– Очень, – честно призналась Патриция.
– А эта квартира?
– И эта квартира тоже.
Раймонд хрипло рассмеялся и неожиданно подхватил ее на руки. И отнес к тому самому окну, возле которого они встретились впервые.
– Ты все помнишь? – спросил он требовательно, почти грубо, пристально глядя Патриции в глаза.
– Все, – ответила она тихо, сразу догадываясь, о чем речь.
– Я хотел тебя в тот вечер, Патриция, хотел до умопомрачения, – произнес он жестко. – А когда узнал, что ты принадлежишь другому мужчине, и не просто мужчине, а моему двоюродному брату, пришел в бешенство.
Патриция прекрасно помнила то его выражение лица.
– Теперь я принадлежу тебе.
Принадлежу полностью – и телом и душой, добавила она мысленно. Тебе достаточно коснуться меня, и я забываю обо всем на свете.
Раймонд наклонил голову и нашел ее губы своим горячим нетерпеливым ртом. Как в тот далекий вечер, она ощутила райское блаженство, но теперь ничто не мешало ей наслаждаться выпавшим на ее долю счастьем.
Считанные секунды спустя она уже не помнила, где находится. Все ее тело будто растаяло от его нежнейших, но требовательных и страстных ласк.
Раймонд властно и жадно целовал шею Патриции и ее обнаженные плечи. Когда его руки скользнули вниз по ее спине, она изогнулась, как гибкая кошка, и застонала, пожираемая желанием скорее освободиться от плена шелка и кружев.
Не торопясь он расшнуровывал корсаж ее платья, затем снял его и откинул в сторону.
– Раймонд… – вырвалось из груди Патриции, но он заглушил ее мольбу, запечатав губами невысказанные слова.
Она чувствовала, что уже не может терпеть. Огонь страсти пожирал ее изнутри. Ей казалось, что если Раймонд не возьмет ее немедленно, то от нее останется лишь горстка пепла. Грудь Патриции пощипывало от возбуждения, низ ее живота разрывало на части. Но он не торопился утолить ее жажду.
– В тот вечер я думал, что от желания сойду с ума, – проговорил Раймонд медленно, отходя от нее еще на шаг. – И мне пришлось довольствоваться объятиями другой женщины.
У Патриции на душе сделалось гадко. Слышать от него подобное было невыносимо, но она не имела ни малейшего права так реагировать на его слова. Поэтому спросила как можно более спокойно:
– Она тебе помогла?
– Это была не ты! – отрезал Раймонд.
Патриция пожала плечами, и расшнурованный корсаж съехал вниз.
– Но теперь здесь именно я.
Она ждала, что Раймонд отвлечется от мучительных воспоминаний и продолжит свои ласки, но он повел себя иначе – поднял ее на руки, отнес в спальню, поставил посереди покрытого мягким ковром пола и сорвал с нее остатки одежды.
– Стой здесь! – приказал он и, пройдя к стене, щелкнул выключателем.
Свет люстры был не очень ярким, тем не менее, Патриция почувствовала себя уязвимой и незащищенной.
Раймонд, продолжая стоять у стены, принялся рассматривать ее оценивающим взглядом, как коллекционер приглянувшуюся ему скульптуру.
Патриция подняла руки, собираясь прикрыть свою наготу, но тут же вновь опустила их, услышав категоричное «нет».
– Чего ты добиваешься? – спросила она тихо.
Некоторое время Раймонд молчал, затем с отчаянием и укором произнес:
– В тот вечер я хотел, чтобы ты пришла вместе со мной в эту спальню. Чтобы легла на эту кровать и отдалась мне. Знала ли ты, что сделала с моей душой?
Каждое его слово отзывалось в душе Патриции болью. И в то же время сильнее и сильнее разжигало бушующий в ней пожар.
Лицо Раймонда исказилось от страдания, и Патриция начала поддаваться панике.
Я просто устала за сегодняшний приятный, но слишком насыщенный событиями день, пыталась успокоить себя она. Если бы не переутомление, я не нашла бы во взгляде Раймонда ничего устрашающего. Пожалуй, мое воображение уже играет со мною злые шутки.
Но никакие увещевания не помогали. Страх уже обвивал ее сердце своими холодными, скользкими, омерзительными щупальцами.
В конце концов, я полноценная женщина, подумала Патриция, злясь на свою растерянность, на необъяснимый страх. А теперь еще и его жена. И не должна так реагировать на перепады его настроения.
Она вскинула голову, посмотрела прямо в глаза Раймонду и спокойно сказала:
– Я с тобой в твоей спальне.
На его лице не отразилось ни единой эмоции, когда она прошла к огромной кровати с прозрачным тюлевым пологом и улеглась, нырнув под это облако.
– Теперь я на твоей кровати.
Раймонд не шелохнулся, только крепче сжал губы, давая понять, что не намерен сдаваться.
– Если ты хочешь, чтобы я тебе отдалась, раздевайся и иди ко мне.
Она никогда в жизни не вела себя с мужчиной так раскованно. Но сейчас с ней рядом был ее любимый, и он оказывал на нее столь странное воздействие, что ей хотелось превратиться для него в настоящую распутницу.
Раймонд о чем-то напряженно размышлял, по-видимому все еще находясь в плену воспоминаний.
Они смотрели друг на друга сквозь полупрозрачный полог, и никто из них не желал сдаваться. Но женское чутье подсказывало Патриции, что ее муж сгорает от желания. Оставалось лишь терпеливо ждать. Ей хотелось, чтобы их первая брачная ночь стала для них обоих событием незабываемым и ошеломляющим, и не смела торопить события.
Прошло несколько мучительных минут.
– Ты идешь ко мне? – прошептала Патриция, протягивая руку в сторону Раймонда.
Он что-то невнятно пробормотал, затем сбросил с себя пиджак и принялся не щадя пуговиц расстегивать рубашку. Одна из них отлетела к кровати и, ударившись о полог, соскользнула на пол.
Брюки Раймонд снимал более аккуратно, а скинув их вместе с трусами, решительно, походкой хищника приблизился к кровати.
О, какой он большой! – мелькнуло в голове Патриции, когда она увидела мужа голым. По ее телу пробежала дрожь, а душу на мгновение сковал страх. Но то было какое-то новое, неведомое ранее, будоражащее кровь чувство… Трепет женщины при виде нового любовника без одежды. Она невольно ахнула и восторженно уставилась на Раймонда.
Наблюдать мужчину в обнаженном виде доводилось ей не слишком часто. Малькольм предпочитал заниматься сексом в темноте, да и вообще, выглядел совсем по-другому.
– Ты великолепен! – воскликнула она, когда Раймонд резким движением отдернул прозрачный полог.
Он довольно рассмеялся, но, когда их тела соприкоснулись, напрочь забыл о своем веселье. Его глаза потемнели, дыхание стало прерывистым.
– Ты моя прекрасная пытка! – прошептал он, вдавливая Патрицию своим мощным телом в мягкий матрас. – Думаю, ты уже готова для меня. Я хочу в тебя. Сейчас же, слышишь? Сейчас же!
Он обхватил кисти ее рук своей здоровенной ручищей, занес их ей за голову и прижал к подушке.
Она подалась к нему.
– Возьми меня! Скорее!
Раймонд проник в нее сильным толчком, и она вскрикнула, утопая в блаженстве.
Испытав внутри себя мощный взрыв, Патриция потерялась в пространстве и времени. На протяжении нескольких минут оба они молчали, боясь нарушить словами неземное волшебство, окутавшее их волшебным коконом.
– Я умерла? – прошептала Патриция, когда ее сознание начало потихоньку проясняться.
Раймонд поцеловал ее в ямку на шее и ответил:
– Нет.
– А у меня такое чувство, что парю где-то в облаках, – пробормотала она. – И сквозь меня льется солнечный свет.
Лицо Раймонда неожиданно потемнело.
– Запомни раз и навсегда: отныне только этот мужчина, который лежит с тобой на этой кровати и которого ты нашла великолепным, имеет право владеть тобой. Теперь ты принадлежишь только мне, моя милая!
В его голосе прозвучала угроза, и сердце Патриции сжалось от обиды.
Да как он смеет намекать мне на подобные вещи? – подумала она с горечью. Неужели думает, что после произошедшего между нами я смогу подпустить к себе другого мужчину?
– Надеюсь, что больше никогда не услышу от тебя подобного требования, – сказала она. – Того, что я испытала сейчас, мне не доводилось переживать ни разу в жизни.
– Ни разу? – переспросил Раймонд и поцеловал ее в губы.
Она почувствовала, что он опять возбужден, и застонала от предвкушения новой близости.
Только под утро, когда за окнами забрезжил рассвет, на нее стала наваливаться дремота.
Заметив, что она собирается зевнуть, Раймонд с самодовольной улыбкой положил руку ей на грудь и принялся поглаживать ее вокруг соска медленными круговыми движениями.
– Устала, милая?
Патриция хотела, чтобы он не прекращал свои ласки, но чувствовала, что засыпает. Поэтому, зевнув, она ответила:
– Да, устала.
– Очень плохо, – протянул Раймонд соблазнительным полушепотом.
– Плохо? – Патриция замерла от удовольствия. Умопомрачительные ласки мужа в который раз за эту ночь отогнали от нее сон.
– Просто ужасно, – прошептал Раймонд.
– Но почему? – спросила Патриция на выдохе.
– Потому что я еще не успел осуществить всего, что задумал, – пробормотал он.
Молодая женщина изумленно покачала головой. Сегодня ночью они воплотили в жизнь столько ее фантазий, что было невозможно себе представить, чем можно заняться еще.
– Что ты имеешь в виду?
– Вот что, – пробормотал он и обрушил на нее новый шквал поцелуев. И не успокоился до тех пор, пока не добрался до кончиков пальцев на ее ногах…
Изможденные, вспотевшие, обессиленные, они заснули в объятиях друг друга, когда в спальню сквозь огромное окно уже врывались лучи утреннего солнца.
12
– Просыпайся, милая! Пора вставать.
Голос Раймонда слышался откуда-то издалека, и Патриция лениво потянулась, не открывая глаз.
– В чем дело? – пробормотала она сквозь сон.
Ее тело ныло от приятной боли, голова шла кругом. Просыпаться не хотелось.
Она натянула на плечи шелковую простыню и улеглась поудобнее.
– Ну же, любовь моя! – сказал Раймонд, нежно похлопав ее по спине.
Патриция мгновенно вынырнула из сладкой дремы.
Он действительно назвал меня «своей любовью», или это мне померещилось? – засомневалась она, пытаясь сообразить, где реальность, а где сон.
Раймонд смотрел на нее на удивление серьезно. Его губы были плотно сжаты, брови чуть сдвинуты, плечи напряжены.
– Ты должна быть сильной, милая, – сказал он, буквально гипнотизируя ее взглядом.
Патрицию охватила паника.
– Что случилось? – вскрикнула она. – Что-нибудь с детьми? С Эндрю или Сьюзен?
– С ними все в порядке, – ответил Раймонд, кладя теплую крупную ладонь ей на плечо. – Речь идет о твоей бабушке.
У Патриции все похолодело внутри. Она хотела спросить, что конкретно произошло, но не могла заставить язык двигаться, он словно одеревенел.
Раймонд как будто прочитал ее мысли и ответил на ее вопрос:
– Она пока жива. Но с ней случился еще один приступ. Улучшений врач уже не ждет.
Патриция вжалась в подушки.
– Что ты имеешь в виду? – прошептала она, тут же сознавая, что задавать подобные вопросы излишне. Бабушка должна была умереть. – Когда это может произойти?
– Никто не в состоянии сказать определенно. Может, через день, может, через неделю.
– Я должна срочно лететь к ней! – выпалила Патриция. И напряглась, ожидая, что Раймонд начнет возражать.
– Да, конечно. Я уже отдал распоряжение своему экипажу готовить самолет к вылету, – ответил Раймонд. – Машина ждет нас внизу. Прими душ и оденься. Поесть сможешь в пути. Наши вещи я уже собрал.
– Ты… Ты меня отпускаешь? Или же летишь вместе со мной? – спросила Патриция, недоверчиво глядя на Раймонда.
Тот пожал плечами.
– Естественно. Ты моя жена. Значит, все твои беды и тревоги – и мои тоже.
Патриция была настолько потрясена, что даже не подумала о детях. Вспомнила о них, когда уже стояла под душем.
Наспех ополоснувшись и вытершись огромным полотенцем, она надела одежду, купленную для нее Раймондом, и выскочила из ванной, расправляя на ходу мокрые волосы.
Ее мужа в спальне не было.
Патриция нашла его в кабинете. Он разговаривал с кем-то по телефону, но, увидев ее, сразу закончил беседу и положил трубку.
– Ты готова?
– А с кем останутся дети? – спросила Патриция, игнорируя его вопрос. От тревоги и страха в ее душе все рвалось и клокотало…
– За ними с удовольствием присмотрят бабушки, – ответил Раймонд. – Я сказал им, что мы уезжаем на неделю. Думаю, волновать детей новостью о состоянии твоей бабушки совсем ни к чему.
Патриция кивнула. Она возила Эндрю и Сьюзен в больницу крайне редко. Их встречи с больной старой прабабушкой доставляли им страдания. Терзалась и сама бабушка, видя печальные личики своих правнуков.
– Я готова, – сказала Патриция, проводя ладонью по мягкой ткани платья, приготовленного для нее Раймондом. – Кстати, очень удобная вещь.
Раймонд смущенно улыбнулся.
– Вообще-то, выбирая его для тебя, об удобстве я думал меньше всего.
Патриция не сразу поняла смысл сказанных им слов. А когда догадалась о том, что он имеет в виду, густо покраснела. В вечер их знакомства на ней было платье, очень похожее на то, что надела она сейчас.
– Ты… – пробормотала Патриция растерянно.
– Да, – твердо ответил Раймонд, взял ее за руку и, не добавляя больше ни слова, вывел из квартиры. Джип ждал их у самого подъезда.
Раймонд настоял на том, чтобы в самолете Патриция поспала. Они сидели в мягких креслах с откинутыми назад спинками, и он, обняв, нежно прижимал ее к себе.
Долгие часы перелета тянулись, казалось, бесконечно. Когда самолет приземлился и они вышли, Патриция испытала приступ головокружения, но быстро справилась с этим состоянием. В аэропорту их уже ждало такси – Раймонд заказал его еще из Эдинбурга.
В больнице царила привычная тишина. Взявшись за руки, они прошли по длинным светлым коридорам и приблизились к палате бабушки. Прежде чем открыть дверь, Раймонд нежно похлопал Патрицию по плечу.
Бабушка пребывала в коме. Хрупкая и слабая, она выглядела настолько бледной, что почти сливалась с белыми простынями больничной койки. На нее было страшно смотреть. Лицо ее с посиневшими губами и запавшими подглазьями казалось безжизненным. Но она еще дышала. С большим трудом, но дышала.
Патриция долго и пристально смотрела на нее, как будто старалась запечатлеть в памяти каждую ее черточку, каждую морщинку. Потом содрогнулась всем телом, закрыла лицо руками и безмолвно и безутешно заплакала.
Раймонд обнял ее за плечи и, прижав к широкой груди, принялся гладить по голове. Патриция замерла и некоторое время стояла неподвижно, почти не дыша. Он бережно усадил ее на стул и продолжал держаться рядом, держа ее руку в своей руке.
Потом бедняжка медленно повернула к нему лицо и посмотрела на него настолько выразительно и с таким отчаянием, что у него перехватило дыхание.
– Расскажи мне о своей бабушке, – тихо попросил он, поглаживая теплой ладонью ее тонкое запястье.
В первый момент ему показалось, что она не расслышала его слов. Но постепенно ее глаза ожили и заблестели. И, вздохнув, она заговорила:
– Когда была жива мама, мы с ней часто ездили к бабушке в гости. Я ждала эти дни, как настоящие праздники. – По ее губам скользнула печальная улыбка. – Бабушка жила в другом конце города на самом берегу Хэмптон-Роде. Когда мы приезжали к ней, она угощала нас всякими вкусными вещами. У нее прирожденный поварской талант! В День благодарения, на Рождество и Пасху ее стол ломился от таких замечательных блюд, каких я не пробовала ни в одном из лучших ресторанов, в которых мне доводилось бывать…
Она помолчала, глядя куда-то в пустоту, и продолжила гораздо более грустным голосом:
– Мама умерла, когда мне было четырнадцать лет. Я думала тогда, что наступил конец света. Бабушка забрала меня к себе. – Ее серые глаза приобрели вдруг какой-то болотный оттенок. – Чего она только ни придумывала, чтобы облегчить мои страдания! Возила меня на всевозможные выставки, на последние сбережения покупала разные безделушки, окружала заботой и вниманием.
Раймонд слушал ее очень внимательно, не перебивая, не задавая вопросов. Воспоминания текли из Патриции нескончаемым потоком. Она рассказывала о мягком характере бабушки, о ее чуткости и тактичности, о, редком умении понимать и прощать, а также о разных событиях из их жизни – забавных и не очень.
– Мне было семнадцать лет, когда у бабушки случился первый сердечный приступ. Ей потребовалась срочная медицинская помощь.
– Ты вышла замуж за Малькольма, потому что нуждалась в деньгах? – спросил Раймонд осторожно. – Для лечения бабушки?
Патриция порывисто вздохнула.
– Все было не так просто…
Раймонд обнял ее и поцеловал в висок.
– Наверное, ты проголодалась. Я попрошу принести тебе что-нибудь поесть.
К еде Патриция так и не притронулась. Она увлеченно продолжала рассказывать Раймонду о своей бабушке, пока голос ее не охрип.
Потом они долго сидели в тишине, глядя на старую немощную женщину…
Умерла она, не приходя в сознание.
Патриция молча и с любовью провела ладонью по ее истощавшему лицу, по седым волосам, зачесанным назад, но не заплакала.
Не было в ее глазах слез и тогда, когда Раймонд позвал врача и принялся оговаривать с ним необходимые в таких ситуациях частности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15