Сквонк внезапно споткнулся, попятился на несколько шагов и начал заново обыскивать уже осмотренный участок пола комнаты, где они занимались наблюдениями. Маленький инопланетянин все еще целеустремленно искал пропавший предмет, который невидимый лааг внутри него должен был опознать после того, как сквонк его найдет. Сквонк уже не первый раз спотыкался и возвращался к ранее осмотренному месту. В первый раз он сделал это три дня назад. Джим забеспокоился, но Мэри, похоже, ничего не замечала.— ...В качестве модели типичного человеческого существа мы берем существо, у которого есть базовые инстинкты и основанные на этих инстинктах рефлексы. На все это налагается модель культурных реакций и поведения, приобретенная от человеческой общины, окружающей данное существо при взрослении.На это накладывается набор обычных действий и решений, плюс текущие решения, порожденные сознательной обработкой предыдущего опыта, плюс влияние двух нижних слоев реакций, и у нас получается трехслойная структура человеческих действий и откликов на конкретную ситуацию.По контрасту с этим лааги, очевидно, реагируют согласно двухслойной структуре, в которой ранний инстинктивный слой является при некоторых условиях доминантным, но при других новый сознательный слой может контролировать инстинкты. Возьмем гипотетический пример: если лааг встретит другого лаага с признаками определенного заболевания, то его первичные инстинкты вынудят его уничтожить больного, даже если он лично этого не хочет. Но если признаки заболевания у больного хоть чуть-чуть отличаются от стандартных, то новое индивидуальное сознание позволит нашему лаагу поступить по своему усмотрению: не убивать больного или даже отвести его в больницу.Мэри резко остановилась. Джим восхитился ее способностью делать такие выводы из одних только наблюдений за чуждой расой. Шерлок Холмс гордился бы ею. Однако, когда она продолжила, в голосе ее чувствовалась усталость.— Еще раз должна заметить, что то, что я описала раньше, является чисто условным примером. Мы не видели лаагов, убивающих других лаагов по какому бы то ни было поводу. Мы не видели драк или даже того, что абсолютно точно было бы разногласием между лаагами...Она остановилась и на этот раз не продолжила говорить, хотя обычно завершала рапорты четкой фразой, свидетельствовавшей об их окончании.— Мэри, — сказал Джим после долгого молчания, — ты себя загнала до изнеможения.— У меня все в порядке, — отозвалась она.— Нет, не в порядке. Я же вижу, ты все больше и больше устаешь. Ты думаешь, что можешь постоянно работать над чем-нибудь и спать урывками, но утомление накапливается, и пора бы тебе это заметить.— Что ты несешь? — удивилась Мэри. — У нас нет тел, и утомлять нечего: усталость — это чисто физическое явление. Я могу работать сколько хочу; разум не устает.— Да вот все-таки устает, извини, — ответил Джим.— Ты-то что об этом знаешь? Ты просто катаешься со мной за компанию и повторяешь рапорты!— И наблюдаю за всем происходящим, — сказал Джим, — так что я вижу то, что ты в последнее время пропускаешь. Насчет сквонка, например.— А что такое со сквонком?— Ты загоняешь себя, а заодно и его, а он так устроен, что не заботится о своем здоровье и безопасности.— Ты с ума сошел! — В голосе Мэри впервые послышалась озабоченность, но вместе с тем и недоверие. — Он может вздремнуть, когда захочет, и мы никогда ему не мешаем.— Он не хочет спать, — сказал Джим. — Сквонк хочет найти этот несуществующий ключ, который уже не первый месяц для нас ищет. Он все больше и больше лишает себя сна, потому что ты так поступаешь. Он только тогда останавливается и находит место, чтобы улечься и вздремнуть, когда мы ничем не заняты, например не отдали ему приказ поискать в каком-нибудь новом месте; или не разговариваем, как сейчас.— Думаешь, он нас слышит?— Меня он слышит, — ответил Джим. — Во всяком случае, ту часть меня, которая отдает ему приказы; и вообще, может, он также сильно чувствует мои эмоции, как я его. Если так, то он все это время чувствовал посыл срочности, который я получаю от тебя, когда ты указываешь новое место, направление или что-нибудь такое.— Я не верю, что он перегружен. Ты ведь хочешь сказать, что я его перегружаю?— Именно. Ты, конечно, не нарочно это делаешь, но тем не менее ты создаешь ситуацию, в которой, по твоим же собственным выводам и наблюдениям, расовая императива заставит сквонка загнать себя до смерти работой.— Я в это не верю. У тебя какой-то план помешать мне дальше работать здесь, чтобы я отпустила тебя на Землю.— Ну извини, не веришь так не веришь, — сказал Джим, — но ты забыла, что я управляю сквонком. Ему нужен отдых, и он его получит. Ты вообще думала, что с нами будет, если он умрет? Я не знаю, как мы сумеем перейти в другого сквонка или вернуться в «ИДруга».Он прервался и обратился прямо к сквонку, используя обычный образ лаага:— Сквонк, хороший сквонк, можешь перестать искать. Пора спать, сквонк, потом будем искать ключ. А сейчас, сквонк, пора отдыхать.В эмоциях сквонка почувствовался вопрос. Он впервые попробовал что-то вроде прямого общения с управляющим им невидимым лаагом, и для Джима этот необычный поступок свидетельствовал об охватившем сквонка смятении и расстройстве.— Спать! — сказал Джим. — Спать, сквонк!Сквонк прекратил поиски при первой команде Джима, но все еще колебался. Он опустил голову, попятился и снова начал обыскивать пол перед собой, потом остановился в растерянности. Он посмотрел на ближайшую стену, потом опять на пол.— Спать! — скомандовал Джим.Сквонк повернулся к стене. Он немного покачивался на ходу, и как только он уперся в стену, то втянул разом голову, ноги и щупальца и буквально упал на спину. Еще раз качнулся, а потом замер.— Что это ты делаешь? — закричала Мэри. От нее исходили одновременно ярость, боль и гнев. — Ты это нарочно, ты хочешь мне помешать. Я не верю ни слову из того, что ты говоришь!— Мэри, сквонк спит, — сказал Джим. — Пока он не проснется, делать тебе нечего, разве что наблюдать от стены, а ты это уже делала, когда мы только сюда пришли. Почему бы тебе тоже не поспать?— Спать? Зачем мне спать? Кто ты такой, чтобы говорить мне, когда я хочу и могу спать? — Вспышка эмоций исказила ее голос.— Извини, но я не дам тебе убить ни сквонка, ни себя саму, — сказал Джим. — Ты уже переделала здесь кучу работы. Признайся, пора ведь уже отправляться на Землю, на базу.— Так вот ты про что! — Голос Мэри задрожал от гнева. — Ты хочешь заставить меня выпустить тебя, чтобы ты смог сделать фазовый переход из-под этих арок, которыми они привязали «ИДруга». Так вот, не выйдет! Мы здесь останемся, пока я не решу, что мы достаточно сделали и можем уходить. На годы останемся, если надо; на всю жизнь, если придется.— Не надо так говорить, — ответил Джим как можно мягче. — Ты меня вынудишь найти способ высвободить «ИДруга» и увести его домой вне зависимости от того, что тебе еще нужно или хочется сделать.— Лучше и не пытайся! — резко и зло отозвалась Мэри. — Не лезь драться со мной, Джим, вот увидишь, тебе это будет не по зубам. Я серьезно! Я уже в шесть лет знала, что именно хочу делать — то, в чем будет смысл! Тебе такое понятно?Джим решил не отвечать, а просто дать ей выговориться. И верно, через секунду она продолжила, не дожидаясь его ответа:— Когда мне было шесть — я как раз должна была пойти в первый класс, — я уже понимала, что из себя представляли мои родители. Знаешь, чем они занимались? Мать убивала время с подругами, такими же пустоголовыми, как она сама. И отец был такой же пустоголовый. Он торговал недвижимостью и хорошо на этом зарабатывал, очень хорошо. И всю жизнь они притворялись, что то, чем они занимаются, имеет хоть какой-то смысл. А на самом деле если бы они умерли при рождении, мир ни капли бы не изменился, только вот ребенок у них был.Она остановилась.— Почему ты молчишь? — поинтересовалась она. — Ладно, не отвечай. Я знаю, что ты слушаешь. Тебе все равно приходится меня слушать, хочешь ты того или нет, так что можешь заодно хоть чему-то научиться. В шесть лет я уже решила, что чем бы я в жизни ни занялась, непременно добьюсь важных результатов. Для будущего будет иметь значение, жила я или нет. Я решила не быть нулем, как мои родители. Я собралась стать человеком, который добивается своего.Она опять остановилась. Джим промолчал.— И с тех пор я не забывала этого решения. Я шла выбранным путем. Вот почему я не могла дождаться, пока уйду от семьи и займусь своим делом. Я выбрала себе дело и не отступала. И я добилась того, что попала сюда. И здесь я останусь, пока не отвечу на все важные вопросы о лаагах. Ты меня понял? И ты, и сквонк останетесь со мной, потому что вы мне нужны. Так что не иди против меня, Джим. Я всю жизнь преодолевала то, что стояло у меня на пути, и если ты встанешь у меня на пути, я справлюсь и с тобой. Подумай об этом, и хорошенько подумай!Мэри остановилась, и на этот раз, похоже, окончательно. Больше она ничего не говорила, и постепенно натренированное на такие признаки внимание Джима сказало ему, что она, похоже, наконец заснула.У самого Джима не было выбора, кроме как принять ее слова за чистую монету. Мэри твердо решила оставаться, пока не угробит себя, и так или иначе она себя точно угробит, потому что одному человеку, или даже одному поколению людей, досконально лаагов не изучить. Потребуются тысячелетия, прежде чем человечество сможет сказать, что понимает существ, с которыми сражается вот уже сотню лет. Если бы Мэри остановилась на секунду и подумала, то поняла бы, что уже оставила след в истории человечества тем, чего она добилась на планете лаагов. Ей вовсе не обязательно было стремиться к невозможному.Но она явно не собиралась этого признавать и добровольно не дала бы ему увести «ИДруга» домой. Это означало, что ему самому придется решить, как высвободить корабль и их двоих, невзирая на Мэри и против ее воли. Он не сомневался в том, что сможет это сделать, точно так же, как Мэри не сомневалась в себе. Но обдумать и сделать еще надо было многое.Через два дня по времени лаагов сквонк споткнулся и упал, осматривая стену одного из помещений, которые Джим и Мэри стали называть дискуссионными комнатами. Единственным назначением этих комнат, похоже, были сбор и беседы лаагов: для Мэри они стали любимым местом наблюдения.Сквонк немедленно поднялся на ноги и опять взялся за поиски. Но он, похоже, был в смятении: вскоре он выпрямился, отступил на некоторое расстояние и снова начал обыскивать подножие только что осмотренной им стены. Но потом, не закончив повторный осмотр, он отошел от стены и начал бессистемно обыскивать пол между дискутировавшими лаагами.— Сквонк, пора отдыхать, — поспешно скомандовал Джим. — Спать, сквонк! Остановись!Сквонк послушно встал, направился к стене, втянул конечности, как он делал всегда при подготовке ко сну, но перед тем как перекатиться на спину, задумался. Он снова вытянул конечности и начал обшаривать ближайший участок стены.К нему уже направлялись другие сквонки. Джим снова скомандовал сквонку спать, но теперь тот, похоже, не слышал его. Наконец остальные сквонки окружили его и начали ощупывать.Сквонк в свою очередь принялся неуверенно ощупывать их, будто они были частью стены, которую он осматривал. Окружающие сквонки ухватили щупальцами его ноги и голову и попытались засунуть их обратно в складки кожи, из которых они вылезли. Но сквонк сопротивлялся, удерживая части своего тела на месте, и в то же время шарил вверх-вниз по щупальцам, пытавшимся сложить его тело.Сборище сквонков наконец привлекло внимание стоявших неподалеку лаагов. Один из них оторвался от беседы и подошел, проталкиваясь между сквонками. Как только те замечали, что подошел представитель более высокой формы жизни, уступали ему дорогу. Лааг встал над их сквонком и, судя по волнам эмоций, которые улавливал Джим, стал отдавать ему приказы.— Что делает лааг? Что происходит? — беспокоилась Мэри на дальнем уровне сознания Джима.— Погоди пока с вопросами, ладно? — отозвался он с раздражением. — Лааг велит нашему сквонку спать, но тот не реагирует, как не реагировал и на меня.Лааг повернулся и потянулся к одному из соседних сквонков. Тот немедленно вытянул шею и подставил ее лаагу, который легко завибрировал над ней рукой. Это явно был приказ, хотя изначально, когда они только ушли с корабля и сквонк подошел к определенному лаагу, Джим думал, что это была просто похвала. Теперь он подозревал, что легкие вибрирующие движения куда чаще передают приказы, чем похвалу. Он даже думал, что основным их назначением было резкое изменение рабочих указаний, по которым действовал сквонк, и направление его на совершенно новую работу.Лааг выбрался из толпы сквонков и вернулся к своей группе. Сквонк, к которому он прикоснулся, умчался. Остальные по-прежнему окружали сквонка, хотя и перестали заталкивать внутрь его голову и ноги. Теперь они просто гладили все его тело, которое не было покрыто оболочкой на спине.Поглаживание, похоже, хотя бы отчасти успокаивало сквонка, хотя он все равно неуверенными и слабыми движениями пытался обыскивать любую поверхность, до которой мог достать щупальцами. Ушедший сквонк вернулся на чем-то вроде платформы или плота, плывшего над полом. То ли его удерживала антигравитация, то ли что-то просто отталкивало от пола.Остальные сквонки умудрились уложить больного на этот плот, а тот, что привел его, повел плот обратно, пока сквонк пытался ощупать его поверхность.Они покинули здание, спустились по зеленой дороге и прошли через путаницу соединяющихся дорожек в здание больницы. Внутри плот подвели к большой комнате, напоминающей спальню. В других госпиталях Джим и Мэри таких комнат не видели; правда, они не особенно тщательно их обследовали. Теперь они явно направлялись в палату для сквонков. Над самым полом комнаты плавали плоты с неподвижными сквонками на них. Водитель установил плот в конце одного такого ряда и ушел, а сквонк тем временем все еще бессмысленно ощупывал платформу плота.Почти немедленно появился другой сквонк, неся с собой что-то вроде большого куска москитной сетки, и набросил ее на сквонка и плот. Выглядывая сквозь ячейки, настолько большие, что они почти не закрывали вид, Джим заметил то, чего не видел раньше, переживая за сквонка: большая часть пациентов на других плотах была накрыта такими же сетками.Сетка практически немедленно начала излучать мягкое тепло, и сквонка это, похоже, успокаивало. Он втянул выдвигаемые части тела, немного постоял неподвижно, потом перекатился на спину и уснул.— Он спит? — спросила Мэри. Это были первые слова, которые она произнесла после того, как Джим оборвал ее в дискуссионной комнате.— Да, — сказал Джим, — так что пока все в порядке.— Пока? — повторила Мэри. — Почему только пока?— Потому что сквонк либо выздоровеет, либо умрет, — сказал Джим, — Если он умрет, то мы застряли в трупе, а ты видела, что здесь делают с трупами. Мы, скорее всего, попадем в помойку или в мусорную печь, и скорее в печь, по-моему.— А если он выживет? — спросила Мэри ровным и сдержанным тоном.— Если он выживет, то, скорее всего, какой-нибудь лааг проверит, что заставило сквонка так разболеться. Я понятия не имею, насколько детальной информации лааги могут добиваться от сквонков, а ты? И что, по-твоему, случится, если лааги узнают, что все это время сквонк по указаниям невидимого лаага искал что-то, что пропало с «ИДруга»?— Понятия не имею, — сказала Мэри все так же ровно, — но наверняка ничего хорошего для нас. Ты был прав насчет того, что сквонк перетруждается, а я неправа. Но в остальном все, что я сказала раньше, в силе. А теперь, поскольку наблюдать тут особенно не за чем, а мне и правда не мешало бы поспать, я отключусь. Разбуди меня, если я тебе понадоблюсь.Она замолчала, и через минуту по исходящим от нее ментальным сигналам Джим понял, что она и вправду уснула.Самому ему спать ни капли не хотелось. Было довольно странно бодрствовать, когда оба его спутника отключились. Они спали, вокруг спали остальные больные сквонки, сквонков-санитаров в комнате не было. Джим остался наедине со своими мыслями.Он дал мыслям волю; начал с того, сколько понадобится отдохнуть сквонку и Мэри, потом перешел к размышлениям о том, что они видели во время наблюдений в городе лаагов. В конце концов он задумался о самих лаагах.Он подумал, что лаагами как расой что-то должно было управлять. Их заботило не просто выживание и увеличение населения путем заселения новых миров. Возможно, решил Джим, у них была какая-то движущая идея, мечта, достаточно сильная, чтобы управлять ими всеми и, возможно, на бесконечно долгий срок.Слишком они были прогрессивны, слишком цивилизованны, чтобы никуда не стремиться. Война с человечеством и бесконечная работа — здесь действовала древняя часть их разума.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36