Морган повернулся к своим приспешникам.
– Кто найдет реликвию, получит замок по возвращении. Убивайте всех, кого нужно, берите все, что хотите, но найдите мне рыжего. Насадите его на меч и подайте мне.
Глаза его людей вспыхнули. Предвкушая забаву, они уже натягивали шлемы и рукавицы, надевали нагрудники, привязывали наплечники. Их оружием были булавы, пики и мечи. Они уже предвкушали, как превратят сонный городишко в кучку развалин, а его площадь в лужу крови.
– Какие будут распоряжения, сир? – спросил один из рыцарей.
– Сровняйте эту кучу дерьма с землей, – ровным голосом приказал Морган. – Чтобы не осталось ни одной лачуги. Убейте всех. Чтобы не осталось ни одной живой души. Кроме трактирщика, никто не должен выжить. Никто, включая и госпожу Эмили.
Тафуры закивали.
Морган поднял руку, подавая сигнал к атаке.

Глава 94

Пол сотрясался у меня под ногами. Гул нарастал, становясь похожим на шум приближающейся лавины.
Я выбежал на улицу. Люди высовывали головы из укрытий, и в глазах у них был ужас.
– Не паниковать! – крикнул я. – Они думают, что разделаются с нами, как с детьми. Вспомните, что вы должны делать. Главное – придерживаться плана.
Успокаивая других, я и сам чувствовал скребущий внутри кулак страха. Я побежал к мосту, где Шарль и Альфонс уже натягивали веревку поперек дороги.
– Помните, что они сделали с вашими друзьями и близкими, когда были здесь в последний раз. Помните свою клятву. Вы обещали отомстить, и сейчас у нас есть шанс поквитаться с ними за все.
Всадники приближались. Казалось, к нам катит грохочущий вал. Сердце стучало так, будто норовило разорвать грудь.
И вот наконец мы увидели их – черное облако, приближающееся со стороны леса. С горящими факелами в руках и устрашающими воплями, от которых холодела кровь, они мчались во весь опор. Сколько их было? Я насчитал человек двенадцать – четырнадцать.
Не так уж много. Город оставался погруженным во тьму, и я знал, что они не видят, какой сюрприз мы им приготовили.
– Держитесь!
Мой вопль утонул в оглушительном шуме.
Первая четверка всадников галопом вылетела на мост и наткнулась на натянутый канат. Кони заржали, вздыбились, и несколько человек взлетели в воздух. Одного бросило прямо на кол, и он, пронзенный насквозь, умер на месте, раскинув руки. Другой, сброшенный собственным жеребцом, ударился о землю головой и был тут же растоптан копытами.
Распознав засаду, вторая четверка всадников попыталась остановиться, но скорость была слишком велика. Третий, отброшенный канатом, с криком рухнул на камни, за ним четвертый.
Я увидел, как выпрыгнувший из-под моста Одо взмахнул кузнечным молотом и с силой опустил его на голову попытавшегося встать рыцаря. Шлем не выдержал и прогнулся, как оловянная миска. Воодушевленный примером, Шарль тоже выскочил из укрытия и вогнал меч в шею другого злодея.
Огонь от раскатившихся факелов перескочил на выстроенное нами деревянное заграждение. Пламя вспыхнуло, пугая коней. Из-за деревьев вылетели первые стрелы, и еще два всадника оказались на земле, пораженные в шею и голову. Остальные, видя, что происходит, перегруппировались и устремились дальше по одному.
Еще немного, и тафуры были уже на улицах города. На крыши домов полетели горящие факелы. Я махнул мечом.
– Давай, Жан! Давай!
Что-то черное, вылетев из темноты, пронеслось через улицу и выбило из седла еще одного рыцаря. С глухим стоном грохнулся он на землю да так и остался лежать, оглушенный, придавленный весом собственных доспехов. Я поднял меч и посмотрел в прорезь шлема.
– Это тебе за Софи, ублюдок. Что, приятно сознавать, что тебя прикончил шут?
Меч прошел через шов над нагрудником и... застрял. Я потянул за рукоятку, но он не поддавался.
В первый момент даже это не смутило меня. Я торжествовал. План сработал. Люди дрались. Семеро рыцарей уже были сбиты с коней и не представляли никакой опасности. Еще двое, хотя и успели подняться, с трудом отражали сыплющиеся на них со всех сторон удары. Отбить мечом летящий камень дело непростое, а когда этих камней десятки – безнадежное.
На моих глазах Альфонс прыгнул на спину одному из тафуров и принялся тыкать ножом в прорезь шлема. Рыцарь крутился как мог, размахивая булавой и стараясь сбросить мальчишку, но тут кто-то из друзей Альфонса ударил его по коленям палкой, и тафур упал. Альфонс, не растерявшись, моментально полоснул ножом по незащищенному горлу.
Вокруг творилось что-то невообразимое: люди кричали, носились туда-сюда. Оставшиеся в строю всадники рассредоточились и теперь бросали горящие факелы на крытые соломой крыши, которые сразу же вспыхивали. Я насчитал пять конных тафуров. Всего лишь пять, но они были вооружены, защищены доспехами и представляли огромную опасность. Даже эта пятерка могла, не встретив достойного сопротивления, захватить город.
Оставив меч в теле рыцаря, я побежал, безоружный, к площади.
– Держи! – крикнула Эмили, бросая мне посох.
Перебегая через дорогу, я увидел Жаки, круглолицую молочницу, бросавшую камни в одного из всадников. Увлеченная делом, она не заметила другого, который, налетев сзади, сбил ее с ног ударом булавы. Пораженный выпущенными из-за деревьев стрелами, тафур свалился на камни, и его тут же окружила толпа горожан, вооруженных дубинками, вилами и косами.
Внезапно взметнувшиеся в небо желтые языки пламени озарили город – это Эме, дочь мельника, и отец Лео подожгли окружавшие площадь кусты. Кони испуганно шарахнулись, и еще один рыцарь свалился прямо в огонь. Другие оказались в огненном кольце.
Упавший тафур поднялся, охваченный пламенем, хлопая себя руками и вертясь, но огонь уже пробрался под доспехи.
В окружении осталось два рыцаря. Один попытался прорваться, но бросившийся наперехват Мартин подсек ноги лошади, и всадник, перелетев через голову животного, с лязгом грохнулся на камни. Меч его отлетел в сторону. Не успел он подняться на колени, как выскочившая из темноты Эме обрушила ему на голову тяжелый топор.
Мы побеждали! Город продолжал сражаться. Люди дрались так, как могут драться только те, у кого осталась последняя надежда. И все же два или три рыцаря еще держались.
И тут, к моему ужасу, последний из окруженных тафуров прорвался через кольцо и, подстегнув коня, устремился к Эме, которая все еще стояла над поверженным врагом.
– Осторожно, Эме! – крикнул я что было сил и побежал к ней.
Невозможно, чтобы мельник, уже потерявший двух сыновей, лишился последнего ребенка. Девушка, словно окаменев, застыла на месте. Меня отделяло от Эме ярдов двадцать, когда тафур занес над ней секиру.
Двадцать футов...
– Не-е-ет!
Я врезался в нее в тот самый момент, когда рыцарь уже опустил руку. Мы полетели на землю, но я все же успел прикрыть Эме своим телом и напрягся, ожидая удара в спину.
Однако удара не последовало. Тафур проскакал мимо, потом развернулся и натянул поводья.
Я знал, что он видит и о чем думает. Я и сам не раз бывал в таком же положении. Наступил тот момент битвы, когда человек понимает, что поражение неизбежно, и ему не остается ничего другого, как идти в последнюю атаку, чтобы унести с собой как можно больше жизней.
Я оттолкнул Эме и поднялся. Тафур смотрел на меня, сжимая секиру, а моим единственным оружием был деревянный посох.
Я не хотел умирать. Но не хотел и бежать.
Рыцарь ударил коня в бока и понесся на меня.
Я остался на месте и поднял посох.

Глава 95

В тот самый миг, когда секира взлетела над головой тафура, я отпрыгнул в сторону, противоположную движению смертоносного оружия, и что есть силы ударил по ногам лошади. Животное заржало от боли, вздыбилось и сбросило всадника. Описав в воздухе дугу, рыцарь упал на камни, несколько раз перевернулся и остановился футах в десяти от меня.
Я бросился к отлетевшей в сторону секире. Но и тафур успел подняться и вытащить меч.
– Deus adjuvat, – насмешливо бросил он. – Сейчас, крысеныш, я отправлю тебя к Создателю.
– Попробуй, и посмотрим, – ответил я.
С диким криком он бросился на меня.
Я вскинул секиру, которая и приняла удар на себя. Мы стояли друг против друга, силясь превозмочь сопротивление, напрягая последние силы, чтобы загнать лезвие в горло врага. Внезапно тафур пнул меня коленом в пах. Воздух со свистом вылетел из легких, и я согнулся пополам от боли. Противник махнул мечом, метя в ноги, но в последнее мгновение мне удалось парировать выпад рукоятью секиры.
Он попытался ударить меня головой в лицо, но я отступил на шаг... и споткнулся. Размахивая мечом с яростью безумца, тафур прыгнул на меня.
– Ну же, шут! Где твоя ловкость? – рассмеялся враг. – Выходит, кувыркаться легче, чем драться, как и подобает мужчине.
Я осторожно отступил еще на шаг. Тафур владел своим оружием куда лучше, чем я своим. В этом поединке преимущество было за ним. Тяжелая и неуклюжая секира едва держалась в моих дрожащих руках.
– Давай, шут, иди ко мне. – Он послал мне воздушный поцелуй. – Я покажу тебе, как это делается.
Я остановился, с трудом переводя дух. Сил на то, чтобы отразить очередную атаку, не оставалось. Ноги подгибались, пальцы словно онемели. Я понимал, что если не придумаю сейчас что-нибудь, какой-то трюк, все будет кончено после следующего удара.
И тут меня осенило. Назвать то, что пришло мне в голову, солдатской хитростью не повернулся бы язык – скорее это была дерзкая выходка шута.
– Чего ж ты ждешь? Иди сам. – Я опустил секиру, сделав вид, что признаю поражение. – Или боишься?
Я повернулся к нему спиной, надеясь, что еще не лишился рассудка. Наклонился. Задрал тунику. И показал ему свой голый зад.
– Ну что? Не думал, что увидишь такое? Наверное, тебе нечем похвастать. Жаль, здесь нет достойного противника.
Я отшвырнул секиру на несколько шагов вперед.
Взревев от злости, он бросился ко мне, но в тот момент, когда его меч уже взлетел, чтобы рассечь меня пополам, я сделал кувырок. Клинок со свистом разрезал воздух и уткнулся в сырую землю.
Я приземлился на ноги, развернулся и ухватился за рукоять секиры. Тафур, явно не ожидавший такого маневра, замешкался и растерялся. Но уже в следующий миг удивление на его лице сменилось страхом. Теперь уже я рассмеялся и послал ему воздушный поцелуй.
Взмах. Удар. И голова врага полетела в кусты.
Обессиленный, я опустился на колени. Все мышцы мои дрожали, сердце едва не выпрыгивало, а легкие горели огнем. Я отшвырнул секиру и глубоко вдохнул.
И еще раз. И еще.
Потом я поднялся, подобрал посох и уже стал выпрямляться, когда за спиной у меня прозвучал насмешливый голос:
– Неплохо, трактирщик. Ловкий трюк. Но прибереги парочку поцелуев и для нас.
Я обернулся. Еще один тафур. С черным крестом на шлеме и поднятым забралом. Холодное, изуродованное шрамами лицо. Лицо, показавшееся мне знакомым. Где я мог его видеть?
Впрочем, сейчас мне было не до воспоминаний.
Потому что тафур держал Эмили.

Глава 96

– Отпусти ее. Она здесь ни при чем.
Тафур был высокий, плотный и сильный. Длинные темные волосы падали на изрезанное шрамами лицо. На шее был отчетливо виден выжженный черный крест. Держа Эмили за волосы одной рукой, другой он прижимал к ее горлу меч.
– Отпустить ее? – Он рассмеялся и стал накручивать волосы девушки на палец. – Но она же такая миленькая. Такая свеженькая. – Он потянул носом. – Как и ты, я не часто развлекаюсь с породистыми сучками.
Я шагнул к нему.
– Что тебе от меня нужно?
– Думаю, ты знаешь, трактирщик. И думаю, ты также знаешь, где мы с тобой встречались.
Жесткий взгляд. Насмешливо прищуренные глаза. В какой-то момент я как будто переместился в прошлое. В Антиохию. В небольшую церквушку...
Да, он убил турка...
– Так это ты...
Тафур усмехнулся.
– Вспомнил, трактирщик? Ты свободен... Не забыл? В нашу прошлую встречу какой-то неверный собирался распороть тебе брюхо. Но достаточно воспоминаний. – Он толкнул Эмили, и она упала на колени. – Я буду только счастлив отпустить ее. Но лишь после того, как ты передашь то, что принадлежит мне по праву.
– Так что же тебе нужно? Скажи! – крикнул я. – Вы уже забрали у меня все!
– Не все, трактирщик. – Тафур потянул Эмили за волосы, заставляя поднять голову, и провел серебристым клинком по горлу. – Так где оно? Ее будущее зависит от тебя.
– Где что? – снова крикнул я, не отрывая глаз от девушки. Закипавшая в крови ярость придавала сил.
– Не играй со мной, Рыжий, – осклабился тафур. – Ты был там, в Антиохии. Ты заходил в ту церковь. Я тебя видел там. И не для того, чтобы помолиться. А теперь отвечай побыстрее, или я с удовольствием пущу ей кровь.
Я был там... Внезапно все стало ясно. Крест. Золотой крест, который я украл из церкви. Так вот из-за чего это все. Вот из-за чего погибали невинные люди. Вот из-за чего горели дома.
– Он закопан... на холме. Отпусти ее. Я отдам его тебе.
– Я не собираюсь с тобой торговаться. – Правая щека тафура нервно задергалась. – Отдай мне мое, а не то я зарежу ее, как свинью, и ты будешь следующим.
– Возьми. Я забрал его из церкви. Для меня он всего лишь безделушка. Даже не представляю, чем он так ценен. Так что отпусти ее, и я принесу тебе твой золотой крест. Обещаю.
– Крест? – Губы его затряслись от гнева. Он дернул Эмили за волосы и сплюнул. – Мне не нужен твой дурацкий крест, даже если ты вытащил его из задницы самого святого Петра. Речь не о нем. Мне нужно другое, и ты знаешь что.
– Не знаю! – У меня уже раскалывалась голова. В любой момент этот ублюдок мог повернуть клинок и... – У меня ничего больше нет!
– Есть.
Рука с мечом напряглась. Эмили застонала.
– Нет!
Боже, что еще ему может быть нужно? Я смотрел на тафура, это чудовище в облике человека. Черный Крест. Он убил Софи. Он бросил в огонь моего сына. Он отнял у меня все, что я любил, чем дорожил, ради чего жил. Но ему мало, он пришел снова. Чтобы убивать. И так будет продолжаться. И все из-за чего? Из-за некой вещи, которой у меня нет.
– Что бы ты ни искал, разве стоило из-за этого следовать за мной из самой Святой земли? Грабить и без того нищие деревни? Убивать детей? Ты убил мою жену и сына!
– Оно того стоит! – Его глаза вспыхнули. – Те, о ком ты говорил, ничего не значат по сравнению с этим сокровищем. Оно в тысячу раз дороже твоих жены и сына. – Черный Крест уже трясся от ярости. – А теперь, трактирщик, отдай его мне! Или я избавлю мир от еще одной твоей любимой.
– Нет. – Я покачал головой. Странно, но на меня снизошло вдруг необыкновенное спокойствие. – Больше ты ничего у меня не отнимешь.
Я посмотрел на Эмили. Она едва заметно кивнула и даже попыталась улыбнуться.
Я знал, что если брошусь на него сейчас, он не посмеет убить ее. Не Эмили была нужна Черному Кресту, а я. Потому что путь к таинственному сокровищу лежал не через нее, а через меня.
Он не мог рисковать тем единственным, на что я бы согласился обменять свой трофей из крестового похода. Я сжал посох, свое последнее оружие. Посох против меча. Но у меня было кое-что еще.
Мои руки. Воля. Любовь.
Я набрал воздуху и с криком бросился на врага.

Глава 97

В то же мгновение Черный Крест отшвырнул Эмили и приготовился отразить удар. Сделать это ему не составило большого труда.
– Что же это за трофей, – кричал я, размахивая посохом, – из-за которого ты убиваешь людей, даже не слышавших о нем? Разве стоит он жизни моего сына? Или жены? Сколько невинных душ ты погубил в погоне за ним?
Снова и снова я тыкал в него посохом. За Софи. За Филиппа. И каждый мой выпад тафур без труда парировал мечом. Я знал, что рано или поздно посох расщепится или мой противник просто-напросто выпустит мне кишки.
– Ты смеешься надо мной, шут? Хочешь, чтобы я еще раз объяснил значение украденной тобой реликвии?
Похоже, ему надоело обороняться, потому что я вдруг обнаружил, что отступаю.
– У меня ее нет! И никогда не было! Неужели ты не можешь это понять? Ты ошибся, перепутал меня с кем-то.
Посох снова спас мне жизнь. Но от него уже отлетали щепки.
– Нет, шут, тебе меня не обмануть. Ты был там. В той церкви в Антиохии. Мы все искали. Думаешь, благородные графы и герцоги сражались за души ничтожных монахов? Ты-то сам ради чего туда пошел? Хватит притворяться, трактирщик. Разве не из-за нее ты дрался в церкви с турком? Разве случайно оказался там, где оно пролежало сотни лет? Разве не унес ты оттуда реликвию, запятнанную Его святой кровью?
О чем он говорит? Я не имел ни малейшего представления. Еще выпад. Я выставил блок, и острие меча лишь скользнуло по руке, оцарапав кожу, но мы оба понимали, что исход поединка предрешен.
– А может, ты продал его? Сбыл какому-нибудь предприимчивому еврею? Если да, то смерть твоя будет тем более оправданной.
Тафур нанес удар сверху, и мне лишь с превеликим трудом удалось отвести угрозу, подставив посох, от которого отлетело еще несколько щепок.
Разбитые в кровь пальцы онемели, в ушах шумело. Мысли разбегались, и у меня никак не получалось удержать их, свести вместе и найти наконец ответ на вопрос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35