С гражданством все выглядело достаточно просто. Оно будет, конечно, не американским. Такая честь приберегалась для птиц более высокого полета. Но можно сделать его гражданином Панамы, или Никарагуа, или Коста-Рики – любой территории, находящейся под контролем ЦРУ. Потребуется, конечно, дать на лапу кое-кому из местных, но, в общем, это можно устроить.
С оплатой было хуже: платить Хелу им не хотелось. Не потому, что гибкий бюджет ЦРУ требовал какой-нибудь экономии, но протестантское уважение к материальным благам, привычка считать их знаком Божьего благоволения побуждала бравых ребят горько сожалеть о деньгах, потраченных даром. А деньги эти, несомненно, окажутся потрачены даром, так как математическая вероятность того, что Хел вернется живым, была равна нулю. Кроме того, предстояли еще расходы по перевозке Хела в Соединенные Штаты для косметической операции, поскольку он не смог бы пробраться в Пекин с такой покореженной рожей. В конце концов ребята из ЦРУ все же пришли к выводу, что другого выхода у них нет. В их картотеке нашлась только одна карточка с именем человека, способного совершить задуманное ими дело.
Они решили сделать ему костариканское гражданство и выдать сто зелененьких.
Следующий вопрос…
Однако когда на следующее утро американский агент снова посетил тюрьму Сугамо, он обнаружил, что у Хела имеется еще одно требование. Он выполнит задание только в том случае, если ЦРУ сообщит ему адреса трех человек, которые его допрашивали: “доктора”, сержанта Военной полиции и майора Даймонда.
– Минуточку. Послушайте, мистер Хел. Мы не можем принять таких условий. ЦРУ заботится о безопасности своих сотрудников. Не можем же мы преподнести их вам вот так, на блюдечке с голубой каемочкой. Будьте же благоразумны. Что прошло, то прошло. Ну как? Что вы скажете?
Хел поднялся и попросил охранника проводить его обратно в камеру.
Добродушный молодой американец с открытым лицом вздохнул и покачал головой:
– Ладно. Подождите, я пошлю запрос в свое ведомство, чтобы они мне дали добро, О’кей?
ВАШИНГТОН
– …И, я полагаю, мистер Хел успешно справился со своим заданием, – заметил мистер Эйбл, – в противном случае мы не сидели бы сейчас здесь, занимаясь его особой.
– Совершенно верно, – ответил Даймонд. – Нам не известны подробности акции, но месяца через четыре после того, как Хела ввезли в Китай через Гонконг, его подобрал полицейский патруль Иностранного легиона во французском Индокитае. Он был в ужасном состоянии… Пару месяцев провалялся в больнице в Сайгоне… Затем он на некоторое время исчез из нашего поля зрения и появился вновь уже как свободный антитеррорист, работающий по найму. Мы связываем его имя с целым перечнем нападений на террористические группировки и отдельных террористов, обычно этот труд оплачивали правительства заинтересованных стран через свои разведывательные службы.
Даймонд повернулся к Помощнику:
– Давайте-ка быстренько просмотрим список.
Основные детали множества операций замелькали на экране стола для заседаний, по мере того как “Толстяк” выдавал данные о карьере Николая Хела, начиная с пятидесятых годов и заканчивая серединой семидесятых. Время от времени то один, то другой из присутствующих просил остановить аппарат, интересуясь подробностями.
– Господи Иисусе! – не выдержав, воскликнул вдруг Старр. – Поистине этот парень работает на два фронта! В Штатах он одновременно ударяет и по тройному К<Тройное К – Ку-Клукс-Клан>, и по их противникам; в Белфасте он варится сразу в обоих котлах этого ирландского рагу; похоже, он успел поработать на всех, кроме арабов и греческой хунты, испанцев и аргентинцев. А оружие, которым он пользуется?! Вы видели когда-нибудь что либо подобное? Наряду с обычным набором всяких “пушек” и сигар с нервно-паралитическим газом у него тут значатся такие штуки, как карманная расческа, соломинка для коктейлей, свернутый листок бумаги, дверной ключ, электрическая лампочка… С этим парнем надо держать ухо востро, не то, пожалуй, он удавит вас вашими собственными подштанниками!
– Да, – сказал Даймонд. – Дело в том, что он занимался особым видом борьбы “Обнаженным – убивать”. Установлено, что Николай Хел может найти в обычной европейской комнате приблизительно две сотни предметов, которые в его руках могут стать смертельным оружием.
Старр покачал головой и громко присвистнул.
– Прежде чем справишься с таким парнем, пожалуй, в кровь обдерешь себе ногти да и морду расквасишь!
Мистер Эйбл побледнел от таких грубых, низменных сравнений.
Палестинский козопас, тряся головой, сокрушенно прошептал:
– Не понимаю, за что ему платят такие чудовищные суммы денег, неужели его услуги так ценны? У меня на родине за жизнь человека дают, если перевести на доллары, не больше, чем два бакса и тридцать пять центов.
Даймонд устало посмотрел на него.
– Это самая подходящая цена за одного из ваших соотечественников. Правительства готовы платить Хелу громадные суммы за уничтожение террористов в основном потому, что антитерроризм – наиболее экономичное средство ведения борьбы. Представьте себе, в какую сумму обошлось бы создание специальных сил, способных защитить каждого гражданина страны от нападения на улице, в его собственном доме, в машине… Одни только поиски людей, похищенных террористами, стоят миллионы долларов. Правительству очень выгодно уничтожить террориста, заплатив за это несколько сотен тысяч, и избежать при этом недовольства и раздражения граждан, ведущих к антиправительственным выступлениям.
Даймонд повернулся к Помощнику:
– Сколько в среднем получает Хел за одну операцию?
Помощник тут же запросил “Толстяка”.
– Около четверти миллиона, сэр. Это в долларах. Но он, похоже, отказался брать плату в американских долларах с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года.
Мистер Эйбл хихикнул:
– Хитрец, ничего не скажешь. Даже если без конца бегать в банк и менять там доллары на нормальные деньги, все равно потерпишь убыток – ведь курс доллара то и дело падает!
– Правда, – продолжал Помощник, – тут есть некоторые нюансы. Чтобы получить более точное представление о его гонорарах, следовало бы взять среднее число, разделив общую сумму на количество выполненных им операций.
– Почему так? – спросил палестинский козопас, довольный, что ему удалось вставить словечко.
– Он, кажется, иногда не берет плату за свою работу.
– О? – произнес мистер Эйбл. – Это удивительно. Если вспомнить о том, как он пострадал от рук Оккупационных сил, и о том, что он предпочитает вести жизнь, соответствующую его вкусам и воспитанию, я бы, скорее, предположил, что он служит только тем, кто дает ему наивысшую цену.
– Не совсем так, – поправил его Даймонд. – С тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года он несколько раз выполнял задания различных еврейских боевых группировок и не брал за это денег – этакое, своего рода, извращенное восхищение их борьбой против превосходящих сил.
Мистер Эйбл чуть приподнял уголки губ.
– Возьмем другой случай, – продолжал Даймонд. – Он оказывал услуги, причем совершенно бесплатно, баскской националистической организации ЕТА-6. В благодарность за это они охраняют его замок в горах. Охрана эта, кстати, весьма эффективна. Нам известны три случая, когда люди отправлялись в горы, чтобы отомстить за какую-то очередную акцию Хела, и все они просто-напросто бесследно исчезли. А иногда Хел берется за работу только потому, что ему не нравятся действия какой-либо террористической группировки. Не так давно он как раз сделал нечто подобное для западногерманского правительства. Покажите-ка нам это, Луэллин.
И мужчины, собравшиеся вокруг стола для заседаний, узнали подробности того, как Хел проник в пользующуюся печальной известностью группу немецких террористов, после чего человек, чье имя группа носила, оказался в тюрьме, а его подруга умерла.
– Так он замешан в этом деле? – с оттенком благоговейного ужаса и восхищения спросил мистер Эйбл.
– Спорю на что угодно – он отхватил за это кругленькую сумму. Черт меня побери, если это не так! Но больше всего денег за одну операцию он получил в Соединенных Штатах, – сказал Даймонд. – И, что интересно, счет был оплачен частным лицом. Давай посмотрим, что у тебя там имеется на эту тему, Луэллин.
– Это которая, сэр?
– Лос-Анджелес – май семьдесят четвертого. На экране начали появляться строчки, и Даймонд принялся объяснять:
– Вы наверняка помните этот случай. Пятеро членов банды городских воров, громил и негодяев, называвших себя “Единой Маоистской Фалангой”, были уничтожены в продолжавшейся целый час перестрелке. Все это время три с половиной сотни полицейских из SWAT, люди из ФБР и советники из ЦРУ поливали огнем дом, в котором укрылись бандиты.
– А при чем тут Хел? – спросил Старр.
– Его нанял один человек, чтобы он установил место, где скрываются гангстеры, и уничтожил их. План был разработан таким образом, чтобы исключить вмешательство полиции и ФБР; они должны были появиться там уже после того, как дело будет сделано, и спокойно пожинать лавры… К несчастью для Хела, они прибыли на полчаса раньше; он был еще в доме, когда они окружили его и открыли огонь, применяя одновременно огнестрельное и газовое оружие. Ему пришлось взломать настил пола и лечь ничком, укрывшись в перекрытии. В последнюю минуту ему удалось выбраться и присоединиться к толпе офицеров. Разумеется, он был одет как полицейский из SWAT – форма, бейсбольное кепи и все такое.
– Но, насколько я помню, – заметил мистер Эйбл, – в отчете говорилось о том, что из дома во время операции тоже отвечали выстрелами.
– Все это выдумки. К счастью, никому даже в голову не пришло задуматься над тем, что, хотя в обуглившихся развалинах нашли два миномета и целый арсенал винтовок и пулеметов, ни один из трехсот пятидесяти полицейских (и бог знает какого еще количества зевак) не получил даже царапины после целого часа ожесточенной стрельбы.
– Однако я видел фотографии кирпичной стены, от которой пулями были отколоты куски.
– Естественно. Если вы окружаете дом тремя с лишним сотнями до зубов вооруженных молодчиков и они начинают палить без передышки, можете быть уверены, что энное количество пуль, влетев в одно окно, вылетит в другое.
– То есть вы хотите сказать, что полицейские и агенты ФБР и ЦРУ стреляли друг в друга? – засмеялся мистер Эйбл.
Даймонд пожал плечами:
– А где вы найдете гениев за двадцать тысяч в год?
Заместитель почувствовал, что должен встать на защиту своей организации.
– Хочу напомнить вам, что ЦРУ играло там исключительно роль наблюдателя. По закону мы не имеем права уничтожать кого-либо в частном доме.
Все с сомнением уставились на говорящего. Наконец мистер Эйбл прервал затянувшееся молчание, обратившись к Даймонду с вопросом:
– А для чего этому человеку нужно было тратить бешеные деньги, нанимая Хела, если он спокойно мог предоставить все дело полиции?
– Полиция могла взять кого-нибудь живым. Тогда неизбежно последовал бы суд, на котором этот, оставшийся в живых, член банды дал бы показания.
– А, ну да, понимаю.
Даймонд снова повернулся к Помощнику:
– Кончай с этими подробностями и прокрути нам быстренько все остальные операции Хела.
Сменяя друг друга, на стеклянной крышке стола стали в хронологическом порядке появляться краткие сведения обо всех известных акциях Николая Хела. Сан-Себастьян, финансировала ЕТА-6; Берлин, финансировало Германское правительство; Каир, спонсор неизвестен; Белфаст, финансировала IRA; Белфаст, спонсор UDA; Белфаст, спонсор Британское правительство – и так далее, и тому подобное. Затем запись неожиданно прервалась.
– Два года назад он удалился от дел, – объяснил Даймонд.
– Но в таком случае… – развел руками мистер Эйбл, словно недоумевая, из-за чего же разгорелся сыр-бор.
– К сожалению, у Хела чересчур развито чувство долга по отношению к друзьям. А Аза Стерн был его другом.
– Объясните мне одну вещь. На экране несколько раз появлялось слово “трюк”. Не понимаю, что бы это могло означать?
– Это связано с той системой, по которой Хел оценивает свои услуги. Свои акции он называет “трюками” и оценивает их точно так же, как это делают каскадеры в кино, на основании двух факторов: трудности выполняемой работы и степени риска. Ну, например, если сложность задачи состоит в том, что трудно подобраться к объекту или проникнуть в соответствующую организацию, он назначает более высокую цену. Но если последствия операции не будут слишком серьезными из-за некомпетентности членов организации, против которой направлена акция, то и цена за нее, соответственно, будет ниже (как в случае с IRA, например, или с ЦРУ). Или возьмем обратный пример – последний “трюк” Хела, перед тем как он отошел от дел. Один человек из Гонконга хотел вывезти своего брата из коммунистического Китая. Для человека вроде Хела это не представляло больших трудностей, поэтому можно было бы предположить, что и цена была достаточно скромной. Однако если бы он попался, ему пришлось бы поплатиться жизнью, в итоге сумма гонорара была соответствующим образом увеличена. Ну как, механизм вам ясен?
– И сколько же он получил за этот… трюк?
– Как ни странно, ничего. Человек, нанявший его, содержит специальное заведение, в котором обучаются самые дорогие куртизанки мира. Он скупает маленьких девочек со всего Востока и воспитывает их, прививая им такт и изящное, любезное обхождение. Обычно только одна из пятидесяти девочек, вырастая, становится достаточно привлекательной и искусной для того, чтобы превратиться в предмет его единственной в своем роде торговли. Другим он просто дает какую-нибудь полезную профессию и, когда им исполнится восемнадцать, отпускает их. В общем-то, все девушки свободны и могут уйти от него, когда захотят, но, поскольку он платит им большие деньги, они, как правило, продолжают работать у него лет десять, а затем, еще в расцвете жизненных сил, увольняются со службы, имея на своем счету в банке тысяч пятьсот или около того. У этого человека есть одна особенно выдающаяся ученица, женщина лет тридцати, которая оценивается в четверть миллиона в год. Хел вызволил из Китая брата этого человека и в обмен получил право в течение двух лет пользоваться ее услугами. Теперь она живет в ним в его замке. Ее зовут Хана – она наполовину японка, на четверть негритянка и на четверть белая. Кстати, интересная деталь – это воспитательное учреждение существует под вывеской христианского приюта для детей-сирот. Все девочки одеты в черно-голубую форму, а женщины, которые их обучают, носят одежды монахинь. Заведение называется “Сиротский приют Страстей Господних”.
Старр издал продолжительный свист.
– Так вы говорите, что эта самая дамочка у Хела получает четверть миллиона в год?! Сколько же, в таком случае, стоит одноразовое удовольствие?
– Вам, – сказал Даймонд, – это обошлось бы примерно в сто двадцать пять тысяч.
Козопас из ООП покачал головой:
– У этого Николая Хела, должно быть, денег куры не клюют, а?
– Он не так богат, как вам кажется. Во-первых, все его “трюки” довольно дорогостоящи. Особенно, когда требуется нейтрализовать правительство той страны, в которой он будет работать. Хел сначала собирает информацию, которую поставляет ему один человек, – мы так до сих пор и не смогли его обнаружить, – известный под кличкой Гном. Гном добывает сведения, дискредитирующие правительства и бросающие тень на некоторых политических деятелей. Хел покупает у него эту информацию и, если власти попытаются воспрепятствовать его деятельности, использует ее для шантажа. Информация эта стоит очень дорого. Хел тратит также уйму денег, снаряжая экспедиции по исследованию горных пещер Бельгии, Альп и Пиренеев, где он проживает. Это его хобби, и, надо сказать, оно не из дешевых. Ну и наконец его замок. За те пятнадцать лет, что прошли с тех пор, как он купил его, он потратил чуть больше двух миллионов на его восстановление; он пригласил к себе последних из оставшихся в живых первоклассных мастеров-каменотесов, резчиков по дереву, мастеров по изготовлению и кладке черепицы. А обстановка замка обошлась ему еще в два миллиона.
– Так, значит, – проговорил мистер Эйбл, – он живет в величайшей роскоши, этот ваш Хел?
– Да, без сомнения, в роскоши. Но примитивной. Замок полностью восстановлен в своем первоначальном виде. В нем нет ни электричества, ни центрального отопления, вообще никаких современных удобств, за исключением подземной телефонной линии, благодаря которой он узнает о появлении в окрестностях его логова каких-либо посторонних людей.
Мистер Эйбл кивнул, точно в подтверждение своим мыслям:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
С оплатой было хуже: платить Хелу им не хотелось. Не потому, что гибкий бюджет ЦРУ требовал какой-нибудь экономии, но протестантское уважение к материальным благам, привычка считать их знаком Божьего благоволения побуждала бравых ребят горько сожалеть о деньгах, потраченных даром. А деньги эти, несомненно, окажутся потрачены даром, так как математическая вероятность того, что Хел вернется живым, была равна нулю. Кроме того, предстояли еще расходы по перевозке Хела в Соединенные Штаты для косметической операции, поскольку он не смог бы пробраться в Пекин с такой покореженной рожей. В конце концов ребята из ЦРУ все же пришли к выводу, что другого выхода у них нет. В их картотеке нашлась только одна карточка с именем человека, способного совершить задуманное ими дело.
Они решили сделать ему костариканское гражданство и выдать сто зелененьких.
Следующий вопрос…
Однако когда на следующее утро американский агент снова посетил тюрьму Сугамо, он обнаружил, что у Хела имеется еще одно требование. Он выполнит задание только в том случае, если ЦРУ сообщит ему адреса трех человек, которые его допрашивали: “доктора”, сержанта Военной полиции и майора Даймонда.
– Минуточку. Послушайте, мистер Хел. Мы не можем принять таких условий. ЦРУ заботится о безопасности своих сотрудников. Не можем же мы преподнести их вам вот так, на блюдечке с голубой каемочкой. Будьте же благоразумны. Что прошло, то прошло. Ну как? Что вы скажете?
Хел поднялся и попросил охранника проводить его обратно в камеру.
Добродушный молодой американец с открытым лицом вздохнул и покачал головой:
– Ладно. Подождите, я пошлю запрос в свое ведомство, чтобы они мне дали добро, О’кей?
ВАШИНГТОН
– …И, я полагаю, мистер Хел успешно справился со своим заданием, – заметил мистер Эйбл, – в противном случае мы не сидели бы сейчас здесь, занимаясь его особой.
– Совершенно верно, – ответил Даймонд. – Нам не известны подробности акции, но месяца через четыре после того, как Хела ввезли в Китай через Гонконг, его подобрал полицейский патруль Иностранного легиона во французском Индокитае. Он был в ужасном состоянии… Пару месяцев провалялся в больнице в Сайгоне… Затем он на некоторое время исчез из нашего поля зрения и появился вновь уже как свободный антитеррорист, работающий по найму. Мы связываем его имя с целым перечнем нападений на террористические группировки и отдельных террористов, обычно этот труд оплачивали правительства заинтересованных стран через свои разведывательные службы.
Даймонд повернулся к Помощнику:
– Давайте-ка быстренько просмотрим список.
Основные детали множества операций замелькали на экране стола для заседаний, по мере того как “Толстяк” выдавал данные о карьере Николая Хела, начиная с пятидесятых годов и заканчивая серединой семидесятых. Время от времени то один, то другой из присутствующих просил остановить аппарат, интересуясь подробностями.
– Господи Иисусе! – не выдержав, воскликнул вдруг Старр. – Поистине этот парень работает на два фронта! В Штатах он одновременно ударяет и по тройному К<Тройное К – Ку-Клукс-Клан>, и по их противникам; в Белфасте он варится сразу в обоих котлах этого ирландского рагу; похоже, он успел поработать на всех, кроме арабов и греческой хунты, испанцев и аргентинцев. А оружие, которым он пользуется?! Вы видели когда-нибудь что либо подобное? Наряду с обычным набором всяких “пушек” и сигар с нервно-паралитическим газом у него тут значатся такие штуки, как карманная расческа, соломинка для коктейлей, свернутый листок бумаги, дверной ключ, электрическая лампочка… С этим парнем надо держать ухо востро, не то, пожалуй, он удавит вас вашими собственными подштанниками!
– Да, – сказал Даймонд. – Дело в том, что он занимался особым видом борьбы “Обнаженным – убивать”. Установлено, что Николай Хел может найти в обычной европейской комнате приблизительно две сотни предметов, которые в его руках могут стать смертельным оружием.
Старр покачал головой и громко присвистнул.
– Прежде чем справишься с таким парнем, пожалуй, в кровь обдерешь себе ногти да и морду расквасишь!
Мистер Эйбл побледнел от таких грубых, низменных сравнений.
Палестинский козопас, тряся головой, сокрушенно прошептал:
– Не понимаю, за что ему платят такие чудовищные суммы денег, неужели его услуги так ценны? У меня на родине за жизнь человека дают, если перевести на доллары, не больше, чем два бакса и тридцать пять центов.
Даймонд устало посмотрел на него.
– Это самая подходящая цена за одного из ваших соотечественников. Правительства готовы платить Хелу громадные суммы за уничтожение террористов в основном потому, что антитерроризм – наиболее экономичное средство ведения борьбы. Представьте себе, в какую сумму обошлось бы создание специальных сил, способных защитить каждого гражданина страны от нападения на улице, в его собственном доме, в машине… Одни только поиски людей, похищенных террористами, стоят миллионы долларов. Правительству очень выгодно уничтожить террориста, заплатив за это несколько сотен тысяч, и избежать при этом недовольства и раздражения граждан, ведущих к антиправительственным выступлениям.
Даймонд повернулся к Помощнику:
– Сколько в среднем получает Хел за одну операцию?
Помощник тут же запросил “Толстяка”.
– Около четверти миллиона, сэр. Это в долларах. Но он, похоже, отказался брать плату в американских долларах с тысяча девятьсот шестьдесят третьего года.
Мистер Эйбл хихикнул:
– Хитрец, ничего не скажешь. Даже если без конца бегать в банк и менять там доллары на нормальные деньги, все равно потерпишь убыток – ведь курс доллара то и дело падает!
– Правда, – продолжал Помощник, – тут есть некоторые нюансы. Чтобы получить более точное представление о его гонорарах, следовало бы взять среднее число, разделив общую сумму на количество выполненных им операций.
– Почему так? – спросил палестинский козопас, довольный, что ему удалось вставить словечко.
– Он, кажется, иногда не берет плату за свою работу.
– О? – произнес мистер Эйбл. – Это удивительно. Если вспомнить о том, как он пострадал от рук Оккупационных сил, и о том, что он предпочитает вести жизнь, соответствующую его вкусам и воспитанию, я бы, скорее, предположил, что он служит только тем, кто дает ему наивысшую цену.
– Не совсем так, – поправил его Даймонд. – С тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года он несколько раз выполнял задания различных еврейских боевых группировок и не брал за это денег – этакое, своего рода, извращенное восхищение их борьбой против превосходящих сил.
Мистер Эйбл чуть приподнял уголки губ.
– Возьмем другой случай, – продолжал Даймонд. – Он оказывал услуги, причем совершенно бесплатно, баскской националистической организации ЕТА-6. В благодарность за это они охраняют его замок в горах. Охрана эта, кстати, весьма эффективна. Нам известны три случая, когда люди отправлялись в горы, чтобы отомстить за какую-то очередную акцию Хела, и все они просто-напросто бесследно исчезли. А иногда Хел берется за работу только потому, что ему не нравятся действия какой-либо террористической группировки. Не так давно он как раз сделал нечто подобное для западногерманского правительства. Покажите-ка нам это, Луэллин.
И мужчины, собравшиеся вокруг стола для заседаний, узнали подробности того, как Хел проник в пользующуюся печальной известностью группу немецких террористов, после чего человек, чье имя группа носила, оказался в тюрьме, а его подруга умерла.
– Так он замешан в этом деле? – с оттенком благоговейного ужаса и восхищения спросил мистер Эйбл.
– Спорю на что угодно – он отхватил за это кругленькую сумму. Черт меня побери, если это не так! Но больше всего денег за одну операцию он получил в Соединенных Штатах, – сказал Даймонд. – И, что интересно, счет был оплачен частным лицом. Давай посмотрим, что у тебя там имеется на эту тему, Луэллин.
– Это которая, сэр?
– Лос-Анджелес – май семьдесят четвертого. На экране начали появляться строчки, и Даймонд принялся объяснять:
– Вы наверняка помните этот случай. Пятеро членов банды городских воров, громил и негодяев, называвших себя “Единой Маоистской Фалангой”, были уничтожены в продолжавшейся целый час перестрелке. Все это время три с половиной сотни полицейских из SWAT, люди из ФБР и советники из ЦРУ поливали огнем дом, в котором укрылись бандиты.
– А при чем тут Хел? – спросил Старр.
– Его нанял один человек, чтобы он установил место, где скрываются гангстеры, и уничтожил их. План был разработан таким образом, чтобы исключить вмешательство полиции и ФБР; они должны были появиться там уже после того, как дело будет сделано, и спокойно пожинать лавры… К несчастью для Хела, они прибыли на полчаса раньше; он был еще в доме, когда они окружили его и открыли огонь, применяя одновременно огнестрельное и газовое оружие. Ему пришлось взломать настил пола и лечь ничком, укрывшись в перекрытии. В последнюю минуту ему удалось выбраться и присоединиться к толпе офицеров. Разумеется, он был одет как полицейский из SWAT – форма, бейсбольное кепи и все такое.
– Но, насколько я помню, – заметил мистер Эйбл, – в отчете говорилось о том, что из дома во время операции тоже отвечали выстрелами.
– Все это выдумки. К счастью, никому даже в голову не пришло задуматься над тем, что, хотя в обуглившихся развалинах нашли два миномета и целый арсенал винтовок и пулеметов, ни один из трехсот пятидесяти полицейских (и бог знает какого еще количества зевак) не получил даже царапины после целого часа ожесточенной стрельбы.
– Однако я видел фотографии кирпичной стены, от которой пулями были отколоты куски.
– Естественно. Если вы окружаете дом тремя с лишним сотнями до зубов вооруженных молодчиков и они начинают палить без передышки, можете быть уверены, что энное количество пуль, влетев в одно окно, вылетит в другое.
– То есть вы хотите сказать, что полицейские и агенты ФБР и ЦРУ стреляли друг в друга? – засмеялся мистер Эйбл.
Даймонд пожал плечами:
– А где вы найдете гениев за двадцать тысяч в год?
Заместитель почувствовал, что должен встать на защиту своей организации.
– Хочу напомнить вам, что ЦРУ играло там исключительно роль наблюдателя. По закону мы не имеем права уничтожать кого-либо в частном доме.
Все с сомнением уставились на говорящего. Наконец мистер Эйбл прервал затянувшееся молчание, обратившись к Даймонду с вопросом:
– А для чего этому человеку нужно было тратить бешеные деньги, нанимая Хела, если он спокойно мог предоставить все дело полиции?
– Полиция могла взять кого-нибудь живым. Тогда неизбежно последовал бы суд, на котором этот, оставшийся в живых, член банды дал бы показания.
– А, ну да, понимаю.
Даймонд снова повернулся к Помощнику:
– Кончай с этими подробностями и прокрути нам быстренько все остальные операции Хела.
Сменяя друг друга, на стеклянной крышке стола стали в хронологическом порядке появляться краткие сведения обо всех известных акциях Николая Хела. Сан-Себастьян, финансировала ЕТА-6; Берлин, финансировало Германское правительство; Каир, спонсор неизвестен; Белфаст, финансировала IRA
– Два года назад он удалился от дел, – объяснил Даймонд.
– Но в таком случае… – развел руками мистер Эйбл, словно недоумевая, из-за чего же разгорелся сыр-бор.
– К сожалению, у Хела чересчур развито чувство долга по отношению к друзьям. А Аза Стерн был его другом.
– Объясните мне одну вещь. На экране несколько раз появлялось слово “трюк”. Не понимаю, что бы это могло означать?
– Это связано с той системой, по которой Хел оценивает свои услуги. Свои акции он называет “трюками” и оценивает их точно так же, как это делают каскадеры в кино, на основании двух факторов: трудности выполняемой работы и степени риска. Ну, например, если сложность задачи состоит в том, что трудно подобраться к объекту или проникнуть в соответствующую организацию, он назначает более высокую цену. Но если последствия операции не будут слишком серьезными из-за некомпетентности членов организации, против которой направлена акция, то и цена за нее, соответственно, будет ниже (как в случае с IRA, например, или с ЦРУ). Или возьмем обратный пример – последний “трюк” Хела, перед тем как он отошел от дел. Один человек из Гонконга хотел вывезти своего брата из коммунистического Китая. Для человека вроде Хела это не представляло больших трудностей, поэтому можно было бы предположить, что и цена была достаточно скромной. Однако если бы он попался, ему пришлось бы поплатиться жизнью, в итоге сумма гонорара была соответствующим образом увеличена. Ну как, механизм вам ясен?
– И сколько же он получил за этот… трюк?
– Как ни странно, ничего. Человек, нанявший его, содержит специальное заведение, в котором обучаются самые дорогие куртизанки мира. Он скупает маленьких девочек со всего Востока и воспитывает их, прививая им такт и изящное, любезное обхождение. Обычно только одна из пятидесяти девочек, вырастая, становится достаточно привлекательной и искусной для того, чтобы превратиться в предмет его единственной в своем роде торговли. Другим он просто дает какую-нибудь полезную профессию и, когда им исполнится восемнадцать, отпускает их. В общем-то, все девушки свободны и могут уйти от него, когда захотят, но, поскольку он платит им большие деньги, они, как правило, продолжают работать у него лет десять, а затем, еще в расцвете жизненных сил, увольняются со службы, имея на своем счету в банке тысяч пятьсот или около того. У этого человека есть одна особенно выдающаяся ученица, женщина лет тридцати, которая оценивается в четверть миллиона в год. Хел вызволил из Китая брата этого человека и в обмен получил право в течение двух лет пользоваться ее услугами. Теперь она живет в ним в его замке. Ее зовут Хана – она наполовину японка, на четверть негритянка и на четверть белая. Кстати, интересная деталь – это воспитательное учреждение существует под вывеской христианского приюта для детей-сирот. Все девочки одеты в черно-голубую форму, а женщины, которые их обучают, носят одежды монахинь. Заведение называется “Сиротский приют Страстей Господних”.
Старр издал продолжительный свист.
– Так вы говорите, что эта самая дамочка у Хела получает четверть миллиона в год?! Сколько же, в таком случае, стоит одноразовое удовольствие?
– Вам, – сказал Даймонд, – это обошлось бы примерно в сто двадцать пять тысяч.
Козопас из ООП покачал головой:
– У этого Николая Хела, должно быть, денег куры не клюют, а?
– Он не так богат, как вам кажется. Во-первых, все его “трюки” довольно дорогостоящи. Особенно, когда требуется нейтрализовать правительство той страны, в которой он будет работать. Хел сначала собирает информацию, которую поставляет ему один человек, – мы так до сих пор и не смогли его обнаружить, – известный под кличкой Гном. Гном добывает сведения, дискредитирующие правительства и бросающие тень на некоторых политических деятелей. Хел покупает у него эту информацию и, если власти попытаются воспрепятствовать его деятельности, использует ее для шантажа. Информация эта стоит очень дорого. Хел тратит также уйму денег, снаряжая экспедиции по исследованию горных пещер Бельгии, Альп и Пиренеев, где он проживает. Это его хобби, и, надо сказать, оно не из дешевых. Ну и наконец его замок. За те пятнадцать лет, что прошли с тех пор, как он купил его, он потратил чуть больше двух миллионов на его восстановление; он пригласил к себе последних из оставшихся в живых первоклассных мастеров-каменотесов, резчиков по дереву, мастеров по изготовлению и кладке черепицы. А обстановка замка обошлась ему еще в два миллиона.
– Так, значит, – проговорил мистер Эйбл, – он живет в величайшей роскоши, этот ваш Хел?
– Да, без сомнения, в роскоши. Но примитивной. Замок полностью восстановлен в своем первоначальном виде. В нем нет ни электричества, ни центрального отопления, вообще никаких современных удобств, за исключением подземной телефонной линии, благодаря которой он узнает о появлении в окрестностях его логова каких-либо посторонних людей.
Мистер Эйбл кивнул, точно в подтверждение своим мыслям:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61