Выслушав это известие, император немедленно приготовился действовать. Он сразу же призвал сына этого Вурца по имени Варда, Георгия Левуна и скифа, на скифском языке именовавшегося Питикой, вместе с их воинами, образовал боеспособный отряд и выслал их против варваров с приказом по прибытии на место отправить воинов в набеги, разорить все соседние селения, а их жителей выселить и привести к нему. Они сразу же отправились в путь, а самодержец, преследуя прежнюю цель, торопился достичь Поливота и затем дойти до Икония.
Такое намерение было у императора, и он уже собирался без промедления приступить к делу, как получил известие, что варвары и сам султан Сулейман, узнав о его наступлении, сожгли в Азии все пашни и луга, так что не осталось ни пищи для людей, ни корма для коней. Кроме того, дошли сведения о новом наступлении варваров из северных областей, и крылатая молва облетела всю Азию. Император боялся, что по пути в Иконий его войско из-за недостатка пищи падет жертвой голода, и в то же время опасался ожидавшегося наступления варваров. И вот он принимает разумное и смелое решение – спросить бога, как ему поступить, – отправиться к Иконию или же выступить против варваров, находившихся у Филомилия. Он записал свои вопросы на двух листках, положил их на святой престол и провел всю ночь в усердных молитвах и песнопениях. Утром явился священник, в присутствии всех развернул один из листков и прочел самодержцу повеление отправляться по дороге в Филомилий. Вот что я хотела рассказать о самодержце. {407}
Тем временем Варда Вурц, следуя по уже упомянутой дороге, увидел, как большое войско спешит перейти через мост Зомпи и соединиться с Моноликом. Варда сразу же вооружается, вступает с ним в бой на равнине Амория и разбивает противника наголову. Но другие турки, направлявшиеся к Монолику из восточных областей, натолкнулись на лагерь Вурца, когда тот еще не вернулся, и захватили оказавшихся там вьючных животных и снаряжение воинов. Вурц же с богатой добычей победителем двинулся в обратный путь, но по дороге встретил одного человека, шедшего из лагеря, и, узнав от него, что турки разграбили лагерь и ушли с добычей, стал размышлять, что ему следует предпринять. Он хотел отправиться в погоню за варварами, но не мог этого сделать, так как турки двигались очень быстро, а его кони уже устали. Поэтому, чтобы не случилось беды, он отказывается от преследования и медленно, в полном порядке продолжает свой путь, утром прибывает в уже упомянутые городки Вурца и выселяет оттуда всех жителей. Он забрал пленных, взял весь имевшийся у варваров провиант, позволил себе и своим усталым воинам кратковременный отдых в удобном месте, а с восходом солнца отправился по дороге к самодержцу.
По пути ему встречается другой турецкий отряд, который сразу же на него нападает, и в результате завязывается большое сражение. Турки в течение долгого времени выдерживали бой, но затем попросили отдать им пленных и захваченную у них добычу, обещая, если их требования будут удовлетворены, оставить попытки нападения на ромеев и вернуться домой. Однако Вурц не пошел навстречу желаниям турок и храбро продолжал битву. С предыдущего дня у сражавшихся не было во рту и глотка воды, поэтому, подойдя к берегу реки, они стали утолять жар жажды, а затем один за другим возвращались на поле битвы. В то время как одни продолжали бой, другие, уставшие, освежали себя водой. Вурц же, удрученный количеством врагов, видя отвагу варваров, пришел в отчаяние и отправил к императору с сообщением о событиях не какого-нибудь простого воина, а уже упомянутого Георгия Левуна. Не найдя дороги, свободной от турецких полчищ, Георгий с отчаянной смелостью врезался в гущу врагов, выбрался из нее и благополучно прибыл к императору.
Алексей получил известие о Вурце, точно выяснил количество турок и, поняв, что Вурц испытывает большую нужду в воинах и подкреплениях, вооружил войско и вооружился сам. Построив армию по фалангам, он в образцовом порядке выступил против варваров. Авангардом командовал император {408} (Михаил), правым флангом – Вриенний, левым – Гавра, арьергардом – Кекавмен. Пока турки в отдалении ждали приближения ромеев, племянник императрицы Никифор, юноша, горящий жаждой битвы, выехал вперед из строя, увлек за собой нескольких других щитоносцев Арея, вступил в схватку с первыми, кто напал на него, получил удар в колено и ударил копьем в грудь ранившего его воина. Турок сразу же упал с коня и безмолвный распростерся на земле. Видя это, варвары, стоявшие позади, сразу же показали ромеям спину. Император с радостью принял доблестного юношу, осыпал его похвалами, а сам направился к Филомилию.
Он достиг озера Сорока мучеников и на следующий день прибыл в так называемые Месанакты. Выступив оттуда, он с ходу овладел Филомилием. Затем он выделил из состава войска различного рода отряды во главе с храбрыми военачальниками и отправил их во все селения в округе Икония с приказом разорить их и вызволить из рук варваров пленных. Как стадо диких зверей, рассеялись воины во все стороны, а затем вернулись к императору и привели ему освобожденных от варваров пленников, которых они захватили вместе с их пожитками. Вместе с ними добровольно следовали и жители этих областей – ромеи, бежавшие из-под власти варваров, – женщины с младенцами, мужчины, дети; все они устремились к самодержцу, как к спасительному убежищу. Алексей опять выстроил войско новым строем, поместил в его середину всех пленных вместе с женами и детьми и отправился назад тем же путем, которым шел раньше; где бы Алексей ни проходил, он везде соблюдал все меры предосторожности. Видя это зрелище, можно было подумать, что какой-то защищенный башнями город ожил и движется этим новым строем.
5. Во время движения императора варвары не показывались, но большое число воинов Монолика, прячась в засадах, следовало по обе стороны от него. Когда же император проходил по равнине, расположенной между Поливотом и уже упомянутым озером, группа варваров – все храбрые воины, легковооруженные и двигавшиеся налегке, сидевшие в засадах по обе стороны войска, неожиданно появились на возвышенности перед ромеями. Архисатрап Монолик, старик, обладавший большим опытом войн и боевых построений, впервые увидев столь необычный строй, был удивлен и поражен новым способом построения войска и стал выяснять имя предводителя. Он догадался, что отрядами и этим новым строем командует не кто иной, как самодержец Алексей, и, несмотря на все желание, не мог решиться на него напасть. Тем не менее Монолик прика-{409}зал поднять воинский крик; стараясь создать у ромеев впечатление, что на них движется большое войско, он заставил своих воинов бежать не сомкнутым строем, а отдельными группами и в беспорядке (этот их боевой порядок я описывала выше), чтобы неожиданностью зрелища и гулом несущейся конницы оглушить и поразить ромеев.
Самодержец же двигался впереди строя и выдавался вперед, как башня, как огненный столб или как божественное, небесное явление. Он ободрял фаланги, приказывал сохранять боевой порядок и призывал воинов к мужеству. «Не ради себя, – говорил он, – предпринял я столь тяжкий труд, а ради чести и славы Ромейской державы, и я в любой момент готов принять за вас смерть». Воины исполнились мужества; каждый соблюдал свое место и спокойно продолжал путь, так что варварам казалось, будто строй не движется вовсе. Весь день без всякого успеха атаковали турки ромейское войско, но не смогли прорвать ромейский строй в целом или в какой-либо его части. Затем они, ничего не добившись, возвратились на холмы, зажгли множество костров и всю ночь выли, как волки, время от времени насмехаясь над ромеями – среди них были некоторые полуварвары, говорившие по-гречески. На рассвете Монолик приказал туркам повторить прежний маневр.
Между тем прибыл сам султан Килич-Арслан и, увидев великолепное построение войска, был удивлен, но, по обычаю молодых людей, принялся насмехаться над стариком Моноликом, медлившим вступить в бой с самодержцем. Монолик ответил ему: «По старости или по трусости я до сих пор откладывал рукопашную битву с императором. Если ты такой храбрый, иди и попытай счастья сам, дело покажет, кто прав». Килич-Арслан сразу же сам напал на арьергард, одним сатрапам приказал атаковать самодержца с фронта, другим – завязать бой на обоих флангах. Командующий правым флангом кесарь Никифор Вриенний, видя бой в арьергарде, возгорелся желанием помочь воинам, замыкавшим строй, однако, не желая проявлять юношескую неопытность, сдерживал свой кипящий гнев против варваров и старался в полном порядке, не нарушая строя, продолжать свой путь.
Так как варвары упорно сражались, командующий левым флангом, мой самый любимый брат, порфирородный Андроник повернул коня и вместе со своей фалангой с силой набросился на варваров. Андроник проявлял на войне разумную отвагу, искусство рук и необыкновенный ум. Однако, только вступив в цветущий возраст, он безвременно погиб, умер и покинул нас, когда этого никто не ожидал. О молодость, цветение {410} тела и легкие прыжки на коня! Куда вы исчезли? Скорбь о нем понуждает меня разразиться горестным плачем, но законы исторического повествования удерживают меня от этого. Приходится удивляться, что теперь люди не превращаются, как, судя по рассказам, это было раньше, в камень, птицу, дерево или какой-нибудь неодушевленный предмет и не меняют свою природу под воздействием большого горя. Не знаю, миф это или правда, но лучше сменить свою природу на бесчувственную, чем испытать столь великое горе. Если бы это могло произойти, выпавшие на мою долю горести быстро обратили бы меня в камень.
6. Видя, что дело дошло уже до рукопашной схватки, Никифор, опасаясь поражения, повернул коня и поспешил на помощь со своим отрядом. Тогда варвары повернули назад и в панике вместе с султаном Килич-Арсланом устремились на холмы. Много турок было тогда убито в бою и еще больше взято в плен. Все, кому удалось спастись, рассеялись в разные стороны, а сам султан, отчаявшись спастись, бежал в сопровождении только одного своего виночерпия к храму, воздвигнутому на вершине холма, вокруг которого рядами стояли огромные кипарисы. Теснимый тремя преследовавшими его скифами и сыном Узы, он поднялся на холм, затем немного отклонился в сторону и спасся благодаря тому, что преследователи не знали его в лицо. Виночерпий же был схвачен скифами и как великий дар доставлен самодержцу. Император ликовал по поводу столь славной победы над врагами; вместе с тем он был огорчен, что султан не попал в его руки, хотя и, как говорится, едва унес ноги.
С наступлением вечера император располагается лагерем, а оставшиеся в живых варвары вновь поднимаются на холмы, зажигают множество костров и всю ночь, как псы, лают на ромеев. Некий скиф убежал из ромейского войска, явился к султану и сказал ему: «Не вступай в бой с самодержцем днем, из этого ничего хорошего не выйдет. Так как равнина невелика, император поставил палатки тесно одна к другой, поэтому пусть легковооруженные стрелки спустятся к подножию холмов и всю ночь осыпают ромейский лагерь градом стрел. Они нанесут немалый ущерб ромейскому войску». Тогда же один полуварвар тайно от турок явился к императору и передал ему, что посоветовал султану перебежчик-скиф, и подробно рассказал о всех планах против ромейского войска.
Узнав об этом, самодержец разделил войско на две части: одной из них он приказал, оставаясь в лагере, бодрствовать и быть начеку, а остальным – вооружиться, выйти за пределы {411} лагеря, встретить двигавшихся на них турок и завязать бой. В течение всей ночи варвары, окружив со всех сторон лагерь, совершили рейды к подножиям холмов и осыпали воинов дождем стрел. Но ромеи, следуя наставлениям самодержца, защищались, не размыкая строя. На рассвете они выступили в том же порядке, вновь поместили в середину строя добычу, все снаряжение, пленных с женами и детьми и направились по дороге в Амбу.
В этот момент начался тяжелый и жестокий бой. Султан вновь собрал свои силы, окружил со всех сторон войско и завязал упорное сражение; он, однако, не смог прорвать сомкнутого строя ромеев и, как бы натолкнувшись на стальную стену, должен был уйти ни с чем. В горести и отчаянии султан в течение всей следующей ночи совещался с Моноликом и остальными сатрапами, а на рассвете с согласия всех варваров попросил мира у самодержца. Самодержец не ответил отказом, а, напротив, принял его просьбу. Он сразу же велел сыграть сигнал сбора, приказал всем сохранять спокойствие, держаться в том же порядке, не сходить с коней, не снимать поклажи с вьючных животных и, как и раньше, в продолжение всего пути иметь при себе для защиты щиты, шлемы и копья. Такое распоряжение было отдано самодержцем с единственной целью: чтобы строй не был прорван в сумятице боя и все его люди не стали добычей врага. Видя многочисленные полчища турок, со всех сторон нападающих на ромейское войско, император испытывал опасения.
Остановившись в удобном месте, император расположил по обе стороны от себя всех родственников и большое число отобранных им воинов и сам стал во главе их; справа и слева находились его родственники и свойственники, а непосредственно за ними – отборный отряд воинов-катафрактов; блеск сверкающего оружия ярче солнечных лучей озарял воздух. В этот момент подъехал и султан вместе со своими сатрапами, во главе которых двигался Монолик, превосходивший всех азиатских турок своим возрастом, опытом и мужеством; султан застал императора на равнине между Августополем и Акронием.
Сатрапы издали заметили самодержца, сошли с коней и совершили полагающееся преклонение перед императором. Султану же самодержец не позволял сойти с коня, хотя тот несколько раз и пытался это сделать. Но быстро спешившись, Килич-Арслан обнял ногу самодержца. Император же подал ему руку и велел сесть на одного из лучших своих коней. Когда султан вскочил на коня и сбоку приблизился к самодержцу, {412} Алексей немедленно снял с себя плащ и набросил его на плечи Килич-Арслана.
Немного подождав, император изложил ему свои соображения в таких словах: «Если вы пожелаете покориться Ромейской империи и прекратить свои набеги на христиан, то получите дары и титулы и будете в дальнейшем свободно жить в отведенных вам землях, там, где вы обитали раньше, до того как Роман Диоген взял в свои руки бразды правления и потерпел то страшное поражение, когда, на свое несчастье, вступив в бой с султаном, он был пленен им. Предпочтите мир войне, удалитесь с территории Ромейской державы и удовлетворитесь своей собственной. Послушавшись моих слов – ведь я даю вам хороший совет, – вы не раскаетесь и, кроме того, получите многочисленные дары. Если же нет, то знайте: я истреблю все ваше племя». Султан и его сатрапы с готовностью приняли эти условия и сказали: «Мы бы не явились сюда, если бы не решили заключить мир с твоей царственностью». Выслушав их ответ, император отослал турок в приготовленные для них палатки и пообещал на следующий день скрепить договор. На другой день император вновь встретил султана по имени Шахиншах, заключил с ним, как полагается, договор, вручил ему большую сумму денег, щедро одарил его сатрапов и, ублажив их, отпустил назад.
Между тем самодержец узнал, что сводный брат султана Масуд, желая захватить власть, замыслил убийство Шахиншаха. Как это всегда происходит в таких случаях, к Масуду перешли некоторые сатрапы. Поэтому император посоветовал султану немного обождать, пока он не получит более подробные сведения о заговоре, чтобы Килич-Арслан смог отправиться в путь, зная положение и принимая меры предосторожности. Султан пренебрег советом самодержца и самоуверенно продолжал преследовать свою цель. Самодержцу не хотелось создать впечатление, будто он силой задерживает добровольно явившегося к нему султана, и этим навлечь на себя хулу. Поэтому он сказал, уступая решению варвара: «Хорошо было бы немного подождать, но раз ты так хочешь идти, то нужно, как говорится, искать другой выход, поэтому возьми у меня сильный отряд воинов-катафрактов, которые благополучно доставят тебя до самого Икония». Однако и на это предложение варвар ответил отказом. Таков уж надменный нрав варваров, считающих себя чуть ли не выше облаков.
И вот, попрощавшись с самодержцем и получив много денег, султан отправился домой. Ночью явилось ему сновидение – не лживое, не посланное Зевсом, не побуждавшее {413} варвара к битвам и, говоря словами сладостной поэзии, не «подобное Пелееву сыну», а возвещавшее варвару истину. Султану приснилось, что во время завтрака его окружило множество мышей, старавшихся вырвать у него из рук хлеб, который он ел. Он ничуть не испугался и попытался их отогнать, но мыши вдруг превратились во львов и одолели его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67