Он обладает такими возможностями и силами, понять которые мы пока не в состоянии.
– Если пси-эмиттер все время находился у вас, почему вы не попытались поставить под контроль зоргов на Таре?
– Все случилось слишком быстро. Зараза распространилась по планете меньше чем за неделю. А потом, кому можно поручить контроль над зоргами? Кому можно доверить это вселенское могущество? Даже протоссы слишком слабы и подвержены страстям для этого: Только Творцы миров – Изначальные могли осуществлять этот контроль, но никто из людей или эльфидов. Если пси-эмиттер попадет в руки духовно неразвитого или незрелого существа, его обладатель сразу вообразит себя властелином Вселенной. Этого допустить нельзя. Нужно возвратить пси-эмиттер в храмовые Архивы под бдительную охрану храмовников. Они охраняют заветы Изначальных, пусть берегут и пси-эмиттер.
– Почему же они его не уберегли? Как он попал в руки Конахену? – Сергей понял, что сболтнул лишнее, проявив слишком горячую заинтересованность в инопланетных делах, но дело было сделано.
Виртуальный Арекс внимательно посмотрел на него:
– Мы и сами не понимаем, как это произошло. Пси-эмиттер находился под сильнейшим силовым полем. Туда ни одна молекула не проскочит. И вдруг он просто исчез. Случилось это, как только Конахен покинул Аиур.
– Забавно… И что вы собираетесь делать, чтобы спасти мир?
– Нам необходим пси-эмиттер. Вероятность того, что он у тебя, по данным последнего сканирования, возросла до семидесяти двух процентов. Верни его в Архивы. Если у тебя его кто-нибудь попросит или ты сам захочешь посмотреть, как работает эта штука, ни в коем случае не делай этого. Последствия будут ужасными.
– Предположим, я найду пси-эмиттер, как я его передам в Архивы этого вашего Храма?
– У нас есть люди на Земле. С одним из них, Андреем Сомовым, ты вчера общался. Передай ему пси-эмиттер, и ты спасешь мир.
Сергей так, в общем, и намеревался сделать, но внезапно в нем заворочался кто-то упрямый и противный: «Сейчас, отдам вам пси-эмиттер! Кто вас знает, кто вы такие. Может, сами хотите командовать зоргами. Ничего вы не получите, пока я сам не разберусь во всем этом».
И он решил выйти из сна. Собрал всю свою волю и постарался выпрыгнуть. Арекс продолжал что-то говорить, но его слова становились все отдаленнее и неразборчивее, пока не превратились в невнятное бормотание, а он сам – в размазанное розовое пятно вместе со всем Аиуром.
Обратное возвращение было скорым. Он мгновенно проткнул черную пустоту, тяжело заворочался и уткнулся носом в плечо жены.
«Что с тобой? Сон страшный?» – потянулась к нему Светлана. «Тяжелый…» – пробормотал Сергей. Он взглянул на часы – был пятый час утра. С трудом ему удалось уснуть снова, но на этот раз ничего не снилось.
– Эй, брат! Просыпайся! – раздался мужской голос.
Сергей поднял глаза от высохшей травы, колышущейся под его ногами легким ветерком. Рядом стояли давешний бородач из АГА и еще какой-то мужчина в потертой камуфляжной куртке.
– Божко отвезет тебя. Генералу привет, если увидишь. Скажи, мы поднимемся все, как только позовет.
Сергей поднялся со скамейки. У Божко был видавший виды фермерский грузовичок.
– Садись, брат. Как звать-то тебя?
– Сергей.
– Меня Божко, Богдан. Нам надо переправиться через Лим. Тут только одна переправа осталась, у Слобод. Все остальные натовцы перекрыли. Ты чего, и впрямь с генералом знаком?
– Встречались, – сухо ответил Сергей. Божко с лязгом захлопнул раздолбанную дверь и завел двигатель. Грузовик тронулся по узкой асфальтовой дороге.
Земля.
Африканский сектор. Мокиано
Доктор Бонго оказался верзилой под метр девяносто, большим и толстым. Он долго вращал белками глаз и причмокивал толстыми губами, когда увидел Конахена. Замотанный окровавленными тряпками генерал лежал на заднем сиденье армейского «Хаммера» бледный как полотно.
– Быстро в дом, – распорядился Бонго. И сам большими забавными прыжками побежал вверх по крыльцу своей фазенды в колониальном стиле. Когда Трип и Хаксли внесли генерала в дом доктора, они увидели суетящихся женщин. Доктор Бонго что-то громко кричал и распоряжался на местном наречии.
– Несите его в операционную. Туда по коридору, – указал он.
Это была небольшая выбеленная комната. Над операционным столом низко склонился бестеневой софит.
– Пульс не прощупывается. Открытая черепно-мозговая травма, – быстро шептал губами Бонго. Он все время суетился, придвигая к операционному столу какие-то приборы и столики с инструментами.
– Все, начинаем, – объявил он, когда в дверях появились две женщины в ярко-белых на фоне их черной кожи халатах.
– Посторонних прошу удалиться, – обратился доктор к лейтенанту.
– У него есть шансы? – спросил Трип. Голос лейтенанта слегка дрогнул. Тяжело было терять генерала. Это было просто какое-то нелепое недоразумение, случайность. Лучше бы на переднем сиденье оказался он сам.
– Не знаю, парни. Он едва жив. Если протянем еще немного, умрет точно. У меня и крови-то почти нет. Не знаю, что делать.
– Мы можем чем-нибудь помочь, доктор?
– Нужна кровь первой группы. Если у вас такая, то сдайте. А так, просто не мешайте.
– Мы найдем кровь, доктор. Сейчас с сержантом проедем по вашей деревне и притащим столько доноров, сколько сможем, – пообещал Трип.
– Не надо этого делать. Здесь кругом СПИД и разные предрассудки. Если вы это сделаете, мне здесь не жить. Я сделаю все, что в моих силах. Давайте наркоз! – велел он одной из сестер.
Трип и Хаксли вышли на улицу. Денек выдался не из легких. Ожидание тянулось невыносимо долго. Через пять часов, когда все вокруг задохнулось в расплавленном зное, на крыльце появился доктор Бонго. По его крупному лицу катились градины пота, а на белом халате звездочками алели капельки крови.
– Он жив? – Трип бросился к доктору. Сэм Бонго молча опустился на ступеньки и попросил сигарету. Десантники мучительно долга ждали, когда он закурит. Наконец доктор затянулся и сказал:
– Ваш товарищ будет жить. Но мозг поврежден. Ему требуется время, чтобы прийти в себя. Большая кровопотеря. Я подключил плазменный аппарат, подержим его на искусственной плазме. Около двух недель его нельзя будет транспортировать.
– Огромное спасибо, доктор! – выдохнул Трип. – Не знаю, как вас и благодарить. Вы спасли жизнь генералу Конахену. Знаете, какой это замечательный человек! Он спас Землю. Вы слышали его вчерашнее выступление? Они хотят возродить зоргов на Земле!
– Слышал, – довольно равнодушно отозвался доктор. – Но не думаю, что у них что-нибудь получится. Есть некие законы природы, которые не дозволено преступать никому. Даже в нашей деревенской глуши местные колдуны понимают это. А вообще, мой вам совет: живите проще. И чего вы туда лезете, в этот ваш космос? На Земле, что ли, дел нет? Привезли сюда заразу…
– Вы правы, доктор, но ведь это так интересно, – Трип только в прошлом году окончил школу десантников, и экспедиция на Тар была его первым космическим путешествием.
– Не знаю, ребята… Нам здесь этот космос до фени. И пусть мы дураки, но считаем это правильным. Здесь как жили двести-триста лет назад, так и живут. И многие счастливы. Я только боюсь, как бы кто не настучал, что генерал сейчас в Мокиано. Как я понял, вы здорово насолили властям.
– Вы правы, доктор, нам надо скорее убираться отсюда, – согласился сержант Хаксли. – Легавые скоро будут здесь. Но что делать с генералом?
– Говорю же, он не транспортабелен. Как вы его повезете в этой вашей колымаге? Ему бы по-хорошему надо в реабилитационный центр, а не в эту вонючую деревенскую больницу. Не знаю, что вам и сказать, парни.
– Генерала надо спрятать.
– Ладно, подождем до вечера. Я поговорю с местным начальником полиции, чтобы не дергался. Он все-таки должник мой. В прошлом году я вырезал опухоль у его жены. А потом переговорю с начальником госпиталя в Весттауне, все-таки столица. Они могут прислать за вашим генералом флаер.
– Это не опасно – нам в столицу?
– Опасно, если сунетесь туда как десантники. Надо сделать из вас черных.
– Черных? – рассмеялся Хаксли. – Только и мечтал об этом.
– Ну, тогда не знаю, – серьезно надул губы доктор. – Вас всех перестреляют. Только что передали, что вы объявлены вне закона. И убить вас может каждый.
Прошло два дня. Они прятались у доктора Бонго в постройке, что стояла на краю кукурузного поля у джунглей. Конахен был без сознания. Но сегодня утром, осмотрев его, доктор сказал, что он встанет на ноги. Доктор договорился со своим приятелем, и с часу на час они ждали, когда из Весттауна прибудет специальный медицинский флаер и заберет генерала.
Мокиано жил своей жизнью. Хотя, возможно, кто-то и догадывался, что в доме доктора Бонго скрываются государственные преступники, но корпоративная солидарность этого маленького мирка брала свое – люди помалкивали. Все-таки это была деревня, край земли, и дела большого мира не слишком трогали местное население, больше доверявшее таким местным авторитетам, как доктор Бонго или начальник полиции Фейрудо, чем далекому правительству Земной Федерации. Но тем не менее Трип и Хаксли полностью успокоились только тогда, когда возле их флигеля прямо на поле приземлился светло-голубой флаер с красным крестом. Генерала осторожно вынесли на носилках и погрузили в летательный аппарат. Конахен лежал спеленутый, как мумия, опутанный трубками и проводами капельниц и систем жизнеобеспечения.
– Быстрее, парни, – поторапливал пилот. – Мне шеф дал только два часа – туда и обратно. Иначе хватятся, где флаер.
Флаер взлетел и взял курс на Атлантическое побережье Африки, где находился Весттаун. Генерал что-то тихо пробормотал.
Трип наклонился ближе:
– Что вы сказали, сэр?
– Мостар…
– Что? – не понял Трип.
– В Мостар… Это на Балканах. Мы должны быть там через два дня.
– Но это невозможно, сэр.
Генерал собрал всю свою волю и уставился на лейтенанта хорошо знакомым всему управлению космической обороны ледяным взглядом.
– Трип, мы должны быть в Мостаре. Нужно встретиться там с одним человеком… От этого зависит судьба Земли. – Генерал положил руку на грудь, где под повязками у него дрожал Эрлиер.
Трип знал, что после событий на Таре генерал с ним не расстается. Но он никак не мог вспомнить, как этот медальон очутился у генерала.
– Мы постараемся быть там, сэр, – сказал Трип, понимая, что с генералом лучше не спорить. Но он и представить себе не мог, как это можно сделать.
Земля.
Американский сектор. Хай Хаус, Нъю-Порт
Гельмут Штайн считал себя профессионалом. И готов был сделать все, чтобы и другие не разуверились в этом. Поэтому, когда в очередной раз Донован устроил ему выволочку относительно опального генерала, председатель Комитета галактической безопасности не выдержал:
– Господин президент, я не держусь за должность и готов подать в отставку прямо сейчас. Но это означало бы признать свое бессилие и поражение. Поэтому я уйду сразу после того, как положу вам на стол голову Конахена. Поверьте, мы расшибемся в лепешку, но сделаем это.
Донован с интересом взглянул на Штайна. Такой эмоциональной реакции от обычно сдержанного главы КГБ он не ожидал.
– Вы должны понять, Штайн, какую угрозу он представляет после этого выступления. Уже неделю мир стоит на ушах. Сюда слетаются люди с колоний. И мы не можем отказать им в этом. Демократия хренова! Не сегодня-завтра грянет бунт! Они сметут все вокруг и нас в том числе. По всей Федерации воцарится анархия. Колонии отделятся и будут вести преступную жизнь, время от времени совершая набеги на Землю. Вот к чему это приведет! Зорги всего лишь повод! АГА уже давно готовила эти беспорядки. Помните, вы докладывали мне о них еще до событий на Таре? И вот все прорвалось! – Донован и сам чувствовал себя плаксивым ребенком, нуждающимся сейчас в утешении.
– Я все понимаю, господин президент. Но так ли уж в действительности необходимо клонировать зоргов?
– И ты, Брут! Неужели вы не понимаете, что с появлением протоссов галактической безопасности пришел конец? Рядом с нами сверхцивилизация! Мы как муравьи перед ними. Они сделают с нами все, что захотят! И вы, шеф КГБ, до сих пор не поняли этого!
– Сэр, в контакт с протоссами вступали только вы. Других сведений нет…
Донован потерял терпение:
– Я сумасшедший?! Вы это хотите сказать?! Я все это придумал?
– Но никаких других прямых доказательств существования протоссов нет. Оба экипажа – и Конахена, и Рэйнора – ничего не помнят. И как мы ни бились, они ничего не вспомнили.
– В том-то и дело, Штайн! Полный мрак. Только я один, старый взбесившийся дурак, знаю всю правду! Протоссы в любую минуту могут уничтожить Землю и все наши колонии. Это сверхсила, Штайн! И противостоять им мы сможем, если только приручим зоргов. Вот в чем наша задача!
– Меня не оставляют сомнения, что это реально, сэр…
– Нам нужны опытные образцы. Надо, чтобы ученые с ними поработали. Там видно будет… Но ведь они осадили «Башню»! Они сметут ее вместе со всеми! И тогда все будет кончено. Иногда мне кажется, что это специально подстроили протоссы. Они хотят захватить власть на Земле.
– Мы не допустим, чтобы исследовательский центр захватили мятежники. Я уже распорядился – в Мостар направлены дополнительные резервы. Мы собираем еще одну бригаду. Основной ее костяк составят парни из звездного десанта.
– Вы сошли с ума, Штайн! – взвыл президент. – Они же все за Конахена. Только и бредят своим генералом! Срочно отправьте туда бригаду морских пехотинцев. Пусть встанут внешним кольцом возле базы и никого туда не пускают.
– Хорошо, сэр.
– Границы перекрыли?
– Еще вчера, сэр. И водные, и наземные, и воздушные.
– Идите, Штайн, – обессиленно махнул рукой Донован. – Только не вздумайте ограничить прибытие людей из колоний. Портить отношения с колониями нам сейчас ни к чему. Эти хреновы демократы порвут нас на части.
Штайн вышел из кабинета президента. И пока шел по длинному коридору правительственного Высокого дома, размышлял о протоссах. Подумать было о чем. Но где факты их вторжения в жизнь Земной Федерации? И уж конечно, никогда раньше глава КГБ не замечал за президентом такой маниакальной одержимости. Надо же, как Донован уверовал во всевластие протоссов!
Земля.
Американский сектор. Санфорд, Флорида
Кэрри сидела на широкой кровати, занимавшей почти всю комнату этого захудалого мотеля, и смотрела по сетевизору последние известия. Манифестанты плотным кольцом окружили «Башню», как на кодовом языке военных назывался исследовательский центр близ Мостара. Увещевания президента не остановили демонстрантов. Доновану больше не доверяли.
Но Кэрри сейчас тревожило другое. То, что ей было ближе. К пяти часам должен был вернуться Алексей. Он обещал привезти с собой деблокатор, специальный прибор, который поможет ей вспомнить все произошедшее на Таре. И она этого боялась. После всех пыток в «SP» она боялась даже помыслить о новом вторжении в ее мозг. Но Алексей долго убеждал и настаивал на необходимости еще одной попытки и почти добился того, что она ему поверила.
И вот теперь она сидела на кровати в маленьком зачуханном номере мотеля, где они провели ночь, и ждала, когда объявится он – ее друг или мучитель. Она пыталась объяснить себе, как вышло, что между ними так быстро возникли близкие отношения. Никогда раньше ничего подобного с другими мужчинами у нее не было. Все произошло слишком быстро. И особенной радости от этой скорой близости она не ощутила.
А сегодня весь день она провела у сетевизора, наблюдая, как развиваются события, и жуя то чипсы, то попкорн и запивая все это и свои страхи пивом. Больше всего тревожила неизвестность. Вчера вечером она позвонила Джиму Рэйнору. Он не ответил. И Барт тоже, и Генри, и Крис. Это было странным. Они договаривались встретиться, как только выйдут из «SP». Каждые тридцать минут она проверяла почту. Но все они как в воду канули. Бросили ее одну. Кэрри подошла к окну. На многие километры вокруг простиралась выжженная солнцем пустыня и пыльная дорога, по которой на бешеной скорости проносились редкие автомобили. Стояла страшная жара, и кондиционер гудел на пределе своих возможностей, нагоняя в апартаменты лишь чуть более прохладный, чем на улице, воздух. Ей показалось, что на дороге появился мотоцикл. Она не ошиблась, это был «Харлей-Дэвидсон» Алексея. Он несся к мотелю. «Успокойся, девочка, – сказала себе Кэрри голосом своей матери, умершей три года назад. – Хуже, чем в «SP», тебе уже не будет». Но тревожное чувство не отпускало. Да и этот парень, Алексей, он такой необычный. Она не понимала его. Не понимала, любит или боится его. Или то и другое одновременно. И не понимала, как это у нее получается.
В дверь постучали. На пороге стоял пыльный Алексей в бежевой парадной рубашке и черных брюках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
– Если пси-эмиттер все время находился у вас, почему вы не попытались поставить под контроль зоргов на Таре?
– Все случилось слишком быстро. Зараза распространилась по планете меньше чем за неделю. А потом, кому можно поручить контроль над зоргами? Кому можно доверить это вселенское могущество? Даже протоссы слишком слабы и подвержены страстям для этого: Только Творцы миров – Изначальные могли осуществлять этот контроль, но никто из людей или эльфидов. Если пси-эмиттер попадет в руки духовно неразвитого или незрелого существа, его обладатель сразу вообразит себя властелином Вселенной. Этого допустить нельзя. Нужно возвратить пси-эмиттер в храмовые Архивы под бдительную охрану храмовников. Они охраняют заветы Изначальных, пусть берегут и пси-эмиттер.
– Почему же они его не уберегли? Как он попал в руки Конахену? – Сергей понял, что сболтнул лишнее, проявив слишком горячую заинтересованность в инопланетных делах, но дело было сделано.
Виртуальный Арекс внимательно посмотрел на него:
– Мы и сами не понимаем, как это произошло. Пси-эмиттер находился под сильнейшим силовым полем. Туда ни одна молекула не проскочит. И вдруг он просто исчез. Случилось это, как только Конахен покинул Аиур.
– Забавно… И что вы собираетесь делать, чтобы спасти мир?
– Нам необходим пси-эмиттер. Вероятность того, что он у тебя, по данным последнего сканирования, возросла до семидесяти двух процентов. Верни его в Архивы. Если у тебя его кто-нибудь попросит или ты сам захочешь посмотреть, как работает эта штука, ни в коем случае не делай этого. Последствия будут ужасными.
– Предположим, я найду пси-эмиттер, как я его передам в Архивы этого вашего Храма?
– У нас есть люди на Земле. С одним из них, Андреем Сомовым, ты вчера общался. Передай ему пси-эмиттер, и ты спасешь мир.
Сергей так, в общем, и намеревался сделать, но внезапно в нем заворочался кто-то упрямый и противный: «Сейчас, отдам вам пси-эмиттер! Кто вас знает, кто вы такие. Может, сами хотите командовать зоргами. Ничего вы не получите, пока я сам не разберусь во всем этом».
И он решил выйти из сна. Собрал всю свою волю и постарался выпрыгнуть. Арекс продолжал что-то говорить, но его слова становились все отдаленнее и неразборчивее, пока не превратились в невнятное бормотание, а он сам – в размазанное розовое пятно вместе со всем Аиуром.
Обратное возвращение было скорым. Он мгновенно проткнул черную пустоту, тяжело заворочался и уткнулся носом в плечо жены.
«Что с тобой? Сон страшный?» – потянулась к нему Светлана. «Тяжелый…» – пробормотал Сергей. Он взглянул на часы – был пятый час утра. С трудом ему удалось уснуть снова, но на этот раз ничего не снилось.
– Эй, брат! Просыпайся! – раздался мужской голос.
Сергей поднял глаза от высохшей травы, колышущейся под его ногами легким ветерком. Рядом стояли давешний бородач из АГА и еще какой-то мужчина в потертой камуфляжной куртке.
– Божко отвезет тебя. Генералу привет, если увидишь. Скажи, мы поднимемся все, как только позовет.
Сергей поднялся со скамейки. У Божко был видавший виды фермерский грузовичок.
– Садись, брат. Как звать-то тебя?
– Сергей.
– Меня Божко, Богдан. Нам надо переправиться через Лим. Тут только одна переправа осталась, у Слобод. Все остальные натовцы перекрыли. Ты чего, и впрямь с генералом знаком?
– Встречались, – сухо ответил Сергей. Божко с лязгом захлопнул раздолбанную дверь и завел двигатель. Грузовик тронулся по узкой асфальтовой дороге.
Земля.
Африканский сектор. Мокиано
Доктор Бонго оказался верзилой под метр девяносто, большим и толстым. Он долго вращал белками глаз и причмокивал толстыми губами, когда увидел Конахена. Замотанный окровавленными тряпками генерал лежал на заднем сиденье армейского «Хаммера» бледный как полотно.
– Быстро в дом, – распорядился Бонго. И сам большими забавными прыжками побежал вверх по крыльцу своей фазенды в колониальном стиле. Когда Трип и Хаксли внесли генерала в дом доктора, они увидели суетящихся женщин. Доктор Бонго что-то громко кричал и распоряжался на местном наречии.
– Несите его в операционную. Туда по коридору, – указал он.
Это была небольшая выбеленная комната. Над операционным столом низко склонился бестеневой софит.
– Пульс не прощупывается. Открытая черепно-мозговая травма, – быстро шептал губами Бонго. Он все время суетился, придвигая к операционному столу какие-то приборы и столики с инструментами.
– Все, начинаем, – объявил он, когда в дверях появились две женщины в ярко-белых на фоне их черной кожи халатах.
– Посторонних прошу удалиться, – обратился доктор к лейтенанту.
– У него есть шансы? – спросил Трип. Голос лейтенанта слегка дрогнул. Тяжело было терять генерала. Это было просто какое-то нелепое недоразумение, случайность. Лучше бы на переднем сиденье оказался он сам.
– Не знаю, парни. Он едва жив. Если протянем еще немного, умрет точно. У меня и крови-то почти нет. Не знаю, что делать.
– Мы можем чем-нибудь помочь, доктор?
– Нужна кровь первой группы. Если у вас такая, то сдайте. А так, просто не мешайте.
– Мы найдем кровь, доктор. Сейчас с сержантом проедем по вашей деревне и притащим столько доноров, сколько сможем, – пообещал Трип.
– Не надо этого делать. Здесь кругом СПИД и разные предрассудки. Если вы это сделаете, мне здесь не жить. Я сделаю все, что в моих силах. Давайте наркоз! – велел он одной из сестер.
Трип и Хаксли вышли на улицу. Денек выдался не из легких. Ожидание тянулось невыносимо долго. Через пять часов, когда все вокруг задохнулось в расплавленном зное, на крыльце появился доктор Бонго. По его крупному лицу катились градины пота, а на белом халате звездочками алели капельки крови.
– Он жив? – Трип бросился к доктору. Сэм Бонго молча опустился на ступеньки и попросил сигарету. Десантники мучительно долга ждали, когда он закурит. Наконец доктор затянулся и сказал:
– Ваш товарищ будет жить. Но мозг поврежден. Ему требуется время, чтобы прийти в себя. Большая кровопотеря. Я подключил плазменный аппарат, подержим его на искусственной плазме. Около двух недель его нельзя будет транспортировать.
– Огромное спасибо, доктор! – выдохнул Трип. – Не знаю, как вас и благодарить. Вы спасли жизнь генералу Конахену. Знаете, какой это замечательный человек! Он спас Землю. Вы слышали его вчерашнее выступление? Они хотят возродить зоргов на Земле!
– Слышал, – довольно равнодушно отозвался доктор. – Но не думаю, что у них что-нибудь получится. Есть некие законы природы, которые не дозволено преступать никому. Даже в нашей деревенской глуши местные колдуны понимают это. А вообще, мой вам совет: живите проще. И чего вы туда лезете, в этот ваш космос? На Земле, что ли, дел нет? Привезли сюда заразу…
– Вы правы, доктор, но ведь это так интересно, – Трип только в прошлом году окончил школу десантников, и экспедиция на Тар была его первым космическим путешествием.
– Не знаю, ребята… Нам здесь этот космос до фени. И пусть мы дураки, но считаем это правильным. Здесь как жили двести-триста лет назад, так и живут. И многие счастливы. Я только боюсь, как бы кто не настучал, что генерал сейчас в Мокиано. Как я понял, вы здорово насолили властям.
– Вы правы, доктор, нам надо скорее убираться отсюда, – согласился сержант Хаксли. – Легавые скоро будут здесь. Но что делать с генералом?
– Говорю же, он не транспортабелен. Как вы его повезете в этой вашей колымаге? Ему бы по-хорошему надо в реабилитационный центр, а не в эту вонючую деревенскую больницу. Не знаю, что вам и сказать, парни.
– Генерала надо спрятать.
– Ладно, подождем до вечера. Я поговорю с местным начальником полиции, чтобы не дергался. Он все-таки должник мой. В прошлом году я вырезал опухоль у его жены. А потом переговорю с начальником госпиталя в Весттауне, все-таки столица. Они могут прислать за вашим генералом флаер.
– Это не опасно – нам в столицу?
– Опасно, если сунетесь туда как десантники. Надо сделать из вас черных.
– Черных? – рассмеялся Хаксли. – Только и мечтал об этом.
– Ну, тогда не знаю, – серьезно надул губы доктор. – Вас всех перестреляют. Только что передали, что вы объявлены вне закона. И убить вас может каждый.
Прошло два дня. Они прятались у доктора Бонго в постройке, что стояла на краю кукурузного поля у джунглей. Конахен был без сознания. Но сегодня утром, осмотрев его, доктор сказал, что он встанет на ноги. Доктор договорился со своим приятелем, и с часу на час они ждали, когда из Весттауна прибудет специальный медицинский флаер и заберет генерала.
Мокиано жил своей жизнью. Хотя, возможно, кто-то и догадывался, что в доме доктора Бонго скрываются государственные преступники, но корпоративная солидарность этого маленького мирка брала свое – люди помалкивали. Все-таки это была деревня, край земли, и дела большого мира не слишком трогали местное население, больше доверявшее таким местным авторитетам, как доктор Бонго или начальник полиции Фейрудо, чем далекому правительству Земной Федерации. Но тем не менее Трип и Хаксли полностью успокоились только тогда, когда возле их флигеля прямо на поле приземлился светло-голубой флаер с красным крестом. Генерала осторожно вынесли на носилках и погрузили в летательный аппарат. Конахен лежал спеленутый, как мумия, опутанный трубками и проводами капельниц и систем жизнеобеспечения.
– Быстрее, парни, – поторапливал пилот. – Мне шеф дал только два часа – туда и обратно. Иначе хватятся, где флаер.
Флаер взлетел и взял курс на Атлантическое побережье Африки, где находился Весттаун. Генерал что-то тихо пробормотал.
Трип наклонился ближе:
– Что вы сказали, сэр?
– Мостар…
– Что? – не понял Трип.
– В Мостар… Это на Балканах. Мы должны быть там через два дня.
– Но это невозможно, сэр.
Генерал собрал всю свою волю и уставился на лейтенанта хорошо знакомым всему управлению космической обороны ледяным взглядом.
– Трип, мы должны быть в Мостаре. Нужно встретиться там с одним человеком… От этого зависит судьба Земли. – Генерал положил руку на грудь, где под повязками у него дрожал Эрлиер.
Трип знал, что после событий на Таре генерал с ним не расстается. Но он никак не мог вспомнить, как этот медальон очутился у генерала.
– Мы постараемся быть там, сэр, – сказал Трип, понимая, что с генералом лучше не спорить. Но он и представить себе не мог, как это можно сделать.
Земля.
Американский сектор. Хай Хаус, Нъю-Порт
Гельмут Штайн считал себя профессионалом. И готов был сделать все, чтобы и другие не разуверились в этом. Поэтому, когда в очередной раз Донован устроил ему выволочку относительно опального генерала, председатель Комитета галактической безопасности не выдержал:
– Господин президент, я не держусь за должность и готов подать в отставку прямо сейчас. Но это означало бы признать свое бессилие и поражение. Поэтому я уйду сразу после того, как положу вам на стол голову Конахена. Поверьте, мы расшибемся в лепешку, но сделаем это.
Донован с интересом взглянул на Штайна. Такой эмоциональной реакции от обычно сдержанного главы КГБ он не ожидал.
– Вы должны понять, Штайн, какую угрозу он представляет после этого выступления. Уже неделю мир стоит на ушах. Сюда слетаются люди с колоний. И мы не можем отказать им в этом. Демократия хренова! Не сегодня-завтра грянет бунт! Они сметут все вокруг и нас в том числе. По всей Федерации воцарится анархия. Колонии отделятся и будут вести преступную жизнь, время от времени совершая набеги на Землю. Вот к чему это приведет! Зорги всего лишь повод! АГА уже давно готовила эти беспорядки. Помните, вы докладывали мне о них еще до событий на Таре? И вот все прорвалось! – Донован и сам чувствовал себя плаксивым ребенком, нуждающимся сейчас в утешении.
– Я все понимаю, господин президент. Но так ли уж в действительности необходимо клонировать зоргов?
– И ты, Брут! Неужели вы не понимаете, что с появлением протоссов галактической безопасности пришел конец? Рядом с нами сверхцивилизация! Мы как муравьи перед ними. Они сделают с нами все, что захотят! И вы, шеф КГБ, до сих пор не поняли этого!
– Сэр, в контакт с протоссами вступали только вы. Других сведений нет…
Донован потерял терпение:
– Я сумасшедший?! Вы это хотите сказать?! Я все это придумал?
– Но никаких других прямых доказательств существования протоссов нет. Оба экипажа – и Конахена, и Рэйнора – ничего не помнят. И как мы ни бились, они ничего не вспомнили.
– В том-то и дело, Штайн! Полный мрак. Только я один, старый взбесившийся дурак, знаю всю правду! Протоссы в любую минуту могут уничтожить Землю и все наши колонии. Это сверхсила, Штайн! И противостоять им мы сможем, если только приручим зоргов. Вот в чем наша задача!
– Меня не оставляют сомнения, что это реально, сэр…
– Нам нужны опытные образцы. Надо, чтобы ученые с ними поработали. Там видно будет… Но ведь они осадили «Башню»! Они сметут ее вместе со всеми! И тогда все будет кончено. Иногда мне кажется, что это специально подстроили протоссы. Они хотят захватить власть на Земле.
– Мы не допустим, чтобы исследовательский центр захватили мятежники. Я уже распорядился – в Мостар направлены дополнительные резервы. Мы собираем еще одну бригаду. Основной ее костяк составят парни из звездного десанта.
– Вы сошли с ума, Штайн! – взвыл президент. – Они же все за Конахена. Только и бредят своим генералом! Срочно отправьте туда бригаду морских пехотинцев. Пусть встанут внешним кольцом возле базы и никого туда не пускают.
– Хорошо, сэр.
– Границы перекрыли?
– Еще вчера, сэр. И водные, и наземные, и воздушные.
– Идите, Штайн, – обессиленно махнул рукой Донован. – Только не вздумайте ограничить прибытие людей из колоний. Портить отношения с колониями нам сейчас ни к чему. Эти хреновы демократы порвут нас на части.
Штайн вышел из кабинета президента. И пока шел по длинному коридору правительственного Высокого дома, размышлял о протоссах. Подумать было о чем. Но где факты их вторжения в жизнь Земной Федерации? И уж конечно, никогда раньше глава КГБ не замечал за президентом такой маниакальной одержимости. Надо же, как Донован уверовал во всевластие протоссов!
Земля.
Американский сектор. Санфорд, Флорида
Кэрри сидела на широкой кровати, занимавшей почти всю комнату этого захудалого мотеля, и смотрела по сетевизору последние известия. Манифестанты плотным кольцом окружили «Башню», как на кодовом языке военных назывался исследовательский центр близ Мостара. Увещевания президента не остановили демонстрантов. Доновану больше не доверяли.
Но Кэрри сейчас тревожило другое. То, что ей было ближе. К пяти часам должен был вернуться Алексей. Он обещал привезти с собой деблокатор, специальный прибор, который поможет ей вспомнить все произошедшее на Таре. И она этого боялась. После всех пыток в «SP» она боялась даже помыслить о новом вторжении в ее мозг. Но Алексей долго убеждал и настаивал на необходимости еще одной попытки и почти добился того, что она ему поверила.
И вот теперь она сидела на кровати в маленьком зачуханном номере мотеля, где они провели ночь, и ждала, когда объявится он – ее друг или мучитель. Она пыталась объяснить себе, как вышло, что между ними так быстро возникли близкие отношения. Никогда раньше ничего подобного с другими мужчинами у нее не было. Все произошло слишком быстро. И особенной радости от этой скорой близости она не ощутила.
А сегодня весь день она провела у сетевизора, наблюдая, как развиваются события, и жуя то чипсы, то попкорн и запивая все это и свои страхи пивом. Больше всего тревожила неизвестность. Вчера вечером она позвонила Джиму Рэйнору. Он не ответил. И Барт тоже, и Генри, и Крис. Это было странным. Они договаривались встретиться, как только выйдут из «SP». Каждые тридцать минут она проверяла почту. Но все они как в воду канули. Бросили ее одну. Кэрри подошла к окну. На многие километры вокруг простиралась выжженная солнцем пустыня и пыльная дорога, по которой на бешеной скорости проносились редкие автомобили. Стояла страшная жара, и кондиционер гудел на пределе своих возможностей, нагоняя в апартаменты лишь чуть более прохладный, чем на улице, воздух. Ей показалось, что на дороге появился мотоцикл. Она не ошиблась, это был «Харлей-Дэвидсон» Алексея. Он несся к мотелю. «Успокойся, девочка, – сказала себе Кэрри голосом своей матери, умершей три года назад. – Хуже, чем в «SP», тебе уже не будет». Но тревожное чувство не отпускало. Да и этот парень, Алексей, он такой необычный. Она не понимала его. Не понимала, любит или боится его. Или то и другое одновременно. И не понимала, как это у нее получается.
В дверь постучали. На пороге стоял пыльный Алексей в бежевой парадной рубашке и черных брюках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69