— У многих ты видел шёлковые трусы? У тебя есть шёлковые трусы? Это раз. А во-вторых, смотри внимательно. Все смотрите. — Граф подошёл поближе и показал монограмму
«Граф Х.С.»— Ну что, понял?
Сидевшие переглянулись и встали.
— То-то! — Победоносно сказал Хуан Суридэс. — Он уселся возле костра, снял вертел и откусил от курицы.
— Именем короля, — заявил Суридэс, жуя мясо, — приказываю вам отправляться по берегу в ту сторону.
Идите, пока не выйдете к королевскому лагерю, а там разберутся, что с вами делать, чтобы вы тут просто так не сидели. Шагом марш!
Трое неизвестных скрылись в кустах.
«Ну вот, — подумал граф, — с этими тремя уже двадцать семь человек я нашёл. Гуго будет доволен.»
Он доел курицу и пошёл дальше.
Солнце сильно обжигало мускулистую спину Хуана Суридэса. «Напрасно я одежду снял, — подумал он. Обгорю, как собака.»Кустарник закончился и на пути стали попадаться раскидистые ивы и окладистые кипарисы. На ветках сидели разноцветные сойки, толстые бакланы.
Сойки весело тенькали: «Тень-тень-тень.»
Им басовито вторили бакланы: «Бакла-бакла.»
Иногда к их нестройному хору присоединялся легкомысленный чижик: «Чики-фьюки-чу, чики фьюки-чу.»Однако чижика видно не было.
«Чуф-пыр-чуф-пыр — чижик, где ты?»— Вопрошала беспокойная куропатка.
Между деревьев пробежала дикая свинья и скрылась из виду.
"Не знал я, — думал Хуан Суридэс, — что в нашем королевстве есть такие райские уголки. А то договоришься с какой-нибудь бабой и не знаешь — куда с ней податься. Вот ведь штука! — Он подошёл к дикой яблоне, сорвал зеленое яблоко и откусил. — Фу, кислятина! — Граф швырнул яблоко в баклана.
Баклан каркнул, снялся с ветки и полетел над морем. Хуан Суридэс заметил впереди пару кроликов, занимающихся в траве любовью. — Он улыбнулся. — Безмозглый кролик с ушами, а и тот удовольствие знает. Я бы сейчас тоже…"— Суридэс затопал ногами и заулюлюкал. Испуганные кролики разбежались.
Вдруг, откуда ни возьмись, нагнало туч и пошёл дождь. Граф спрятался под дерево. Загрохотал гром. Засверкали извилистые зеленые молнии. Суридэс зажмурился и заткнул пальцами уши. Внезапно молния ударила в дерево, под которым укрылся Хуан Суридэс. Молния отшибла дереву макушку.
Тяжёлая макушка полетела вниз, крепко стукнув графа по затылку. Суридэс рухнул на спину и потерял сознание…
Когда он пришёл в себя, дождь уже кончился и вовсю светило солнце. Хуан Суридэс посмотрел вверх.
Прямо над ним на ветке искалеченного дерева сидел баклан и покачивал задницей. В клюве баклан держал рыбу.
— У-хх-у! — Шуганул на птицу граф.
Баклан вздрогнул и выронил рыбу. Рыба шлёпнулась Хуану Суридэсу на живот.
— Ых! — Сморщился граф. Рыба была холодная и осклизлая, неприятно воняла тиной. Хуан Суридэс надул живот, рыба съехала на землю. Сорвав пучок травы, он брезгливо вытер живот. Затем с трудом встал на ноги. Ощупал голову. На затылке вскочила большая шишка. Но, в целом, граф осмотром остался доволен.
— Врёшь — не так просто уделать Хуана Суридэса-младшего! Хуан Суридэс не дурак.
Граф развёл костёр и зажарил рыбу на палочке. Покушав рыбы, он отправился дальше.
Когда деревья закончились, опять начались кусты.
Хуан Суридэс сорвал с ветки горсть каких-то ягод и съел. Ягоды были сладкие, с косточками.
Вдруг из-за кустов у моря послышался плеск и женское повизгивание:
— Фыр! Фыр! Ой, мамочки! Фыр! Фыр!
Граф осторожно раздвинул кусты. На мелководье резвилась баронесса Анна фон Ширалас. Её одежда лежала на берегу неподалёку от кустов.
«Голая! — Хуан Суридэс довольно улыбнулся. Наконец-то! Сколько уже я без женщины, свихнуться можно!»
Он подобрал длинную сучковатую палку и, подцепив ею одежду, осторожно втянул в кусты.
Разбрызгивая воду, баронесса подгребла к берегу и, перевернувшись на спину, стала разыгрывать сцену с воображаемым кавалером.
— Приди ко мне, — постанывала она, — мой милый принц Корнакес! Я вся дрожу в предчувствии любви. — Баронесса побрызгала на живот водой. — Уж я страдаю без твоих объятий! Мне очень нравятся объятия твои!
Хуан Суридэс зажал себе ладонью рот.
Вдоволь наплескавшись, баронесса вылезла на берег и, наклонив голову, попрыгала на одной ноге. Потом отжала волосы. Похлопала себя руками по бёдрам.
Хуан Суридэс смотрел во все глаза.
Обсохнув, баронесса повернулась к кустам.
— Ах! — Воскликнула она. — Где же платье?!
— Ха-ха-ха! — Послышался из кустов радостный смех. — Ку-ку!
— Ах! Кто здесь?! — Анна Ширалас прикрылась как могла.
— Я — знаменитый разбойник Фридрих, похититель дамского белья! — Донеслось из кустов. — Мне очень нравится — чего я у вас украл.
— Отдайте одежду, бандит!
— Ха-ха-ха! Разбойник Фридрих отдаст даме одежду только за выкуп.
— Что вам от меня надо?
— Ха-ха-ха! Известно что!
— Да как вы смеете, животное?!
— Разбойник Фридрих — дерзкий и вероломный разбойник! Он на своём побережье делает чего захочет!
— Я — баронесса фон Ширалас! Мой муж — барон! Он вас повесит!
— Ха-ха-ха! — Опираясь на длинную палку, Хуан Суридэс вышел из кустов. На конце палки висели вещи баронессы. — Напугала! Ха-ха-ха!
Баронесса близоруко прищурилась.
— Неужели это вы?
— А то кто? Я и есть. — Граф постучал кулаком в грудь.
— А я-то испугалась. — Баронесса облегчённо вздохнула. Думала, вы, действительно, разбойник
Фридрих… Но…в каком вы странном виде?
— В приличном виде. — Хуан Суридэс щёлкнул резинкой. — У меня, во всяком случае, не видно ничего такого.
— Ой! — Вскрикнула опомнившаяся баронесса и отскочила за кусты.
— Куда же вы, мадам?
— Отдайте платье!
— Не отдам. Вы мне нравитесь.
— Бандит!
— Вы без платья выглядите как одна Венера Морская. Я видел такую картину про неё, как она стоит, загорает на ракушке прямо вы. Только вы даже пофигуристее.
— Хам! — Баронесса покраснела. — Отдайте платье!
Хуан Суридэс наклонил над кустами палку:
— Нате, пожалуйста.
Анна Ширалас подпрыгнула, пытаясь схватить вещи.
Суридэс резко приподнял палку.
— Ого! Какая вы прелесть! — Он опустил палку пониже.
Баронесса снова подпрыгнула.
— Оп-ля! — Граф поднял палку. — Какая у вас грудь большая! Вы мне ужасно нравитесь!
— Я мужу пожалуюсь!
— Это Шираласу-то? Бедному глухому Отто? — Хуан Суридэс слегка опустил палку. Баронесса подпрыгнула. — О! Вы делаете успехи. Ещё чуть-чуть — и я вас по колено увижу… Значит, мужу пожалуетесь? А как же принц Корнакес? Как вы декламировали? Возьми меня, ха-ха, скорее, принц Корнакес! Как я могу вам в ЭТОМ отказать?.. Давайте эту пиесу сыграем. Я буду за принца
Корнакеса, а вы как есть — за себя.
— Я это просто так говорила… Чужие стихи…
— А вот я Шираласу-то расскажу. Ай-яй-яй! Как нехорошо глухого обманывать… Отдайтесь мне,
Анна. Вы мне давно нравитесь. Только случая не было вам признаться. В любви…
— Грешно так говорить замужней даме. — Анна подпрыгнула.
— А я что могу поделать? — Суридэс поднял палку. — Если вы мой, оп-ля, идеал! Вы мне каждую ночь снитесь.
— Обманщик! Я не верю ни одному вашему слову! — Баронесса подпрыгнула.
— О, какая вы женщина! Я не могу! Соглашайтесь же, а то я за себя не ручаюсь.
— Говорю же вам, я замужем. Отдайте платье!
— НИ ЗА ЧТО! Оп-ля! Ну и что, что вы замужем. Королева Гвиневера тоже была замужем за королём сэром Артуром, однако ей это не мешало давать сэру Ланселоту. И его, между прочим, другие рыцари только больше за это уважали. Прыг-скок!
— Его-то, конечно, уважали, — Анна подпрыгнула, — а её-то, поди, и не уважали.
— Да нет, тоже уважали. Она же королева была.
— Вам, мужчинам, хорошо. Живёте со всеми подряд и слова дурного никто не скажет. А девушке стоит только один раз оступиться — так её уже все позорят.
— Да пусть кто-нибудь хоть слово худое про вас скажет — я тому непременно голову оторву!
— Это вы только сейчас так говорите, а получите от дамы удовольствие, так сами же на всю округу и раструбите.
— Ну, во-первых, не раструблю. А во-вторых, некому. Видите же сами — все утонули. Вот смотрите. -
Хуан Суридэс приложил ладонь ко рту и закричал. — Эге-гей! Есть тут кто живой?!.. Слышите, никого нету. Мы одни с вами остались, как Адам и Ева.
Анна Ширалас перестала прыгать и задумчиво посмотрела на
Суридэса.
— А как же мой муж? — Неуверенно спросила она.
— Э-э… Боюсь вас огорчить… Но у меня для вас есть одна неприятная новость… — Суридэс сделал скорбное лицо. — Ваш муж Ширалас скоропостижно скончался… В смысле, утонул…
— Как утонул?! — Анна высунула голову из куста. — Как он мог утонуть, когда они вместе с его величеством уехали к Полудоклу?
Хуан Суридэс почесал колено. — Колено что-то чешется.Сказал он. — Ну в общем, я не хотел вам говорить…но он никуда не ездил… Бедный Отто… Он попросил меня, как друга, сопровождать короля вместо него. А сам… А сам…отправился к…Розе Линкольн. Её мужа как раз не должно было быть дома. А муж почувствовал неладное и вернулся. Тогда Роза спрятала бедного Отто в сундук…
Охо-хо…И зачем только он полез в этот сундук?.. Короче, все утонули…и Роза утонула, и муж её утонул, и Отто утонул вместе с сундуком… Бедный глухой Отто.
— Не может быть… — Баронесса высунулась по пояс.
— Точно говорю. Он же тугой на ухо был, вот и не услышал в сундуке, когда кругом «спасайся кто может»кричали. Был бы он не глухой, тогда бы другое дело.
— Нет… Не верю… Не мог он к такой уродине пойти!
— Я сам удивляюсь. А вот пошёл на свою голову.
— Откуда вы все это знаете?
— Мне брат Марио Линкольна Ибрагим Линкольн рассказал.
Анна Ширалас наморщила лоб:
— Как он мог вам это рассказывать, если вы говорите, что все кроме нас утонули? Вы же только что утверждали, что мы здесь как Адам и Ева.
— Все правильно, — невозмутимо пояснил Хуан Суридэс. — Как Адам и Ева. Мы когда с его величеством вернулись, то обнаружили на пляже Ибрагима Линкольна. Он был при смерти. Из последних сил он нам рассказал про кончину вашего мужа и умер. Буквально у меня на руках.
— А где же его величество? — Спросила Анна.
— Его величество отправился назад за подмогой. — Хуан Суридэс переступил с ноги на ногу. — Ну так как же? Вы согласны? Вы теперь одна, об вас нужно кому-нибудь заботиться.
— А вы меня действительно любите? — Спросила баронесса, помолчав.
— Ещё как! — Обрадовался Хуан Суридэс. — Сами же видите!
Анна Ширалас вздохнула:
— Я согласна.
Хуан Суридэс победоносно воткнул палку в песок и решительно направился к баронессе.
— О, прекрасная Анна, мои глаза ослепляет твоя несравнимая ни с чем нагота. Я весь горю жгучим пламенем, который ты разожгла в моих чреслах, когда я увидел тебя без ничего. Остуди же, о Анна, этот невыносимый жар своим освежающим прохладным родником, иначе я погиб. — Снимая трусы,
Хуан Суридэс прыгал на одной ноге, стараясь сохранить равновесие,давай же покувыркаемся с тобой на этом горячем песочке.
Баронесса Ширалас смотрела на Хуана Суридэса со все возрастающим интересом.
— Какой вы широкоплечий и мускулистый.
— Вам, правда, нравится? — Граф поиграл мускулами.
— Бедный Отто был не такой стройный, как вы.
— Вот видите. А вы отказывались. Только время зря потеряли.
— Да…Да…поцелуйте меня…Ух…Ух…Я сейчас задохнусь…Какой вы пылкий…
Они повалились на песок и начали это самое.
— Ах, как хорошо…Какой…
— А вы как думали? Вы со мной про все забудете…
— Ой! Какой вы колючий. У вас репейник в бороде.
— Сейчас вытащу.
— Погодите, не вытаскивайте.
— Тогда не буду.
— Ах…Ах…Вот-вот-вот…
— Давайте теперь вот так.
— Я так не привыкла…как животные…и песок в рот лезет…
— Это с непривычки…А потом сами просить будете…Давайте на «ты»перейдём?
— Давай…Я все. А ты?
— И я. Все в порядке.
Анна Ширалас и Хуан Суридэс отдыхали на песке. Анна положила голову на плечо графу и пощекотала ему травинкой живот.
— Мой хороший.
Хуан Суридэс покосился на Анну и промолчал.
— Верно — это судьба, что все так случилось. Видно не зря ты вместо Отто уехал. Будем теперь вместе, да? — Она чмокнула графа в щеку. — Ты будешь обо мне заботиться?
— Эхе-хе. — Вздохнул Хуан Суридэс. — А как же… Что-то жарко. Пойду окунусь.
«До чего ж все бабы нудные, — думал он. — Обязательно им надо все испортить. Теперь не отвяжешься…— Он зашёл в воду и окунулся. — Вода какая грязная.»Некоторое время посидел в воде, потом вылез.
Баронесса спала на животе, тихо посапывая.
«Вот и прекрасно! — Пронеслось у Хуана Суридэса. — Сейчас потихонечку убежим, пока красавица спит.»Он надел трусы и, осторожно ступая, скрылся в кустах.
Не пройдя и нескольких шагов, граф почувствовал резкую боль в ноге. Хуан Суридэс сел на землю вытаскивать впившуюся в пятку колючку. Справившись с колючкой, уже хотел подняться, как вдруг что-то сильно ударило его по затылку. «Проклятая молния!»— Хуан Суридэс повалился на бок и потерял сознание…
Когда он открыл глаза, то увидел над собой маркиза Ибрагима Линкольна с палкой в руке.
— Очухался, гнида?! — Ибрагим ткнул Хуана Суридэса палкой в грудь. — Я ждал этой встречи. Я слышал твои ослиные крики и видел, как ты махал флагом на палке. Теперь молись. Через пять минут — ты покойник.
— За что, Ибрагим? — Прохрипел Суридэс. — Что я тебе плохого сделал?
— Молчи, собака! За брата ответишь!
— Погоди, Ибрагим. Мы же помирились. Гуго сказал…
— Здесь нет Гуго! Здесь — ты и я. И я тебя убью! Молись быстрее.
— Да погоди ты. Выслушай сначала…а потом поступай, как тебе совесть подскажет.
— Ладно, говори. Только коротко.
— Вот, правильно. Сейчас я тебе все расскажу и ты сразу поймёшь, что я не виноват.
— Не тяни, пёс! — Ибрагим надавил на палку.
Хуан Суридэс закашлялся:
— Не дави так сильно, мне же говорить трудно…кхе…кхе… Я, конечно же, прихвастнул маленько, а на самом деле мы с Розой ничего не успели. Я только разделся, а тут Марио идёт, и я, не переспав, в сундук залез и все. Ничего, как ты теперь видишь, не было. Абсолютно ничего. Клянусь честью…
— Все равно, — перебил Ибрагим, — брата обидел! Меня обидел! Убью, шакал!
— Погоди, погоди. Я же не договорил. Я, конечно же, все равно не прав и раскаиваюсь. И чтобы искупить свою вину я тебе, Ибрагим, хочу сделать предложение… Как ты знаешь, все женщины утонули. Вот ты, например, пока шёл встретил хоть одну женщину? А?
— Я? Я нет.
— И я встретил только одну. Ты знаешь, какая это прекрасная женщина? Это не женщина, а богиня!
Она умеет выделывать такие штуки! Я такой женщины никогда раньше не встречал. Но все равно, чтобы загладить недоразумение, возьми её себе. Можешь воспользоваться и мы, как говорится, ничего друг другу не должны. Линкольн призадумался.
— Покажи женщину. — Наконец сказал он. — Вот это другое дело! Пошли, покажу.
Они вернулись назад. Хуан Суридэс раздвинул кусты.
— Смотри — вон она лежит голая. Ах, какая женщина!
— Так это же баронесса Анна фон Ширалас.
— Ну и что. Других-то нет. Не Шираласу же её оставлять. Иди к ней. Покажи, какой ты мужчина.
— Ладно, — согласился Линкольн. — Но тебя я все равно потом убью. Сначала с женщиной пойду, а потом тебя прикончу.
Он привязал Хуана Суридэса к дереву верёвкой.
— Молись пока. Я — скоро.
Оставшись один, Хуан Суридэс начал изо всех сил дёргаться, пытаясь освободиться. У него ничего не получалось. Суридэс уронил голову и заплакал.
— Почему мне так не везёт! — Плакал он. — Сейчас вернётся этот шмуй и меня убьёт. Как же так?! Я такой молодой, вокруг столько всего, а меня не станет. Что же это?! Для того ли я спасся от полоумного Марио, для того ли я чуть не потонул в сундуке, чтобы теперь умереть? — Хуан Суридэс бешено задёргался. — Ы…Ы…Ы…Ы…Ы… — Он впился в верёвку зубами, стал её грызть. Он погрыз погрыз, потом посмотрел — что получилось. — Грызётся помаленьку… Только бы успеть… Ну, перегрызайся же, перегрызайся… Если жив останусь, буду относиться к себе серьёзней. Только вот в такие минуты и понимаешь, как прекрасна жизнь. Нужно ценить каждое мгновение. Если выживу
— стану жить по-другому. Ни одной мимо не пропущу. Ни одна сучка от меня не уйдёт. Ни одна…
Верёвка лопнула и упала на землю. Хуан Суридэс выплюнул огрызки, оттолкнулся от дерева и, сломя голову, пустился бежать.
Он бежал и бежал не останавливаясь, продираясь сквозь кусты и заросли репейника. Ветки хлестали его по лицу, животу и ногам, но граф не обращал на это никакого внимания. Наконец, Хуан
Суридэс добежал до того места, где он спрятал свою одежду. Граф поискал оставленную им на песке надпись. Вскоре он её обнаружил. К словам «ЗДЕСЬ БЫЛ ХУАН СУРИДЭС» было приписано «ДУРАК».
— Идиот! — Хуан Суридэс затёр последнее слово пяткой.
Он отвалил в сторону камень и уже было хотел взять одежду, как вдруг заметил на ней свернувшуюся калачиком гадюку. Гадюка злобно зашипела. Хуан Суридэс отскочил в сторону.
— Ах, ты, тварь! Пошла отсюда! — Он поднял булыжник и кинул в змею. Змея, зашипев ещё громче, угрожающе подняла голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19