед этим пыталась прибегнуть к помощи родниковой воды. Но ей это не помогло. Аллейн рискнул спросить, нравился ли мисс Кост доктор Мэйн, на что Сисси с неожиданной откровенностью ответила, что покойница его боготворила.– Так вот оно что! – воскликнул сержант Пендер, который с живейшим интересом следил за их разговором. – Выходит, она день и ночь не давала бедняге покоя. Так ведь, Сисси?Сисси захохотала.– А мисс Кост не дружила с миссис Бэрримор? – продолжал Аллейн.Девушка насупилась.– Она ее на дух не переносила. Даже видеть не хотела.– Да что вы говорите! А как вы думаете – почему?– Она называла ее… лицемеркой, – сказала Сисси и поджала губы.– А вы не знаете, мисс Кост не вела дневник?Сисси озадаченно посмотрела на него.– Ну, это такая тетрадка, куда записывают, что случилось за день, – пояснил Аллейн.– По вечерам она что-то писала в толстую тетрадь, – подтвердила Сисси, – и после всегда ее куда-то прятала.Зажужжал коммутатор. Воспользовавшись паузой, Аллейн увел Пендера в соседнюю комнату и велел проводить мисс Поллок домой.– Мы уж как-нибудь управимся с коммутатором сами.Когда Сисси с Пендером ушли, Аллейн вернулся в гостиную и принялся за изучение содержимого письменного стола мисс Кост, который при беглом осмотре показался ему памятником беспорядку. Счета, квитанции, накладные, деловые письма – все это валялось вперемешку по ящикам, а те вдобавок плохо выдвигались. Он рассортировал все бумаги и перевязал их резинками.– По-моему, она и в самом деле преуспевала, – крикнул он Фоксу, обследовавшему кухню. – Если верить ее идиотскому гроссбуху, крупных долгов у нее не было, зато в банке лежит кругленькая сумма. А что у вас?– Пока ничего существенного.Они продолжали работать в полном молчании. Вскоре Бейли доложил, что ему удалось снять множество отпечатков со стакана, стоявшего возле кровати. Фокс надел плащ, взял фонарь и вышел обследовать прилегающие помещения. Он вернулся с сияющей физиономией, держа в руке мокрые обгоревшие обрывки газет.– По-моему, это уже кое-что, – довольно заявил он, вручая добычу Аллейну.Это был обрывок страницы из местной газеты, откуда аккуратно вырезали узкую полоску, вслед за которой шли слова «…знаменитой живописной местности», а под ними: «Общество охраны красот природы на собрании, происходившем в среду в Данлоумене, решило отправить протест по поводу…»– Оно самое! – воскликнул Аллейн. – Тот же шрифт. Помню наизусть. «Угроза – этими же заглавными буквами – чревата последствиями». Достаточно улик, чтобы установить ее причастность. Что-нибудь еще?– Нет. Это я обнаружил в железной урне. Остальное наверняка провалилось через колосники, когда она жгла бумаги. Оказывается, у нее есть еще и темная комната для проявки пленок. На мой взгляд, вполне профессионально оборудованная.– Почему бы вам, Томпсон, не проявить здесь то, что вы нащелкали возле родника? – предложил Аллейн. – Хорошо, Фокс, можете заняться спальней. Черт побери, нигде не могу отыскать этот дурацкий дневник.Гостиная очень напоминала магазин. С полок безглазо ухмылялись целые шеренги еще не раскрашенных Зеленых Дам. Повсюду валялись листки со стихами, выкройки жилеток. Через раскрытую дверь Аллейн видел кухонный стол, на котором стояли кувшин, сахарница и грязная чашка. Мисс Кост непременно вымыла бы ее, если бы сразу после службы вернулась домой, а не побрела под дождем навстречу своей смерти.Аллейн наткнулся на большой конверт с фотографиями. Компания местных девушек с Сисси на переднем плане, воздевших к небу руки, точно жрицы. Уолли с разинутым ртом. Уолли, протягивающий руки. Сама мисс Кост перед зеркалом с фотоаппаратом. Несколько снимков, сделанных во дворе лечебницы, среди них – недовольное лицо застигнутого врасплох доктора Мэйна. Виды родника и фотография какой-то темнокожей дамы, напряженно глядящей в объектив.Аллейн слышал, как Фокс, отодвинув какой-то тяжелый предмет, вскрикнул от изумления.– Нашли что-то? – громко спросил Аллейн.– Вполне возможно. Тут какой-то шкаф в изголовье кровати. Но он заперт. Интересно, где она держала ключи?– Только не в сумке.– Нашел! Они в ящике комода. Целая связка.Щелкнул замок. Аллейн поспешил в спальню.Инспектор Фокс стоял на коленях, отклячив зад, и шарил руками в шифоньере. Он осторожно извлек откуда-то из глубин две лакированные шкатулки и поставил их на незастланную постель, на которой валялась скомканная ночная сорочка.– Вот этот маленький ключик подходит к обеим, – сказал он. – Прошу вас, сэр.В первой шкатулке хранились пачки банкнот, во второй – какие-то бумаги. Сверху лежала отпечатанная под копирку бумага с целым списком дат и указаниями точного времени:Родник 15 авг. 8.15 вечераРодник 21 авг. 8.20Родник 29 авг. 8.30Итого двадцать чисел, охватывающих промежуток в целый год. И отдельно две даты, подчеркнутые жирной чертой: 22 июля, 5 вечера и 30 сентября, 8.45.– Лист вырван из записной книжки, которую я обнаружил в ее столе, – заметил Аллейн. – В гостиной стоит допотопная машинка.– Мистер Аллейн, вам говорят что-нибудь эти числа?– Только те, что подчеркнуты. В позапрошлом году 22 июля в 5 часов вечера Уолли Триэрн исцелился от бородавок. Вчера как раз праздновали вторую годовщину этого события.– Может, здесь зафиксированы все остальные случаи так называемого исцеления?– Не думаю. Можем сверить по Золотому Списку в Коттедже Уолли. Слишком уж густо идут числа. Итак, три дня в августе прошлого года, один день в сентябре и потом ничего вплоть до 27 апреля нынешнего года. И снова зачастили и прекратились… черт побери, две недели тому назад. Минуточку… – Он задумчиво побрел в магазин. – Пендер, вы не знаете, кто стоит по вечерам за стойкой бара в отеле? – спросил он у только что вошедшего с улицы сержанта.– Раньше, сэр, как правило, сам майор. Но с тех пор как в этом году пристроили новое здание, там прислуживает девушка из местных, а майор так и остался в старом баре.– И он торчит там каждый вечер?– В общем-то да. Если держится на ногах. А уж он, как вы знаете, пить умеет.Аллейн вернулся в спальню.– Что ж, пораскинем мозгами. Что там у нас дальше? Экспонат номер два.Им оказался конверт, в котором лежал проявленный отрезок пленки и его единственный отпечаток, на котором можно было различить заросли папоротника, верхушку большого валуна и расплывчатые очертания ограждения в самом низу.– Снято сверху, – заключил Аллейн. – И немного сбоку от родника. Взгляните сюда, Фокс.Фокс нацепил на нос очки.– Ноги, – сказал он. – Четыре штуки! Влюбленная парочка.– Кажется, вы угодили в самую точку. Это то самое, что мешало мисс Кост спокойно спать. Боюсь, она начинает открываться нам с очень неприглядной стороны.– Любительница замочных скважин. Ну что ж, не такое редкое явление среди женщин, – заметил немногословный инспектор Фокс.Аллейн перевернул карточку. На обратной стороне было написано: «17 июня, 7.30 вечера». И помечено текущим годом.– Снимок сделан в прошлом месяце, – сказал Аллейн. – Бейли, зайдите на минутку к нам. Взгляните вот на это. Возьмите лупу. Не обнаружили ли вы случайно у родника следов от вот этих ботиночек? Что, нелегкую я вам задал задачу?Бейли склонился над фотоснимком.– Можно мне посоветоваться с Томпсоном, сэр? – спросил он через несколько секунд. Вызвали Томпсона. – Как бы это увеличить? – гадал Бейли. – Вот негатив.– Ужасное качество, – подтвердил Томпсон, – но у нее есть увеличитель.– И все-таки, Бейли, вам не попадались следы от этих ботинок? – упорно допытывался Аллейн.– Право, не знаю, сэр. Слепки остались в моем номере.– А вы, Томпсон? Как у вас обстоят дела?– Я уже проявляю пленки.– Хорошо. Давайте их посмотрим. Вы нашли ее фотоаппарат?– Да. Хорошая штуковина. Даже не ожидал. С прекрасной экспозицией.– Пендер, вам известно что-нибудь насчет аппарата мисс Кост?– Да. Ей подарила его одна иностранка, которая якобы вылечила здесь свои страшные прыщи. Она отдыхала в лечебнице доктора Мэйна, а мисс Кост уговорила ее полечиться родниковой водой.– Ясно. Томпсон, в летнее время можно в семь тридцать вечера получить четкое изображение?– Безусловно. Куда четче, чем на этом снимке, если браться за дело с понятием.– Ладно. Подождем, что вы нам скажете.Аллейн вернулся в спальню.– Фокс, я не знаю, кому принадлежат мужские ботинки, но женские, черт побери, я узнал.– Не может быть, мистер Аллейн.– Да. Превосходные туфли из оленьей кожи с дорогими пряжками. Я видел их на фестивале. Фокс, боюсь это ноги миссис Бэрримор.– Подумать только! – воскликнул инспектор. – Ну что ж, будем надеяться, что ботинки принадлежат майору, – с присущим ему простодушием добавил он. 3 В шкатулках дневника не оказалось.– Вы добрались до задней стенки шифоньера? – допытывался Аллейн у Фокса.– Еще нет. Уж очень он глубокий. В толщину стены, да еще часть заходит за прилавок в магазине. – Дайте-ка я попробую. Аллейн лег животом на пол и запустил в шифоньер свои длинные ручищи. Его пальцы коснулись чего-то твердого. Тетрадь!– Я полагаю, она доставала ее при помощи зонтика, – проворчал он. – Здесь их две. Нет, даже три. Наконец-то!Это были настоящие фолианты в кожаных переплетах, связанные вместе резинкой. Аллейн разложил их перед собой на столе и полистал страницы, густо исписанные мелким ажурным почерком покойной. И стал читать наугад: …красивый уголок, причудливый и девственный. Конечно же, я его полюблю. Здесь чувствуется притяжение и земли, и моря. «Таверна» (!) очень оригинальная, напоминает о временах контрабандистов. Ее хозяин – джентльмен. Майор Б. Захожу вечерами выпить в бар, прислушиваюсь к чудесному рыбачьему говорку. Все оч. дружелюбны. Майор Б. заглядывается на меня. Его жена – особа эксцентричная. Пока еще не до конца ее поняла. Боюсь, она типичная пожирательница мужчин. Он на нее обращает не оч. много внимания. – Чтобы прочитать все это целиком, нужно посидеть день или два, – буркнул Аллейн. – Эти записи относятся к ее первому посещению острова. Два года тому назад. Кстати, Фокс, где этот листок с датами?Фокс положил его на стол. Аллейн продолжал листать дневник. Все чаще и чаще на его страницах упоминался майор. Сначала он обозначался буквой Б., потом уже К. Хотя подробности и завуалированы, тем не менее чем дальше, тем больше все прояснялось. Аллейн отыскал запись, появившуюся после исцеления Уолли:«Я и раньше верила в волшебство, – писала мисс Кост. – В древние чары живой воды и магические заклинания! Зеленая Дама! Ведь недаром какие-то силы привели меня на остров».Засим следовала целая страница всякой белиберды. Ничего полезного. Уже потом мисс Кост через весь этот лист написала чернилами: «30 сентября, 8.45» и поставила жирный вопросительный знак.Это была вторая дата из двух, подчеркнутых ею в списке. Я шокирована, я в ужасе от того, что видела сегодня вечером, – продолжал читать Аллейн. – У меня трясутся руки. Я с трудом заставляю себя писать. Как только я увидела ее, я поняла, что она ему неверна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18