Блотт огляделся и понял, что имеет в виду миссис Уинн. Бар битком набит дорожными строителями. Блотт взял кружку хэндименовского коричневого и присел за столик в углу. Через час он увлеченно беседовал с бульдозеристом.
– Занятная, небось, работенка – крушить дома? – расспрашивал Блотт.
– Платят хорошо.
– Тебе, наверно, дом снести – раз плюнуть. Даже такую махину, как Хэндимен-холл.
– Не знаю, – отозвался бульдозерист, польщенный таким интересом к своей работе. – Вообще-то чем дом здоровее, тем больше возьни.
– Давай я тебе еще кружочку закажу, – засуетился Блотт.
Три кружечки спустя бульдозерист уже распространялся про тонкости своего ремесла, а Блотт слушал во все уши.
– В нашем деле что главное? – вещал бульдозерист. – Угловой камень звездануть, вот что. Найдешь его, размахнешься, двинешься, двинешь ядром – и туши свет. Дом рассыпается, как карточный. Сколько я домов порушил – ты столько раз обедать не садился.
С этим было трудно спорить.
До закрытия пивной Блотт основательно просветился по части сноса домов, а бульдозерист на прощание сказал, что рад будет опять с ним свидеться. Потом Блотт помог миссис Уинн вымыть кружки и исполнил привычную повинность. Исполнить-то исполнил, но скрепя сердце. Миссис Уинн это заметила.
– Что-то ты сегодня на себя не похож, – сказала она.
Блотт что-то буркнул в ответ.
– По правде сказать, я и сама сегодня не в форме, – продолжала миссис Уинн. – Уже и ноги не держат. Мне бы в отпуск.
– Возьми выходной, – предложил Блотт.
– Ну да, выходной. А кто будет обслуживать посетителей?
– Я обслужу, – вызвался Блотт.
В пять утра Блотт уже катил на велосипеде по главной улице Гильдстед Карбонелла. К семи он был в Хэндимен-холле, накормил львов и, когда леди Мод спустилась завтракать, дожидался на кухне.
– Я хочу взять выходной, – объявил он.
– Что вы хотите взять? – не поняла леди Мрд. До сих пор о выходных и речи не было.
– Выходной. И еще мне нужен «лендровер».
– Это еще зачем? – насторожилась леди Мод, которая не привыкла к тому, чтобы ее садовник распоряжался ее «лендровером».
– Не важно. Незнание освобождает от ответственности.
– Ответственность? Да вы здоровы?
– И еще напишите записку мистеру Уилксу в пивоварню, чтобы он отпустил мне особого.
Леди Мод присела к столу и пристально посмотрела на Блотта.
– Каверза какая-нибудь. Не нравится мне это, Блотт.
– А мне не нравится вон то. – Блотт взглянул в сторону теснины, где как раз глухо прогремел взрыв.
Леди Мод кивнула. «Вон то» ей тоже не нравилось.
– Ваша затея связана со строительством? – догадалась она.
Блотт кивнул.
– Тогда будь по-вашему. Только мне очень не хотелось, чтобы вы из-за меня нарвались на неприятности.
Она прошла в кабинет и чиркнула записку мистеру Уилксу, управляющему Уорфордской пивоварней. В записке она велела управляющему исполнить все распоряжения Блотта.
В десять Блотт сидел в кабинете управляющего.
– Особого? – удивился мистер Уилкс. – Особое отпускаем только по особым поводам. В дни коронации или еще что-нибудь этакое.
– У меня как раз особый повод, – настаивал Блотт.
Мистер Уилкс перечитал записку.
– Ну раз леди Мод приказывает, делать нечего. Но вообще-то торговать особым не положено по закону. Слишком крепкое.
– И еще десять бутылок водки, – сказал Блотт.
Они спустились в подвал, вынесли ящики и загрузили в «лендровер».
Напоследок Блотт предупредил:
– Забудьте, что вы меня видели.
– С радостью. А то черт знает что такое: сплошные нарушения.
Блотт отправился в «Ройял Джордж» и проводил миссис Уинн на автобус. Затем вернулся в пивную и взялся за работу. До обеда он успел вылить бочку хэндименовского горького в канализацию, налил вместо него особое и добавил пять бутылок водки. Испробовав эту смесь на парочке посетителей, Блотт остался доволен. После обеда вздремнул, а проснувшись, пошел прогуляться по городу и добрел до дома Буллетт-Финчей. Финч-гроув стоял в стороне от дороги. Это было большое здание в псевдотюдоровском стиле, с прекрасным садом. На воротах висела табличка: «Продается». Блотт понимал Буллетт-Финчей: кому охота жить в сотне метров от автомагистрали? Повернув назад, он снова прошел через весь городок и остановился возле коттеджа мисс Персиваль. Никаких объявлений о продаже тут не было. Дом предназначен к сносу, сама мисс Персиваль уже съехала. Неподалеку стоял здоровенный кран с чугунным ядром, свисающим со стрелы. Блотт забрался в кабину и примерился к рычагам. Потом пошел в пивную, уселся за стойку и стал ждать, когда придет время открыть заведение.
22
Сэр Джайлс в квартире миссис Фортби времени даром не терял. Он незаметно поставил завтрашнее число на календаре, вмонтированном в часы на каминной полке. Он перевернул страницу в программе радиопередач и попрятал все газеты. В разговоре он несколько раз уверял миссис Фортби, что сегодня среда.
– Видишь, какая я растяпа, – сокрушалась миссис Фортби, которая в это время готовила на кухне ужин. – А я-то и не сомневалась, что сегодня вторник.
– Завтра же четверг, – сказал сэр Джайлс.
– Верю, верю, солнышко. Конечно, я перепутала. Память ни к черту.
Сэр Джайлс закивал. Стремясь обеспечить себе алиби, он возлагал надежды именно на ее никудышную память. И еще на снотворные таблетки. «Старая раззява и не заметят, что ее на сутки обсчитали», – рассудил он. Бросив в стакан шесть таблеток, он растолок их ручкой зубной щетки и налил туда изрядную порцию виски. Врач утверждал, что смертельная доза – двенадцать таблеток. «От шести проспите двадцать четыре часа». Двадцать четыре часа – как раз то, что надо.
Когда все было готово, сэр Джайлс прошел на кухню и сел ужинать. После ужина он предложил:
– Выпьем на сон грядущий.
– Ты же знаешь, я не пью.
– А вчера? Полбутылки коньяка уговорила.
– Тогда было другое дело. Вчера у меня все из рук валилось, вот и приняла для бодрости.
Сэр Джайлс чуть не сморозил, что после сегодняшней порции она свалится с ног, но сдержался.
– Будем здоровы, – произнес он и допил стакан.
– Будем, – нерешительно сказала миссис Фортби и пригубила виски.
Сэр Джайлс налил себе еще.
– Твое здоровье.
Миссис Фортби сделала еще глоток.
– Знаешь, а я почему-то была совершенно уверена, что сегодня вторник, – призналась она.
Сэр Джайлс всей душой разделял ее уверенность.
– Сегодня среда, – повторил он,
– А я в среду записалась к парикмахеру. Значит, уже не попаду.
– Не попадешь, – честно ответил сэр Джайлс. Все правильно: к парикмахеру она точно не попадет. Он поднял стакан. – Твое здоровье.
– Твое здоровье, – ответила миссис Фортби и отпила еще глоток. – Раз сегодня среда, то завтра четверг, а по четвергам у меня занятия на курсах керамики.
Сэр Джайлс поспешно наполнил свой стакан. Вот из-за таких мелочей срываются самые блестящие планы. Но он тут же нашелся:
– А я думал махнуть на выходные в Брайтон и хотел взять тебя с собой.
У миссис Фортби загорелись глаза:
– Меня?
– Ну да. Только ты да я.
– Ах ты мой заботливый!
– A votre sante .
Миссис Фортби допила виски, встала и на ватных ногах направилась к сэру Джайлсу.
– Сегодня я кто? Сиделка Мисс Катетер? – спросила она.
– Да ладно, – отмахнулся сэр Джайлс. – Сегодня я не в настроении.
Миссис Фортби, как оказалось, тоже. Сэр Джайлс отнес ее в спальню и положил на кровать. Через пять минут, когда он уходил, она уже громко храпела. Когда она проснется, он будет лежать рядом с ней.
Сэр Джайлс сел в машину и отправился в путь.
* * *
Блотт в «Ройял Джордже» тоже тайком подвергал окружающих воздействию одурманивающих средств. Результаты были не столь молниеносными, зато веселья хоть отбавляй. К девяти часам в пивную набился народ, водители самосвалов горланили песни, в двух местах вспыхнули драки – вспыхнули и погасли, так и не разгоревшись как следует. Состязание по метанию дротиков пришлось прекратить в связи с тем, что неловко брошенный дротик угодил в случайного наблюдателя и пришпилил его за ухо к прошлогоднему календарю. Блотт при содействии овчарки миссис Уинн выставил из мужского туалета парочку пылких любострастников. К десяти часам стало ясно, что Блотт сдержал слово: особым пивом он действительно запасался для особого случая. Скоро в баре опять завязались две драки между дорожными строителями и завсегдатаями из местных; на сей раз они не утихли, а перекинулись в соседний зал, где машинист копра для забивки свай демонстрировал свои профессиональные навыки невесте секретаря Лиги молодых консерваторов. Метатели дротиков опять взялись за свое, теперь мишенью им служил портрет сэра Уинстона Черчилля. С полдюжины бульдозеристов, вскочив на бильярдный стол, пытались изобразить чечетку. А Блотт между делом подначивал мистера Эдвардса, на счету которого было столько снесенных домов, стараясь привести его в воинственное расположение духа.
– Да я тебе любой дом порушу к свиньям собачьим! – горячился мистер Эдвардс. – С одного удара порушу, едрит твою.
Блотт поднял бровь.
– Уж будто. Порушил один такой.
– Тебе говорят! Хрясь в нужное место – и туши свет.
– Пока не увижу, не поверю. – Блотт налил мистеру Эдвардсу еще кружку особого «ерша».
– А я тебе покажу, – пообещал мистер Эдвардс. – Я тебе покажу-у…
К закрытию посетители утихомирились; особое пиво если не вселило в их души благостный покой, то, по крайней мере, разморило. Строители, выписывая кренделя, поплелись к своим машинам, молодые консерваторы укатили зализывать раны. Блотт закрыл лавочку и помог мистеру Эдвардсу встать на ноги.
– Тебе говорят – порушу, – бубнил мистер Эдвардс.
– Не верю.
Они, шатаясь, побрели по улице к дому мисс Персиваль. Блотт сжимал в руке бутылку водки, а другой рукой поддерживал мистера Эдвардса.
– Я тебе покажу, – бормотал мистер Эдвардс. – Я тебе покажу, мать твою за ногу.
Пройдя через пустырь, они добрались до крана. Мистер Эдвардс забрался в кабину и завел мотор. Блотт остановился позади машины и стал наблюдать.
– «Это ж надо, вот досада: титька-то всего одна!» – пропел мистер Эдвардс.
Кран рванулся вперед и, подмяв живую изгородь, въехал в сад. Чугунное ядро на тросе болталось сзади. Мистер Эдвардс остановил кран и подергал рычаги. Стрела крана повернулась, ядро описало широкий круг.
– А говорил – с одного удара, – сказал Блотт.
– Это я так, примериваюсь.
Стрела поползла вниз, и солнечные часы в саду разлетелись. Мистер Эдвардс снова поднял стрелу.
– «Уж прям такая цаца: никто ее не мацал и не тащил в кусты!» – заголосил он.
Стрела повернулась, тяжелое ядро пронеслось мимо Блотта – он едва успел отскочить. В тот же миг ядро бабахнуло в стену коттеджа. Загремели кирпичи и черепица, зазвенели стекла, и там, где стоял прелестный домик мисс Персиваль, взметнулась туча пыли. Когда пыль рассеялась, на месте домика громоздились развалины, в которых мало что напоминало о былой прелести. Впрочем, кое-что от коттеджа осталось. Камин уцелел, а крыша хоть и съехала на сторону так, что не поправить, все равно была именно крышей и ничем другим.
Блотт с усмешкой оглядел развалины.
– Так себе работа, – пренебрежительно бросил он. – Ничего, первый блин всегда комом.
– Как первый? Ты че? – возмутился мистер Эдвардс. – Я его снес? Снес.
– Но ведь не с одного удара.
Уязвленный бульдозерист с горя приложился к бутылке.
– Это ж всего-навсего коттедж, так его растак. С ним по-другому и не получится, – начал оправдываться он. – Махонький, никакого веса. Будь он поздоровее – тогда конечно. Ты мне подавай настоящий дом, покрупнее, тогда я…
И он, обессилив, навалился грудью на рычаги. Блотт залез в кабину и принялся его трясти.
– Эй, вставай! – заорал он.
Мистер Эдварс очнулся.
– Ты мне покажи настоящий дом…
– Хорошо, хорошо. Покажи, как этой дурой управлять, и я тебе покажу настоящий дом.
Собрав последние силы, мистер, Эдварс прохрипел: – Дерни вот этот рычаг и жми на газ.
Не прошло и пяти минут, как Гильдстер Карбонелл, который еще не успокоился после побоища в «Ройял Джордже», вновь пришел в смятение: это Блотт при сильном содействии мистера Эдвардса пытался провести кран по главной улице с некоторым превышением скорости. У первого же угла произошла неприятность: кран, едущий со скоростью за шестьдесят в час, врезался в стену, и Блотту стоило большого труда вернуть машину на проезжую часть. При этом мистер Эдвардс сидел с отрешенным видом, и рассчитывать на его помощь не приходилось. Не облегчало задачу и болтавшееся сзади чугунное ядро, которое усердно демонстрировало все чудеса, на какие только способна центробежная сила. На первом же углу оно задело зеркальное стекло только что открытого магазинчика, отскочило от крыши автомобиля, влетело в гостиную дома миссис Тейт и вылетело из гостиной мистера и миссис Уильямс, снесло верхушку памятника жертвам войны и сшибло телеграфный столб, причем кусок провода метров в пятьдесят зацепился за кран и столб потащился за машиной. На следующем углу ядро, пролетев через дворик перед гаражом мистера Дагдейла, аккуратно подсекло колонны, на которых держалась крыша, и разнесло четыре бензонасоса, а также рекламный щит, суливший клиентам бесплатную выпивку. Пока кран доехал до конца главной улицы, ядро успело оставить вмятины еще на нескольких автомобилях и фасадах превосходных памятников гражданской архитектуры XVIII века. Телеграфный столб, чтобы не волочиться без дела, высаживал каждое третье окно и наконец, отцепившись от крана, обрел покой в ризнице Первометодистской церкви, куда он затащил огромную доску с объявлением, возвещающим Второе пришествие.
На выезде из городка ядро напоследок еще раз внесло свою лепту в установление мира и спокойствия: оно шарахнуло по трансформаторной будке, из которой брызнули россыпи голубых искр, после чего вся округа погрузилась в темноту.
В этот самый миг мистер Эдвардс пробудился.
– Где мы? – промычал он.
– Скоро будем на месте, – успокоил Блотт.
Ему наконец удалось сбросить скорость.
Мистер Эдвардс снова хлебнул из горла.
– «Покажи мне дорогу домой, я желаю прилечь и уснуть!» – затянул он.
– Не сейчас, успеется, – оборвал его Блотт и повернул кран к дому Буллетт-Финчей.
Одно из достоинств миссис Буллетт-Финч, по мнению ее супруга, состояло в том, что она рано ложилась спать. В девять часов она обычно объявляла: «Кто рано встает, тому Бог дает», и отправлялась в спальню, а мистер Буллетт-Финч мог спокойно посидеть и почитать что-нибудь насчет ухода за лужайками. Лужайки были его слабостью. Жена когда-то разделяла его увлечение, но это было давно, а он и сейчас питает к ним страсть. Лужайки ведь с годами становятся все более пышными – не в пример женам. По части трав мистеру Буллетт-Финчу не было равных: красная овсяница, полевица собачья, полевица опушенная – чего он только о них не знал! Недаром он утверждал, что таких лужаек, как те, что окружают Финч-гроув, во всей Англии не найти. Весь участок от дома до ручейка в конце сада был покрыт ухоженным травянистым ковром. Его не осквернял ни один одуванчик, ни один подорожник, ни одна маргаритка. Целых шесть лет мистер Буллетт-Финч холил свои лужайки – сдабривал почву песком, удобрял, стриг траву, прочесывал граблями, боролся с сорняками. А уж если замечал на ком-нибудь из гостей туфли на высоких каблуках, то к лужайке и близко не подпускал. Когда Айви Буллетт-Финч отправлялась в ту часть сада, где росли фруктовые деревья, муж заставлял ее переобуваться в шлепанцы. Он нагнал такой строгости, что лужайка уже внушала ей священный трепет; вполне возможно, это напряжение усугубляло ее постоянную нервозность и чувство вины. Как и у мужа, у нее была своя святыня – дом. Все дни ее проходили в хлопотах по дому: она наводила порядок, дважды в неделю стирала пыль, трижды в неделю протирала полировку. И спать-то она укладывалась так рано не потому, что ей было нечем себя занять, а оттого что выматывалась за день. И лежа в постели, с тревогой вспоминала, все ли она в доме выключила.
В тот вечер мистер Буллетт-Финч увлеченно читал главу о гормональных гербицидах. Вдруг во всем доме погас свет. Мистер БуллеттФинч поднялся и, спотыкаясь в темноте, пошел проверить предохранители. Предохранители были в порядке.
«Должно быть, где-то перебой», – решил Буллетт-Финч и направился в спальню. Не успел он надеть пижаму, как до его слуха донесся шум. Казалось, к дому приближается огромная машина, оснащенная мощным дизельным двигателем. Он подлетел к окну. В лицо ему ударил свет фар – такой резкий, что он на мгновение ослеп. Нащупав халат и шлепанцы, он надел их и снова посмотрел в окно. Машина – похоже, здоровенный кран – уже въехала на усыпанный гравием дворик и задним ходом отползала на лужайку.
– Стой! – заорал мистер Буллетт-Финч, не помня себя от бешенства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27