Обычная молодая парочка, да и только. Я видел такие чуть ли не на всех планетах, на которых побывал.
С другой стороны, во мне все больше просыпался интерес к сидящей напротив меня девушке. Что-то в ней было такое, что разжигало мое любопытство.
Однако мне нельзя забывать о Ландже, говорил я себе.
Я и не забывал. Вот только полноценно заниматься двумя делами сразу – знакомиться и вести наблюдение – у меня не очень-то получалось. Не так, как хотелось бы.
Мое внимание было притуплено. Но и следить-то было особо не за кем. Мои чувства охотника молчали. Никто конкретно не вызывал подозрения. Разве что тот неприметный тип.
И тут меня обдало жаром.
Человек, привлекший мое внимание, сидел, тупо глядя перед собой. Но в то же время я ощутил, как он взглянул на меня. Через некоторое время ощущение мгновенного взгляда повторилось.
Если я не растерял все свои навыки, это означало одно: он засек мое наблюдение.
Честно говоря, я несколько опешил. Значит, передо мной достаточно опытный в подобных делах человек. Меня вычислить не так легко, как может показаться. Даже Наташа, с которой я беседовал, ничего не заметила.
По следам, оставленным у Ланджа в особняке, можно было подумать, что все будет намного проще. Теперь же я не был в этом уверен.
Я моментально насторожился.
Но так ничего и не обнаружил. Если здесь и находились другие «их» люди, то они ничем не выделялись на фоне всех остальных. Или же больше никого не было.
Я почему-то склонялся к последней точке зрения. Все-таки не такой уж я профан. Скорее всею, это просто разведка.
Наташа по-своему восприняла передислокацию моего внимания и начала что-то рассказывать. Я слушал ее вполуха, пытаясь мысленно воссоздать схему ресторана и окрестных строений до мельчайших деталей. Меня в данный момент не интересовало, кому и зачем нужен Ландж. Я взвешивал, где и как его могут перехватить, варианты отхода, прикрытия и прочее. Я думал о том, как сохранить своему другу жизнь. Потому что в зале ресторана за одним из столиков сидел профессионал. А профессионалы такого уровня, насколько я знаю, не размениваются по мелочам.
Я удивляюсь, как мне удалось перейти с Наташей на доверительный тон. Через некоторое время я обнаружил, что мы болтаем, будто старые друзья, хотя я практически перестал заботиться о разговоре. В этом, безусловно, была заслуга Наташи. У меня мелькнула мысль о том, насколько случайно она сегодня оказалась здесь, но я отогнал ее подальше – по всем объективным критериям мысль эта мало походила на правду.
– Что-то ты стал слишком серьезным, – заметила Наташа.
– Все хорошо. Просто углубился в воспоминания.
– Радостные или грустные?
Разные. И тех, и других больше чем достаточно.
А каких все-таки больше?
– Не поймешь. Бывали такие дни, когда казалось, что я счастлив, а потом оказывалось, что что-то не так, и позже эти дни вспоминались с тяжелой ноющей болью. Вроде старых боевых ран.
О чем я говорю! Большая часть населения Галактики не знает, что такое старые боевые раны. В то время как потеря руки или ноги не считается серьезной, поскольку и то, и другое легко восстановить, люди не могут понять, почему нужно беспокоиться о каком-то небольшом порезе, полученном десять лет назад. Наш цивилизованный мир с трудом себе представляет ведение войн на планетах, на которые распространяется закон о невмешательстве. Очень трудно поверить, что можно умереть от пустяковых ран, которые любой современный человек может залечить за считанные часы, пользуясь лишь стандартной переносной аптечкой.
Когда-то давно, движимый страстью к приключениям и перемене мест, я узнал гораздо больше о войнах. Больше, чем мне хотелось.
…Меня, едва живого, вытащили тогда из-под обломков взорванного снарядом дома, где наш взвод занимал оборону. Придя в сознание в полевом госпитале, я понял, что попал в руки врагов. Они взяли-таки город, и линия фронта передвинулась километров на пятнадцать севернее. В городе же остались отдельные очаги обороны, которые не составляло труда подавить. И несколько отрядов рыскали, добивая всех, кто еще сопротивлялся.
Почему меня решили оставить в живых, я не знаю. Двумя месяцами позже, когда меня хорошенько подлатали, я мысленно поблагодарил всех, кто был ко мне так добр, и дал деру. Потом активизировал маяк и недели две ждал, пока меня подобрал случайный торговец. Войной я был сыт по горло.
Что-то изменилось во мне тогда. Может, я стал менее человечным, как говорят наши психологи. Но я никогда не жалел, что побывал там.
Капитан пришедшего на мой сигнал корабля пытался вытянуть из меня, как я оказался на одной из планет, вмешательство в дела которых было запрещено законом. Я наплел ему что-то о том, что мой корабль потерпел катастрофу, достаточно бессвязно говорил о показаниях приборов, своих ощущениях и тому подобном. Мне тогда было около двадцати трех, а выглядел я моложе, и по моему виду никак нельзя было сказать, что мне предлагали должность профессора (без всяких промежуточных) в одном из самых знаменитых университетов Галактики (честно говоря, от меня просто хотели добиться, чтобы я занимался наукой). В общем, я вполне смог мысленно смоделировать ситуацию крушения со всеми подробностями, а потом вырывать из нее куски, которые я мог видеть, смертельно перепугавшись и теряя надежду на спасение. Получилось довольно реально, и мне поверили.
Так я ушел от второй опасности в этой истории. Все-таки закон о невмешательстве – один из наиболее строгих в наше время. А мне не хотелось до конца жизни осесть на какой-нибудь сельскохозяйственной планете без права выезда. К тому же я успел частично воспрянуть духом после увиденного, и меня снова потянуло на приключения.
В ближайшем порту я исчез с подобравшего меня корабля. Капитан, несмотря на все свои попытки, так и не узнал, кто я, откуда, куда направляюсь.
После долгих колебаний я все-таки оставил ему записку, в которой выражал свою признательность и сожаление по поводу того, что мне пришлось неожиданно оставить его корабль. Мне так и не удалось выяснить, что он подумал по этому поводу.
Немного позднее, когда выдалась свободная неделька, я окончательно заштопал свои пострадавшие внутренности, а заодно и избавился от полученных шрамов. Телесных, конечно. Душа не зажила и до сих пор, хотя прошло много лет.
Но все же я не жалею. Таков уж я. Там я увидел что-то такое, что помогло мне многое понять потом, гораздо позже. И для меня это важно.
Я не заметил, как начал рассказывать Наташе отдельные эпизоды из своей жизни. Я все-таки предался воспоминаниям! Ну да ладно.
Она слушала с неподдельным любопытством. Было видно, что ее захватил мой рассказ. Наверное, это действительно было интересно.
Я не стал говорить о войне. Это было то, о чем я предпочитал не вспоминать при посторонних. Вместо этого я поведал несколько более веселых историй из своей университетской жизни, оставляя в тени многие подробности, конечно. Привычка скрываться уже стала моей натурой. Я не выбалтывал важных вещей о себе не по каким-то конкретным причинам, а просто на автомате. А получалось так потому, что в зале сидел этот человек.
– Я отлучусь на минутку, – сказал я Наташе. – Подождешь?
– Конечно, – без раздумий ответила она.
Этот тип играл человека, желающего напиться в стельку. Он регулярно заказывал себе что-то спиртное и потом долго тянул напиток из бокала, бессмысленно глядя перед собой. Ни дать ни взять – у человека горе.
Я проигнорировал ощущение холодка, возникшее на затылке, когда я направился к туалету. К тому же следил он за мной не сзади, а справа.
Добравшись, я прежде всего умылся холодной водой. Мне нужно было собраться с мыслями. Я еще не совсем оправился от этой переделки с раздвоением, совершенно фантастической по своей сути, а тут уже грозила завариться новая каша. Нужно собраться…
Я всегда быстро адаптировался к любым условиям, но, видимо, и моим способностям есть предел. В голову набилось всякой чепухи, которая упорно не хотела оттуда вытряхиваться.
Неожиданно и остро я почувствовал, что еще немного – и я не выдержу, сойду с ума. Мороз пробежал по коже, заставляя хоть немного сосредоточиться. Все будет хорошо. Все нормально. Все просто замечательно.
Дверь туалета открылась и закрылась. Рядом со мной стоял тот человек, кстати, совершенно трезвый.
– Привет! – сказал весело он.
– Привет, – ответил я без энтузиазма. Что бы это значило? Он решил поговорить со мной? Выдавая себя на все сто?
– Меньше всего ожидал встретить тебя здесь. Да и не узнал сразу.
Секунды две мой мозг работал на полную катушку, шаря по самым дальним уголкам памяти.
Черт! Как я не догадался! Это же Майк, один из моих старых знакомых. По профессии – «вольный шпион», как мы это называли в шутку. Разведчик-профессионал, работающий по найму. Что-то вроде частного детектива, но немножко по-другому. И не совсем законно. В общем, романтика для мечтающих убежать из дома подростков.
– Я тебя тоже не узнал. Еще раз убеждаюсь в твоем профессионализме. Как тебе это удается?!
– Работа, – Майк неопределенно махнул рукой. – Как тебя сейчас величать?
– Шенгоур. Можно просто Шен. Так даже лучше. А тебя как?
– Все по-прежнему, – вздохнул он. – Я-то порядочный налогоплательщик, не бегаю от налоговой полиции с планеты на планету.
– Это ты-то? – хмыкнул я. – Платишь налоги?
– Ну, иногда бывает, – его тон неожиданно стал более серьезным. – Слушай, по-моему, у меня что-то с мозгами. Я не понял, что за тип торчит за спиной Ланджа.
Проклятие! Как ему это удается! Распознать нас с Алеком, когда мы так удачно сменили личины!
– Я здесь по той же причине. Я имею в виду мозги. Ну а вообще это долгая история. Считай, что это мой брат.
Майк как-то странно кивнул головой и начал говорить по существу:
– Почему ты здесь и прикрываешь Ланджа?
– Здесь я случайно, а Ланджа прикрываю, потому что он мой друг. Я заглянул к нему, а он сказал, что чувствует, как вокруг него сгущаются тучи. Я решил выяснить, в чем проблема.
Майк тихонько присвистнул:
– Друг. М-да…
– Что случилось? – спросил я.
– Похоже, вы влипли. Но прежде всего Ландж.
– А поконкретнее?
– Сам не знаю. Меня наняли последить за ним, чтобы выяснить кое-какие тонкости. Нанимателя я не знаю, все осуществлялось через подставное лицо, а у меня нет привычки расспрашивать о том, кто дает мне работу. Но чем дальше, тем больше мне кажется, что это не простой экономический интерес. Кому-то твой друг серьезно не понравился.
Майк за свою жизнь не раз выполнял, мягко говоря, не очень пристойную работу, получая за это большие деньги, но все это в действительности касалось различных мелочей. Самое крупное преступление, которое можно отнести на его счет, – это ограбление банка. Тогда одна шайка сорвиголов наняла его, чтобы он выяснил все насчет сигнализации, охраны и тому подобного, а потом заплатила из награбленного же. Впрочем, Майк по этому поводу почему-то не испытывал угрызений совести. Шайку позже взяла полиция вместе с награбленными деньгами. А Майка так и не смогли вычислить.
Если же он говорил, что здесь что-то более серьезное, то дело, по-видимому, касалось чего-то угрожающего здоровью, а то и жизни Ланджа.
Он подтвердил мою догадку кивком:
– Я тоже так думаю. И не знаю, как мне дальше быть. Да еще и ты здесь оказался. – Да ладно тебе, – фыркнул я – Мне тоже не сладко. Знал бы ты, что выпало на мою долю!
– Ну-ну? – сразу же с неподдельным интересом откликнулся Майк. От меня он никогда не слышал, чтобы я жаловался на судьбу.
– Я же говорю, долгая история, – отмахнулся я. – И вообще, нам нужно поговорить.
– Согласен.
– Тогда сегодня вечером у Ланджа. Он хмыкнул, но ничего не сказал. По его лицу ничего нельзя было прочитать.
– Встретил старого знакомого, – сказал я Наташе, вернувшись за столик. – Перебросились парочкой слов.
– А ты давно на Сайгусе? – поинтересовалась она.
– И да, и нет, – уклончиво ответил я.
– Странный ответ.
– Действительно может так показаться, – согласился я. – На самом деле ничего странного здесь нет. Я жил некоторое время на Сайгусе раньше, и вот я снова здесь. Приятная планетка. Приятно оказаться здесь снова.
«Приятно сидеть за одним столиком с тобой и вести непринужденную беседу», – добавил я мысленно.
Я не зря трижды повторил слово «приятно». Меня все еще давила внутренняя тяжесть, и я не хотел оказаться в психушке. Что ж, если мои бессознательные адаптивные возможности достигли своего предела, то пора вступить в дело сознанию.
– А я просто обожаю путешествовать, – рассказывала Наташа. – Помню, какой я испытала восторг, когда впервые увидела звезды со смотровой палубы корабля. Галактика была такой большой и загадочной. И мне хотелось узнать ее лучше.
Да-да. Припоминаю. И со мной было что-то похожее. В первый раз все представляется большим и загадочным. Это теперь для меня Галактика – почти дом родной. Ну да загадок и сейчас там хватит на сотню таких, как я. Я побывал во многих мирах. Но в Галактике их в тысячу раз больше. Вот и выходит, что, исходив ее из края в край, я не узнал и тысячной части того, что она в себе хранит. И всякий раз, когда я думаю об этом, у меня возникает двоякое чувство…
– Да, Галактика – это здорово, – поддержал я. – Казалось бы, сколько путешествую – должно бы надоесть. Нет. Не надоедает.
– А ты много путешествовал? Действительно много?
Я пожал плечами:
– Не знаю, с чем сравнить. Достаточно.
Наташа выглядела так, будто я сделал ей какой-то крупный и приятный сюрприз. Она просто цвела.
У меня тоже немного отлегло от сердца. Все же Майк на нашей стороне, а значит, непосредственной опасности в данный момент, вероятнее всего, нет. Тем более Майк относился к числу тех людей, которым в обеспечении безопасности я доверял больше, чем даже себе. Так что я мог расслабиться.
И отдаться разговору всей душой.
Что, кстати, сразу же заметила Наташа. И что сделало нашу беседу еще более теплой и непринужденной.
– Я была как-то на одной интересной планетке в районе Сердец. На Волеу. Никогда бы не подумала, что такое бывает! Летающие осьминоги, ходячие цветы, оранжевое небо и желтовато-коричневые облака! Можешь себе представить?!
В ответ я улыбнулся. Вспомнил одну историю, произошедшую в одном из похожих миров. Я ночевал как-то под открытым небом. Утром на меня взобралось несколько цветков, которые, устроившись поудобнее, тут же распустились. Из-за чего мои товарищи сперва не нашли меня. А когда нашли, я услышал примерно такой разговор:
– Вот он!
– Да нет, не может быть.
– Да он это!
Подошли поближе. Присмотрелись.
– Точно он.
И начали трясти меня за плечо:
– Ну ты и спишь! Уже цветы на тебе успели вырасти! А говорил, будто восьми часов в сутки тебе вполне достаточно.
И пока я ссаживал с себя любителей погреться на солнышке, приятели отпускали по этому поводу самые разнообразные шуточки. А цветы отцеплялись нехотя, поэтому на принятие вертикального положения ушло много времени. Зато ни одно из растений не пострадало, а некоторые от удовольствия раскрылись еще больше.
Когда я рассказал это Наташе, она недоверчиво посмотрела на меня, а потом рассмеялась:
– Похоже, тебя ничем нельзя удивить.
– Поверь мне, можно. На всякого мудреца довольно простоты. Иногда даже я сам себя так удивляю, что нарочно и не придумаешь. Но это все ерунда… О летающих осьминогах, кстати, мне слышать еще не доводилось. Они что, действительно летают?
– Еще как!
– Настоящие осьминоги?
– Ну, не совсем. Просто очень похожи, – Наташа посмотрела на меня внимательно. – Шен, а ты всегда валяешь дурака?
– Это мой основной род занятий, – признался я честно. – А что, это плохо?
– Просто неподражаемо! Нет, в самом деле. Я скромно пожал плечами:
– Научился за свою долгую жизнь.
– А если серьезно, чем ты занимаешься?
– Сижу в ресторане и разговариваю с тобой. С удовольствием.
Я заказал апельсиновый сок и еще что-то, чего никогда не пробовал. Но название звучало интригующе: «Сок палеанийского сулиэ».
– Ты действительно будешь это пить? – спросила Наташа.
– Просто интересно: что бы это могло означать? Дело в том, что на Палеании метановая атмосфера, и жизнь не обнаружена ни в каких формах по сей день. Ну, не считая наших рабочих. Там занимаются добычей сырья, из которого потом вырабатывают высококачественное топливо для скоростных космических кораблей. А сулиэ изначально – слабоалкогольный напиток, производимый и экспортируемый Фелагой.
Это ее снова рассмешило.
– Вот видишь, – заметил я. – Мне даже необязательно валять дурака, чтобы дать повод посмеяться. Но это еще не все.
– Не все?
– Сделай серьезное выражение лица.
Она попыталась. Несколько секунд это ей не удавалось, но потом она справилась. Как раз подошел официант с заказом.
– Ваш сок, – сообщил он.
– Вижу, – в тон ему ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
С другой стороны, во мне все больше просыпался интерес к сидящей напротив меня девушке. Что-то в ней было такое, что разжигало мое любопытство.
Однако мне нельзя забывать о Ландже, говорил я себе.
Я и не забывал. Вот только полноценно заниматься двумя делами сразу – знакомиться и вести наблюдение – у меня не очень-то получалось. Не так, как хотелось бы.
Мое внимание было притуплено. Но и следить-то было особо не за кем. Мои чувства охотника молчали. Никто конкретно не вызывал подозрения. Разве что тот неприметный тип.
И тут меня обдало жаром.
Человек, привлекший мое внимание, сидел, тупо глядя перед собой. Но в то же время я ощутил, как он взглянул на меня. Через некоторое время ощущение мгновенного взгляда повторилось.
Если я не растерял все свои навыки, это означало одно: он засек мое наблюдение.
Честно говоря, я несколько опешил. Значит, передо мной достаточно опытный в подобных делах человек. Меня вычислить не так легко, как может показаться. Даже Наташа, с которой я беседовал, ничего не заметила.
По следам, оставленным у Ланджа в особняке, можно было подумать, что все будет намного проще. Теперь же я не был в этом уверен.
Я моментально насторожился.
Но так ничего и не обнаружил. Если здесь и находились другие «их» люди, то они ничем не выделялись на фоне всех остальных. Или же больше никого не было.
Я почему-то склонялся к последней точке зрения. Все-таки не такой уж я профан. Скорее всею, это просто разведка.
Наташа по-своему восприняла передислокацию моего внимания и начала что-то рассказывать. Я слушал ее вполуха, пытаясь мысленно воссоздать схему ресторана и окрестных строений до мельчайших деталей. Меня в данный момент не интересовало, кому и зачем нужен Ландж. Я взвешивал, где и как его могут перехватить, варианты отхода, прикрытия и прочее. Я думал о том, как сохранить своему другу жизнь. Потому что в зале ресторана за одним из столиков сидел профессионал. А профессионалы такого уровня, насколько я знаю, не размениваются по мелочам.
Я удивляюсь, как мне удалось перейти с Наташей на доверительный тон. Через некоторое время я обнаружил, что мы болтаем, будто старые друзья, хотя я практически перестал заботиться о разговоре. В этом, безусловно, была заслуга Наташи. У меня мелькнула мысль о том, насколько случайно она сегодня оказалась здесь, но я отогнал ее подальше – по всем объективным критериям мысль эта мало походила на правду.
– Что-то ты стал слишком серьезным, – заметила Наташа.
– Все хорошо. Просто углубился в воспоминания.
– Радостные или грустные?
Разные. И тех, и других больше чем достаточно.
А каких все-таки больше?
– Не поймешь. Бывали такие дни, когда казалось, что я счастлив, а потом оказывалось, что что-то не так, и позже эти дни вспоминались с тяжелой ноющей болью. Вроде старых боевых ран.
О чем я говорю! Большая часть населения Галактики не знает, что такое старые боевые раны. В то время как потеря руки или ноги не считается серьезной, поскольку и то, и другое легко восстановить, люди не могут понять, почему нужно беспокоиться о каком-то небольшом порезе, полученном десять лет назад. Наш цивилизованный мир с трудом себе представляет ведение войн на планетах, на которые распространяется закон о невмешательстве. Очень трудно поверить, что можно умереть от пустяковых ран, которые любой современный человек может залечить за считанные часы, пользуясь лишь стандартной переносной аптечкой.
Когда-то давно, движимый страстью к приключениям и перемене мест, я узнал гораздо больше о войнах. Больше, чем мне хотелось.
…Меня, едва живого, вытащили тогда из-под обломков взорванного снарядом дома, где наш взвод занимал оборону. Придя в сознание в полевом госпитале, я понял, что попал в руки врагов. Они взяли-таки город, и линия фронта передвинулась километров на пятнадцать севернее. В городе же остались отдельные очаги обороны, которые не составляло труда подавить. И несколько отрядов рыскали, добивая всех, кто еще сопротивлялся.
Почему меня решили оставить в живых, я не знаю. Двумя месяцами позже, когда меня хорошенько подлатали, я мысленно поблагодарил всех, кто был ко мне так добр, и дал деру. Потом активизировал маяк и недели две ждал, пока меня подобрал случайный торговец. Войной я был сыт по горло.
Что-то изменилось во мне тогда. Может, я стал менее человечным, как говорят наши психологи. Но я никогда не жалел, что побывал там.
Капитан пришедшего на мой сигнал корабля пытался вытянуть из меня, как я оказался на одной из планет, вмешательство в дела которых было запрещено законом. Я наплел ему что-то о том, что мой корабль потерпел катастрофу, достаточно бессвязно говорил о показаниях приборов, своих ощущениях и тому подобном. Мне тогда было около двадцати трех, а выглядел я моложе, и по моему виду никак нельзя было сказать, что мне предлагали должность профессора (без всяких промежуточных) в одном из самых знаменитых университетов Галактики (честно говоря, от меня просто хотели добиться, чтобы я занимался наукой). В общем, я вполне смог мысленно смоделировать ситуацию крушения со всеми подробностями, а потом вырывать из нее куски, которые я мог видеть, смертельно перепугавшись и теряя надежду на спасение. Получилось довольно реально, и мне поверили.
Так я ушел от второй опасности в этой истории. Все-таки закон о невмешательстве – один из наиболее строгих в наше время. А мне не хотелось до конца жизни осесть на какой-нибудь сельскохозяйственной планете без права выезда. К тому же я успел частично воспрянуть духом после увиденного, и меня снова потянуло на приключения.
В ближайшем порту я исчез с подобравшего меня корабля. Капитан, несмотря на все свои попытки, так и не узнал, кто я, откуда, куда направляюсь.
После долгих колебаний я все-таки оставил ему записку, в которой выражал свою признательность и сожаление по поводу того, что мне пришлось неожиданно оставить его корабль. Мне так и не удалось выяснить, что он подумал по этому поводу.
Немного позднее, когда выдалась свободная неделька, я окончательно заштопал свои пострадавшие внутренности, а заодно и избавился от полученных шрамов. Телесных, конечно. Душа не зажила и до сих пор, хотя прошло много лет.
Но все же я не жалею. Таков уж я. Там я увидел что-то такое, что помогло мне многое понять потом, гораздо позже. И для меня это важно.
Я не заметил, как начал рассказывать Наташе отдельные эпизоды из своей жизни. Я все-таки предался воспоминаниям! Ну да ладно.
Она слушала с неподдельным любопытством. Было видно, что ее захватил мой рассказ. Наверное, это действительно было интересно.
Я не стал говорить о войне. Это было то, о чем я предпочитал не вспоминать при посторонних. Вместо этого я поведал несколько более веселых историй из своей университетской жизни, оставляя в тени многие подробности, конечно. Привычка скрываться уже стала моей натурой. Я не выбалтывал важных вещей о себе не по каким-то конкретным причинам, а просто на автомате. А получалось так потому, что в зале сидел этот человек.
– Я отлучусь на минутку, – сказал я Наташе. – Подождешь?
– Конечно, – без раздумий ответила она.
Этот тип играл человека, желающего напиться в стельку. Он регулярно заказывал себе что-то спиртное и потом долго тянул напиток из бокала, бессмысленно глядя перед собой. Ни дать ни взять – у человека горе.
Я проигнорировал ощущение холодка, возникшее на затылке, когда я направился к туалету. К тому же следил он за мной не сзади, а справа.
Добравшись, я прежде всего умылся холодной водой. Мне нужно было собраться с мыслями. Я еще не совсем оправился от этой переделки с раздвоением, совершенно фантастической по своей сути, а тут уже грозила завариться новая каша. Нужно собраться…
Я всегда быстро адаптировался к любым условиям, но, видимо, и моим способностям есть предел. В голову набилось всякой чепухи, которая упорно не хотела оттуда вытряхиваться.
Неожиданно и остро я почувствовал, что еще немного – и я не выдержу, сойду с ума. Мороз пробежал по коже, заставляя хоть немного сосредоточиться. Все будет хорошо. Все нормально. Все просто замечательно.
Дверь туалета открылась и закрылась. Рядом со мной стоял тот человек, кстати, совершенно трезвый.
– Привет! – сказал весело он.
– Привет, – ответил я без энтузиазма. Что бы это значило? Он решил поговорить со мной? Выдавая себя на все сто?
– Меньше всего ожидал встретить тебя здесь. Да и не узнал сразу.
Секунды две мой мозг работал на полную катушку, шаря по самым дальним уголкам памяти.
Черт! Как я не догадался! Это же Майк, один из моих старых знакомых. По профессии – «вольный шпион», как мы это называли в шутку. Разведчик-профессионал, работающий по найму. Что-то вроде частного детектива, но немножко по-другому. И не совсем законно. В общем, романтика для мечтающих убежать из дома подростков.
– Я тебя тоже не узнал. Еще раз убеждаюсь в твоем профессионализме. Как тебе это удается?!
– Работа, – Майк неопределенно махнул рукой. – Как тебя сейчас величать?
– Шенгоур. Можно просто Шен. Так даже лучше. А тебя как?
– Все по-прежнему, – вздохнул он. – Я-то порядочный налогоплательщик, не бегаю от налоговой полиции с планеты на планету.
– Это ты-то? – хмыкнул я. – Платишь налоги?
– Ну, иногда бывает, – его тон неожиданно стал более серьезным. – Слушай, по-моему, у меня что-то с мозгами. Я не понял, что за тип торчит за спиной Ланджа.
Проклятие! Как ему это удается! Распознать нас с Алеком, когда мы так удачно сменили личины!
– Я здесь по той же причине. Я имею в виду мозги. Ну а вообще это долгая история. Считай, что это мой брат.
Майк как-то странно кивнул головой и начал говорить по существу:
– Почему ты здесь и прикрываешь Ланджа?
– Здесь я случайно, а Ланджа прикрываю, потому что он мой друг. Я заглянул к нему, а он сказал, что чувствует, как вокруг него сгущаются тучи. Я решил выяснить, в чем проблема.
Майк тихонько присвистнул:
– Друг. М-да…
– Что случилось? – спросил я.
– Похоже, вы влипли. Но прежде всего Ландж.
– А поконкретнее?
– Сам не знаю. Меня наняли последить за ним, чтобы выяснить кое-какие тонкости. Нанимателя я не знаю, все осуществлялось через подставное лицо, а у меня нет привычки расспрашивать о том, кто дает мне работу. Но чем дальше, тем больше мне кажется, что это не простой экономический интерес. Кому-то твой друг серьезно не понравился.
Майк за свою жизнь не раз выполнял, мягко говоря, не очень пристойную работу, получая за это большие деньги, но все это в действительности касалось различных мелочей. Самое крупное преступление, которое можно отнести на его счет, – это ограбление банка. Тогда одна шайка сорвиголов наняла его, чтобы он выяснил все насчет сигнализации, охраны и тому подобного, а потом заплатила из награбленного же. Впрочем, Майк по этому поводу почему-то не испытывал угрызений совести. Шайку позже взяла полиция вместе с награбленными деньгами. А Майка так и не смогли вычислить.
Если же он говорил, что здесь что-то более серьезное, то дело, по-видимому, касалось чего-то угрожающего здоровью, а то и жизни Ланджа.
Он подтвердил мою догадку кивком:
– Я тоже так думаю. И не знаю, как мне дальше быть. Да еще и ты здесь оказался. – Да ладно тебе, – фыркнул я – Мне тоже не сладко. Знал бы ты, что выпало на мою долю!
– Ну-ну? – сразу же с неподдельным интересом откликнулся Майк. От меня он никогда не слышал, чтобы я жаловался на судьбу.
– Я же говорю, долгая история, – отмахнулся я. – И вообще, нам нужно поговорить.
– Согласен.
– Тогда сегодня вечером у Ланджа. Он хмыкнул, но ничего не сказал. По его лицу ничего нельзя было прочитать.
– Встретил старого знакомого, – сказал я Наташе, вернувшись за столик. – Перебросились парочкой слов.
– А ты давно на Сайгусе? – поинтересовалась она.
– И да, и нет, – уклончиво ответил я.
– Странный ответ.
– Действительно может так показаться, – согласился я. – На самом деле ничего странного здесь нет. Я жил некоторое время на Сайгусе раньше, и вот я снова здесь. Приятная планетка. Приятно оказаться здесь снова.
«Приятно сидеть за одним столиком с тобой и вести непринужденную беседу», – добавил я мысленно.
Я не зря трижды повторил слово «приятно». Меня все еще давила внутренняя тяжесть, и я не хотел оказаться в психушке. Что ж, если мои бессознательные адаптивные возможности достигли своего предела, то пора вступить в дело сознанию.
– А я просто обожаю путешествовать, – рассказывала Наташа. – Помню, какой я испытала восторг, когда впервые увидела звезды со смотровой палубы корабля. Галактика была такой большой и загадочной. И мне хотелось узнать ее лучше.
Да-да. Припоминаю. И со мной было что-то похожее. В первый раз все представляется большим и загадочным. Это теперь для меня Галактика – почти дом родной. Ну да загадок и сейчас там хватит на сотню таких, как я. Я побывал во многих мирах. Но в Галактике их в тысячу раз больше. Вот и выходит, что, исходив ее из края в край, я не узнал и тысячной части того, что она в себе хранит. И всякий раз, когда я думаю об этом, у меня возникает двоякое чувство…
– Да, Галактика – это здорово, – поддержал я. – Казалось бы, сколько путешествую – должно бы надоесть. Нет. Не надоедает.
– А ты много путешествовал? Действительно много?
Я пожал плечами:
– Не знаю, с чем сравнить. Достаточно.
Наташа выглядела так, будто я сделал ей какой-то крупный и приятный сюрприз. Она просто цвела.
У меня тоже немного отлегло от сердца. Все же Майк на нашей стороне, а значит, непосредственной опасности в данный момент, вероятнее всего, нет. Тем более Майк относился к числу тех людей, которым в обеспечении безопасности я доверял больше, чем даже себе. Так что я мог расслабиться.
И отдаться разговору всей душой.
Что, кстати, сразу же заметила Наташа. И что сделало нашу беседу еще более теплой и непринужденной.
– Я была как-то на одной интересной планетке в районе Сердец. На Волеу. Никогда бы не подумала, что такое бывает! Летающие осьминоги, ходячие цветы, оранжевое небо и желтовато-коричневые облака! Можешь себе представить?!
В ответ я улыбнулся. Вспомнил одну историю, произошедшую в одном из похожих миров. Я ночевал как-то под открытым небом. Утром на меня взобралось несколько цветков, которые, устроившись поудобнее, тут же распустились. Из-за чего мои товарищи сперва не нашли меня. А когда нашли, я услышал примерно такой разговор:
– Вот он!
– Да нет, не может быть.
– Да он это!
Подошли поближе. Присмотрелись.
– Точно он.
И начали трясти меня за плечо:
– Ну ты и спишь! Уже цветы на тебе успели вырасти! А говорил, будто восьми часов в сутки тебе вполне достаточно.
И пока я ссаживал с себя любителей погреться на солнышке, приятели отпускали по этому поводу самые разнообразные шуточки. А цветы отцеплялись нехотя, поэтому на принятие вертикального положения ушло много времени. Зато ни одно из растений не пострадало, а некоторые от удовольствия раскрылись еще больше.
Когда я рассказал это Наташе, она недоверчиво посмотрела на меня, а потом рассмеялась:
– Похоже, тебя ничем нельзя удивить.
– Поверь мне, можно. На всякого мудреца довольно простоты. Иногда даже я сам себя так удивляю, что нарочно и не придумаешь. Но это все ерунда… О летающих осьминогах, кстати, мне слышать еще не доводилось. Они что, действительно летают?
– Еще как!
– Настоящие осьминоги?
– Ну, не совсем. Просто очень похожи, – Наташа посмотрела на меня внимательно. – Шен, а ты всегда валяешь дурака?
– Это мой основной род занятий, – признался я честно. – А что, это плохо?
– Просто неподражаемо! Нет, в самом деле. Я скромно пожал плечами:
– Научился за свою долгую жизнь.
– А если серьезно, чем ты занимаешься?
– Сижу в ресторане и разговариваю с тобой. С удовольствием.
Я заказал апельсиновый сок и еще что-то, чего никогда не пробовал. Но название звучало интригующе: «Сок палеанийского сулиэ».
– Ты действительно будешь это пить? – спросила Наташа.
– Просто интересно: что бы это могло означать? Дело в том, что на Палеании метановая атмосфера, и жизнь не обнаружена ни в каких формах по сей день. Ну, не считая наших рабочих. Там занимаются добычей сырья, из которого потом вырабатывают высококачественное топливо для скоростных космических кораблей. А сулиэ изначально – слабоалкогольный напиток, производимый и экспортируемый Фелагой.
Это ее снова рассмешило.
– Вот видишь, – заметил я. – Мне даже необязательно валять дурака, чтобы дать повод посмеяться. Но это еще не все.
– Не все?
– Сделай серьезное выражение лица.
Она попыталась. Несколько секунд это ей не удавалось, но потом она справилась. Как раз подошел официант с заказом.
– Ваш сок, – сообщил он.
– Вижу, – в тон ему ответил я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36