— А вдруг расследованием займётся колумбийская полиция?— Прежде всего я не уверен, что полицейских туда пустят. Во-вторых, почему вы считаете, что у них есть оборудование, которое позволит докопаться до правды? Я приложил немало усилий, чтобы взрыв походил на детонацию самодельной бомбы, и теперь мне кажется, что Кортес поверил в это. Наконец, откуда вы знаете, что полицейским не наплевать на убийство главарей картеля?— Но средства массовой информации!— Господи, до чего эти средства массовой информации терзают вас! Вспомните, именно вы добивались, чтобы против этих ублюдков были приняты решительные меры, причём заняться такой деятельностью должно ЦРУ. У вас сейчас другая точка зрения? Боюсь, уже поздно, — произнёс Риттер, не скрывая отвращения. Подумать только, его управление провело самую успешную операцию за последние годы, а этот парень, который задумал операцию, теперь с перепугу намочил в штаны.Адмирал Каттер не обращал внимания на резкость Риттера и не рассердился.Он обещал президенту устранить тех, кто убил Джейкобса, и остальных с хирургической точностью. При этом Каттер не предполагал, что могут погибнуть невинные люди. Но ещё более важным было то, что и Ковбой не ожидал этого. * * * Чавез находился слишком далеко к югу и потому не слышал взрыва. Отделение заняло позицию ещё у одной базы по переработке наркотиков. Судя по всему, такие базы действовали поочерёдно. Под его взглядом двое мужчин установили переносную ванну, и Чавез слышал ругательства и тяжёлое дыхание людей, взбирающихся по крутому склону. Несколько вооружённых охранников стояли рядом. На поляне появились четверо крестьян с бутылями кислоты в рюкзаках. Их сопровождали ещё два охранника.По-видимому, новость об уничтожении предыдущей базы ещё не распространилась по округе, подумал Динг. Он не сомневался, что боевые действия их отделения прошлой ночью отбили бы охоту у местных жителей зарабатывать деньги таким образом. Сержанту не приходила в голову мысль, что крестьяне могут пойти на такой риск, чтобы прокормить свои семьи.Десять минут спустя третья группа из шести человек в сопровождении пяти охранников принесла листья коки. У всех рабочих были складные брезентовые ведра. Они отправились к соседнему ручью за водой. Начальник охраны послал двух вооружённых людей в лес, чтобы нести там караульную службу, и положение сразу осложнилось. Один из охранников направился прямо к штурмовой группе, скрывающейся в пятидесяти метрах.— Ого, — тихо произнёс Вега.Чавез четыре раза нажал на клавишу передачи — сигнал опасности.Вижу, ответили два тире капитана. Затем последовали три — приготовиться.Осо установил пулемёт и снял его с предохранителя.Может быть, они справятся с ними тихо, промелькнула надежда у Чавеза.Мужчины с вёдрами как раз возвращались обратно, когда Чавез услышал слева от себя крик. Охранники на поляне отреагировали немедленно, и Вега тут же открыл огонь.Внезапная стрельба с противоположного направления смутила охранников, и те сделали то, что обычно делают люди с автоматическим оружием в руках, когда их захватывают врасплох, — они принялись стрелять во все стороны.— Проклятье! — прошипел Ингелес и выстрелил из гранатомёта. Граната разорвалась среди бутылок с серной кислотой, едкая жидкость обрызгала всех.Трассирующие пули летели повсюду, люди падали на землю, царили такая паника и смятение, что солдаты не успевали следить за происходящим. Через несколько секунд стрельба прекратилась. На поляне больше никто не стоял. Тут же из леса вышла штурмовая группа, и Чавез побежал к ней. Он принялся считать трупы, и оказалось, что троих не хватает.— Гуэрра, Чавез, найдите их! — приказал капитан Рамирес. Добавлять «и убейте» не требовалось.Гуэрра натолкнулся на одного из них и застрелил его. Через некоторое время на поляне появился Чавез — он никого не нашёл и ничего не слышал. Сержант добежал до ручья и нашёл в трехстах метрах одно брезентовое ведро. Если рабочие были у ручья, когда началась стрельба, то они бросились бежать за четыре или пять минут до начала поисков, причём в местности, где выросли. Оба солдата потратили полчаса на бесплодные поиски в лесу, бежали, останавливаясь, прислушиваясь, но двое всё-таки сумели скрыться.Когда они вернулись на поляну, оказалось, что новости, которые они принесли, были не самыми худшими. Погиб один из отделения. Роха, автоматчик, нарвался на очередь, попавшую ему прямо в грудь, и был убит на месте. Солдаты молчали. * * * Джексон тоже был в отвратительном настроении. Атакующие самолёты одержали верх. Истребителям «Рейнджера» не повезло. Когда одна из эскадрилий повернула по ошибке в другую сторону, вся тактическая схема Джексона рассыпалась, как карточный домик, и вместо хитроумной ловушки образовалось открытое пространство, в которое ворвались «русские» и оказались настолько близко к авианосцу, что могли уничтожить его ракетами. Джексон чувствовал себя очень неловко, что, впрочем, не было для него неожиданностью. Чтобы новые идеи прижились на практике, требовалось время, и ему придётся, пожалуй, изменить кое-что в своей системе. Если все получается гладко при компьютерном моделировании, это вовсе не значит, что разработанный план является идеальным, напомнил себе Джексон. Он продолжал смотреть на экран радиолокатора, стараясь вспомнить, как развивались учения и куда перемещались эскадрильи, как «свои», так и «вражеские». В этот момент на экране появилась яркая точка, направляющаяся на юго-запад в сторону авианосца. «Хокай» уже заходил на посадку, и Джексон пытался вспомнить, что это за самолёт и откуда он взялся.Е-2С коснулся палубы, захватив трос номер три, и покатился вперёд, чтобы освободить место для посадки следующего самолёта. Робби успел выйти из кабины как раз в тот момент, когда посадку совершил бомбардировщик. Это был «Интрудер», тот самый, которого он заметил, поднимаясь на борт самолёта раннего оповещения несколько часов назад. Личная птичка командира эскадрильи, подумал он тогда. Тот самый бомбардировщик, который полетел в сторону побережья.Впрочем; это было неважно. Капитан третьего ранга Джексон сразу направился в кабинет командира авиагруппы, чтобы начать разбор учения. * * * Капитан третьего ранга Дженсен тоже вырулил с посадочной площадки. Крылья «Интрудера» сложились, чтобы не занимать много места на отведённой ему площади:К тому моменту, когда Дженсен со своим штурманом-бомбардиром вышли из кабины бомбардировщика, их уже ждал механик. Старшина успел достать видеокассету из носового приборного отсека и тут же передал её шкиперу — командиры эскадрилий носят это звание, — прежде чем они направились к безопасной надстройке, именуемой на авианосце «островом». Там их встретил «технический представитель», и Дженсен передал ему видеокассету.— С земли сообщили, что точность попадания максимальная, — сообщил лётчик и направился к себе в каюту.«Технический представитель» отнёс видеокассету в свою каюту и уложил в металлическую коробку с замком. Затем он запечатал её многоцветной лентой и приклеил к обеим сторонам табличку «совершенно секретно». Далее металлическая коробка была помещена внутрь ещё одного контейнера, в котором и отправится к месту назначения. После этого оперативник отнёс контейнер в помещение на палубе 0-3. Через тридцать минут предстоял вылет самолёта авианосного снабжения.Контейнер будет уложен в карман курьера, и тот доставит его в Панаму. Там его примет ещё один оперативный представитель ЦРУ, который прилетит вместе с контейнером ни базу ВВС Эндрюз, недалеко от Вашингтона, и уж оттуда контейнер попадёт в Лэнгли. Глава 19Последствия Разведывательные службы гордятся тем, что могут очень быстро доставить полученную информацию из пункта А в пункты Б, В, Г и так далее. Когда речь идёт об очень секретной информации или о сведениях, которые могут быть получены исключительно тайными способами, спецслужбы бывают особенно эффективны. Однако в случае передачи информации, открытой для всего мира, разведывательные службы обычно значительно отстают от средств массовой информации, отсюда и восхищение американских спецслужб — и, возможно, многих других — кабельной сетью новостей Теда Тернера Си-эн-эн.Поэтому Райан не был особенно удивлён, когда впервые узнал о взрыве, происшедшем к югу от Медельина, с телевизионного экрана. Было сказано, что информация получена от Си-эн-эн и других служб новостей. В Монсе только что настало время завтрака. Райан размещался в апартаментах, отведённых для высокопоставленных американских гостей в комплексе НАТО, и имел доступ к службе новостей Си-эн-эн через спутник связи. Он включил телевизор, успев выпить только половину первой чашки кофе, и увидел панораму, снятую, по-видимому, телевизионной камерой, способной вести съёмку в сумерках. Надпись под изображением гласила: «Медельин, Колумбия».— Боже! — пробормотал Райан, опуская чашку на стол. Вертолёт находился довольно высоко, его пилот опасался, очевидно, что люди, толпящиеся на земле, могут открыть по нему огонь, но, чтобы оценить нанесённый ущерб, не требовалась особая чёткость изображения. То, что раньше было массивным зданием, теперь представляло собой кучу развалин рядом с глубокой воронкой. Картина была в высшей степени характерна. Джек пробормотал «бомба в автомобиле» ещё до того, как голос диктора произнёс эту же фразу. А раз так, был уверен Джек, ЦРУ не имело к взрыву никакого отношения. Американцы не закладывали бомбы в автомобили. Они полагались на меткие пули. В конце концов, снайперская стрельба была американским изобретением.При некотором размышлении, однако, его точка зрения изменилась. Во-первых, к этому времени ЦРУ наверняка следило за главарями картеля, а в слежке его агенты — непревзойдённые мастера. Во-вторых, если за главарями картеля велась слежка, он услышал бы о взрыве по своим каналам, а не из сводки новостей. Здесь что-то не так.Как выразился сэр Бэзил? Наш ответ будет, несомненно, соответствующим. Что бы это могло значить? За последние десять лет разведка велась цивилизованными средствами. В пятидесятые годы свержение правительств было обычным методом решения проблем национальной политики. Убийства государственных деятелей были редкой, но вполне реальной альтернативой по отношению к более сложным дипломатическим манёврам. Фиаско ЦРУ в заливе Свиней и критическое отношение прессы к некоторым операциям во Вьетнаме — а ведь там, в конце концов, велась война, а в войнах насилие является обычным средством решения проблем — положили конец подобным операциям. Странно, но верно. Даже КГБ теперь редко занимался «мокрыми делами» — русское выражение ещё с тридцатых годов, подчёркивающее то обстоятельство, что от крови руки становились мокрыми, — передавая их своим марионеткам вроде болгар или ещё чаше террористическим группам, берущимся за такую работу как услуга за услугу, — в обмен террористы получали оружие и возможность подготовки. Ещё более странным было то, что и такое отмирало тоже.Как ни удивительно, но, по мнению Райана, подобные решительные действия иногда необходимы, и потребность в них росла по мере того, как мир теперь отказывался от ведения открытых военных действий, сдвигаясь в сумеречную зону конфликтов, не слишком заметных для широкой общественности, и терроризма, основывающегося на государственной поддержке. Силы «специального назначения» являлись реальной и почти цивилизованной альтернативой лучше организованным и разрушительным формам насилия, связанного с регулярными войсками. Если война представляет собой более или менее разрешённое убийство на промышленной основе, то разве не гуманнее пользоваться насилием в более узком и осторожном масштабе?Ему не хотелось заниматься таким этическим вопросом за завтраком.Но что на таком уровне является правильным, а что — нет? — спросил себя Райан, Закон, этика и религия признавали, что солдат, убивающий противника на войне, — не преступник. Тогда возникал неизбежный вопрос: что такое война?Поколением раньше ответить на такой вопрос было бы просто. Государства собирали свои армии и флоты и посылали их воевать ради какого-то идиотского разногласия.Потом обычно становилось очевидным, что вопрос можно было решить мирным путём.И такая война являлась морально оправданной? Однако теперь менялась и сама война, верно? А кто решил, насколько оправданной она является? Сами государства. Итак, могло ли государство определить, каковы его жизненные интересы, и принять соответствующие меры? Какое отношение имеет ко всему этому терроризм? Несколькими годами раньше, когда он сам был целью для террористов, Райан пришёл к выводу, что терроризм следует рассматривать, как современное проявление пиратства, и те, кто вовлечён в эту деятельность, всегда считались врагами всего человечества. Таким образом, с исторической точки зрения существовала ситуация не совсем военная, но в которой можно использовать вооружённые силы.А к какой категории относились дельцы международного наркобизнеса?Является ли это уголовным преступлением, которое должно преследоваться как таковое? Что, если такие дельцы в состоянии подчинить своей воле целую страну и использовать её для коммерческих целей? Становится ли такая нация врагом всего человечества, как пираты старых времён?— Черт побери, — пробормотал Райан. Он не знал, какова точка зрения закона. По своему образованию Джек был историком, и его познания мало помогали ему в решении такого вопроса.Образование Джека заставило его искать оправдание. Он был человеком, верившим в то, что Справедливость и Несправедливость действительно существовали как абстрактные, поддающиеся опознанию ценности, но поскольку своды законов не всегда давали определённые советы на подобные вопросы, то нередко ему приходилось искать эти ответы в других местах. Как отец, он относился к торговцам наркотиками с отвращением. Кто может гарантировать, что когда-нибудь его дети не поддадутся искушению попробовать проклятого зелья? Разве он не был обязан защищать своих детей? Являясь представителем разведслужбы своей страны, разве он не должен защитить всех детей, проживающих на территории государства, доверившего ему заботу о безопасности своих граждан? Что, если враг бросил прямой вызов его стране? Разве это не меняет правила, действующие в мирное время? Когда речь шла о терроризме, Райан уже принял решение: вызов, брошенный государству, подвергает тех, кто пытается подорвать его устои, серьёзной опасности. Страны вроде Соединённых Штатов обладают мощью, оценить которую почти невозможно. У них есть люди в военной форме, единственным занятием которых является совершенствование искусства убивать других людей. Они способны доставлять к цели ужасные орудия своей профессии — начиная с пули, способной пробить грудь человека с расстояния в тысячи ярдов, и кончая «умной» бомбой весом в две тысячи фунтов, наведённой с такой точностью, что она может влететь в окно чьей-то спальни...— Боже мой!В дверь постучали. Райан открыл её. В коридоре стоял один из сотрудников сэра Бэзиля. Он передал Джеку конверт, повернулся и ушёл. Когда вернёшься домой, передай Бобу, что операция проведена превосходно. Бэз. Джек сложил лист бумаги, сунул его обратно в конверт и спрятал в карман пиджака. Он прав, конечно.Райан не сомневался в этом. Теперь ему предстояло решить, насколько справедливым был подобный поступок. Скоро он понял, что оценивать решения, принятые другими людьми, намного легче. * * * Им, разумеется, было необходимо покинуть это место. Капитан Рамирес дал поручение каждому из них. Чем больше они заняты, тем реже приходят в голову непрошеные мысли. Им требовалось устранить все следы своего пребывания здесь.Похоронить Роху. Когда придёт время — если оно придёт вообще, — его семье (опять же если у него есть семья) будет передан запечатанный металлический гроб со ста пятьюдесятью фунтами балласта внутри, чтобы заменить вес тела, похороненного в горах Колумбии. Чавезу и Веге поручили вырыть могилу. Они выкопали яму глубиной в положенные шесть футов. Им не нравилось оставлять здесь тело одного из своих товарищей. Хотелось надеяться, что когда-нибудь сюда вернутся и заберут его, но все понимали, насколько призрачна эта надежда.Несмотря на то, что они служили в армии в мирное время, смерть постоянно ходила с ними рядом. Чавез вспомнил двух парней, убитых в Корее, и остальных, погибших во время учений, катастроф вертолётов и тому подобного. Жизнь солдата постоянно подвергается опасности, даже если нет войны, поэтому смерть получает название «несчастный случай». Но Роха погиб не в результате несчастного случая. Его убили, когда он выполнял свой солдатский долг перед страной, которой присягнул, чей мундир носил с гордостью и честью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104