Алексей милостиво обошелся с куманскими послами, щедро их одарил и отпустил с миром. Этот поступок Алексея придал смелости скифам, которые нарушили договор и, вновь принявшись за свои бесчеловечные деяния, стали опустошать прилежащие города и земли. Ведь вообще все варвары обладают непостоянным нравом и по природе своей неспособны соблюдать договоры. Видя это, Синесий вернулся к императору, приняв на себя роль вестника скифского своенравия и вероломства.
Скифы заняли Филиппополь, и император, который знал об этом, оказался в чрезвычайно тяжелом положении, ибо у него не было сил сразиться с таким множеством варваров в открытом бою. Однако Алексей всегда искал выход из тяжелого положения и никогда не падал духом в трудных обстоятельствах. И теперь решил он попытаться нанести урон врагу, обстреливая его войско и устраивая засады. Он догадывался, какими местами и городами скифы собираются овладеть утром и, предупреждая приход варваров, сам занимал их накануне вечером. Если же ему становилось известно, что скифы намерены захватить какое-либо место вечером, он заранее занимал его утром. При каждом удобном случае обстреливал скифов и, устраивая засады, издали вел бой с врагом, стремясь не дать ему овладеть крепостями.
И вот оба противника – самодержец и скифы – подошли к Кипселлам. Ожидаемое наемное войско еще не прибыло, и самодержец, который хорошо знал подвижность скифской ар-{215}мии и видел, что она стремительно приближается к царице городов, оказался в чрезвычайно тяжелом положении. Не имея сил бороться с таким множеством варваров, он, как говорится, выбрал из всех зол меньшее и решил заключить новый мирный договор. Он отправил послов с предложением мира, и скифы сразу же пошли навстречу его желанию. Еще до заключения мирного договора к Алексею явился перебежчик Неанц. Затем император послал Мигидина за продовольствием, которое тот должен был доставить из соседних областей. Позднее в битве около ... сын этого Мигидина стремительно набросился на печенегов, но был пойман и схвачен скифянкой, и железным серпом его затащили к скифским повозкам. По просьбе Мигидина император выкупил отрубленную голову его сына. Отец невыносимо мучился в течение трех суток, а затем ударил себя в грудь камнем и умер.
Недолго скифы соблюдали мирный договор; как псы, они вскоре вновь набросились на свою блевотину. Покинув Кипселлы, они прибыли в Тавроком и, оставшись там на зиму, стали грабить окружающие селения.
7. С наступлением весны скифы из Таврокома переходят в Хариополь. Император, который находился в то время в Булгарофиге, без промедления выделил большую часть войска, включил в нее всех своих отборных воинов и даже так называемых «архонтопулов» (на лицах этих юношей только появлялся первый пушок, но их боевой натиск был неудержим) и приказал им с тыла напасть на скифов, находящихся на своих повозках.
Отряд архонтопулов был впервые образован Алексеем. Так как из-за легкомыслия прежних императоров у Ромейского государства вовсе не было войска, Алексей собрал отовсюду сыновей павших воинов, обучил их обращению с оружием и искусству боя и назвал архонтопулами, то есть сыновьями «архонтов». Он назвал их так, чтобы самое имя вызвало в памяти юношей благородство и мужество их родителей, чтобы они «воспомнили бурную силу» и проявили еще большее мужество, когда обстоятельства потребуют от них смелости и отваги. Таким был, коротко говоря, отряд архонтопулов, насчитывавший две тысячи воинов; точно так же у лаконцев был некогда образован так называемый «священный полк».
И вот эти новобранцы-архонтопулы, построенные в боевой порядок, двинулись против варваров. Однако скифы, засевшие в засаде у подножия холма, подстерегли их и, увидев, что архонтопулы устремились к их повозкам, с неудержимой силой бросились на врага. В рукопашной схватке пало около {216} трехсот беззаветно сражавшихся архонтопулов. Еще долгое время горестно оплакивал их император и, проливая горючие слезы, называл каждого из них по имени, как будто они лишь были в отлучке.
Одержав победу над противником, печенеги прошли через Хариополь и направились к Апросу, опустошая все на своем пути. Прибегнув к своему старому методу, император опережает печенегов и до них входит в Апрос; ведь, как я неоднократно говорила, у Алексея не было войска, нужного для открытого боя с противником. Императору было известно, что скифы с восходом солнца отправляются в набеги за продовольствием. Призвав к себе Татикия, о котором я упоминала во многих местах моего сочинения, Алексей приказал ему взять с собой самых храбрых отроков, отборных воинов среди ближайших– своей личной охраны и всех латинян, подстеречь утром отправившихся за фуражом скифов и, когда те подальше отойдут от лагеря, стремительно броситься на варваров. Татикий исполнил приказ, убил три сотни врагов и большое их число привел в плен.
Что же происходит дальше? К императору прибыло около пятисот отборных всадников, посланных графом Фландрским, которые доставили ему в подарок сто пятьдесят отборных коней. Кроме того, всадники продали Алексею тех коней, которые были им не нужны. Император Алексей с почестями принял латинян и сделал им немало подарков. В это время с Востока пришло сообщение о том, что правитель Никеи Абуль-Касим, которого персы обычно называют сатрапом, а турки, ныне владеющие персидской территорией, именуют эмиром, готовится захватить Никомидию. Поэтому император отправил всадников для защиты этой области.
8. В это время Чакан, хорошо осведомленный о многочисленных неудачах императора на Западе и о его постоянных войнах с печенегами, решил воспользоваться удобным случаем и обзавестись флотом. Встретившись с одним жителем Смирны, он поручил ему, как человеку, имеющему в этом деле большой опыт, сооружение пиратских судов. Снарядив большое число кораблей и сорок боевых челнов, Чакан посадил на них опытных воинов, вышел в море, пристал к Клазоменам и с ходу овладел городом. Оттуда он двинулся к Фокее и приступом захватил ее. Из Фокеи он отправил посланца к куратору Алопу, которому было поручено управление Митиленой, и грозил страшно покарать его, если он не уйдет из города; при этом Чакан говорил, что заботится о судьбе Алопа и лишь по этой причине предупреждает его о тех ужасах, которые при-{217}дется ему испытать, если он не покинет Митилену. Алоп испугался угроз Чакана и, сев ночью на корабль, направился в царственный город.
Когда это стало известно Чакану, он без всякого промедления выступил из Фокеи и с ходу овладел Митиленой. Расположенная на мысе острова Мифимна не покорилась Чакану. Когда об этом узнал император, он тотчас на кораблях отправил туда большое войско и укрепил город. Чакан же, не обратил никакого внимания на Мифимну, отплыл прямо к Хиосу и с ходу им овладел. Когда самодержцу стало это известно, он послал против Чакана сильный флот и большое число воинов, начальником которых был назначен Никита Кастамонит. Никита двинулся в путь, завязал бой с Чаканом, но сразу же потерпел поражение; при этом Чакан захватил многие корабли Кастамонита. Когда о случившемся с Кастамонитом известили императора, он снарядил другой флот и назначил его дукой Константина Далассина – своего родственника по материнской линии, человека весьма воинственного. Высадившись на Хиосском берегу, Далассин тут же приступил к осаде крепости и упорно сражался, торопясь захватить город до прибытия Чакана из Смирны. Обстреливая стены из многочисленных гелепол и камнеметных орудий, он разрушает участок стены между двумя башнями. Когда находившиеся в городе турки увидели это, они убедились в силе ромейского натиска и стали на ромейском языке взывать к милосердию господа.
Однако воины Далассина и Опоса не хотели ничего слушать; они стремились проникнуть в крепость, хотя оба полководца и старались удержать их, ибо опасались, как бы воины не захватили в городе всю добычу и деньги, которые хранил там Чакан. Они говорили: «Вы слышите, как турки громко славословят самодержца, и видите, что они уже покорились нам. Поэтому не входите в город и не учиняйте жестокой расправы над турками». Когда после захода солнца наступила ночь, турки соорудили новую стену вместо разрушенной и навесили на нее с внешней стороны тюфяки, кожи и всевозможную одежду, чтобы хоть сколько-нибудь ослабить силу ударов летящих камней.
Чакан снарядил имевшийся у него флот, собрал около восьми тысяч турок и двинулся сушей к Хиосу, в то время как флот следовал за ним вдоль берега. Когда об этом узнал Далассин, он посадил на корабли большое число своих воинов во главе с Опосом, приказал командирам флота выйти в море и посоветовал Опосу вступить в бой с Чаканом, если встретит {218} его во время переправы. Чакан же, оставив материк, направился прямо к Хиосу. Опос встретил его в середине ночи. Увидев, что тот новым способом выстраивает свои корабли (сделав громадную цепь, Чакан связал ею все суда, чтобы обратившиеся в бегство не смогли уйти, а стремившиеся вырваться вперед не нарушили боевого строя), Опос испугался и, не решившись даже приблизиться к врагу, повернул кормило и направился назад к Хиосу. Чакан велел морякам без устали грести и по всем правилам военной науки стал преследовать Опоса. Когда они оба уже приближались к Хиосу, Опос первый успел ввести свои корабли в Хиосскую гавань (она еще раньше была захвачена Далассином). Чакан же проплыл мимо этого уже упомянутого причала и подвел свои корабли к стене крепости. Все это происходило в четвертый день недели. На следующий день он ссадил с кораблей всех воинов, сосчитал и переписал их.
Далассин, обнаружив небольшой городок вблизи гавани, засыпал ров, который выкопал ранее, спустился к городку, выкопал новую глубокую траншею и расположил в ней воинов. На следующий день оба войска вооружались и готовились выступить друг против друга. Ромеи, которые получили приказ Далассина не нарушать сомкнутого строя, неподвижно стояли на месте. Чакан же приказал большей части варваров в сопровождении немногочисленного отряда всадников двигаться на ромеев.
Увидев это, латиняне с длинными копьями наперевес поскакали на варваров. Но те стали метать стрелы не в кельтов, а в их коней; поражая своими копьями латинян, турки убили большинство из них, а остальных ранили и загнали в ров. Оттуда латиняне в безрассудном порыве бросились к кораблям. Видя бегущих без оглядки кельтов, ромеи испугались, немного отступили назад и остановились у стены упомянутого уже городка. Благодаря этому варвары смогли спуститься к берегу и захватить несколько кораблей. Увидев это, моряки отчалили, отошли от берега и встали на якоря, ожидая дальнейших событий. Но Далассин приказал им плыть вдоль западного берега острова, подойти к Волиссу и поджидать там его прибытия (Волисс – это городок, расположенный на мысе острова). Однако несколько скифов явились к Чакану и сообщили ему о плане Далассина. Поэтому Чакан послал пятьдесят разведчиков, которые должны были немедленно поставить его в известность, когда флот Далассина будет готов к отплытию. В то же время он отправил к Далассину послание с предложением о встрече. Чакан, возможно, желал обсу-{219}дить условия мира, ибо, как мне кажется, он совершенно отчаялся в победе, видя мужество и отвагу Далассина.
Далассин известил его, что на следующий день подойдет к краю лагеря, чтобы каждый из них смог высказать свое мнение и выслушать другого. Варвар не встретил отказом это предложение. Утром оба полководца сошлись в одном месте, и Чакан, назвав Далассина по имени, таким образом начал беседу: «Знай, что я тот самый юноша, который некогда совершал набеги на Азию и храбро сражался, но по своей неопытности был обманом взят в плен известным Александром Каваликой. Александр отдал меня в качестве пленника самодержцу Никифору Вотаниату, который сразу же возвел меня в сан протоновелиссима и щедро одарил. За это я обещал верно служить ему. Однако, с тех пор как бразды правления взял Алексей Комнин, все нарушилось. Сейчас я явился сообщить тебе причину своей вражды к императору. Пусть самодержец узнает об этом и, если он хочет прекратить возникшие между нами распри, пусть полностью вернет все то, на что я имею право и чего был лишен. Если же тебе угодно, чтобы наши дети соединились браком, пусть будет составлено об этом письменное соглашение по обычаям ромеев и варваров. А после того как все упомянутые условия будут выполнены, я при твоем посредничестве верну самодержцу все острова, которые я своими набегами отторгнул от Ромейской державы, и, заключив с ним договор, вернусь на родину».
Однако Далассин, которому был хорошо известен коварный нрав турок, увидел во всем этом лишь одни пустые отговорки и отложил до поры до времени исполнение просьбы Чакана. Вместе с тем он изложил Чакану свое мнение о нем и сказал: «Ты не выполнишь своих обещаний и не передашь мне островов, да и я без согласия самодержца не могу согласиться с теми требованиями, которые ты предъявляешь к нему и ко мне. Но пусть выслушает твои предложения великий дука Иоанн, брат жены императора, который со всем флотом и в сопровождении многочисленного сухопутного и морского войска уже подходит сюда. Можешь быть уверен, что при его посредничестве ты заключишь мир с императором».
В свое время самодержец послал этого Иоанна Дуку с большим войском в Эпидамн, чтобы он приложил все силы для защиты Диррахия и вместе с тем вступил в войну с далматами. Дело в том, что Бодин, человек весьма воинственный и исполненный коварства, не пожелав оставаться в пределах своей страны, ежедневно совершал набеги на ближайшие к Далмацил села и присоединял их к своим владениям. {220}
Иоанн Дука пробыл в Диррахии одиннадцать лет, за это время он отвоевал у Вукана многие крепости и многих далматов привел в плен к императору. Наконец, вступив в упорный бой с Бодином, он захватил в плен его самого. Много раз имел самодержец случай убедиться в воинственном духе и военном искусстве Иоанна Дуки и знал о его готовности исполнить любой приказ императора. В борьбе с Чаканом самодержец нуждался именно в таком человеке; поэтому он вызвал его из Диррахия, назначил великим дукой флота и с многочисленным сухопутным и морским войском отправил против Чакана.
Позднее я расскажу о том, в какие сражения с Чаканом вступал Иоанн и из каких опасных положений вышел победителем.
Далассин ожидал Дуку и в беседе с Чаканом дал ему понять, что возлагает все надежды на приход Иоанна. Чакан же, кажется, ответил словами Гомера: «Но приближается ночь, покориться и ночи приятно». Чакан обещал Далассину доставить на рассвете много съестных припасов. Все это, однако, было лишь хитростью и обманом. И Далассин не ошибся в своих подозрениях. Утром Чакан тайком спустился к берегу и, пользуясь попутным ветром, отправился в Смирну, чтобы набрать там большое войско и вновь вернуться на Хиос. Но Далассин почти не уступал Чакану в хитрости: вместе со своими воинами он сел на имевшиеся у него корабли и прибыл на них в Волисс. Там он добыл себе корабли, соорудил гелеполы, дал отдых своим воинам, набрал новых и вернулся туда, откуда ушел. Он завязал жестокий бой с варварами, разрушил стену и, в то время как Чакан находился еще в Смирне, захватил город, а затем, воспользовавшись тихой погодой, со всем флотом направился прямо к Митилене.
9. Такие меры против Чакана принял самодержец. Когда Алексей узнал, что скифы вновь наступают на Русий, расположились лагерем у Поливота, он немедленно вышел из Константинополя и прибыл в Русий. Вместе с ним отправился перебежчик Неанц, втайне вынашивавший против него злой умысел; с Алексеем находились также Канц и Катран – оба эти мужа питали горячую любовь к императору и отнюдь не были новичками на войне. Завидев издали большой отряд скифского войска, Алексей вступил с ним в бой. Много ромеев пало в битве, некоторые были взяты в плен и убиты скифами, но немалое их число благополучно добралось до Русия. Но это была всего лишь битва со скифами, вышедшими в набег за провизией. {221}
Когда же к императору подошли латиняне, которых называют маниакатами, он воспрянул духом и решил вступить в рукопашный бой со скифами. Так как обе армии находились на небольшом расстоянии друг от друга, император, желая начать сражение, не решился приказать подать трубой сигнал к бою. Он призвал к себе Константина – слугу, в чьи обязанности входил уход за императорскими соколами, велел ему взять тимпан, бить в него с вечера до утра и, обходя расположение войска, возвещать, что всем следует привести себя в состояние боевой готовности, ведь самодержец решил вступить наутро в бой со скифами без сигнала трубы. Между тем скифы ушли из Поливота, достигли места, называемого Гадос, где и разбили свой лагерь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Скифы заняли Филиппополь, и император, который знал об этом, оказался в чрезвычайно тяжелом положении, ибо у него не было сил сразиться с таким множеством варваров в открытом бою. Однако Алексей всегда искал выход из тяжелого положения и никогда не падал духом в трудных обстоятельствах. И теперь решил он попытаться нанести урон врагу, обстреливая его войско и устраивая засады. Он догадывался, какими местами и городами скифы собираются овладеть утром и, предупреждая приход варваров, сам занимал их накануне вечером. Если же ему становилось известно, что скифы намерены захватить какое-либо место вечером, он заранее занимал его утром. При каждом удобном случае обстреливал скифов и, устраивая засады, издали вел бой с врагом, стремясь не дать ему овладеть крепостями.
И вот оба противника – самодержец и скифы – подошли к Кипселлам. Ожидаемое наемное войско еще не прибыло, и самодержец, который хорошо знал подвижность скифской ар-{215}мии и видел, что она стремительно приближается к царице городов, оказался в чрезвычайно тяжелом положении. Не имея сил бороться с таким множеством варваров, он, как говорится, выбрал из всех зол меньшее и решил заключить новый мирный договор. Он отправил послов с предложением мира, и скифы сразу же пошли навстречу его желанию. Еще до заключения мирного договора к Алексею явился перебежчик Неанц. Затем император послал Мигидина за продовольствием, которое тот должен был доставить из соседних областей. Позднее в битве около ... сын этого Мигидина стремительно набросился на печенегов, но был пойман и схвачен скифянкой, и железным серпом его затащили к скифским повозкам. По просьбе Мигидина император выкупил отрубленную голову его сына. Отец невыносимо мучился в течение трех суток, а затем ударил себя в грудь камнем и умер.
Недолго скифы соблюдали мирный договор; как псы, они вскоре вновь набросились на свою блевотину. Покинув Кипселлы, они прибыли в Тавроком и, оставшись там на зиму, стали грабить окружающие селения.
7. С наступлением весны скифы из Таврокома переходят в Хариополь. Император, который находился в то время в Булгарофиге, без промедления выделил большую часть войска, включил в нее всех своих отборных воинов и даже так называемых «архонтопулов» (на лицах этих юношей только появлялся первый пушок, но их боевой натиск был неудержим) и приказал им с тыла напасть на скифов, находящихся на своих повозках.
Отряд архонтопулов был впервые образован Алексеем. Так как из-за легкомыслия прежних императоров у Ромейского государства вовсе не было войска, Алексей собрал отовсюду сыновей павших воинов, обучил их обращению с оружием и искусству боя и назвал архонтопулами, то есть сыновьями «архонтов». Он назвал их так, чтобы самое имя вызвало в памяти юношей благородство и мужество их родителей, чтобы они «воспомнили бурную силу» и проявили еще большее мужество, когда обстоятельства потребуют от них смелости и отваги. Таким был, коротко говоря, отряд архонтопулов, насчитывавший две тысячи воинов; точно так же у лаконцев был некогда образован так называемый «священный полк».
И вот эти новобранцы-архонтопулы, построенные в боевой порядок, двинулись против варваров. Однако скифы, засевшие в засаде у подножия холма, подстерегли их и, увидев, что архонтопулы устремились к их повозкам, с неудержимой силой бросились на врага. В рукопашной схватке пало около {216} трехсот беззаветно сражавшихся архонтопулов. Еще долгое время горестно оплакивал их император и, проливая горючие слезы, называл каждого из них по имени, как будто они лишь были в отлучке.
Одержав победу над противником, печенеги прошли через Хариополь и направились к Апросу, опустошая все на своем пути. Прибегнув к своему старому методу, император опережает печенегов и до них входит в Апрос; ведь, как я неоднократно говорила, у Алексея не было войска, нужного для открытого боя с противником. Императору было известно, что скифы с восходом солнца отправляются в набеги за продовольствием. Призвав к себе Татикия, о котором я упоминала во многих местах моего сочинения, Алексей приказал ему взять с собой самых храбрых отроков, отборных воинов среди ближайших– своей личной охраны и всех латинян, подстеречь утром отправившихся за фуражом скифов и, когда те подальше отойдут от лагеря, стремительно броситься на варваров. Татикий исполнил приказ, убил три сотни врагов и большое их число привел в плен.
Что же происходит дальше? К императору прибыло около пятисот отборных всадников, посланных графом Фландрским, которые доставили ему в подарок сто пятьдесят отборных коней. Кроме того, всадники продали Алексею тех коней, которые были им не нужны. Император Алексей с почестями принял латинян и сделал им немало подарков. В это время с Востока пришло сообщение о том, что правитель Никеи Абуль-Касим, которого персы обычно называют сатрапом, а турки, ныне владеющие персидской территорией, именуют эмиром, готовится захватить Никомидию. Поэтому император отправил всадников для защиты этой области.
8. В это время Чакан, хорошо осведомленный о многочисленных неудачах императора на Западе и о его постоянных войнах с печенегами, решил воспользоваться удобным случаем и обзавестись флотом. Встретившись с одним жителем Смирны, он поручил ему, как человеку, имеющему в этом деле большой опыт, сооружение пиратских судов. Снарядив большое число кораблей и сорок боевых челнов, Чакан посадил на них опытных воинов, вышел в море, пристал к Клазоменам и с ходу овладел городом. Оттуда он двинулся к Фокее и приступом захватил ее. Из Фокеи он отправил посланца к куратору Алопу, которому было поручено управление Митиленой, и грозил страшно покарать его, если он не уйдет из города; при этом Чакан говорил, что заботится о судьбе Алопа и лишь по этой причине предупреждает его о тех ужасах, которые при-{217}дется ему испытать, если он не покинет Митилену. Алоп испугался угроз Чакана и, сев ночью на корабль, направился в царственный город.
Когда это стало известно Чакану, он без всякого промедления выступил из Фокеи и с ходу овладел Митиленой. Расположенная на мысе острова Мифимна не покорилась Чакану. Когда об этом узнал император, он тотчас на кораблях отправил туда большое войско и укрепил город. Чакан же, не обратил никакого внимания на Мифимну, отплыл прямо к Хиосу и с ходу им овладел. Когда самодержцу стало это известно, он послал против Чакана сильный флот и большое число воинов, начальником которых был назначен Никита Кастамонит. Никита двинулся в путь, завязал бой с Чаканом, но сразу же потерпел поражение; при этом Чакан захватил многие корабли Кастамонита. Когда о случившемся с Кастамонитом известили императора, он снарядил другой флот и назначил его дукой Константина Далассина – своего родственника по материнской линии, человека весьма воинственного. Высадившись на Хиосском берегу, Далассин тут же приступил к осаде крепости и упорно сражался, торопясь захватить город до прибытия Чакана из Смирны. Обстреливая стены из многочисленных гелепол и камнеметных орудий, он разрушает участок стены между двумя башнями. Когда находившиеся в городе турки увидели это, они убедились в силе ромейского натиска и стали на ромейском языке взывать к милосердию господа.
Однако воины Далассина и Опоса не хотели ничего слушать; они стремились проникнуть в крепость, хотя оба полководца и старались удержать их, ибо опасались, как бы воины не захватили в городе всю добычу и деньги, которые хранил там Чакан. Они говорили: «Вы слышите, как турки громко славословят самодержца, и видите, что они уже покорились нам. Поэтому не входите в город и не учиняйте жестокой расправы над турками». Когда после захода солнца наступила ночь, турки соорудили новую стену вместо разрушенной и навесили на нее с внешней стороны тюфяки, кожи и всевозможную одежду, чтобы хоть сколько-нибудь ослабить силу ударов летящих камней.
Чакан снарядил имевшийся у него флот, собрал около восьми тысяч турок и двинулся сушей к Хиосу, в то время как флот следовал за ним вдоль берега. Когда об этом узнал Далассин, он посадил на корабли большое число своих воинов во главе с Опосом, приказал командирам флота выйти в море и посоветовал Опосу вступить в бой с Чаканом, если встретит {218} его во время переправы. Чакан же, оставив материк, направился прямо к Хиосу. Опос встретил его в середине ночи. Увидев, что тот новым способом выстраивает свои корабли (сделав громадную цепь, Чакан связал ею все суда, чтобы обратившиеся в бегство не смогли уйти, а стремившиеся вырваться вперед не нарушили боевого строя), Опос испугался и, не решившись даже приблизиться к врагу, повернул кормило и направился назад к Хиосу. Чакан велел морякам без устали грести и по всем правилам военной науки стал преследовать Опоса. Когда они оба уже приближались к Хиосу, Опос первый успел ввести свои корабли в Хиосскую гавань (она еще раньше была захвачена Далассином). Чакан же проплыл мимо этого уже упомянутого причала и подвел свои корабли к стене крепости. Все это происходило в четвертый день недели. На следующий день он ссадил с кораблей всех воинов, сосчитал и переписал их.
Далассин, обнаружив небольшой городок вблизи гавани, засыпал ров, который выкопал ранее, спустился к городку, выкопал новую глубокую траншею и расположил в ней воинов. На следующий день оба войска вооружались и готовились выступить друг против друга. Ромеи, которые получили приказ Далассина не нарушать сомкнутого строя, неподвижно стояли на месте. Чакан же приказал большей части варваров в сопровождении немногочисленного отряда всадников двигаться на ромеев.
Увидев это, латиняне с длинными копьями наперевес поскакали на варваров. Но те стали метать стрелы не в кельтов, а в их коней; поражая своими копьями латинян, турки убили большинство из них, а остальных ранили и загнали в ров. Оттуда латиняне в безрассудном порыве бросились к кораблям. Видя бегущих без оглядки кельтов, ромеи испугались, немного отступили назад и остановились у стены упомянутого уже городка. Благодаря этому варвары смогли спуститься к берегу и захватить несколько кораблей. Увидев это, моряки отчалили, отошли от берега и встали на якоря, ожидая дальнейших событий. Но Далассин приказал им плыть вдоль западного берега острова, подойти к Волиссу и поджидать там его прибытия (Волисс – это городок, расположенный на мысе острова). Однако несколько скифов явились к Чакану и сообщили ему о плане Далассина. Поэтому Чакан послал пятьдесят разведчиков, которые должны были немедленно поставить его в известность, когда флот Далассина будет готов к отплытию. В то же время он отправил к Далассину послание с предложением о встрече. Чакан, возможно, желал обсу-{219}дить условия мира, ибо, как мне кажется, он совершенно отчаялся в победе, видя мужество и отвагу Далассина.
Далассин известил его, что на следующий день подойдет к краю лагеря, чтобы каждый из них смог высказать свое мнение и выслушать другого. Варвар не встретил отказом это предложение. Утром оба полководца сошлись в одном месте, и Чакан, назвав Далассина по имени, таким образом начал беседу: «Знай, что я тот самый юноша, который некогда совершал набеги на Азию и храбро сражался, но по своей неопытности был обманом взят в плен известным Александром Каваликой. Александр отдал меня в качестве пленника самодержцу Никифору Вотаниату, который сразу же возвел меня в сан протоновелиссима и щедро одарил. За это я обещал верно служить ему. Однако, с тех пор как бразды правления взял Алексей Комнин, все нарушилось. Сейчас я явился сообщить тебе причину своей вражды к императору. Пусть самодержец узнает об этом и, если он хочет прекратить возникшие между нами распри, пусть полностью вернет все то, на что я имею право и чего был лишен. Если же тебе угодно, чтобы наши дети соединились браком, пусть будет составлено об этом письменное соглашение по обычаям ромеев и варваров. А после того как все упомянутые условия будут выполнены, я при твоем посредничестве верну самодержцу все острова, которые я своими набегами отторгнул от Ромейской державы, и, заключив с ним договор, вернусь на родину».
Однако Далассин, которому был хорошо известен коварный нрав турок, увидел во всем этом лишь одни пустые отговорки и отложил до поры до времени исполнение просьбы Чакана. Вместе с тем он изложил Чакану свое мнение о нем и сказал: «Ты не выполнишь своих обещаний и не передашь мне островов, да и я без согласия самодержца не могу согласиться с теми требованиями, которые ты предъявляешь к нему и ко мне. Но пусть выслушает твои предложения великий дука Иоанн, брат жены императора, который со всем флотом и в сопровождении многочисленного сухопутного и морского войска уже подходит сюда. Можешь быть уверен, что при его посредничестве ты заключишь мир с императором».
В свое время самодержец послал этого Иоанна Дуку с большим войском в Эпидамн, чтобы он приложил все силы для защиты Диррахия и вместе с тем вступил в войну с далматами. Дело в том, что Бодин, человек весьма воинственный и исполненный коварства, не пожелав оставаться в пределах своей страны, ежедневно совершал набеги на ближайшие к Далмацил села и присоединял их к своим владениям. {220}
Иоанн Дука пробыл в Диррахии одиннадцать лет, за это время он отвоевал у Вукана многие крепости и многих далматов привел в плен к императору. Наконец, вступив в упорный бой с Бодином, он захватил в плен его самого. Много раз имел самодержец случай убедиться в воинственном духе и военном искусстве Иоанна Дуки и знал о его готовности исполнить любой приказ императора. В борьбе с Чаканом самодержец нуждался именно в таком человеке; поэтому он вызвал его из Диррахия, назначил великим дукой флота и с многочисленным сухопутным и морским войском отправил против Чакана.
Позднее я расскажу о том, в какие сражения с Чаканом вступал Иоанн и из каких опасных положений вышел победителем.
Далассин ожидал Дуку и в беседе с Чаканом дал ему понять, что возлагает все надежды на приход Иоанна. Чакан же, кажется, ответил словами Гомера: «Но приближается ночь, покориться и ночи приятно». Чакан обещал Далассину доставить на рассвете много съестных припасов. Все это, однако, было лишь хитростью и обманом. И Далассин не ошибся в своих подозрениях. Утром Чакан тайком спустился к берегу и, пользуясь попутным ветром, отправился в Смирну, чтобы набрать там большое войско и вновь вернуться на Хиос. Но Далассин почти не уступал Чакану в хитрости: вместе со своими воинами он сел на имевшиеся у него корабли и прибыл на них в Волисс. Там он добыл себе корабли, соорудил гелеполы, дал отдых своим воинам, набрал новых и вернулся туда, откуда ушел. Он завязал жестокий бой с варварами, разрушил стену и, в то время как Чакан находился еще в Смирне, захватил город, а затем, воспользовавшись тихой погодой, со всем флотом направился прямо к Митилене.
9. Такие меры против Чакана принял самодержец. Когда Алексей узнал, что скифы вновь наступают на Русий, расположились лагерем у Поливота, он немедленно вышел из Константинополя и прибыл в Русий. Вместе с ним отправился перебежчик Неанц, втайне вынашивавший против него злой умысел; с Алексеем находились также Канц и Катран – оба эти мужа питали горячую любовь к императору и отнюдь не были новичками на войне. Завидев издали большой отряд скифского войска, Алексей вступил с ним в бой. Много ромеев пало в битве, некоторые были взяты в плен и убиты скифами, но немалое их число благополучно добралось до Русия. Но это была всего лишь битва со скифами, вышедшими в набег за провизией. {221}
Когда же к императору подошли латиняне, которых называют маниакатами, он воспрянул духом и решил вступить в рукопашный бой со скифами. Так как обе армии находились на небольшом расстоянии друг от друга, император, желая начать сражение, не решился приказать подать трубой сигнал к бою. Он призвал к себе Константина – слугу, в чьи обязанности входил уход за императорскими соколами, велел ему взять тимпан, бить в него с вечера до утра и, обходя расположение войска, возвещать, что всем следует привести себя в состояние боевой готовности, ведь самодержец решил вступить наутро в бой со скифами без сигнала трубы. Между тем скифы ушли из Поливота, достигли места, называемого Гадос, где и разбили свой лагерь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67